Портрет. Григорий Каленто: лишний час в сутках не помешал бы

— Григорий Анатольевич, судя по объему выполняемой работы, в сутках у вас не 24 часа.
— Увы, именно столько. Лишние часок-другой пришлись бы весьма кстати. Порой их так не хватает!

— И все же, как удается перелопатить за день огромный ворох разноплановых проблем?
— Наверное, помогает закалка, приобретенная в советские времена. Сейчас принято ругать все старое, а я считаю, что мне повезло родиться и жить в огромной многонациональной стране. Я был активным школьником, студентом, поэтому вволю поварился в комсомольском котле, а позже в партийном. Организация труда, самодисциплина — это все оттуда. Плюс характер закалила армия, в которой служил дважды.

— Это как же?
— Первый раз после окончания института физкультуры полтора года в спортроте в Уручье, а в 28 лет был призван уже в качестве офицера-политработника. Служил в Борисове, в стройбате. Хлебнул лиха. Был такой индивидуальный призыв министра обороны, перспективный для дальнейшего карьерного роста. Секретари райкомов комсомола стремились попасть туда, потому как это была прямая дорога наверх. Но выстроенную систему сломала перестройка. Я в армии на собственной шкуре ощутил, как относились к политработникам. Поэтому предчувствовал: чем-то вроде путча все и завершится. А так, наверное, стал бы райкомовским работником или милиционером: меня звали в Советский райотдел заместителем начальника по политчасти.

— Спорт все-таки не отпустил. А когда вас настигла любовь к баскетболу?
— Еще в школьную пору. Отец страстно хотел, чтобы я плавал. Поэтому с пяти лет приходилось посещать бассейн. Но мне там не нравилось: хлорка разъедала глаза, да еще определили в группу, где пацаны были старше на 3-4 года. Иногда сачковал, а чтобы родители не догадались, плавки приносил домой мокрыми. Приоритеты резко изменились после посещения нашей школы Вадимом Яковлевичем Кротовым. В шестом классе я уже был рослым мальчиком, за 180 сантиметров, и потому попал к нему на карандаш. Приглашение на тренировку в баскетбольную секцию воспринял с воодушевлением. Получалось неплохо. Виктор Белевич пригласил в сборную школьников города, Михаил Тайц — в сборную республики, потом был кандидатом в сборную СССР по своему возрасту. Однако закрепиться в ней не удалось. Защитников переизбыток: Гончаров, Капустин, Милешкин — ребята действительно выглядели сильнее меня.

— Высшим достижением в игровой карьере стало попадание в РТИ?
— Верно. В команду был принят еще девятиклассником. С ней работали Иван Панин и Григорий Гольфанд. Объективно было тяжело.
Два ведущих защитника — Попков и Шереверя, рядом с ними ловить мне было нечего, тем более что они старше. Получалось не очень весело: и играть толком не давали, и не выгоняли.
В школе я учился неплохо, мечтал поступить в радиотехнический институт, даже с репетитором занимался. Но хитрый Гольфанд подослал ко мне старших товарищей, и они переубедили, что подавать документы следует в ИФК. Что я и сделал. Родителей чуть инфаркт не хватанул. А когда РТИ возглавил Владимир Колос, взаимопонимания наладить не удалось. Он своеобразный человек. В общем, команду пришлось оставить. После того как закончил институт и отслужил, по распределению попал в политехнический. Команда там была неплохая, много раз выигрывала чемпионат Беларуси. Именно в политехе и сделал первые тренерские шаги. Наверное, была во мне какая-то жилка. Парни вроде постарше, а слушали. Самостоятельную же тренерскую работу начал, когда перешел в институт физкультуры. Первый набор — ребята 1973 года рождения. Сестры Дубойские оттуда, Андрей Вавлев — нынешний главный тренер “Березины”. Команды практически не существовало. Дисциплина — ужас. Сразу избавился от разболтанных, набрал других. Время тогда было хорошее, существовал приличный выбор игроков. Ведь функционировали школы в Витебске, Пинске, Гродно, Светлогорске, Гомеле, две в Минске — 10-я и “Горизонт”. Лучшие девчонки уходили в “Горизонт”, но и на другие команды хватало. Не то, что сейчас. Подбирал людей не только по спортивным качествам, но и по человеческим. Поэтому коллектив был дружным. Отгулял на свадьбах у всех девчонок. В общем, приятно вспоминать. Выступали в чемпионате Беларуси довольно успешно.

— Еще бы! Ваша команда единственная, кто во всех суверенных чемпионатах страны завоевывала медали.
— Действительно, каждый год боролись с “Горизонтом”, а позже с “Олимпией” за золото. Дважды становились первыми.

— А как получилось, что из столицы перебрались под крыло славного города Борисова?
— Когда создали БК “Горизонт”, он стал работать в тандеме с РШВСМ, откуда нас соответственно вышвырнули. Пошел в спорткомитет Минской области к Николаю Викторовичу Шепелевичу. Умный был руководитель. Он-то и вывел меня на мэра Борисова Василия Игнатьевича Бургуна. Тот взял нас под свою опеку. Создали клуб. Устав, учредительские документы — все пришлось писать самому. Благо в период комсомольско-партийной деятельности с бумагами пришлось повозиться немало.

— Второй год, как вы отошли от тренерской работы в “Березине” и переключились исключительно на руководящие функции. Психологически было трудно решиться на этот шаг?
— Каждый должен заниматься своим делом. Сейчас не представляю, как все успевал: финансы, организационные моменты, да еще два раза в день тренировал. Рано или поздно пришлось бы от чего-то отказаться, на двух стульях усидеть тяжело.

— Вы ведь еще и директор детско- юношеской школы “Горизонт”.
— Со школой дела обстоят плохо. И, честно говоря, перспективы не вижу. После того как разрушили зал по улице Куйбышева, мы остались ни с чем. Да, есть поручение президента на строительство зала на Нововиленской. Срок — 2010 год. Посмотрим, как оно будет выполняться. Но пока у меня самые пессимистические прогнозы. Похоже, никто строить и не собирается. Хорошо бы, конечно, вернуть старый горизонтовский зал, ведь от идеи перепрофилировать его в фитнес-центр инвестор отказался. Не знаю, хватит ли у меня пороху на это. Хотя с приходом нового председателя федерации стоит попытаться. Бороться надо. С залами в Минске вообще беда. Трудно даже представить, где бы проводились матчи чемпионата и Балтийской лиги, если бы не залы “Виталюра” и “Минска-2006”.

— А почему “Березина” перестала играть в Борисове?
— Сломалось табло. Ремонтировать за 12 миллионов и безо всякой гарантии — значит выбрасывать деньги на ветер. Лучше уж приобрести новое. Кстати, в Борисове собираются строить многофункциональный зал. Плюс открыли баскетбольное отделение в училище олимпийского резерва. Так что перспективы развития баскетбола в регионе весьма заманчивые.

— Как “Березине” удалось удержать Подобед да еще заполучить вернувшихся из России сборниц Дурейко и Новикову?
— Только не думайте, что большими зарплатами. Они сопоставимы с теми, что в “Минске-2006”. Но мы дали Лене и Юле гарантию, что за год-два восстановим их здоровье. А потом смогут идти, куда захотят. Новикова и Дурейко слишком рано уехали в Россию. А когда долго сидишь на “банке”, поневоле изменяется психология. Я всегда говорил: в спорте успех на 70 процентов зависит от психологии. Подобед же осталась сознательно. Она ломаная-переломаная и полный сезон в сильном чемпионате уже не вытянет.
Все эти разговоры о великолепном медицинском обеспечении в зарубежных клубах — чушь полная. Там никто здоровьем баскетболисток не занимается. Выжимают соки. Надо, не надо — легионеры играют по сорок минут. Не можешь — списывают.
В нашем первенстве серьезных матчей не так много, нагрузка для нее вполне приемлемая.

— В нынешнем состоянии чемпионат Беларуси вам интересен?
— Надо идти вперед, искать новые формы. Уровень же соревнований такой, какого заслуживаем. Что можем себе позволить, то имеем. И пинать людей, здесь работающих, нельзя. Многое зависит от вас, журналистов. К примеру, уехал Петров играть в тьмутаракань, и центр внимания с вашей подачи сразу перемещается туда. А это неправильно. Мы работаем в таких условиях, что какой-нибудь американский тренер, приехавший к нам, повесился бы на первом суку от отчаяния. Я помню времена, когда первенство Польши было не сильнее нашего. Но потом заработал менеджмент, приняли законодательство о спонсорстве, в баскетбол потекли деньги, пригласили сильных легионеров — и клубы начали подниматься. Так что не надо изобретать велосипед. Повтори то, что сделали соседи, и получишь сильный чемпионат, а команды смогут успешно сражаться на евроарене.

— Если строить амбициозные еврокубковые планы, достаточно создать суперклуб, под знамена которого привлечь сборниц.
— Такие примеры в Европе есть. Но не думаю, что это оптимальный вариант. А для отечественного первенства так и вовсе наихудший: чемпионская интрига будет убита уже в дебютном туре. Да и кто станет финансировать суперклуб? Минспорта заниматься этим не будет, федерация — безденежная, сильных спонсоров нет.

— Сейчас вы наблюдаете за игрой своей команды с трибуны. Вероятно, нервничаете меньше, чем когда сами вели игру?
— Скорее наоборот, переживаешь больше. У тренера и игроков есть выход эмоциям, у меня — нет. Это со стороны кажется, что не так дергаешься. На самом деле держать все в себе сложнее.

— У вас спортивная семья. Жена — известная в прошлом баскетболистка Янина Пекарская, мастер спорта международного класса. Дочь Анна — игрок “Березины”. Сын тоже увлечен фамильной игрой?
— Мирон занимался баскетболом, но успехов не добился. Играет за факультет в БНТУ. Заставлял его, убеждал, однако ему это показалось неинтересным. Что касается дочки, то талант у нее есть, а вот получится ли реализовать, покажет время.

— Ане нет еще пятнадцати, не рано ли попала на взрослый уровень?
— Рановато. В идеале ребенок должен пройти все ступеньки, не перепрыгивая их. Но другого выхода не вижу. Что толку тренироваться в детской группе и раз в два месяца куда-то ездить на игры? Календаря-то детского у нас нет.

— Насколько вы требовательны к дочери? После игры критикуете или стараетесь похвалить, даже если напортачила?
— А мы не обсуждаем подобные темы. У нее есть тренер, пусть и дает оценку ее действиям на площадке. Я знаю много семей, в которых ребенка буквально затуркали. Когда в зале тренер критикует, а дома родители — толку не будет. В этом плане положительный пример — семья Троиной. Папа бывший баскетболист, мама тоже играла — всегда ходили на матчи дочери, но никогда не вмешивались в работу тренера, всячески поддерживали его авторитет. И Таня состоялась как классная баскетболистка. Кстати, дома я принципиально не разговариваю о работе. Жена иногда обижается: почему ничем не делишься? А зачем грузить моими проблемами? Ей своих хватает.

— А чем Янина занимается?
— Работает руководителем физвоспитания в детском саду.

— “Березина” пробилась в четвертьфинальный раунд Балтийской лиги. Какие строите планы перед поездкой в Вильнюс?
— Попасть в “финал четырех”.

— Это реально?
— Почему нет? В прошлом году, когда вышли в эту же стадию, посмотрели на соперников — они были нам не чета. В этом же у нас состав посильнее, да и конкуренты не столь грозны. Пожалуй, ТЕО стоит особняком. А с “Цесисом” и ТИМ-СКУФом можно биться. Силы сопоставимы, всех рассудит игра.

— В этом году чемпионат Балтийской лиги вышел какой-то шальной: отказы, недоезды. Вот и состав четвертьфиналистов на днях изменился. Запорожская “Козачка” сошла с дистанции из-за финансовых проблем, ее место должна была занять “Олимпия”, но, вопреки регламенту, гродненчанкам предложили оплатить гостиницу и питание, что их не устроило. Так что в Клайпеду поедет “Стар”-ТЛУ.
— Да, сезон выдался дерганый. Что плохо: мы отыграли в январе, а после этого пошла череда недоездов, и наши конкуренты на попадание в четвертьфинал, чувствуя безнаказанность со стороны директората, могли просчитывать варианты, куда ехать, а куда нет. Подобное недопустимо, все должны находиться в равных условиях. Искусственное расширение географических границ лиги ничего хорошего не дает. Эти далекие выезды на Украину… Да и как прибилась к балтийским берегам сборная Казахстана, непонятно. Идея лиги хороша, никто от нее не собирается отказываться. Однако количественный состав и структура нуждаются в корректировке.

— Напоследок припас не самый приятный вопрос. Ваш недавний уход из национальной сборной имел скандальный оттенок. Почему вдруг разошлись с Анатолием Буяльским, с которым дружили со школьной скамьи?
— Не вдруг… Собирался уходить еще год назад, после чемпионата Европы. Причин много. Не знаю, поймут ли их люди, которые прочитают это интервью. В свое время меня попросили помочь Буяльскому, так как он работал за границей, и, когда приезжал на сбор, не ориентировался, что здесь творится, как и с кем решать многочисленные организационные вопросы. Работали дружно. Вышли в дивизион “А”, на Европе стали третьими. Не скрою, было тяжело. Представьте: сидим со сборной в Стайках, две тренировки в день, а между ними мне надо еще слетать в город, чтобы успеть в банк по финансовым делам школы, организовать выезд в лагерь детей, решить какие-то клубные проблемы. Мотался туда-сюда. Платили немного — работал на полставки, но не это было главным. Все-таки должность старшего тренера сборной давала определенный статус. Однако произошла неприятная история. Министерству потребовались ставки на конный спорт, и меня решили сократить. Руководствовались президентским указом еще 1993 года по борьбе с коррупцией, в котором сказано, что по совместительству запрещено работать высшему генералитету, а также руководителям других юридических лиц. Вот меня к ним и причислили. Я подготовил по этому поводу записку Пименову. Лев Васильевич успокоил: “Не волнуйся, найду тебе деньги”. — “Зачем мне они? Не создавайте прецедент. Тренер сборной должен быть на ставке”. Ведь получается, что бедные тренеры юниорских сборных вынуждены брать отпуск, чтобы съездить с командой на чемпионат Европы. Сегодня он поехал, для него это честь, а в следующий раз — рутина, неразрешимые проблемы на основной работе.
Если бы тогда на аттестации в Минспорта кто-нибудь возмутился: “Как это вы тренера увольняете?”, то вопрос наверняка решился бы точно так же, как со ставками для девочек в этом году.
Пименов же сказал: “По Каленто вопрос снимаем, я ему буду платить”. Я не разбогатею от этих 170 тысяч. Но само отношение: мол, никуда не денется, он такой ответственный, будет работать как миленький, меня покоробило.

— После этой аттестации в отношениях с Буяльским пробежала черная кошка?
— Как банально это ни звучит, но у нас творческая работа. Команда — твоя семья. И очень важно быть в коллективе единомышленников. Чтобы могли стать спиной к спине, защитить друг друга. Если раньше это было, то потом я не чувствовал поддержки. Скажем так, мы перестали понимать друг друга. Коль так, то зачем мучиться?

— Нагрянувшее 50-летие воспринимаете как жизненный рубеж, на котором стоит оглянуться и оценить, правильно ли жил и работал?
— Итоги еще не подвожу. Рано. Надо работать. Если не мы, то кто же?