Гоцманов-50. Сергей Гоцманов: я играл для вас

Гоцманову просто неохота связываться: Сергей и на поле был мастером быстрых и неординарных решений, которому легче нарезать в игре дополнительный круг, чем высидеть лишнюю минуту на теоретических занятиях. Такие видят на поляне куда больше иных и потому ненавидят долгие беседы о том, что им самим представляется делом уже давно решенным и понятным. И быстро соглашаются на все что угодно, лишь бы уйти от назидательных интонаций в идеально выстроенных с грамматической точки зрения предложениях, от которых только в сон…
Гоцманов был моим любимым футболистом в “Динамо”-82, и, неосознанно копируя его стиль в наших дворовых баталиях, я, наверное, прихватил и чуток характера своего кумира детства.
Иначе как можно было, не разобравшись в часовых поясах, договориться о звонке в США с учетом не белорусской, а российской разницы во времени и набрать Миннеаполис тогда, когда до конца обеденного перерыва юбиляра оставалось всего 15 минут? И ведь опаздывать на работу Сергею никак нельзя — школьные автобусы в штате Миннесота должны ходить строго по расписанию. Но Гоцманов не был бы собой, если бы мгновенно не нашел простой выход: “Так мы договорить по дороге в школу сможем. Конечно, делать этого нельзя, но куда деваться, раз надо?”
Да никуда, конечно…

— Осознание того, что живешь на земле уже полвека, — это страшно?
— Когда было 20 лет, думал, что человек, которому 50, — уже старик. Но сейчас изменил свое мнение. Может, только психологически чуть-чуть прибивает, а так ничего, жить можно.

— Как будешь отмечать праздник?
— Снимаю для друзей большую такую помпезную комнату в ресторане, где приятно проводить время. Но кухня будет нашей, мне больше нравится домашняя пища, тем более что жена Ольга прекрасно готовит.

— Много гостей ожидаете?
— Планирую человек 30, но как получится у людей с работой, не знаю, это все-таки Америка…

— В Беларуси, поди, поинтересней было собираться…
— Когда играл, то на выезде все проходило без изысков. Поздравления да торт, ну а в Минске, конечно, сидели в кругу семьи и близких друзей. Но опять-таки дома, я терпеть не могу ресторанов.
Вот, помню, 38 лет отмечал — как раз в Минске тогда был. Удалось пригласить всех, кого хотел, и так славно мы посидели. Ну ей богу до сих пор вспоминаю, хотя дата вроде как и не круглая вовсе.
Я бы и сейчас ребят с удовольствием увидел — всех, с кем по молодости играл и потом уже в “Динамо”…

— Как теперь относишься к алкоголю?
— Уже положительно, но все равно не злоупотребляю. Раньше любил шампанское и вино, а в Америке переключился на пиво. Но по поводу праздника можно и водочки пригубить.

— Вообще-то, как гласят народные сказания, игроки минского “Динамо” чемпионского состава едва ли не поголовно обладали столь могучим здоровьем, что на утренней тренировке даже после дружеского застолья было трудно определить, что вчера ребята отдыхали…
— Да это легенды… Наметанный глаз все равно не обманешь. Хотя Витя Шишкин выделялся из общей массы. Когда Морозко тренировался после пьянки, то его щеки приобретали нежно-розовый цвет. Мы шутили, что под воздействием высоких температур Витя как сибирский человек начинал просто таять…

— На мой взгляд, самое завидное здоровье в том составе имел как раз-таки Сергей Гоцманов. Не надо далеко ходить за примерами: в матче, посвященном 25-летию чемпионства “Динамо”, на фоне погрузневших партнеров он выглядел отменно, демонстрируя весьма приличный уровень выносливости.
— Просто поддерживаю себя в форме. Если не тренируюсь вместе с ребятами, то обязательно делаю хотя бы пару пробежек в неделю. Ну а чего мне? Время-то есть… Раньше, впрочем, чаще бегал, когда сыновья с нами жили, я их тренировал таким образом.

— Но, наверное, старые болячки все равно дают о себе знать?
— Да нет, я вообще не знаю, что это такое.

— Однако…
— А зачем мне врать? Черт знает, в чем здесь секрет. Вроде и не берег себя никогда, а ничего не болит. Надо, наверное, родителям спасибо сказать за то, что заложили мне такое здоровье на генетическом уровне.

— Я думал, ты сейчас рассыплешься в комплиментах тем тренерам, которые грузили футболиста Гоцманова правильно, по рассчитанной и грамотной методике…
— Ой, это вообще неблагодарная тема — рассуждать о том, какой тренер лучше, а какой хуже. Не дай бог забудешь кого-нибудь, так потом хлопот не оберешься. Все были хорошие и грамотные.
Хотя по идее футболисты всегда любят тех тренеров, которые их регулярно ставили в состав. Так что Малофеева Эдуарда Васильевича могу смело назвать своим крестным отцом в футболе. Он очень много в меня вложил.

— Ты с ним поддерживаешь отношения?
— К сожалению, только при встречах общаемся. Я как-то стесняюсь ему запросто позвонить и спросить, как жизнь. Хотя уже 50, считай, исполнилось, я тоже старый и сейчас могу Малофееву звонить без всяких, чтобы поговорить по-человечески и на равных.

— Кого из ребят в Минске можешь запросто набрать?
— Да любого. Скажем, Юру Курбыко 26 февраля с днем рождения поздравлял.

— Наверняка с ним и какие-то футбольные дела обсуждал?
— Да ну, с какой стати?

— Выходит, отошел ты уже от игры миллионов…
— Вовсе нет. “Прессбол”, “Спорт- экспресс” читаю каждый день, чемпионат России смотрю. Так что уделяю футболу времени даже больше, чем хотел бы.

— Как относишься к тому, что сборную Беларуси тренирует немец?
— Отрицательно. Но что толку от моего мнения, оно ведь ничего не решает…

— А будь твоя воля, кого бы поставил?
— Отечественного специалиста.

— Кого? Уже почти всех перепробовали.
— Ну, во-первых, не всех, а во-вторых, я, хоть убей, не могу понять, что он говорит ребятам такого, чего не знают наши. Надо дать своим раскрыться.

— Да уж раскрывались-раскрывались, но так и не раскрылись…
— А с этим что, думаешь, наши на чемпионат мира попадут?

— Будем надеяться…
Сергей не успевает парировать мой оптимистический пассаж в розовых восточногерманских тонах — на том конце земли происходит нечто такое, что заставляет моего собеседника включить дополнительную передачу. Наверное, он просто бросил взгляд на часы. Перезваниваю, как и договаривались, через 10 минут и застаю Гоцманова в прекрасном настроении.
— У нас сейчас серо, облачно, сыплет унылый английский дождик. Слушаю русскую музыку, веду автобус и разговариваю по телефону, так и напиши, хотя нам нельзя это делать во время движения. Но они ж не знают, что я даю интервью для газеты, в которой работает Дмитрий Беленький.
Кстати, заходил на твою страничку в “Одноклассниках”, у тебя там столько художественных гимнасток в друзьях…

— Нет, это уже старая тема. Нынче делаем ставку на красавиц-моделей.
— Тоже неплохо.

— А ты не завидуешь теперешним молодым футболистам? Им сейчас легко завладеть вниманием что гимнасток, что моделей. Все прекрасно знают, сколько может заработать за карьеру игрок приличного уровня — на всю жизнь хватит, да еще и детям останется…
— Я вообще не привык никому завидовать. Вся моя карьера прошла, по существу, в одном городе, где я играл для своего болельщика, родных, близких и друзей. И меня этот факт очень радует.
Даже не уверен, что сам, сбросив три десятка лет, в нынешних обстоятельствах выбрал бы какую-нибудь иную страну, кроме своей. Мне хорошо дома, но опять-таки это исключительно мое мнение, и не хочу, чтобы молодежь приняла его как совет.
Впрочем, она сегодня и так никого не слушает — на дворе другое время, и смотреть на то, что было раньше, уже не резон. Молодым легко сейчас уезжать, потому что Европа давно не ассоциируется с чем-то запретным и абсолютно недостижимым. Им, как нам, уже не надо ломать в себе какие-то стереотипы и последствия воспитания в духе коммунистической морали.

— Когда все же были лучше футболисты — в ваше время или сейчас?
— Союзный чемпионат казался мне поинтереснее, чем нынешний российский, хотя бы потому, что в нем были представлены различные школы футбола. Но, с другой стороны, сейчас в России играет немало легионеров хорошего уровня из стран, диктующих футбольную моду, — Бразилии и Аргентины. Об этом раньше можно было только мечтать.
А вообще это неблагодарное занятие — сравнивать футболистов разных эпох. Понятно, что нынешние мастера действуют куда быстрее, но становится ли от этого хуже игра тех, кто выступал, скажем, в 60-х? Кто лучше, Мустыгин с Малофеевым или Гуринович с Кондратьевым?..

— Меня это тоже интересует.
— Думаешь, я сильно помню, как играли Михал Михалыч и Эдуард Васильевич? Хотя по идее класс у них был выше, но в наше время подобрался такой коллектив, что в нем практически не было слабых мест, и потому удалось на несколько лет закрепиться в числе лидеров советского футбола.

— Тебя часто спрашивают о победном 82-м годе?
— Здесь, в Америке, — нет, и потому воспоминания только в радость. Но когда приезжаешь в Минск, то уже начинается изжога. Знаешь, как говорят: много хорошо — тоже не хорошо.

— Думаю, не меньшая изжога должна быть и у твоей жены, обладающей званием мастера спорта международного класса по спортивной гимнастике. Во всяком случае помню, что такая же звездная в спортивном плане супруга кого-то из твоих партнеров высказывалась о динамомании-82 довольно негативно, мол, нашли чем хвалиться — одной-единственной победой в чемпионате СССР, которую со временем возвели в настоящий культ…
— Мою Олю это не раздражает. Она вообще золото.

— А сколько процентов успеха в собственной карьере ты можешь записать на счет жены?
— Где-то 70, не меньше.

— Приятно слышать подобные слова. Кстати, заметил, что в ваше время с женами разводились куда менее охотно, чем сейчас. Тоже гримасы времени?
— Безусловно, раньше институт брака был крепче, всегда находилось много всяких инстанций, которые могли побороться за его сохранение, а сейчас здесь полная демократия. Хотя не могу сказать, что сущность людей как-то изменилась. Практически всем нравится, когда муж молод, полон сил и зарабатывает хорошие деньги, но не все могут пройти период адаптации к новой жизни после спорта…
Считаю, в семейных отношениях все зависит от жены. Как она себя поведет, так все и будет. Не скажу, что наша с Олей жизнь была безоблачной, но о разводе мы с ней никогда не задумывались. Я, может быть, не самый контактный человек, но не конфликтный, это точно. Если начнется какой-то шторм, могу постоять и в стороне, меня не убудет.

— То есть главный человек в вашей семье — это жена Ольга.
— Да.

— Мне кажется, любому мужчине как-то неудобно будет признавать, тем более публично, что пальма первенства в семье принадлежит супруге.
— А мне удобно, что тут такого? Совместная жизнь — это искусство компромиссов. Мы их нашли и не чувствуем по этому поводу никаких проблем. Главное ведь, чтобы любовь была, а она у нас есть.

— Насколько я знаю, Ольга имеет собственный гимнастический клуб…
— …и постоянно зовет мужа к себе в помощники. Ее не смущает мое футбольное образование. Приводит в пример Белу Кароли, который когда-то был гандболистом, а потом начал помогать жене в зале спортивной гимнастики и со временем стал одним из величайших тренеров мира. Твержу ей, что меня устраивает собственная водительско-футбольная деятельность, но Оля последовательна в своих уговорах, и я в шутку обещаю, что к пенсии точно сломаюсь и перейду к ней повторять блестящую карьеру Кароли.

— Ты ведь и сам мог делать летние футбольные лагеря и зарабатывать на этом неплохие деньги.
— Я их не делаю!

— Сказал об этом с какой-то особенной гордостью…
— Да потому что это не мое. В роли руководителя чувствую себя некомфортно. Мне гораздо приятнее тренировать детей и водить школьный автобус. Жаль только, что все эти занятия приносят не такой уж большой доход, надо искать еще какую-то работу…

— Ну да, сейчас же всеобщий финансовый кризис…
— Не сказал бы, что он сильно ударил по моей семье. Да и вообще незаметно, чтобы средние американцы были очень уж им опечалены. Мне кажется, о кризисе говорят гораздо больше, чем он того заслуживает.

— Как обычно строится твой день?
— Подъем в шесть утра, работаю до пяти вечера. Затем тренирую детей до девяти. А дальше домой — и спать. И так по кругу каждый день. По выходным езжу с ребятами на турниры, у меня две команды — 14- и 16-летних. Хорошо, когда в школе каникулы — тогда занимаюсь только футболом.

— Кому отдаешь симпатии в российском чемпионате?
— ЦСКА, но не потому, что такой уж ярый фанат армейского клуба. Просто его больше всех показывают. Да и играют ребята ничего, приятно смотреть. В Лиге чемпионов, кстати, тоже болею не за англичан или испанцев каких-нибудь, а за россиян или украинцев, если они туда попадают. Все-таки наши бывшие соседи по Советскому Союзу…

— За выступлениями белорусской сборной следишь?
— Знаю, что 1 апреля она будет играть с казахстанцами. Но увидеть этот матч, понятно, вряд ли смогу.

— Для минского “Динамо” “Кайрат” был удобным соперником?
— Скорее тяжелым. Его стиль игры всегда отличался от азербайджанского или грузинского. Не было искрометной техники, зато все компенсировалось дисциплиной и хорошей физической готовностью. Казахстанцы мне всегда чем-то напоминали украинцев.

— Теперь задам вопрос, на который чуть раньше ты предложил ответить мне. Веришь в перспективы нашего попадания на чемпионат мира в ЮАР?
— К сожалению, нет.

— Откуда такой пессимизм?
— Надо реально смотреть на вещи. Что, у нас много игроков, которые находятся на ведущих ролях в российской премьер-лиге? Сразу назовем Жевнова из “Москвы”, а потом уже придется напрягаться. Есть Глеб, который сидит на скамейке в “Барселоне”. Кутузов, забивающий во второй итальянской лиге. Для выхода на чемпионат мира этого мало.
Россияне едва попали на прошлогодний чемпионат Европы, просто фарт к ним лицом повернулся, а у них команда, наверное, все-таки посильнее нашей.
Но вообще-то, Серега, я уже приехал в школу, так что у тебя последний вопрос остался…

— Тогда глобально спрошу: каков главный итог прожитых пятидесяти лет?
— Самое главное в жизни — это семья. Про Олю уже говорил, а ведь еще есть два прекрасных сына. Старший сейчас работает, а младший заканчивает колледж. Они мое счастье, надежда и опора.
Еще, пожалуйста, передай привет партнерам по минскому “Динамо” и всем болельщикам, которые меня помнят.

— А я желаю нормально посидеть в твой день рождения и отметить его по-нашенски, с обильной выпивкой и громким хоровым исполнением песен на русском языке.
— Выпить — выпью, но напиться не смогу, характер не позволит. Все-таки на следующий день на работу надо…