УТРАТА. Ничья со смертью Сергея Жолтока

Тем более — выходцев из бывшего Союза. Найти номер его мобильника для разговора с героем 13-го тура открытого чемпионата оказалось куда сложнее, чем взять интервью. Сергей был абсолютно открыт для общения, обстоятелен и вежлив. Причем за его вежливостью чувствовалась не резиновая американская улыбка, а стопроцентная искренность чувств и доброе сердце. Менее чем за месяц до 32-летия оно его подвело.

Проблемы с сердцем не впервые стали на пути блестящей хоккейной карьеры мастера. Еще в прошлом сезоне, выступая за “Миннесоту”, Сергей почувствовал неладное. Пришлось покинуть лед и на некоторое время вверить себя американским врачам. Те констатировали аритмию, предписали курс лечения, по окончании которого дали добро на возвращение в хоккей. Но что-то явно продолжало беспокоить игрока, и минувшим летом он решил пройти повторное обследование. Вердикт вновь обнадеживающий: практически здоров. Насколько может быть здоров профессионал, отдающий жизненные силы на заклание профессиональному спорту. Последний тревожный звонок прозвучал утром в среду. Вдруг занемогшего Жолтока Юлиус Шуплер освободил от утренней раскатки “Риги”. Однако смутные симптомы прошли столь же стремительно, как и появились. К вечеру и сам форвард, и штабной врач решили, что видимых противопоказаний его выходу на лед минского Дворца спорта нет. И он вышел. Свидетель феерического понедельничного поединка рижан с “Керамином” во втором периоде игры “Динамо” — “Рига-2000” заметил: “А Жолток-то подсел. Видно, здорово его “драконы” “накормили”…

В тот момент это было единственным логичным объяснением странной инертности обычно блистающего на площадке Сергея. Истинная причина оказалась куда более трагичной. На 15-й минуте третьего периода нападающий вдруг резко побледнел и, подняв клюшку, медленно покатился на смену. На скамейку он почти упал, заставив находившихся на ней партнеров спешно потесниться. К нему тут же подошел врач команды, через минуту просемафоривший своему минскому коллеге о необходимости подкрепления. Еще через несколько минут к этому дуэту присоединилась дежурившая на матче бригада “скорой помощи”. Форвард реагировал вполне адекватно и вяло отмахнулся от показавшегося навязчивым всеобщего внимания. Было ясно, что продолжать игру он не сможет, но до раздевалки хоккеист вознамерился дойти сам, лишь сопровождаемый врачами. Буквально на пороге он потерял сознание. Чтобы больше в него не прийти.

Неспециалисту трудно оценивать работу реанимационной бригады, молнией примчавшейся на зов коллег. Но, на взгляд дилетанта, все необходимое делалось в полном объеме: электрошок, адреналин, капельницы, постоянная вентиляция легких, массаж сердца. И это — на протяжении часа на том самом месте в коридоре у 104-й раздевалки Дворца спорта, где игрок потерял сознание. Транспортировать в больницу не было возможности — шанс на спасение в случае такой попытки стал бы гораздо меньшим. Не претендуя на исключительную истинность утверждения и опираясь только на краем уха услышанные разговоры докторов, можно предположить, что шансов в любом случае практически не было. Едва ли не стометровая лента кардиографа не отразила и намека на какое-то улучшение, несмотря на все реанимационные мероприятия. В 22.15 плотная группа склонившихся над Жолтоком врачей расступилась, тем самым расписавшись в бессилии медицины.

Стороннему человеку, сколь бы чувствительным он ни был, нельзя представить состояние присутствовавших при всех событиях родителей хоккеиста. Они, рыдая, опустились на колени перед еще не полностью освобожденным от хоккейной амуниции сыном, продолжавшим лежать перед закрытой дверью раздевалки. Большая часть игроков команды покинула ее только после того, как незадолго до полуночи тело Сергея забрали в морг. Исключением был лишь Дарби Хендриксон, в слезах присоединившийся к скорбящим. Он имел на это право. За 45 секунд до окончания основного времени матча он спас “Ригу” от поражения, забросив второй гол в ворота “Динамо”. Это был первый в поединке случай, когда второе звено вышло на лед без Жолтока. Дарби дружил с ним уже не один год и именно по настоянию латвийского друга неожиданно для многих решил переждать локаут в далекой от его родины Латвии. В роковом матче он завоевал для команды ничью. Хоккей и жизнь допускают ничьи. Смерть не приемлет.

Как же все-таки жестоко она шутит. В упомянутом уже интервью двухнедельной давности Сергей заметил: “Минск для меня совсем не чужой. Тут живет отец, и каждое лето я с удовольствием гощу в вашей столице…” Он мог стать в Беларуси еще больше своим, но в октябре из предложений “Риги” и “Керамина” выбрал первый вариант — для коренного рижанина это понятно. Тогда еще никто не знал, каким скорбным образом судьба породнит его с Минском. Игроков и руководство “драконов” (как, уверены, и остальных команд) страшная весть потрясла до глубины души. По настоянию клуба тело форварда уже вчера было отправлено в Ригу на автобусе “Керамина”, избавив родственников от ожидания вечернего пятничного авиарейса.

Да, смерть не приемлет ничьих. И все-таки Сергею удалось расписать с ней “мировую”. Она отобрала его у нас. Но его будут помнить. В Риге, Минске, Миннесоте и множестве других городов и стран, видевших его игру. Земля тебе пухом, Сережа…

Редакция “ПБ” выражает искренние соболезнования родным и близким покойного.