Керри Хэнлон: я люблю Европу

— Какое решение вы назовете самым важным за время, что вы являетесь “большим боссом” семьи?
— Пожалуй, уехать из Северной Америки для работы за рубежом. Но, если кроме шуток, разумеется, принимали его все вместе. И, я считаю, оно было верным.

— Глен наверняка много рассказывал о Беларуси за последние четыре года. Что запомнилось больше всего?
— Если не брать в расчет хоккей, муж много говорил о том, какие здесь хорошие люди. Добрые, отзывчивые, щедрые.

— Как вы считаете, период, связанный с Беларусью, сильно изменил вашего мужа?
— Я бы сказала, что благодаря этому он расширил свои горизонты, узнал много нового. В общем, Беларусь повлияла на Глена положительно. В принципе не только на него, но и на всю нашу семью.

— Знали что-нибудь о Беларуси до того, как со сборной нашей страны начал работать мистер Хэнлон?
— Совсем ничего. Все-таки мои предки так далеко на восток не забирались. Так что наше познание вашей страны началось только в 2005 году. С тех пор значительно расширили сведения, касающиеся Беларуси. Теперь мы рассказываем о ней своим знакомым. Нужно признать, многие из них никогда не слыхали об этом государстве и не в курсе, где оно находится. По мере сил исправляем эту ситуацию.

— Интересовались ли вы хоккеем раньше, до встречи с Гленом?
— Вообще ничего не знала об этой игре. Стала интересоваться только после знакомства с будущим мужем. Кстати, мы оба родом из маленького городка с населением около сорока тысяч жителей. Но познакомились друг с другом относительно поздно.

— Насколько, на ваш взгляд, жизнь в Европе отличается от канадской или американской?
— Значительно. Но мне это, честно говоря, даже нравится. Тем более, что я люблю Европу. Мой отец родом из Польши, мать — из Уэльса. Поэтому в детстве наша семья часто гостила в Европе. В отличие от других североамериканцев мы не ездили в “Диснейленд” или на Гавайи, предпочитали Старый Свет. Поэтому перелет в Беларусь не является чем-то экстраординарным. Чувствуем себя здесь уютно. Глен любит говорить, что сюда он возвращается, как к себе домой. И я с ним согласна.

— Собираетесь ли сами работать в Беларуси?
— Да. Планирую стать учителем в международной школе. Правда, пока официально в штат не зачислена. На днях мы с Джексоном были там, и поговорили с директором. Он также канадец. В ближайшем будущем определимся по этому вопросу.

— А чем думает заниматься Джексон?
— Будет учиться в той же международной школе.

— Проявляет ли он какую-то тягу к хоккею? Не собирается стать вратарем, как папа?
— Мы так далеко не заглядываем. На коньках он стоит уже очень давно. В Финляндии мы было отдали его в настоящую хоккейную школу. Но там он оказался единственным ребенком, который говорил на английском. Сами понимаете, психологически мальчику было тяжело. Правда, Джексон никогда не жаловался на трудности. Однако мы стали замечать, что хоккей не доставляет ему особой радости. С тех пор он не играет. Правда, по-прежнему много катается на коньках. Так что у него еще будет время, чтобы определиться.

— Будучи женой хоккеиста, хотите ли вы, чтобы сын также стал профи?
— Прежде всего Джексон должен получить хорошее образование. Если помимо этого можно будет заниматься хоккеем — отлично. Это очень важно. Если нет — я бы выбрала учебу. В любом случае, полагаю, в Беларуси у него будет возможность и учиться, и посвящать время различным хобби.