АКСАКАЛ. Уральский белорус из Освенцима

— Станислав Павлович, вас уже можно причислять к аборигенам. Родной язык-то не забыли?

— На русском разговариваю только дома. Да и то с акцентом. Но не забыть родной язык помогает Владимир Семенович Высоцкий. Очень люблю его творчество и про себя постоянно напеваю его песни. Сердце мое все равно дома. Паспорт — белорусский, и о смене гражданства даже не задумывался. Тем более что жена в основном живет в Минске. Навещает меня в Освенциме несколько раз в год — гостит по пару месяцев. Говорит, скучно ей в этом маленьком городе. В Минске — друзья и работа, другой ритм. А к кочевому образу жизни привыкли за столько лет. Ведь во время игровой карьеры из-за постоянных разъездов виделись еще реже. Даже в межсезонье. Например, когда выступал за минское “Торпедо”, по причине отсутствия в белорусской столице искусственного льда по шесть месяцев готовились в Прибалтике.

— Как начиналась ваша легионерская карьера?

— В феврале 1990 года со своими воспитанниками из “Юности” выиграл юношеский турнир в Освенциме. А через несколько месяцев в Минск заявились представители “Унии”. Команда в то время балансировала между сильнейшим и вторым дивизионами. Долго не раздумывал. Хотелось попробовать себя на уровне взрослых команд. Ведь до этого имел опыт только ассистента, когда помогал Виталию Стаину, а затем и Юрию Очневу в минском “Динамо”. Было интересно использовать на практике знания, полученные в Высшей школе тренеров, которую закончил в 1984 году. Тогда в ней читали лекции живые легенды — Анатолий Тарасов и Виктор Тихонов. Вместе со мной постигали тренерское искусство Валерий Васильев, Юрий Ляпкин, Владимир Лутченко… Накопленный багаж дал всходы в первый же год — “Уния” заняла второе место. А в следующем сезоне стала чемпионом. Но к хорошему быстро привыкаешь. И два подряд серебра руководство уже не удовлетворили. Постоянное нервное перенапряжение, вызванное высокой ответственностью за результат, прилично изматывало. Почувствовал, что нуждаюсь в восстановлении и накоплении сил. Поэтому четыре следующих сезона работал с молодежью. Сегодня почти полкоманды обновленной “Унии” — мои воспитанники. Многие из них — кандидаты в национальную сборную.

— Возвращение к самостоятельной работе со взрослыми командами вам не очень удалось…

— Минувшей осенью руководство “Подхале”, недовольное занимаемым тогда пятым местом, отправило меня в отставку. Вообще для здешних мест характерна ситуация, когда стремление хозяев клуба сэкономить оборачивается в итоге дополнительными потерями. Генеральный спонсор пожалел денег на доукомплектацию, понадеявшись, что задачу попадания в плей-офф (а это не ниже четвертого места) сможет решить местная молодежь. С приходом же другого наставника раскошелился, пригласив семерых новичков. Естественно, команда заиграла… Впрочем, из увольнения трагедии не делал: такова тренерская доля. К подобным поворотам судьбы надо относиться философски. Без работы долго не оставался. Оказался востребован по месту жительства — в “Унии” ассистирую чеху Каролю Суханеку, перед которым стоит задача выиграть золотые медали.

— В Освенциме обосновался и ваш сын Вадим — некогда форвард минского “Динамо”…

— Живем вместе в небольшом собственном доме, который недавно построили. Сын преподает физкультуру в школе и судит хоккей. Правда, только во втором дивизионе. Ну и молодежные соревнования. В элиту иностранцу пробиться невероятно сложно — там гонорары посерьезнее. Хотя, признаюсь, уровень арбитража в Польше очень низок. Поэтому на важные матчи часто привлекают рефери из соседних государств — Чехии или Словакии.

— Но для того, чтобы преподавать физкультуру, наверняка нужно образование…

— Вадим подтвердил диплом минского института физкультуры, получил сертификат в Варшаве. А с языком проблем у него нет — быстро усвоил. У него вообще завидные лингвистические способности. За время, когда выступал в казанском СК имени Урицкого, успел выучить татарский, а когда играл в “Кренгольме” из Нарвы, постигал эстонский и финский. Английским владеет еще со школьных лет. Во многом ему помогает коммуникабельный характер, что для арбитра немаловажно. Да и в повседневной жизни пригодится.

— А какая она в Польше, эта жизнь?

— Очень непростая. Последние года три в стране экономический кризис. Нередки случаи, когда за неуплату отключают газ и электричество на всей улице. Безработица — 18 процентов. Правительство закручивает гайки, потому что стремится глубже интегрироваться в Европейское сообщество, унифицировать экономику. Хотя до благополучных стран полякам ой как далеко. В зону евро страна вступит не раньше чем в 2008 году, но эта тема здесь очень популярна. Газеты и телевидение обсасывают ее со всех сторон. А народ вертится, кто как может. Трудятся одновременно в нескольких местах, чтобы обеспечить достой- ное существование своей семье. Молодежь стремится уехать за границу. Например, жена Вадима, полька, с дочерью живет в Бельгии — там нашли себе работу. Естественно, на Западе немногие выполняют квалифицированный труд. Большей частью поляков, впрочем, как и других граждан стран Восточной Европы, используют как дешевую рабочую силу. Широко налажен бизнес по отправке людей на сезонные работы. Из Освенцима модно уезжать в Чикаго. Там целое землячество. Многие знакомые хоккеисты в столице штата Иллинойс обосновались. Только орудуют не клюшками, а строительными инструментами. А шайбу для души по выходным гоняют.

— А Минск часто удается посещать?

— Как только возникает более или менее продолжительный отрезок свободного времени, стремлюсь на восток. Но получается это даже не каждый год. Последний раз был в Минске прошлым летом. Целых две недели. Здесь много друзей, товарищей, с которыми бок о бок прожито столько лет. Стараюсь хотя бы перезваниваться. Пользуясь случаем, хочу передать привет хоккейной школе “Юность”: Анатолию Беляеву, Сергею Михеенку, Владиславу Астапенко, Станиславу Озерному, Валерию Воронину, Юрию Никонову и всем, кто меня еще помнит.

— Но ваша-то родная школа в Челябинске. Каким ветром занесло в Беларусь?

— “Трактор” в пору моей молодости был очень приличной командой. Играла она на открытом катке, и непривычные к холоду москвичи часто оставляли в Челябинске очки. Школа работала очень продуктивно, ее воспитанники были разбросаны по всему Союзу. Пробиться в основу молодым было непросто, поэтому я отправился в Пермь, где в “Молоте” пару лет играл вместе с Сергеем Шитковским-старшим, Борисом Медведевым, с которыми в 1965 году вновь воссоединился уже в минском “Торпедо”, где нас собрал Павел Филимонович Баранов. Командочка тогда подобралась ничего: мои земляки вратарь Юрий Никонов и защитник Борис Ржанников, бывший московский спартаковец Валерий Ярославцев… В первый же сезон мы вошли в элиту. Играли на стадионе “Динамо”, там тогда лед заливали. Собирали по 15 тысяч зрителей. Ажиотаж был нешуточный. Правда, остаться в элитной компании не смогли. Впрочем, в то время закрепиться в числе сильнейших для новичков было из области фантастики. За несколько десятилетий, когда высшая лига состояла из двенадцати команд, это удалось разве что киевскому “Соколу” да рижскому “Динамо”. Даже свердловский “Автомобилист” периодически курсировал вверх-вниз.

Ну а я прикипел тогда к Минску, как и немало моих земляков, развивавших хоккей в Беларуси. По окончании карьеры получил работу в спорткомитете. Но чиновничья служба не по мне, хотелось быть ближе к игре. И тогда Виталий Стаин, который весной 1980-го вывел “Динамо” в высшую лигу, взял меня к себе ассистентом. Но и в роли тренера в элите дольше одного сезона продержаться не удалось. Все-таки едва ли не полсостава того “Динамо” — хоккеисты, прошедшие с командой путь из второй лиги. После неудачи Виталий Стаин уехал в родной Новосибирск, а я проработал еще сезон под началом Очнева. Особо похвастаться в том году нам было нечем…

Потом я решил продолжить свое хоккейное образование в Высшей школе тренеров в Москве. Ее слушатели имели возможность наблюдать за работой звездной национальной сборной СССР, посещали “Приз “Известий”. Теоретическая база, которую будущим тренерам закладывали признанные отечественные мэтры, — богатейшая.

Тем временем сын мой, Вадим, уже пробовался в “Динамо”, где проходил армейскую службу. У него душа больше лежала к нападению. Вместе с ним крепчала и мужала плеяда воспитанников “Юности” — Ковалев, Черчес, Ковалевский, Дьяконов… Правда, динамовская карьера Малкова-младшего оказалась непродолжительной: он получил травму плеча и долго лечился. После чего отбыл в Казань. Тамошний СК имени Урицкого тогда тренировал мой друг Гена Цыгуров, с которым я играл вместе еще в детстве. До того, как отправиться вслед за мной в 1991 году в Польшу, Вадим попылил еще в “Кренгольме”. Кстати, многолетний тренер этой команды и эстонской сборной Александр Романцов — тоже челябинец. Куда только судьба моих земляков не позабрасывала!

— В Польше сыну не довелось играть под вашим началом?

— Когда я пришел в “Унию”, был уже заполнен лимит на легионеров. Цвета команды защищали бывший рижанин Михаил Шостак и Сергей Алексеев, успевший поиграть в минском “Динамо”. Вадим выступал в ГКС у Эдуарда Милушева, затем в команде города Тыхы. Эти города рядом с Освенцимом. Поэтому встречи с “Унией” носили принципиальный характер, а сын и отец оказались по разные стороны баррикад.

— С кем еще из представителей бывшего СССР довелось соперничать?

— За тринадцать с лишних лет перед глазами промелькнул такой длинный шлейф из знакомых фамилий, что всех и не упомнишь. Наверное, одних только белорусов наберется больше, чем на команду: это и Рощин, и Агулин, и Меленчук, и Захаров, и Черчес, и Щебланов, и Шабанов… Из тренеров тут, кроме уже упомянутого мною Милушева, работали Сидоренко, Катаев, Воронин, Сафонов, Владыкин… Владимир Король — еще один долгожитель. Сейчас тренирует юношескую сборную Польши. Наши специалисты очень высоко здесь котируются. Например, об Андрее Сидоренко в Освенциме по сей день вспоминают с придыханием. Ведь именно на его период работы в “Унии” пришелся пик ее достижений. А Владимир Сафонов в свое время добился подъема молодежного хоккея.

— Однако сейчас ситуация в польском хоккее не самая радужная…

— Все связано с экономикой. Страна переживает непростые времена. Денег в хоккей вкладывается незначительно. Чемпионат слабеет. В нем все меньше легионеров высокого класса. Падает зрительский интерес. Раньше матчи собирали по 6 тысяч болельщиков. Теперь о тех временах остается только вспоминать. Лучшие местные игроки едут в ту же соседнюю Германию, в низшие лиги. Старшее поколение постепенно уходит, а достойной смены подрастает маловато. Федерации все сложнее содержать юношескую и молодежную сборные, которые базируются в Сосновце. На фоне этих проблем вылет национальной сборной из элитного дивизиона вполне логичен и может повлечь ухудшение ситуации. Ясно, что без государственной поддержки улучшить состояние дел непросто.

— Тем не менее вы, похоже, из Польши в ближайшее время уезжать не собираетесь…

— За столько лет здесь уже обжился, пустил корни. Теперь вот свое жилище потихоньку обживаем.

— Может быть, подумываете о смене гражданства?

— В данный момент это мне ни к чему. Я имею вид на жительство, и этого вполне достаточно, чтобы спокойно работать и чувствовать себя комфортно. Осяду ли здесь окончательно? Загадывать, пожалуй, не возьмусь. Поживем — увидим.

— За событиями в Беларуси как-то следите?

— Конечно. Информацию черпаю из телефонных звонков в Минск, из прессы, которой снабжает меня жена во время своих визитов. Планирую подключиться к Интернету. Раньше, когда жил в многоквартирном доме, по спутниковому телевидению смотрел каналы ОРТ и РТР. Сейчас, правда, пока антенны нет. Но это дело поправимое…