Александр Журик: военное положение

— Чемпионат для ЦСКА уже закончен. Команда занимается в обычном режиме, или Тихонов ослабил вожжи?

— Кто, Тихонов?! Этот человек послаблений не дает по определению. Тренируемся по полной программе, как и во время чемпионата. На то, что режим станет мягче, и не надеемся. Неизвестно даже, когда отпуск начнется.

— Как оценишь свое физическое состояние? Сильно вымотался?

— Да нет, ничего подобного. К армейским нагрузкам привык и чувствую себя вполне нормально. На минский сбор приеду в полной боевой готовности.

— Своей игрой в нынешнем сезоне доволен?

— Хотелось бы лучшего. Считаю, выступил не очень удачно. Неприятный осадок от чемпионата остался. Были в моей карьере и куда более успешные периоды. На игровой тонус прежде всего повлияла смена клуба, которая произошла не по моей воле. Морально к такому повороту событий не был готов. Будем надеяться, что чемпионат мира в Финляндии принесет больше положительных эмоций.

— Намерен задержаться в ЦСКА?

— Желание есть, но не все от меня зависит. Последнее слово — за руководством. Президент клуба и главный тренер обещали к концу месяца определиться. Слышал, что большие перемены ЦСКА минут. Если состав и поменяется, то небольшая его часть. Во-первых, отнюдь не каждый хоккеист хочет работать с Тихоновым. Во-вторых, на приобретение первоклассных “звезд” у армейцев нет средств. Хотя неправильно будет говорить, будто клуб испытывает нужду. В финансовом плане по меркам суперлиги ЦСКА — крепкий середнячок. И место вот занял в соответствии с возможностями. Первостепенная для клуба задача — удержать ведущих игроков. Вратарь Салфицки контракт, кстати, продлил.

— Раз собираешься в ЦСКА оставаться, значит, уже свыкся с суровыми тихоновскими реалиями?

— Свыкся, но ты не представляешь, как тяжело это далось. На первых порах такой дискомфорт ощущал… Никак не мог привыкнуть к колоссальным физическим нагрузкам. Был к ним попросту не готов. Поиграл во многих командах, но нигде так не пахал, как у Тихонова. Владимир Сафонов приглашал на киевский этап “Евровызова”. Но я вынужден был отказаться. Поехал с ЦСКА на сбор в Финляндию — привыкнуть, втянуться. С моей стороны это был верный шаг. Иначе в основу было бы трудно пробиться.

— Какие-нибудь предложения уже поступали?

— Из “Авангарда” звонили. Напомню, в Омске я уже ранее выступал. Что ж, история по спирали движется. Если с ЦСКА придется расстаться, может, и в Сибирь вернусь. В любом случае, буду согласовывать свои действия с агентом.

— По окончании прошлого сезона ты очень тепло отзывался о “Крыльях Советов”. Так почему тогда перелетел в спартаковский лагерь?

— У нас состоялся разговор с президентом клуба. И он откровенно признался, что финансовое будущее команды в тумане. Мол, амбиции “Крылышек” ничем не подкреплены. Было очень жаль расставаться с командой, но другого выхода не видел. Неопределенность всегда тяготит. Вполне может статься, что этот сезон был последним в истории “Крыльев” — клуб с богатейшими традициями на грани развала. По последней информации, команду покинули тринадцать хоккеистов. Вылет “Крылышек” в высшую лигу меня не удивил. Вокруг клуба одни прощелыги крутятся. То один его финансирует, то другой, то третий… А толку — никакого. Проблемы не убывали, а нарастали.

— А чем же тебя “Спартак” прельстил? Стабильностью?

— Да, в первую очередь. Условия, предложенные спартаковцами, были весьма неплохими. И все, что обещано, честно выполнено. Не последнюю роль сыграл и географический фактор. Клуб-то столичный. А у меня жена — москвичка. Не хотелось с семьей расставаться.

— Но удержаться в суперлиге финансовое благополучие “Спартаку” не помогло…

— В межсезонье клуб провалил кадровую политику. Ведущих игроков, нашедших новые команды, заменить оказалось некому. С приходом не самых квалифицированных новичков “Спартак” потерял свой фирменный стиль, заиграл в несвойственный ему хоккей. Это главная причина провала.

— Что же заставило сменить “Спартак” на ЦСКА? Насколько я знаю, теплым расставание со спартаковцами не стало…

— Я глубоко разочаровался в этой команде. Считаю, “Спартак” поступил по отношению ко мне некрасиво. Президент клуба Шабдурасулов такого мне наговорил… Что, мол, плохо играю, не оправдываю надежд. Обидно, обвинения ведь были беспочвенны. Уверяю, выступал в свою силу. Самое интересное, что с тренерским штабом — Канарейкиным и его помощником Шепелевым — у меня установился отличный контакт. Наставники ни разу не высказали недовольства, регулярно выпускали в основе.

— ЦСКА сам на тебя вышел?

— С руководством армейцев общался еще летом, но тогда общего языка мы не нашли. А когда разорвал контракт со “Спартаком”, агент вновь с ним связался. Команда как раз нуждалась в защитнике, и мы ударили по рукам.

— Известно, что главный меценат хоккейного ЦСКА — бизнесмен Евгений Гинер, который содержит также футбольный армейский клуб. Команда Валерия Газзаева имеет для него приоритетное значение?

— Безусловно. Гинер вкладывает в футболистов несравнимо большие суммы. А все потому, что от футбола в России можно получить отдачу. Чего о хоккее не скажешь. Думаю, хоккеистам он взялся помогать только для того, чтобы поддержать их престиж. Все прекрасно помнят, что легендарному ЦСКА не раз грозило банкротство.

— Помимо названия, с российской армией ЦСКА каким-то образом связан?

— Понятия не имею. Иногда замечаю на трибунах офицеров, генералов. Но они, похоже, приходят на хоккей как обычные зрители. В раздевалку армейские чины не заходят, на собраниях не присутствуют…

— Твоя команда реально претендовала на выход в плей-офф, но концовку смазала…

— Виной всему — нехватка опыта. Основу ЦСКА составляют молодые, необстрелянные ребята. И те же любимчики прессы Жердев, Дроздецкий провели чемпионат нестабильно. Еще одна беда молодежи — неумение отрабатывать в обороне. На защитников ложится дополнительная нагрузка. Руководство, кстати, поблагодарило нас за выступление. И выразило надежду, что в будущем сезоне плей-офф нам покорится. При условии сохранения состава это осуществимо. Тихонов — сильнейший теоретик. За ходом игры он порой не успевает, но тактический замысел раскладывает по полочкам. В его хоккей играть тяжело, но интересно.

— А что скажешь об Андрее Костицыне?

— В ЦСКА мы даже не тренировались вместе: Андрей по возвращении из “Химика” был во второй команде. А вот в играх за сборную на минском этапе “Евровызова” Костицын мне понравился — способный парень.

— С Тихоновым сработался?

— Виктор Васильевич держит всех на расстоянии и конфликтует также со всеми. Для него нет разницы, кто ты: безусый юнец или олимпийский чемпион. Атмосфера в команде, прямо скажу, напряженная. В любой момент ожидаешь взрыва. Мне кажется, это не способствует поднятию морального духа. Но мы стараемся не обращать на вспыльчивость Тихонова внимания. Так проще.

— А тебе часто от харизматичного мэтра доставалось?

— Конечно, не счесть сколько раз. Я же говорю, всем попадает. Тихонову никто не перечит, но и никто его не боится. Человека все равно уже не переделаешь.

— А кто-нибудь на твоей памяти оспаривал его решения?

— Да ты что… У нас здесь диктатура. Военная.

— Неужели с годами максимализм Виктора Васильевича не убавился?

— Нисколько. В этом вся его натура. Но в своем стремлении к максимуму он, считаю, перегибает палку.

— А сын в отца пошел?

— Нет, как раз-таки наоборот. Василий — его полная противоположность. Долгое время работая за океаном, в Финляндии, у него сформировался отличный от отца взгляд на хоккей. Но его доводы на несгибаемого Виктора Васильевича не действуют.

— Со своим старинным “другом” Юдиным в этом сезоне не цапался?

— Все в прошлом. Больше с Александром не конфликтовали.

— В Минск когда собираешься?

— 31 марта — на сборе национальной команды буду работать с первого дня. Жду не дождусь, когда приступим к работе. Не посчитай за банальность, но в сборную приезжал и приезжаю с удовольствием.

— Как думаешь, в Финляндии будет труднее, чем в Германии в 2001-м?

— Легче не будет однозначно. Тяжелее ли, сказать не возьмусь. Не сомневаюсь, что Крикунов подведет команду к чемпионату в надлежащем состоянии. А в Суоми уже все будет зависеть от нас. Бояться нам некого и нечего — и не такое видали. Поэтому о плохом даже не думаю.