НАШИ ЗА ОКЕАНОМ. Константин Захаров: спящих бьют

Раскочегарился задрафтованный НХЛовским “Сент-Луисом” форвард, как и его “Монктон Уайлдкэтс”, лишь в разгар сезона. А на финише “дикие коты” и вовсе преподнесли сюрприз, дойдя до финала плей-офф, где уступили лишь победителю регулярного чемпионата. Заметные роли в своей дружине играл и наш соотечественник, с 16 (7+9) очками в 20 матчах постсезонья ставший пятым по результативности в “Монктоне” и двенадцатым — в лиге.

— Как прошло знакомство с заокеаньем?

— Мне всегда были интересны новые впечатления. Их после года пребывания в Северной Америке накопилось море. Что касается самого хоккея, то в Канаде совсем другая игра — более быстрая, несмотря на то что там еще действует “правило красной линии”. Первые полгода не мог привыкнуть к незамысловатой тактике, акцент в которой делается на вброс в зону и последующую борьбу. Все время передерживал шайбу, по привычке пытался найти партнеров, чтобы отдать им пас. Приходилось приспосабливаться и к новому быту — новые образ жизни, манера общения. Если бы не латыш Мартиньш Карсумс, выступавший в ВЕХЛ за “Ригу-2000”, то вообще скучно было бы. А так сдружились с ним, вместе проводили свободное время. Не хватало и белорусской кухни. Меню у нас гораздо разнообразнее. Там же — постоянно спагетти с томатной пастой.

— Где вы жили и питались?

— Приезжих игроков клуб расселил по семьям. Мне “моя” в общем-то нравилась: муж, жена и двое детей — 16 и 18 лет. Дружные, компанейские ребята.

— На каком языке общались?

— Квебек — франкоязычная провинция. Но в моей семье разговаривали по-английски. А этот язык я освоил еще малышом, когда отец играл в США. Кстати, детские впечатления о Северной Америке практически полностью совпали с нынешними. Уклад жизни в Штатах и Канаде не больно-то различается.

— Какова доля франкоговорящих в “Монктоне”?

— Половина. Причем “французы” держались своей компанией, “англичане” — своей. Мы с Карсумсом примкнули к последним. Больше европейцев у нас не было.

— А в лиге?

— Россиянин Алексей Шкотов. Вместе с ним мы были в тренинг-кэмпе “Сент-Луиса”. Шкотов с Александром Кожевниковым выступали за команду из города Квебека. Леха остался очень доволен. Говорил, что играл в свой хоккей, много забивал. Хозяин его клуба — знаменитый вратарь Патрик Руа. Он построил в городе русскую баню, которая очень популярна у местных жителей. Чтобы в ней попариться, нужно записываться за месяц. Но для команды — вне очереди. Еще в юниорских лигах словаков много. В лиге Онтарио играл Стефан Ружичка. Очень много забивал. Голов 40, наверное, наколотил.

— Кто были твоими партнерами по звену?

— Мы с латышом играли на краях, а в центре нас связывал Брюс Грэм. Фактурный такой парень. Рост — 196 сантиметров, вес — 100 килограммов. (По предварительным прогнозам, нынешним летом должен задрафтоваться во втором-третьем раундах.) Но, несмотря на габариты, обладает приличной техникой, ловкими руками и хоккейным интеллектом, тяготеет к европейской манере. Он не жадничал, старался снабжать нас передачами. В таком составе мы провели большую часть сезона и остались друг другом вполне довольны. Хотя по осени наставник пытался определить меня в тройку к “французам”, на которых возлагались большие надежды. Но по стилю мы очень различались и никак не могли обрести взаимопонимание. С новыми же партнерами все пошло как по маслу.

— До “Монктона” ты побывал в тренировочном лагере “Сент-Луиса”…

— Не скажу, что рассчитывал пробиться в основу “блюзменов”. Просто хотелось осмотреться, получить представление, над чем нужно работать, чтобы попасть в НХЛ. Чувствовал себя довольно раскрепощенно. Видимо, поэтому так хорошо получалось. Раззабивался, даже сам удивлялся своей прыти. А ведь моими партнерами были не именитые игроки калибра словака Демитры или американцаТкачука, а такие же юниоры, как я. Для некоторых, правда, это была уже третья попытка. Так что, не попав в основу, не расстроился. Тем более что тогдашний наставник “Сент-Луиса” Жоэль Кенневиль остался мной доволен. Похвалил и сказал, что будет внимательно следить за моими выступлениями в юниорской лиге. Скауты клуба посещали практически все встречи. В послематчевых беседах подробно разбирали мою игру, указывали, в чем нужно добавить, давали полезные советы.

— Не было ли момента по ходу сезона, когда тебя подумывали поднять наверх?

— Такое чаще практикуется в фарм-клубах. Меня же настраивали на то, что этот год отыграю на юниорском уровне. Говорили, чтобы привыкал к канадскому хоккею, к новой стране.

— А почему именно “Монктон”? Ведь прошлой весной ты был настроен попробовать силы в российской суперлиге…

— Во многом это решение обусловлено пожеланиями отца. Папа сказал, что рано или поздно туда все равно придется ехать, так чего было медлить? А если бы не понравилось, то вернуться можно в любой момент. В “Монктон” же меня сосватал агент.

— Что представляет из себя одноименный город?

— Маленький, раза в два больше нашего Новополоцка. Тихий, чистый, ухоженный. Правда, его ледовой арене и Минск позавидовал бы. Ее вместимость — семь тысяч зрителей. Причем в плей-офф трибуны все время были полными, несмотря на юниорский статус соревнований. Все-таки умеют там создавать праздничную атмосферу. И публика по сравнению с регулярным чемпионатом преображается, становится куда активнее. Болельщикам раздают белые полотенца с эмблемой клуба, и они горячо поддерживают свою команду.

— Денег в юниорской лиге практически не платят…

— Так, на карманные расходы. Да их и тратить там особенно не на что. Да и некогда. Посетил парочку местных ресторанов, заглянул на дискотеку. Впрочем, наш хозяин-миллиардер иногда проявлял щедрость и выписывал кое-какие премии (по 50-60 канадских долларов), если мы выдавали продолжительную победную серию.

— А как ваш босс расценил итоговое второе место?

— Для “Монктона” это небывалый успех. Прежде команда дальше четвертьфинала не продвигалась. Хотя перед сезоном, как я читал в местных газетах, они нацеливались вообще на первое место. Но, откровенно говоря, соперничать с “Гатино” было практически нереально. Эта команда была укомплектована очень солидно и не случайно уверенно выиграла регулярный чемпионат, потерпев лишь с десяток поражений в 70 матчах.

— Ты сыграл только в 55 поединках…

— Несколько матчей пропустил из-за травм. Сначала попался на силовой прием и вывихнул плечо. А в другом случае соперник въехал в грудную клетку. Ну и в декабре отлучался на молодежный чемпионат мира во Францию.

— В сборную отпустили без проблем?

— Тянули, как могли, до последнего. Я ничего не мог понять, все звонил в ФХРБ, спрашивал. В федерации мне говорили, что запрос отправлен, а в клубе все молчали как рыбы. Когда же подошел к одному из администраторов и спросил, когда меня отпустят, тот ответил, что для меня будет лучше, если я останусь. В общем, вопреки предсезонной договоренности, на сбор “молодежки” я так и не успел, и прибыл непосредственно к чемпионату мира. Впрочем, на моей готовности это не отразилось. И в юниорской лиге наконец-то поймал свою игру, добавив в личную копилку немало результативных баллов.

— Как выдержал насыщенный канадский календарь?

— Система подготовки к матчам за океаном и у нас кардинально отличается. В Канаде на следующий день после поединка всегда был выходной. В Беларуси такого не практиковалось. Там же на тренировках коуч старался игроков не перегружать. Зато в игре хоккеист обязан отдать все силы. “После поединка ты должен прийти в раздевалку и упасть”, — под таким девизом наставники дают установки. Дело в том, что встречи проводятся в три пятерки, и нагрузка гораздо выше, чем в Беларуси, где ведется игра в четыре звена. Поначалу привыкнуть к этому режиму было сложновато. Ритм более динамичный, так как смены через полторы минуты. Площадки меньше, а значит, выше скорости и быстрее меняется обстановка. Так что втягивался на протяжении где-то 15 матчей. Тем более что в тренинг-кэмпе “Сент-Луиса” получил легкое сотрясение. Приезжаю — а меня в первый же день в бой бросают. И никто не спрашивал, как я себя чувствую.

— В Беларуси ты практически во всех командах был лидером. Каков твой статус в новом коллективе?

— Даже когда игра не шла, тренер всегда говорил мне, что я должен быть лидером. И все равно выпускал на лед. Доверие — это очень важно. И оно придавало дополнительные силы. Хотя взаимопонимания с наставником мы достигли не сразу. В первую очередь — из-за различного восприятия хоккея. Моя европейская школа долго противилась упрощенным североамериканским схемам, которые предусматривают банальный вброс в зону, а там — как получится.

— Твой коуч сам-то хоть поиграл на приличном уровне?

— По-моему, он не имеет опыта выступлений даже в юниорской лиге. Чистый теоретик. Закончил школу подготовки тренеров — и работает. Причем за океаном это довольно частое явление. Много специалистов, не имеющих за плечами игроцкой карьеры, возглавляют клубы НХЛ. Тот же Кен Хичкок — рулевой “Филадельфии”. Поначалу такая практика меня очень удивляла. Занятно, но создается впечатление, что в тренерских школах кадры готовят по шаблону. Довелось как-то посмотреть видеозапись установки на игру, которую давал тренер “Колорадо”. Я был поражен, когда абсолютно идентичную речь, слово в слово, услышал от нашего коуча. На его примере я убедился, что теория без практики неполноценна. Иногда он пытался втолковывать нам такие вещи, о которых никогда не говорил бы тренер с игроцким стажем. В таких случаях команда абсолютно не могла понять, что хочет наставник. Зато его помощник, Дэн Лакруа, немало поиграл в НХЛ. В 1998 году с “Филадельфией” дошел до финала Кубка Стэнли. Толковый специалист. Он отвечает у нас за действия защитников, руководит ими в время матчей. Причем главный не вмешивается в его работу. Он координирует форвардов.

— А капитан у вас кто был?

— Из “французов”. Я с ним и не общался особенно. Странный он какой-то. Все время молчал. Ни к судьям в спорных ситуациях разбираться не подъезжал, ни в раздевалке в жарких обсуждениях игр не участвовал. Выбрали его в начале сезона из-за того, что “французов” в команде чуть больше. Видимо, в его пользу сыграл авторитет бойца. Он у нас тафгай. Дрался почти в каждой игре. К тому же в лиге уже четвертый год. Чуть ли не с пеленок.

— Жесткий там хоккей?

— Несмотря на юный возраст, в лиге полно мощных, габаритных игроков. И все они не прочь применить силовой прием. Причем, что характерно, делают это в пределах правил. Стараются играть чище. Тычки изподтишка, зацепы клюшкой, подножки там не в чести. Они встречаются гораздо реже, чем у нас. Зато зазеваешься на доли секунды — окажешься впечатанным в борт. Поначалу мне часто доставалось. Шайбу чуть передержал — тут же получил. Но даже если отдал пас, нужно быть начеку. Я так раз пять, наверное, попался. Делал передачу, расслаблялся. И не видел, что меня по инерции соперник сбоку атакует. В этом отношении здесь такое правило: лучше сделай неточную передачу, но соберись и выдержи удар. Иначе недолго оказаться и в инвалидной коляске. Со временем приноровился к этой манере и сам с удовольствием применял силовые приемы.

— А как тебе заокеанские вратари?

— Отличаются от европейских. При броске сразу опускают щитки на лед. Для меня это было непривычно. И с этим тоже связана низкая результативность в начале сезона. В Беларуси я много забивал между ног. Здесь же пришлось перестраиваться. Стал бросать верхом. Поначалу часто промазывал. Но потом пристрелялся, и дело пошло.

— Как напутствовал тебя тренер перед отпуском?

— Он сказал, что хочет видеть меня и в следующем сезоне. Но дело в том, что его самого в команде уже может и не быть. Хозяин ведь хотел первое место. Сам же я попробую пробиться в фарм-клуб. Как и в прошлом году, отправлюсь сначала в тренинг-кэмп “Сент-Луиса”. Если подпишу с “блюзменами” контракт, то проведу сезон, скорее всего, в дочерней команде. Ведь и в нее попасть очень сложно. Не получится — вернусь в “Монктон”.

— С партнерами по юношеской сборной контакты поддерживал? Знаешь о канадских проблемах Вадима Караги?

— Я созванивался с ним периодически. Вадик — техничный хоккеист. Он игрок комбинационного плана, тренер же пытался его переделать под свои схемы. На этой почве у них постоянно и возникали конфликты.

— А Андрей Костицын? В курсе, что он так и не пробился в основу ЦСКА? Может, ему стоило тоже податься за океан?

— Я следил за всеми новостями по Интернету. Что касается Андрюхи, то, на мой взгляд, если б он поехал в задрафтовавший его “Монреаль”, пробился бы в состав. Пусть не сразу, а из фарм-клуба. А по поводу отсутствия у него игровой практики… Андрей такой игрок, что может сидеть в том же ЦСКА на банке, а потом выдать великолепную игру за сборную. Или за “Юность”. Посмотрите, как он в чемпионате Беларуси ей здорово помог.

— Ты внимательно следил за развитием событий плей-офф национального первенства?

— Да. В том числе и благодаря сайту “Прессбола”. И с отцом регулярно созванивался. Мама меня тоже посвящала в подробности белорусских баталий. Она все минские встречи посещала.

— Как поздравил отца с победой? Небось тяжело было дозвониться?

— А мы заранее договорились, что он позвонит. Я, конечно, сначала сам попробовал, после того как в Интернете радостную новость прочитал. Но пробиться к нему в те часы было делом безнадежным.

— По приезде домой к кому сразу направился?

— Отец был в Австрии, где проходила жеребьевка будущего чемпионата мира. Поехал к маме, брату и сестре. А вечером уже с друзьями встретился. Из хоккеистов теснее с Мишей Грабовским общаюсь.

— Как лето собираешься провести?

— После десятидневного отдыха в Турции со сборной Беларуси, организованного ФХРБ, начну потихоньку заниматься в тренажерном зале. Расслабляться некогда. А то в Минске столько хороших мест. Дашь себе поблажку — потом до конца лета не соберешься. Тонус терять нельзя. Впереди тяжелый сезон. На лед выйду еще в Беларуси. Может, поиграть успею. А в августе махну за океан.