Шабан-off

— Итак, “Металлург” пересек свою финишную черту. С какими чувствами оглядываешься на преодоленную дистанцию?

— Веселый выдался сезон, ничего не скажешь. Такой еще поискать нужно. Начало не слишком удалось, появились всем известные трения с клубом. Завертелась карусель: то выставляли на трансфер, то отзывали обратно. Самое смешное, что в итоге все остались при своих. В общем, скучать не приходилось.

— Карусель пришлась на стык октября и ноября. Что произошло в том временном отрезке?

— Ничего экстраординарного, просто у меня пошел последний год трехлетнего контракта. По договору с клубом за год до его завершения мы должны были начать переговоры о возможности продления. Меня долго кормили обещаниями, а в итоге однажды просто объявили о том, что моя форма не соответствует предъявляемым требованиям.

— Может, за этим скрывалось нежелание удовлетворять твои требования?

— Вряд ли, они не очень отличались от условия действующего контракта. Просто хотелось продлить его на два года, чтобы чувствовать себя более уверенно. По-моему, вполне законное желание.

— Объясняя историю с твоим несостоявшимся уходом, главный тренер “Кузни” Соловьев обмолвился, что это был психологический ход. Мол, Шабанов приуныл, нужно было его встряхнуть. Что скажешь?

— Не думаю, что дела обстояли именно так. По крайней мере я себя ни приунывшим, ни утратившим кондиции не чувствовал. Хотя мы тогда и правда не блистали, в основном пребывали за рамками десятки сильнейших. Нужно было что-то предпринять.

— И поэтому сделали крайним тебя?

— Вроде того. Хотя до сих пор непонятно, почему именно меня. Все-таки основным голкипером был и остается Тарасов. Было немного обидно, но в итоге решил поступиться гордостью и доигрывать срок прежнего контракта на тех же условиях. В разгар сезона найти приемлемую команду практически невозможно, а играть нужно.

— Возможно, эта история являлась тонким намеком на необходимость смены гражданства?

— Не думаю. Какие-то разговоры шли, но негромко и не слишком настойчиво. Да в этом и не было острой нужды: в команде как раз три легионера. Имелись какие-то вопросы с Полищуком, но в итоге и их решили.

— Как повлияла эта история на твои кондиции и уверенность?

— Скорее, сыграла положительную роль. Я же начиная с декабря проиграл всего один матч, в котором защищал ворота. Само собой, не считая плей-офф. Просто в какой-то момент понял, что надо помогать ребятам. В конце концов, на моем контракте свет клином не сошелся.

— И аккурат с декабря “Кузня” пошла вверх. Нашли корень зла?

— Да его, как мне кажется, попросту не было. Осенний спад — обычная “яма”, в которую по ходу сезона почти неизбежно попадает любая команда. Этот отрезок нужно просто перетерпеть. Тем более что спад пришелся на не самый неудачный период — свое место в плей-офф мы в итоге завоевали.

— Однако твое “второе пришествие” в “Металлург” не изменило диспозиции: ты продолжал оставаться в основном сменщиком Тарасова.

— Получается так, причем выходил на лед главным образом тогда, когда напарник получал травму.

— В январе обошлось без них, и вплоть до олимпийской квалификации в Риге ты не был избалован игровой практикой. После “черного воскресенья” 13 февраля многие были склонны в том числе и этим объяснять провал в финале матча с латышами.

— Абсолютно не согласен. На тот момент пребывал в неплохой форме и не могу сказать, что сборная уступила из-за меня. Для того чтобы быть в тонусе, достаточно добросовестных тренировок. Тем более при упомянутом раскладе в клубе, когда ты должен быть готов в любую минуту вступить в бой вместо получившего травму напарника. Я, разумеется, не раз прокручивал концовку того злосчастного матча в Риге. На свою ошибку могу списать только один из трех голов решившей все трехминутки, да и то с оговорками. Это просто какой-то злой рок.

— Он же был повинен и тремя днями ранее, когда ты пропустил курьезную шайбу от поляков?

— Здесь уже мой недосмотр. Но в том эпизоде шайба была как живая: прыгала по немыслимой траектории. Такое не раз случается в карьере любого голкипера.

— В недавнем интервью “Прессболу” Андрей Мезин сказал, что от его присутствия в Риге вряд ли что-то изменилось бы.

— Не согласен. Все-таки будь он рядом, возможно, и я чувствовал бы себя более мобилизованным. Живая конкуренция помогла бы и мне, и всей команде. Жаль, что он так и не приехал.

— Но у него были веские причины.

— Я в них не вникал. После Риги пути наших команд пересекались, но, как обычно, при этом времени хватило только на “привет, как дела”. У меня, к счастью, никаких проблем с отлучкой в сборную не возникло.

— Как встретили после квалификации в Новокузнецке?

— Нормально, ребята старались поддержать. Мол, не расстраивайся, это жизнь, в ней все бывает. В общем, помогли забыть тот страшный сон, поверить, что он был первым и последним, и с готовностью и решимостью смотреть в будущее.

— Есть мнение, что февральские события, при всей их драматичности, способны сыграть на благо сборной.

— Причем, надеюсь, не только сборной. В нашем хоккее назрели реформы, которые необходимо срочно проводить.

— Подскажешь рецепт?

— Программу разрабатывать не мне. Но суть в том, что нужно как можно быстрее наладить эффективную систему воспитания подрастающей смены. И продолжать усиливать внутренний чемпионат. О его уровне могу судить только по рассказам ребят, однако это не лучший фундамент для выводов. Но понятно, что у нас будут расти хоккеисты нормального европейского уровня лишь тогда, когда на этом же уровне будет оплата их труда. Да и над методикой подготовки хорошо бы поработать. У нас в “Кузне”, например, отдельный тренер голкиперов есть не только в главной команде, но и в СДЮШОР. Под его началом что-то около десятка вратарей разных возрастов. И за последние несколько лет он их так натаскал, что едва ли не каждый из пацанов — реальный кандидат в сборную России в своем возрасте.

— Когда узнал, что вся нагрузка в плей-офф ляжет на твои плечи?

— В последних турах регулярного чемпионата. Точнее — после матча с “Динамо”, в ходе которого у Тарасова опять появились проблемы с пахом. Я же, слава богу, чувствовал и чувствую себя отменно.

— Как руководство оценило вылет в четвертьфинале?

— Разноса никто не устраивал. Хотя бы потому, что задачу на сезон — выход в плей-офф — мы благополучно решили. Бюджет “Металлурга” заметно скромнее топ-команд лиги, и тягаться с ними нам крайне сложно. Хотя бы вследствие объективных кадровых проблем. К нокаут-раунду наш лазарет заполнился под завязку. Тренеры вынуждены были вносить в заявку целую пятерку молодых игроков, хотя регламент обязывает только двоих.

— И что, возили “туристов”?

— Нет, почему же, “молодняк” тоже появлялся на льду. Но в решающие моменты, ясное дело, переходили на игру в три звена. Каждому из которых было все тяжелее бороться с той же отлично укомплектованной “Ладой”. Это все равно, что бодаться с паровозом. Да, мы проиграли, но достойно. По ходу плей-офф Соловьев даже сказал: “Ребята, я все понимаю. Но нужно хотя бы ради приличия не уступить серию “всухую”. Как видим, мы и эту задачу выполнили.

— Судя по прессе, благодаря твоим заслугам.

— Глупости, матч не выигрывается стараниями одного человека, все боролись как могли. Я же буллиты не забивал.

— Зато отражал.

— Когда получалось — выручал. В конце концов это моя работа.

— После ее отменного выполнения самое время вновь поднять вопрос о новом контракте.

— Пока не тороплюсь и не загадываю. Мои агенты рассматривают другие варианты, кое-какие предложения уже есть. Но клубы суперлиги известны своей склонностью к смене тренеров. Не хотелось бы оказаться в обойме одного коуча и прочно осесть на лавке при его преемнике. В общем, пока я в Новокузнецке.

— На родину скоро?

— Никто не зовет, кроме родителей. А сам планирую быть где-то 5-7 апреля.

— И предложений укрепить какую-либо команду в финале плей-офф белорусского чемпионата тоже не поступало?

— Нет. И это к лучшему. Честно говоря, за сезон устал от переездов-перелетов. Пара недель отдыха сейчас — как нельзя кстати. К тому же не хочется брать на себя повышенную ответственность, боюсь подвести.

— Скромничаешь?

— Ничуть. Поставь ты в ворота незнакомой голкиперу команды хоть Гашека, и он может провалиться. Ибо не в курсе особенностей игры партнеров, их слабых мест. Зная их, он готов прикрыть там, где тонко. А когда начинает рваться там, где не должно по определению, тут уж никакой вратарь не поможет. Он же тогда все равно что в футбольной “рамке”. Кстати, в каких-то моментах этот принцип сработал и на олимпийской квалификации. Хотя ребята там иногда пускали такие “пенки”, которые, наверное, и в чемпионате Беларуси себе не позволяют. Короче, о той черной трехминутке мы уже говорили.

— Подготовка сборной к чемпионату мира обещает быть напряженной.

— Ничего, справимся, нам не привыкать.

— Что думаешь о последних событиях в ней?

— Насчет смены тренера? А что говорить: что произошло, то произошло, нужно принять это как данность. Не думаю, что в моей работе что-то кардинальным образом поменяется.

— На связь с тобой Хэнлон пока не выходил?

— Нет, да и это было бы забавным. Не с моим английским подробно обсуждать что-то с канадцем.

— Это не станет препятствием в процессе подготовки к Австрии?

— Никаких проблем. Что он мне должен объяснять-то? Разве что какие из двух ворот на тренировке мои. Это полевым игрокам придется чуть напрячься. Да и то не очень — переводчик, надеюсь, будет.

— А если на чемпионате мира окажешься явным “номером один”? Мало ли какие проблемы возникнут к концу апреля у Мезина.

— Давай не будем заранее придумывать проблемы, посмотрим, как все сложится. Пока я уверен только в том, что сам прибуду в сборную по первому зову. Разве может быть по-иному в отношении команды той страны, которая вырастила тебя и поставила на коньки?..