ПОРТРЕТ. Александр Макрицкий: главное — надежность

Однако рутинную, зачастую неблагодарную работу по обороне ворот Макрицкий всегда выполняет на совесть, не давая ни малейшего повода усомниться в своем умении бороться до конца. Ценность в хоккее таких бойцов ничуть не меньше, чем искусных и признанных “технарей”…

— Чем занимаетесь после ухода из “Оберхаузена”?

— По завершении чемпионата мира в Эйндховене месяц отдыхал. Правда, отдыхом это можно назвать с натяжкой — был занят ремонтом квартиры. А с июля начал целенаправленно готовиться к новому сезону в компании с ребятами из сборной.

— С новым клубом уже определились?

— Решением этого вопроса заняты мои агенты в Германии и России. Пока же наиболее реальный вариант — “Крылья Советов”. Правда, позвали на просмотр. Говорят, давно меня не видели в деле (в понедельник Макрицкий присоединился к лагерю “крылышек” — “ПБ”.). Не исключено также, что продолжу карьеру в Германии. Но только в высшей лиге. В минувшем сезоне развалилась одна из североамериканских минорных лиг, и из-за океана в Европу хлынул поток хоккеистов. В Германии же канадцам и американцам очень рады. Получить хороший контракт выходцам из СССР куда труднее.

— И как легко влился представитель советской школы в немецкий хоккей?

— Мне повезло, потому как в “Оберхаузене” было много европейцев. И, что немаловажно, русскоязычных. Да и с тренерами, чехом и сменившим его шведом, особых проблем не возникало.

— Тогда почему покинули “Оберхаузен”?

— Причина банальна: команда прекратила свое существование.

— Неужели финансовые затруднения свойственны богатой Германии?

— Дело в другом. Перед сезоном каждый клуб, чтобы получить лицензию, должен предоставить документы, подтверждающие финансовую состоятельность, и договор об аренде хоккейного дворца. Вот с последним у “Оберхаузена” и возникли проблемы. По истечении срока соглашения хозяева арены решили его не продлевать. Клубное руководство пыталось построить собственный дворец, но отсутствие крепких спонсоров не позволило это сделать.

— Исходя из результатов последнего сезона, клуб прекратил существование на минорной ноте…

— Увы, это так. Мы долгое время шли на седьмом месте и реально претендовали на выход в плей-офф. Но неожиданно уволили Питера Драйзайтля и его ассистента Игоря Павлова. На роль главного был призван Майк Цеттель. Забавно, что ранее его уволили из “Эссена”, который плелся на последнем месте… И если руководство хотело перемен, то оно их получило. Мы уверенным курсом последовали к бывшей команде нового тренера, закончив чемпионат на тринадцатом месте. Совместная работа с канадцем была полна недоразумений: и хоккеисты, и тренер в игровом плане не понимали друг друга. Плюс пресловутые финансовые проблемы.

— А ваши задачи на площадке с приходом Цеттеля изменились?

— По большому счету, нет. Все тренеры в “Оберхаузене” требовали от меня одного: надежной игры в обороне. Защитнику разрешают подключаться в атаку, если он регулярно набирает очки. А я результативностью не блистал. Во многом из-за того, что в большинстве на лед выходил редко.

— Германия во всем вам понравилась или что-то там не устраивало?

— После России немецкий быт показался райским. Клуб выделил квартиру, машину. Тренировочный процесс, правда, от российского сильно отличается. Если чувствуешь, что необходимо поработать дополнительно — занимайся сам. Там все на самоконтроле построено. Свободное время старался проводить с семьей. Но последний сезон жил один. Подумали и решили с женой, что ей и сыну будет лучше вернуться в Минск. Парень начал серьезно заниматься хоккеем. А в Германии тренировки в секциях похожи на уроки физкультуры.

— И поэтому вы решили доверить хоккейное будущее своего сына тренерам “Юности”?

— А почему им не доверять, если девяносто процентов игроков национальной сборной — воспитанники этой школы?

— А сами как в хоккей пришли?

— Все традиционно. Первым тренером был Владимир Король, который посетил мою школу и предложил всем желающим записаться в группу. Единственной альтернативой был футбол, но я остался верен хоккею. Через некоторое время попал в СДЮШОР-12 к Анатолию Шелько, а затем в “Юность” к Николаю Беспрозванных и Валерию Польшакову. В 1989 году сыграл пару игр в переходном турнире за минское “Динамо”. А первым моим профессиональным клубом стал гродненский “Прогресс”-ШВСМ, который через год сменил на новополоцкий “Химик”.

— Каково было молодому игроку перейти во взрослый хоккей?

— Никаких трудностей не испытывал. Уровень второй союзной лиги был приличным. Перегудов, который тогда тренировал “Химик”, доверял молодым — времени на площадке я проводил много. И постепенно количество переросло в качество.

— Затем, в 1992 году, последовало возвращение в Минск…

— Период середины 90-х запомнился прежде всего тем, что “Тивали” дважды входило в восьмерку лучших команд континента. Парадокс, в белорусском хоккее — безденежье, играли на голом энтузиазме, получали копейки и умудрялись добиваться таких успехов. При должном финансировании в Минске можно было бы создать классную команду. Подтверждение этой мысли — наша сборная, костяк которой составляют игроки того самого “Тивали”. Помню, когда в Германии обыграли местный “Дюссельдорф”, все немецкие газеты вышли с заголовками “Деревенская команда обыграла чемпиона”. Жаль, но в 1995 году из команды ушло четырнадцать игроков…

— Видимо, бюргеры подзабыли, что белорусский хоккей — часть великого советского?

— Немцы, равно как и большинство других европейцев, не видят разницы между народами, населявшими СССР. Мы все для них — русские.

— Примечательно, что в первый год легионерства вы достигли самого высокого пока результата в своей клубной карьере.

— В 1996 году в составе тольяттинской “Лады” стал чемпионом МХЛ. Но это было мое второе значимое достижение. Первое — золото молодежного чемпионата СССР, которое в 1990 году завоевала “Юность”.

— Как вы оказались в “Ладе”, ведь уезжали из Минска в омский “Авангард”?

— После долгих переговоров была достигнута договоренность о моем переезде в Омск. Но за “Авангард” я сыграл всего игр пятнадцать. Из-за высокой конкуренции перестал регулярно попадать в состав. А когда играли в Тольятти, ко мне подошел Цыгуров и предложил перейти в “Ладу”. Объяснил, что команда испытывает проблемы с защитниками. Мол, будешь играть.

— Но в Тольятти вы задержались лишь на год…

— Сменить клуб пришлось по той же причине: конкуренция. Хотя сезон-96/97 и начал удачно, накануне нового года Цыгуров решил отдать меня и Никитина в месячную аренду альметьевскому “Нефтянику”. Обидно, но без меня “Лада” уехала на финал Кубка Европы, который выиграла благодаря голу Васи Панкова. А вскоре возник вариант с “Нефтехимиком”.

— И чем запомнились два сезона в Нижнекамске?

— Тем, что мне остались должны приличную сумму денег. Первый год отыграл хорошо. Затем начались проблемы с финансами, и игра у команды разладилась. И когда Киселев, приглашавший меня ранее в Омск, позвал в “Северсталь”, согласился без раздумий.

— В каком из российских клубов чувствовали себя наиболее комфортно?

— Наверное, в “Ладе”, хотя и выступал за нее всего год. Та команда была эталоном в организации игры, построении тренировочного процесса. Но морально в Тольятти было тяжело — Цыгуров спрашивал за ошибки со всей строгостью.

— Ваше отношение к заездам перед играми на базу? Не забыли еще, что это такое?

— Ничего не имею против. Только подходить к этому нужно более разумно. Зачем загонять игроков на базу на три-четыре дня, когда можно собраться накануне матча? В Германии, признаться, от заточения в четырех стенах отвык.

— От разговоров о клубах перейдем к сборной…

— Всегда рад, если оказываюсь востребован. Приятно встретиться с ребятами, поделиться с ними новостями, окунуться в знакомую атмосферу. Знаете, это особые чувства.

— Помнится, в 2001 году, перед олимпийской квалификацией в Норвегии, возникли проблемы с приездом в Минск Журика. И в качестве запасного варианта вызвали вас. В последний момент руководство “Авангарда” пошло на попятную, и вы оказались за бортом сборной…

— Никакой обиды на тренеров не таю. Прекрасно владел ситуацией и был к этому готов.

— Но до сих пор неизвестны причины вашего отсутствия на сборах перед чемпионатом мира-2001 в Германии…

— Обидно, что меня тогда проигнорировали. Провел один из лучших сезонов в карьере, шла игра, хорошо был готов функционально. А приглашения на сбор почему-то так и не дождался.

— Но тем самым вы не подмочили свою репутацию: сборная-то бесславно вылетела в группу “В”.

— Я не бы стал называть это провалом. Все решил один матч, который был проигран латышам. Ничего страшного не произошло. Но приход Крикунова оказался весьма кстати. Прошлый подъем белорусской сборной также произошел после смены тренеров: замена Сидоренко на Варивончика пошла команде во благо. Наш успех в Солт-Лейк-Сити стал невиданной сенсацией. Не буду предсказывать, удастся ли когда-либо белорусским хоккеистам повторить это достижение. Но хочется верить в лучшее.

— В чем, по-вашему, секрет столь удачного выступления?

— Трудно ответить. Игроки приезжают в сборную на короткое время. Поэтому задача тренеров — подобрать оптимальные сочетания звеньев и правильно подвести их к играм. Получается, Крикунов и Воронин все рассчитали точно.

— Помните, какие чувства испытывали после исторической победы над шведами?

— Сразу после финальной сирены никто не осознавал, что же все-таки произошло. Команда была просто шокирована! В хорошем смысле, естественно. Сейчас эта победа вспоминается с трепетом.

— Но в оставшихся двух играх сборная смотрелась, мягко говоря, не так убедительно. Почему?

— Возможно, потому, что игре с “Тре крунур” выплеснули все эмоции. Но на матчи и с россиянами, и с канадцами выходили предельно отмобилизованными. Поэтому говорить о какой-то успокоенности или расслабленности будет неверно. У нас попросту закончились силы.

— Каково после Олимпиады было играть в полупроходном турнире дивизиона 1?

— Я не стал бы его так называть. Те же французы хотели взять реванш за поражен ие в Солт-Лейк- Сити. Да и “Устинку”, казахский аналог нашей “Юности”, со счетов не списывали. Но мы, считаю, убедительно доказали случайность немецкой неудачи.

— С этого сезона стартует “Европейский хоккейный вызов”. Не боитесь, что молодежь, ставку на которую сделают в этом турнире, получит международную практику и потеснит из сборной “стариков”?

— Подобные соревнования пойдут белорусскому хоккею только на пользу. Уже по возвращении из Германии побывал на одном из матчей финальной серии чемпионата Беларуси между “Керамином” и “Химволокном”. Признаться, не ожидал такой борьбы, таких высоких скоростей. Сейчас у местных ребят появился стимул для роста. У нас ведь мало молодых хоккеистов, играющих на высоком уровне. А конкуренции не боюсь. Единственное, не вижу смысла в искусственном омолаживании команды.

— Через несколько лет, как бы не хотелось, придется вешать коньки на гвоздь. Готовы морально к этому шагу?

— Сейчас в моих планах одно — играть. Иногда, правда, начинаю задумываться, что будет дальше. Возможно, перейду на тренерскую стезю: диплом Академии физвоспитания у меня на руках. Хочется остаться в хоккее. Не зря ведь столько сил и времени ему отдал…