МЭТР-ШОУ. Валентин Валентинов: в отпуск за свой счет

— Валентин Федорович, чья была идея пригласить вас на юношеский чемпионат мира по хоккею в Минск?

— В Гомеле, во время январского суперфинала Континентального кубка, ко мне подошел генеральный секретарь Федерации хоккея Республики Беларусь Александр Лещик и предложил поработать в Минске. Тогда обещать ему ничего не стал, потому что март и апрель у меня традиционно самые насыщенные месяцы, идет наслоение футбола на хоккей. А я ведь не только главный диктор “Лужников” — это моя основная работа. Еще поддерживаю контакты с хоккейным “Спартаком”, выступающим в “Сокольниках”, с московским футбольным клубом “Торпедо-Металлург”, играющим на стадионе имени Эдуарда Стрельцова, с которым, кстати, был очень хорошо знаком. Каждый год вместе с его друзьями и родными собираемся на могиле знаменитого футболиста, похороненного на Ваганьковском кладбище. А за “Торпедо” я до сих пор болею. Со времен дружбы со Стрельцовым.

Так вот, после работы в Гомеле на суперфинале Континентального кубка у меня остались очень приятные воспоминания о Беларуси и ее жителях. Я ведь у вас до этого был лишь однажды. Лет 30 назад. Как-то супруга, солистка балета на льду, приезжала в Минск на гастроли. Меня иногда брали с собой, объявлять номера. Организаторам же гомельского турнира мою кандидатуру предложил наставник команды хозяев Владимир Синицын. В январе-то времени вагон было. И на то приглашение я откликнулся с радостью. Очень хотелось приехать в Беларусь и на чемпионат мира. Однако я знаю, что у вас есть свой очень хороший спортивный диктор Сергей Сенькин, с которым познакомился в Гомеле. Мне не хотелось переходить ему дорогу, ведь он, как и вся ваша страна, ждал этого хоккейного праздника. А я так воспитан, что подсиживать кого-то не в моих правилах. Но когда мне сказали, что турнир пройдет на двух аренах, я с удовольствием согласился приехать. Это ведь престижное соревнование. И ради него я, не задумываясь, взял отпуск за свой счет. Правда, руководство “Лужников” отпустило с неохотой. Хорошо, что меня Николай Чигирин, еще один ученик Левитана, подстраховал. Он работает спортивным редактором на телевидении, но увлекается и дикторством. Его я попросил заменить меня также на футбольном стадионе “Торпедо” и на хоккейной арене “Спартака” в “Сокольниках”.

— Как началась ваша дикторская карьера?

— В юности я даже не предполагал, что микрофон станет моим непременным спутником на всю жизнь. Рос без отца, которого репрессировали в 1937 году, когда я был годовалым ребенком. Материальное положение было тяжелым, и я решил стать морским офицером. Но после окончания высшего военно-морского училища понял, что это не моя профессия. Придя на службу, тут же написал заявление об увольнении. Вообще-то шансов получить “вольную” практически не было. Правда, я был настроен решительно: прошел все инстанции и добрался до Ворошилова — тогдашнего председателя Верховного Совета СССР. И через две недели прислали-таки ответ из Министерства обороны, в котором говорилось, что я уволен в запас. Признаться, поначалу растерялся. Ведь не мог представить, где искать свое место в жизни. И хоть внутренне тяготел к публичным выступлениям, однако никогда прежде, в силу природной застенчивости, не участвовал даже в художественной самодеятельности. И тут снова чуть не совершил ошибку. Тогда почетной считалась профессия сталевара. Отставных офицеров на такую работу принимали без всяких ограничений. Плюс квартиры выделяли. Но только я подал заявление, как случайно услышал по радио о наборе дикторов. Набрался храбрости и пошел. Едва не задыхаясь от волнения, прочитал несколько фраз. “У вас прекрасный тембр голоса, но, чтобы стать диктором, нужно много работать!” И меня взяли. Было это в Хабаровске, куда я перебрался из Владивостока после увольнения с флота. Будучи диктором-стажером, закончил театрально-художественное училище, где обучали дыханию, дикции и прочим премудростям новой профессии.

Впервые же пригласили на хоккей в “Лужники” в 1972 году. Я к тому времени на радио уже лет 10 отработал, но все равно волновался жутко. Стеснялся большого количества зрителей. Казалось, будто они не хоккей смотрят, а только меня и слушают. Первые годы смущался. Очень ошибиться боялся. Нелегко было привыкнуть. А сейчас без публики себя не представляю. Когда вижу полные трибуны, сразу настроение приподнятое, торжественное становится. Лет через пять, наверное, полностью освоился, утвердился, заработал авторитет. Очень помогли постигать профессию такие замечательные люди, как Николай Николаевич Озеров, Юрий Иосифович Левитан, чьи фронтовые сводки, начинавшиеся легендарной фразой “От Советского информбюро”, во время Великой Отечественной войны с замиранием слушала вся страна.

— Вас даже считают его учеником…

— И я так считаю. Некоторые и вовсе называют меня вторым Левитаном. Но никогда не стремился ему подражать. У меня своя манера, свой стиль. А советы Юрия Иосифовича мне очень помогли. Необходимая интонация, поющие ударные гласные, построение фраз, соблюдение правил русского языка — важность всех этих элементов подчеркивал мой наставник, который привил мне хороший дикторский вкус. Многие говорят: “У вас такой голос!” При этом наивно полагая, что это и есть залог успеха у микрофона. На самом же деле это лишь инструмент, которым еще надо научиться пользоваться. Ведь в мире миллионы людей играют на скрипке, виолончели, фортепиано. И тем не менее виртуозами становятся единицы.

Не хочу, чтобы это было воспринято как старческое брюзжание, но в последние годы в России становится все меньше хороших дикторов. На радио и телевидении в эфир выходит кто попало — мало того что у людей не поставлен голос, так они порой не знакомы с элементарными нормами русского языка. Очень обидно. Отрадно, что в “Лужниках” сохранилась традиция держать высокий класс дикторской работы. Ведь спорт — это зрелище. Болельщики заплатили деньги, значит, они имеют право на качественную озвучку события. На мой взгляд, сохранять правильную речь важно даже на спортмероприятии. Давать людям настроение, используя при этом хороший русский язык, — вот мое кредо. Поэтому не приемлю ди-джейскую манеру на стадионе.

— Вы не задумывались о том, чтобы открыть свою дикторскую школу?

— В советское время почти два раза в год проводились семинары, на которые съезжались повышать квалификацию дикторы со всей страны. Я делился опытом по спортивной тематике. С распадом СССР все это затихло. Сейчас мне часто говорят: “Нужно что-то делать, Валентин, давай школу открывать!” Я бы с удовольствием, но для этого нужны деньги. Если эту идею воплотит в жизнь кто-то другой, я тоже не против. Согласен там если не преподавать, то делиться опытом, подсказывать. И хоть пока на покой не собираюсь, не прочь присмотреть себе достойного преемника. Потому как даже в огромной Москве выбор дикторов, особенно спортивных, увы, не богат…

— Театральные подмостки вас никогда не прельщали?

— Нет. Есть другая сокровенная мечта. Не знаю, правда, насколько она осуществима в моем возрасте. Меня все время волновало кино. Но из-за своей застенчивости даже попробовать себя в этой сфере не рискнул. И, признаться, очень жалею. Конкретных-то предложений не было. А если следовал какой-то намек, я тушевался. По молодости перед камерой всегда терялся. Это сейчас я увереннее стал.

— Может быть, петь пробовали?

— Пою для себя. Но никто в жизни, даже самые близкие люди, не слышали. Это только как голосовой тренаж. Нравится Фрэнк Синатра. Люблю ему подражать. Чисто тембрально. Хотя я не знаю английского языка. Ловлю на слух его отдельные вещи и воспроизвожу. Помогает настраивать голос. Особенно если простыл или устал.

— Самые яркие спортивные события вашей карьеры?

— Конечно же, Олимпиада-80 в Москве. Затем четыре чемпионата мира по хоккею, проходившие в СССР и в России. Начиная с 1972 года проводил все турниры “Приза “Известий”, переименованного потом в “Кубок “Балтики”, мировые первенства и Гран-при по фигурному катанию… Часто приглашают и на другие, внутренние соревнования. Объездил всю страну, накопил столько впечатлений, завел множество интересных знакомств. Благодарен спорту и судьбе за то, что подарила мне эту профессию, которой очень дорожу.

— А сами вы спортом занимались?

— Да, и на довольно приличном уровне. Особенно успешно у меня получалось в легкой атлетике и в плавании. Даже входил в сборную Тихоокеанского флота. Но из-за беговых перегрузок заработал тромбофлебит, и врачи настоятельно рекомендовали завязать с выступлениями. И все же привычка к активному образу жизни сохранилась — зарядочки, плавание…

— В заграничных командировках бывать выпадало?

— Я побывал в разных странах мира. Исколесил почти всю Европу. За океаном посетил экзотическую Венесуэлу. Но не благодаря командировкам, а в качестве гостя либо туриста. У меня за рубежом много знакомых, приятелей. По их приглашениям и ездил за границу. А к микрофону там даже не подходил. Зачем там кому-то русский язык? Хотя иностранные коллеги, с которыми доводилось работать на международных соревнованиях в Москве, восхищались благозвучием моей русской речи, разносившейся по стадиону. Американцы также рассказывали, что у них огромной популярностью пользуются гастролирующие в США русские театры. Публике нравится не только смотреть игру актеров, но и слушать тексты на красивом русском языке.

— Ваши любимые города?

— Очень нравится Париж. Три раза там был. Преклоняюсь перед этим городом. Также обожаю Санкт-Петербург. Как-то, находясь на берегах Невы, поймал себя на мысли, что хочу каждый день бывать в Питере, но жить в Москве. Это мой самый любимый город.

— Бурная столичная жизнь предполагает общение со знаменитостями и VIP-персонами, не обделяющими своим вниманием крупные спортивные события, на которых вам приходится работать?

— Теснее доводилось сходиться с людьми, близкими к миру спорта: легендами комментаторского цеха Вадимом Синявским, Котэ Махарадзе, Николаем Озеровым. Хорошо знаю Бориса Майорова, Владимира Лутченко, приехавшего сюда, в Минск, на хоккейный чемпионат мира. Все они интереснейшие люди. Или вице-мэр Москвы Валерий Шанцев. Настоящий фанат хоккея, который наказал мне беречь свой голос. Впрочем, к знакомству с влиятельными чиновниками я не стремлюсь, хотя и бываю на многих банкетах и приемах, в том числе в Кремле, как например в честь столетия российского футбола. И вообще, честно говоря, люблю одиночество. Ведь, работая перед публикой, все-таки устаешь от людей. И, приходя домой после игры, стараюсь на время уединиться. Но после получасового отдыха я прихожу в себя и снова могу шутить, балагурить.

— Как вы бережете свой голос?

— В обычной жизни не напрягаю связки, разговариваю спокойно. Стараюсь не простывать. Это непросто, ведь все время рядом со льдом. Три периода выдержать не так просто. Поэтому дома отогреваюсь в теплой ванне. Лет 15 назад, чтобы не утратить работоспособность, был вынужден бросить курить. Связки стали садиться, и доктора настоятельно рекомендовали избавляться от вредной привычки. А сделать это было очень нелегко, ведь в сутки я “приговаривал” по три-четыре пачки. Тянулся за новой сигаретой чуть ли не каждые 15-20 минут. И тогда личный врач Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева дал мне совет. Поскольку курил я очень много, то резко с этим делом завязывать было нельзя. История знает даже смертельные исходы. Итак, вот этот способ, может, кому-нибудь пригодится. Чтобы добиться результата, нужно начать курить в два-три раза пуще прежнего. Но при этом изо всех сил стараться не вдыхать дым в себя. Как обычно пыхтят пацаны. Привычная доза в организм все равно попадет. Но уже через неделю к табаку возникнет отвращение. Однако прекращать не следует до тех пор, пока этот яд станет совсем невыносимым. Только ни в коем случае нельзя впускать дым в легкие, а то опять придется все начинать заново. У меня этот курс длился 21 день. Жестко, но эффективно. И еще, конечно же, нужно огромное желание. Я знал, что это мне необходимо для работы. Ведь голос — мой кормилец. И я преодолел себя. Сегодня даже представить трудно, как можно наслаждаться куревом. Для меня это противоестественно. Вот выпивка — это другое дело. Только не подумайте, я не за то, чтобы литрами глушить. Спиртное в разумных пределах иногда организму даже необходимо. Хотя я не употреблял его до 42 лет.

— Какой же был повод для вашего знакомства с алкоголем?

— На Олимпийские игры в Москву приехало много иностранцев. Некоторые из зарубежных гостей баловались английским джином. Я поначалу не испытывал особого интереса к их забавам, но один журналист, светлая ему память, как-то предложил попробовать. И по сей день джин мой любимый напиток. Но он, правда, дорогой. Ну а с тех пор я пью и водку, и виски… Когда на вашем чемпионате мира был выходной, бывший глава ФХРБ Лев Контарович (мы с ним давно знакомы) пригласил меня в гости. Последний раз мы с ним тепло посидели аж в 2000 году во время мирового форума в Питере, когда победу белорусов над Россией “Беловежской” обмывали. Теперь вот пообщались у него дома. Собирался к нам присоединиться и Анатолий Кострюков, руководитель российской делегации. Но ему необходимо было присутствовать на командном собрании.

А вообще атмосфера у вас на празднике была чудесная. Публика доброжелательная, население Минска приветливое. Российские СМИ информацию о Беларуси как-то избирательно подают, тенденциозно. Ехал сюда с убеждением, будто ваш народ настороженно или даже негативно к моей стране относится. И рад был обмануться в своих представлениях. На месте убедился в обратном. Трибуны так горячо и искренне переживали за российскую команду! Когда вернусь домой, буду всем рассказывать о том, что увидел и как меня здесь приняли. Очень рад был через много лет встретиться с вашими судьями — Сергеем Бервенским, Николаем Разумовичем, Юрием Ульяновым и другими. Восхищен мужеством судьи Паши Башмакова, которому чудом удалось выкарабкаться с того света после несчастья, приключившегося с ним несколько лет назад в Германии. Он не сдается, работает в тренажерном зале, в бассейне. Искренне желаю ему удачи. И не удивлюсь, если он вернется на лед…