ВОЗВРАЩЕНИЕ. Александр Цыплаков: галопом по Европам

— Каковы первые впечатления от Минска и отечественного хоккея?

— Только положительные. Это ведь дом, а кто скажет о своем доме плохое? Не разочаровал и уровень чемпионата. Что заставило вернуться в Беларусь? Дети пошли в школу. Необходимо было определяться, как жить дальше. А надолго оставаться в одном клубе у меня не получалось, часто переезжал с места на место. В итоге устал от чемоданной жизни и решил осесть, больше внимания уделять семье. Тем более сын не только учится в школе, но и пробует себя в спорте. Но продолжателя хоккейной династии не будет. Он занимается водным поло и, по словам тренеров, имеет неплохие перспективы.

— Вероятно, условия контракта с “Юностью” существенно отличались от соглашения с французским “Брестом”, за который вы выступали последние два сезона?

— Большого значения подобным вещам не придавал. Для меня нет разницы, где играть. Везде, будь то французская лига, чешская экстралига или германская оберлига, необходимо каждый матч доказывать свой класс. Я — профессионал, потому отношусь к хоккею, как к работе. А работать всегда привык на совесть.

— Выбрав “Юность”, не прогадали?

— Однозначно нет. Сейчас это один из самых профессиональных клубов Беларуси. Не скрою, были иные варианты продолжения карьеры. Однако выбор сделал в пользу “Юности”. Здесь созданы великолепные условия. Это, пожалуй, единственная команда в стране, где ничто не отвлекает хоккеистов от игр и тренировочного процесса. Требуется лишь выполнять свою работу и расти в мастерстве. Считаю, “Юность” вышла на качественно новый уровень. Клубную инфраструктуру можно сравнить даже с НХЛовскими аналогами.

— По сравнению с вашим предыдущим кратковременным возвращением в “Юность” — небо и земля?

— Естественно. Два года назад клуб находился в стадии становления. Не было ясности по поводу ближайшего будущего как школы, так и команды.

— Неопределенность и заставила в 2002 году отправиться во французский “Брест”?

— К принятию подобного решения подтолкнул ряд факторов. Одним из которых, чего скрывать, был финансовый — решил подзаработать денег. Сравнивать же уровень французского чемпионата с первенствами других стран, считаю, некорректно. Хоккей — он везде хоккей. И от игрока всегда требуется полная самоотдача в каждом матче, существует необходимость доказывать профпригодность. “Брест” не относили к лидерам французского хоккея, но и мальчиком для битья клуб не был. Нас побаивались, и небезосновательно. Руководству удавалось собирать неплохой состав.

— Французский период карьеры оставил чувство удовлетворения?

— Кто вам скажет, что недоволен собственными действиями? Естественно, в некоторых моментах мог играть и лучше. Являясь легионером, осознавал, что в случае чего руководство спросит с меня вдвойне. Потому старался держать марку. Во Франции вообще уникальная ситуация с варягами. Под этот статус попадают лишь канадские хоккеисты, число которых в команде не должно превышать трех. Европейцы и выходцы из стран бывшего СССР легионерами не считаются. Помимо меня в “Бресте” были итальянец, два канадца с итальянскими паспортами, три чеха, словак, поляк и россиянин. И пятерка французов.

— Бытовые условия нареканий не вызывали?

— В Бресте жил без семьи, жена с детьми остались в Минске. А бытовые условия были очень похожи на родные, белорусские. Предоставили комнату в общежитии. Но меня все устраивало, хотя очень скучал по родным. К счастью, во Франции предусмотрена пауза в чемпионате в новогодний период, которая длится почти месяц, своеобразные каникулы. Отдыхать они очень любят, видимо, устают играть. В городе конкуренцию хоккею составляют местные футбольный и баскетбольные клубы. Однако мы не ощущали себя обделенными зрительским вниманием. На домашних матчах наш двухтысячный ледовый дворец заполнялся процентов на восемьдесят.

— Чем поразила Франция?

— Как ни странно, обилием грязи на улицах. Ее, понятное дело, убирают, но французы тут же сорят вновь. Минск в этом плане — почти идеал чистоты. И еще — количество домашних животных, которые там имеют права чуть ли не на уровне людей. Специальные места для выгула собак или кошек отсутствуют. Потому по утрам зачастую доводилось пробираться на каток буквально по “минным полям”. Что, естественно, положительных эмоций не добавляло. Но вина там хорошие, сыры. Во Франции впервые познакомился с пейнтболом. Занимательная штука, адреналинчика в кровь подбрасывает.

— В Европу вы отправились в 1994 году. Предчувствовали надвигающийся кризис клуба?

— Уход из “Тивали” был обусловлен рядом причин. В команде сменился тренер, пришел Андрей Сидоренко. Я же получил травму и долго не играл. Когда выздоровел, президент клуба Игорь Макаед спросил, нет ли у меня желания поиграть в Чехии. Но главной причиной была семья. Только родился сын, а ситуация в Беларуси не способствовала развитию здорового ребенка. Чернобыль, кризис в экономике. Потому решил, что целесообразней будет перебраться в Чехию. Признаться, я по натуре домосед и уезжал не ради себя или денег. Благополучие детей для меня важнее. Уверен, любой родитель поступил на моем месте так же.

— Второй чешский дивизион — явно не то, о чем мечтали?

— Других вариантов на тот момент не имел. Но я философски отнесся к выступлению в “Зноймешти Орли”. В конце концов нужно было просто освоиться в новой стране, непривычных условиях. Опуститься в классе легко, а вот постоянно прогрессировать порой бывает ой как непросто. Хоккеисту, как и любому человеку, важно не останавливаться в развитии. Переход в “Пардубице” стал шагом вперед. Уровень экстралиги был и остается высоким. Недаром Чехия в конце девяностых трижды подряд становилась чемпионом мира. Причем НХЛовцев в национальной сборной было мало, в основном игроки внутреннего чемпионата. В “Пардубице” довелось поиграть бок о бок с Петром Сикорой, который затем отправился в “Анахайм”, Ладиславом Любиной, Душаном Салфицки, перебравшимся несколько лет назад в Россию. Частенько летом в нашем тренировочном лагере появлялся и Доминик Гашек.

— В новом клубе адаптировались легко?

— Этот период вспоминаю с особой теплотой, все складывалось великолепно. В “Пардубице” имел стабильное место в основе, постоянно выходил на лед в третьей пятерке. В Чехии сын пошел в детский садик, родилась дочь. Чехи вообще очень симпатичные люди: умеют работать, но могут и от души веселиться, как и мы. Но пришлось перебраться в Германию. В “Пардубице” сменился тренер. Вместо приглашавшего меня Милоша Жиги пришел новый специалист. По контракту должен был играть в “Пардубице” еще год. Однако мне сказали: хоккей — это бизнес, который должен приносить прибыль. И права на меня передали в клуб экстралиги “Пльзень”. В новой команде не провел ни одной тренировки. Только появился, как президент заявил, что для улучшения финансового положения клуба Цыплакова решено продать. И в этот же день человек из “Деггендорфа” доставил меня в Германию.

— Попали в совершенно другой мир?

— Главная проблема в чужой стране — языковой барьер. Но от меня требовалось играть на хорошем уровне. Адаптировался в оберлиге легко, равно как и в Германии. Правда, поначалу вызывала удивление замкнутость немцев, это было так не похоже на чехов. Человек живет в своем “коконе”, и его не касается, что происходит у соседа. Собирались командой на тренировки или игры, после чего каждый возвращался в свой мирок. Поговорить по душам не получалось. Были, правда, знакомые, переселенцы из Казахстана. Но, видно, слишком уж они огерманились, толкового общения так и не выходило. Считается, дети адаптируются к незнакомой обстановке быстрее. В общем это правда, мой сын три года проучился в немецкой школе, не испытывая особого дискомфорта. Меня же несколько угнетало то, что варианты продолжения карьеры на более высоком уровне, нежели оберлига, не появлялись. Был так называемый агент, который пытался трудоустроить в DEL-лиге. Однако что-то не задалось. Потом в карьере был еще один клуб оберлиги “Байрот”. Но команда обанкротилась, и ее перевели в еще менее рейтинговую лигу.

— Германию принято считать образчиком порядка и пунктуальности. Почувствовали?

— Действительно. Порядок и чистота — вот что поразило больше всего. Франция запомнилась “минными полями” по утрам. Чехия — людьми. Много общего в менталитете. Как сейчас модно говорить, с чехами легче интегрироваться было. Кстати, в Германии запомнился фестиваль симфонической музыки под открытым небом. Когда выступал в “Байроте”, всей командой съездили на день. Посидел, послушал. Весьма прилично организовано, впечатления очень хорошие.

— Предположу, теплые воспоминания о Чехии сохранились и потому, что в этот период вы привлекались в национальную сборную Беларуси?

— Сборная — особая страница в карьере каждого спортсмена. Всегда приятно представлять родину на международной арене. Но в свитере главной команды страны сыграл лишь на двух топ-турнирах. На олимпийском квалификационном турнире в феврале 1997-го в австрийском Инсбруке и в том же году на чемпионате мира в группе “В” в Польше. Затем перестал приглашаться в сборную. Почему? По не зависевшим от меня причинам, о которых не хочется вспоминать. Сейчас отношусь к этому философски — каждому свое. Но серьезных претензий к качеству моей игры у тренерского штаба не было.

— Многие из партнеров по сборной ныне защищают цвета “Юности”, которую после победного для вас финального матча Кубка Беларуси наставник гомельчан Владимир Синицын назвал аналогом московского ЦСКА во времена СССР. Мол, если играешь у Захарова, то и двери в сборную легче открыть…

— На место в национальной команде уже не рассчитываю. 37 лет — не тот возраст. В Беларуси много перспективной молодежи, которой необходимо давать шанс заявить о себе во весь голос. А уместно ли проводить параллели с ЦСКА? Посмотрите на состав, и все станет ясно. Но практически все хоккеисты — местные воспитанники. Многие из них играли не последние роли не только в “Юности”, но и в сборной. Олег Микульчик, Расолько, Алексеев, Копать. Разве не звездный состав?

— Но не за горами день, когда они завершат карьеру. Есть ли достойная смена у ветеранов?

— Она будет всегда. Как говорится, свято место пусто не бывает. Но если, как вы говорите, “старики” еще приносят результат, демонстрируют хорошую качественную игру, то молодежи необходимо работой доказывать свои претензии на место в основном составе. А если ветераны еще могут, то зачем их списывать со счетов? Конкуренция есть. Молодежь не боится заявлять о себе. Даже на тренировках не стесняются применить силовой прием против любого из ветеранов. При этом в клубе нет дедовщины, разделения на “стариков” и “молодых”. Если пацан выходит на лед и делает любое упражнение по максимуму, никто его ущемлять не будет.

— Собрав под свои знамена цвет белорусского хоккея, “Юность” может остаться без конкурентов на внутренней арене.

— Почему вы так думаете? Конкурентов предостаточно. Розыгрыш Кубка Беларуси убедил, что наш хоккей сильно прибавил. Из двенадцати команд пять точно будут претендовать на медали. Все клубы хорошо укомплектовались. Предположу, игры будут проходить в напряженной борьбе, чемпионат станет очень интересным. В Кубке команды больше внимания уделяли наигрыванию звеньев, просмотру хоккеистов. А начался чемпионат, все изменилось. Правда, большинство соперников действует против “Юности” “вторым номером”, от обороны. Лишь пропустив пару шайб, они добавляют в активности и агрессии.

— Задам не очень любимый спортсменами вопрос. Через годик-другой придется завершить карьеру игрока. Что планируете делать потом?

— Думаю лишь о выступлении за “Юность”, рановато меня хоронить. Пока играю в хоккей. Когда решу завершить карьеру хоккеиста, тогда и буду думать о будущем. Хотя некоторые наметки есть.

— За столько лет, проведенных в хоккее, вам довелось поработать со многими тренерами. Как складывались отношения?

— Я старался всегда добросовестно выполнять то, что от меня требовалось. А как тренеры ко мне относились? Никогда не интересовался. Конечно, у каждого свои взгляды на игру. Но я работал и доказывал, что не зря получаю деньги. Впрочем, финансовая сторона всегда была второстепенной. Повторюсь, главное — благополучие семьи и детей. Вначале играл ради сына. Затем родилась дочка. Опять же необходимо было поднимать ребенка. Постоянные переезды больше сказывались на жене. Дети очень легко адаптировались в разных странах. Вот и теперь, вернувшись в Беларусь, они быстрее нас с супругой приспособились к очередной перемене места жительства.

— Семья интересуется вашей игрой, устраивает разборы матчей?

— Не особо. Жена у меня не большая любительница хоккея. Бывало, иногда говорила, что в том-то эпизоде стоило сыграть так, а в том-то по-другому. Но это — нормальная домашняя критика. Другое дело, когда критикуют специалисты или журналисты. Хорошо сыграл — хорошо написали. Плохо выступил — соответственно, плохая пресса. Значит, на твою игру в любом случае обратили внимание. Никаких обид.