Внеклановое назначение. Премного благодарность,или Каждый осел мечтает...

Вор должен сидеть, а не заседать

С конца прошлого года, когда арестовали профессора Бондаря — бывшего вице-президента НОКа, директора НИИ физкультуры и спорта, зампреда федерации баскетбола и главного героя “Олимпийской помойки”, из-за которой “Прессбол” лишили аккредитации в Пекине и сделали персоной нон грата в Минспорта и НОКе, — люди мыслящие перестали верить в причины, то и дело озвучивавшиеся при объяснении отмены главного форума спортивной общественности. Стало совершенно очевидно, что ключевым является кадровый вопрос не в федерациях, как утверждал помощник главы государства, а в самом министерстве тире НОКе. И надо отдать должное Алексеенко: в том, что поплечник Григоров продержался еще полгода, безусловно, его, первого вице-президента НОКа, заслуга…

Сценарий и режиссура в виде пакета документов на Олимпийское собрание с сохранением статус-кво в последние месяцы попадали на стол Александра Лукашенко не однажды, однако каждый раз президент их перечеркивал и заворачивал. Косметический ремонт спортивной вертикали в планах сценаристов усиливался, но глава НОКа настаивал на реконструкции кардинальной. Клан Григорова держался до последнего: в ход шли травля оппонентов, письма в свою поддержку, но…

Благодарность из заначки

В минувшую пятницу президент назначил-таки министром спорта начальника Миноблспортуправления Олега Качана, кандидатура которого в ряду других претендентов прошла согласования еще в январе. “Я хотел бы, чтобы в стране наконец-то появился настоящий туризм, во-первых, — напутствовал нового министра Александр Лукашенко. — Во-вторых, выстройте в спорте нормальную систему подготовки спортсменов, начиная непосредственно со спортивных школ. Тренер должен непременно давать результат. Принципиальным образом надо разобраться в этой ситуации. Наведите порядок: тому, кто дает результат, платите много. Это касается и тренерского состава, и спортсменов. Средств на спорт мы никогда не жалели.

И не думайте, что кадровое решение по Минспорта и туризма — это второстепенное назначение. Спорт — это имидж и авторитет, гордость страны, настроение людей и общества”, — подчеркнул глава государства.

Семь министров сменились в отрасли за время суверенитета: Владимир Рыженков (1990 — 1996), Владимир Макейчик (январь 1997 — март 1998), Николай Ананьев (март 1998 — апрель 1999), Евгений Ворсин (апрель 1999 — январь 2003), Юрий Сиваков (январь 2003 — июль 2005), Александр Григоров (июль 2005 — июнь 2009). Последняя фигура, пожалуй, стала наиболее противоречивой и одиозной. Если первые пять министров ушли достойно, не вызвав ни малейшего желания бросить вслед камень, то по поводу шестого не останавливает даже известная поговорка про осла, который мечтает пнуть больного льва. Тем более что лев, как оказалось, отнюдь не болен, он горд собой, полон сил и энергии далее, судя по последним интервью, наводить порядки в своем лесу.

В пятницу вечером седьмого министра вице-премьер (он же председатель национальной федерации легкой атлетики) Владимир Потупчик представил на Кирова, 8. Удивительно, но там же неожиданно для многих нарисовался и шестой, хотя накануне, как водится в таких случаях, ушел на больничный. И хотя Алексеенко всю “цветочную церемонию” просидел с каменным лицом, не проронив ни слова, Потупчик и Григоров излучали счастье и сообщили радостную весть: Александр Владимирович, оказывается, не уволен, а переведен “на другую работу”. Более того, переведен не просто так, а с цветами и благодарностью президента, которую, как положено, в рамочке, Григоров принял из рук Потупчика.

Надо сказать, президентская благодарность — это не пионерский диплом, и приложением к пенсии она тоже не служит, а выдается, согласно Положению об объявлении… Администрацией президента Республики Беларусь. Мы поинтересовались в этой самой Администрации, за какие заслуги Потупчик от имени Лукашенко поблагодарил Григорова. Но вспомнить, когда Александру Владимировичу выписывалась благодарность и выписывалась ли вообще, ответственные чиновники Администрации не смогли.

Тем не менее пункт 5 Положения гласит: “Специальный лист об объявлении Благодарности и ценный подарок вручаются лично гражданину в обстановке торжественности не позднее чем через месяц со дня подписания Президентом Республики Беларусь распоряжения об объявлении Благодарности”. Странно, не правда ли… То ли память на Карла Маркса у кого-то слишком короткая, то ли руки на Кирова, 8, у кого-то слишком длинные…

Уж лучше грибное лукошко

Помнится, немало сарказма в кулуарах, в том числе и у самого Григорова, бывшего тогда замминистра, вызвала удочка, которой проводили из главного спортивного кабинета второго по счету министра Владимира Макейчика. Дескать, молодой еще, работать и работать, и вот такой намек… Получи на уход удочку или грибное лукошко шестой министр, отметивший в октябре минувшего года свое шестидесятилетие, никто бы даже не улыбнулся — дай бог здоровья, и не видать читателям этих строк. Но “перевод на другую работу” да еще с таким пафосом вызвал немало вопросов. Если “другой работой” считать председательство в федерации бокса, которую Григоров до сих пор возглавлял на общественных началах, то разве это номенклатура вице- премьера? А благодарность?..

Как же на самом деле выглядит замена министра спорта всего за полгода до очередной Олимпиады? Проводили его или выпроводили, перевели или вывели?..

От четвертого к первому

Карьера Александра Владимировича — современный спорт высших достижений, борьба за первенство, где все средства хороши. С Григоровым мы познакомились в Атланте-96. 47-летний директор спортклуба профсоюзов только приноравливался к должности замминистра в штабе Владимира Рыженкова, но уже тогда делал это весьма нахраписто и бесцеремонно. Помнится характерная сцена в Олимпийской деревне, когда белорусским начальникам выдали диковинные рации “Моторола”. Сотовые телефоны только входили в обиход олигархов, рация же по части распальцовки шла вторым номером. И вот матерый волк движения Виктор Путьков, долгое время возглавлявший большой спорт и назначенный Рыженковым начальником белорусского штаба в Атланте, деловито произносит в рацию: “Четвертый, четвертый, я первый, прием!”

— “Во-первых, первый — это я, а во-вторых, обернитесь, я — за спиной”, — ответил в рацию же молодой замминистра Григоров…

Тогда это выглядело просто комично, с высоты прожитых лет — еще и симптоматично, почти по Высоцкому. Может, волка сволочью назвали и не совсем из кустов, но “он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, но внимания тогда не обратили”…

Рыженкову приглянулись деловые качества Григорова, он определил его на ведущие роли. “Делать вместе” долгое время активно мешали. Еще одна догма, с которой расстался Владимир Рыженков, — “упакованность” заместителями. Улыбка на лице и фига в кармане, планы на устах и некомпетентность в голове, рвение в глазах и воспаленные амбиции на душе. Дружба, дружба — маски, маски… Каждый кабинет жил по своей конституции анклава с естественными в таких случаях службами подстрекательства, дезиформации и интриг. Первый стучал на второго, второй — на первого, третий — на обоих. Кто быстрее добежит. И только в главном кабинете все изображали единую команду борцов за идеалы спорта — отражателей некой агрессии. Вопреки всем номенклатурным теориям выживаемости министр прорвал-таки закостенелое окружение серых кардиналов. После Атланты, ставшей своеобразным апофеозом кадровой политики, Владимир Николаевич в отношении своих приближенных, как бы оправдываясь, высказал сакраментальную фразу, которая как нельзя лучше характеризует менталитет большого, доброго человека: “Я же не виноват, что, когда я их покормлю с руки, они превращаются в больших жирных котов…” (“ПБ” от 10.01.1997, “После Рыженкова”).

Григорова к “жирным котам” Рыженков не относил, равно как не считал его серой мышкой. Напротив, Владимир Николаевич позиционировал Александра Владимировича прогрессивным руководителем новой волны, далеким от клановых интересов. Однако после смерти министра “жирные коты” прибрали к рукам и Григорова. Поднаторев в закулисной борьбе, он легко защитил кандидатскую диссертацию, оброс могущественными покровителями и руководил большим спортом без малого семь лет, пересидев и Владимира Макейчика, и своего заклятого врага Николая Ананьева.

К тому времени связи Григорова тесно переплелись с главным “жирным котом” по версии Рыженкова — вице-президентом НОКа профессором Бондарем, а также заступившим в 1999 году на должность первого зама в Минспорта Алексеенко. Этот кулак тогда только набирал силу, но он уже окреп до того, что убирал с дороги оппонентов, совершал перевороты в федерациях, расставлял своих людей на ключевые должности. Но “свои люди” однажды и подвели. В начале 2003-го Александр Лукашенко одним махом убрал Евгения Ворсина и его заместителей Григорова и Алексеенко по причине международного скандала, в который в очередной раз втянулся белорусский футбол. Ведь взбунтовался не какой-нибудь там футбольный функционер Шунтов, а член команды, в которой капитанствовал сам Алексеенко. Лукашенко прекрасно знал, кто привел в БФФ Григория Федорова, и рассудил справедливо…

Но зализывала раны команда недолго. Пересидев годик директором Дворца спорта, Алексеенко заступил в помощники главы государства. И, естественно, стал предпринимать все, чтобы выдернуть из пространных структур СНГ на министерский трон Григорова. Технологию интриг этот тандем вкупе с профессором Бондарем отработал практически в совершенстве. Два-три письма за подписью олимпийских чемпионов — и генерала Сивакова, искушенного в танковых, но не закулисных сражениях, оставалось только подтолкнуть плечиком. 6 июля 2005 года спортивный мир Беларуси стал полностью однополярен. Власть на всех участках стала принадлежать одному служебному клану. Куда ни кинь, кому ни пожалуйся, везде один клин, точнее, замкнутый круг.

Вместе с Алексеенко Григоров быстро расправился с заместителями, доставшимися в наследство от Сивакова, “навел порядок” в федерациях. НОК же окончательно превратился в департамент Минспорта по олимпийским делам.

Любое непослушание подавлялось на корню, а единственной трибуной, где можно было высказать отличную от “генеральной линии” точку зрения, оставалась “одна частная газетенка”, которую по такому случаю едва не закрыли, ограничившись лишением аккредитации.

Но именно в “Олимпийской помойке”, поглотившей наш билет на Пекин-2008 и субсидированные на подготовку атлетов “НИИсследованные миллиарды” рублей, ныне, на наш взгляд, завяз и сам Григоров.

То, что министр и его команда однажды задались целью оградить ведущее спортивное издание страны не только от Олимпиады, но и от ее многотысячной аудитории, свидетельствовало не только о потере ориентиров, вирусе вседозволенности, но и о крайней слабости клана. При всей фанаберистости и воинствующих взглядах они очень боялись, их колотило, и они совершали одну ошибку за другой.

Вспомним “НИИсследованный миллиард-2: сейф профессора Бондаря”, вскрытый для “посторонних” глаз на страницах “ПБ” 14.03.2008. Мы рассказали, как из кабинета директора НИИ при более чем странных, а для большинства мыслящих людей совершенно очевидных обстоятельствах пропали заранее затребованные следствием документы. Сотрудники УБОПиК в рамках уголовного дела несколько раз безуспешно запрашивали у руководства НИИ и Минспорта финансовые документы. Наконец, так и не дождавшись ответа от директора Бондаря, а от министра Григорова — начала ревизии, милиция предупредила о своем визите в институт. Но к назначенному времени документы не изъяли, поскольку они “находились в хаотическом порядке и нуждались в систематизации”. Договорились, что сотрудник УБОПиК придет за ними еще, однако когда тот явился в назначенный день, выяснилось, что накануне бумаги кто-то похитил — прямо из сейфа директора Бондаря, причем без повреждения замков. Бондарь к моменту прихода проверяющего на время покинул институт, а вернулся после того, как ему по телефону сообщили о пропаже. Александр Иванович написал заявление в милицию, в котором просил привлечь к уголовной ответственности “неустановленное лицо”. И только потом сочинил официальный ответ на запрос о незамедлительном (!) предоставлении документов, которые УБОПиК потребовал от НИИ и Минспорта дюжину (!) дней тому. Милиция, как водится в таких случаях, “неустановленное лицо” не установила, в возбуждении уголовного дела было отказано. “Ревизия же Минспорта по деятельности НИИ началась лишь после хищения из директорского сейфа. Григоров словно выжидал”…

Последние два предложения “Пресс- бол” выделил крупным шрифтом, и так совпало, что рядом, в соседней колонке, под незамысловатым заголовком-рубрикой “БОКС” допустили погрешность — “отправили” боксера Виталия Бондаренко в нокаут, в то время как на самом деле белорус на бой просто не вышел, получив техническое поражение. Но каково же было наше удивление, когда об ошибке газета узнала не из интернета или письма в редакцию — даже звонка из национальной федерации бокса, которую возглавляет Григоров, не последовало, — а из повестки в суд. Свой “нокаут” гражданин 1985 года рождения оценил в 60 млн. рублей, а “рецензия” на заметку высотой три сантиметра содержалась на трех страницах убористого адвокатского “почерка”. Адвокаты истца, не посвященные в тайны спортивного двора, по простоте душевной и не сумели скрыть, что выполняют поручение федерации бокса.

Сам же “пострадавший” поначалу лишь прятал глаза в пол, мол, вы же сами все понимаете — “команда сверху”. Совсем еще молодой боксер, явно неискушенный в закулисных боях, краснея, признался, что и не видел, не читал он той злополучной заметки — принесли, показали, велели…

Такая вот неадекватная реакция на строки, стоявшие по соседству с фразой “Григоров словно выжидал”. Они, такое впечатление, словно отправили Григорова в нокдаун. Отсчет дней до отставки, во всяком случае, был открыт…

Усладившись властью, Григоров и К° решили, что бороться с журналистами проще, нежели с фактами. В самом деле, людей запугали, многие стали обходить “Прессбол” стороной, а обращаться — только в самом крайнем случае, когда выбрасывали на улицу. Однако необъявленная война, которую развязал клан, на самом деле расколола на два лагеря не только журналистов, но и весь белорусский спорт. В одном лагере с нами невольно оказались не только тысячи простых читателей, но и, по меньшей мере, сотня выдающихся спортсменов, тренеров, специалистов, не пожелавших прогнуться под всесильных чиновников. Люди осмелились отличить олимпийские идеалы от “олимпийской помойки”, пафос от жульничества, героев от воров. Но, закусив удила, клан наплевал на позицию чемпионов. Андрей Барбашинский, Дмитрий Дащинский, Игорь Железовский, Иван Иванков, Мария Иткина, Владимир Каминский, Вадим Махнев, Юлия Нестеренко, Андрей Паращенко, Виталий Песняк, Юлия Раскина, Денис Савенков, Вадим Сашурин, Наталья Цилинская, Виталий Щербо и многие другие прославленные личности для Григорова и К° не явились общественностью, с мнением которой надо считаться. Более того, по многим общественным ячейкам был нанесен ответный удар. Только бог знает, например, сколько сил и здоровья положила прославленная Мария Леонтьевна Иткина, чтобы отстоять легитимность своего Союза спортсменов, который клан нажимом сверху попытался поставить вне закона…

Однако не по общественной, а по правоохранительной линии своим чередом шла тщательная проверка материалов, послуживших поводом для лишения “Прессбола” олимпийской аккредитации. Так “дело Бондаря” перетекло с газетных страниц в тома уголовного дела. Управление по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями (УБКиЭП) ГУВД Мингорисполкома, где внимательно читали “Прессбол”, собирали и другие материалы на бывшего директора НИИ физкультуры и спорта.

А в декабре 2008-го соратника Григорова и Алексеенко арестовали уже следственные органы КГБ. Этот отсчет услышали все. Казалось, он пошел на дни, максимум на недели.

Ведь если под носом у министра можно воровать миллиардами, то что же это за министр? Или миллиард оседал не только в карманах тех, кто примерил “браслеты”?..

Как бы там ни было, по данным “ПБ”, Александр Иванович Бондарь мог многое пояснить в этой теме…

Так совпало, что арест Бондаря пришелся на коллегию Минспорта. Григоров, едва узнав, что научный руководитель его диссертации закрыт в СИЗО, был вынужден держаться на людях. И не сдержался, сорвался, устроив такой публичный разнос своему первому заместителю, что нам и не снилось. Бумага печатного органа Мнспорта терпела всякое, но чтобы на страницы ушатом грязи выплескивались служебные разборки, где назначенный президентом Владимир Алешкевич предстает эдаким дурачком, лентяем и неумехой, — такого в Минспорта еще не видывали и не читывали…

Дальше — больше. Истерика нарастала. Закусив удила, клан объявил новый крестовый поход против “Прессбола”. 30 января в обстановке секретности комиссия по СМИ НОКа завернула нашу заявку на Ванкувер-2010. Но это был уже не огонь — агония, что прекрасно понимали в кабинетах, где рождаются не только спортивные, но и политические решения.

Клан аккуратно поправили, он кашлянул и поправился, сделав вид, что чихают другие, а мы, дескать, по каждому чиху позицию не меняем. В Пекин нельзя, и это правильно, в Ванкувер можно — и это естественно.

На самом деле каждое наше “апчхи!” продолжало будоражить клан. Действенность газетных выступлений работала с точностью до наоборот, что особенно четко прослеживалось на легкой атлетике во главе с ее свадебным генералом Потупчиком и серым кардиналом Бадуевым. Тех, кого мы критиковали, Минспорта поднимало до небес, а кого защищали, опускало ниже плинтуса. Параллельно по известной тактике шла очередная закулисная атака на само издание.

В качестве “заградотряда”, где ранее выступали бухгалтеры и боксеры, активизировались “жирные коты”, главный тренер сборной по таэквондо, сочинивший рекордный в белорусской истории иск на 200 млн. рублей.

Агония переросла в истерику. Ведь Бондарь все это время продолжает сидеть и давать показания…

Пора бы дело Александра Ивановича в суд передать, да обвинительный приговор огласить. Но как же быть с вопросами касательно носа, под которым растворился “НИИсследованный миллиард”? Не благодарность же за это выносить. Министра — как минимум…