Лига Европы. МТЗ-РИПО — Сутьеска. Вокруг матча. Егорки на пригорке

Но нынче не до жиру, иностранного капитала в клубе, не секрет, поубавилось, не те в составе имена, не те позиции в таблице, не тот продукт, не та реклама — соответственно упала и планка общественного интереса. В четверг на черногорскую “Сутьеску” зритель привалил валом втрое меньшим, чем некогда на венгерский “Ференцварош” или чешский “Теплице”.
В сущности давешняя лигоевропейская обстановка на “Тракторе” не шибко шла вразрез со среднестатистической чемпионатной. Ну, на трибунах чуть гуще, милиция чуть строже, в VIP-ложе чуть многолюднее, в том числе и за счет лиц с нездешним загаром… Еще ярче обычного пестрит хозяйский фан-сектор — этот “красно-белый” “тусач”, щедро вкладывающий флюиды в свои извечные “Сила воли… рабочий класс…” Аккурат позади тракторозаводского братства-фанатства — неподалеку от фанерного табло, на легендарном пригорке в Парке 50-летия Октября — вскоре после стартового свистка нарисовалась уже совсем типовая пастораль. Народ числом в добрую тысячу, поскупившись на билет ценой в десять тысяч, смотрит футбол на дармовщинку. С неудобствами — все же до поля далеко, зато бесплатно, а бесплатно, сказывают, даже уксус бывает сладким.
События на поле публика пропускает через себя без излишнего надрыва. В зрительских рядах, как всегда, есть пара-тройка луженых глоток, из которых исходит незаурядный болельщицкий фольклор. “Пунтус! Освежи игру заменами!” — газетным слогом вопит с верхотуры некий глашатай народного чаяния. Пунтус внимает трибунному гласу — выпускает Рындюка. И с ходу бьет в “яблочко”. Тот счет сначала сравнивает — и в порыве радости несется к тренеру, а потом в овертайме добывает победу — и в порыве радости делает кульбит…
После финального свистка, как ни странно, героя матча детвора обхаживает в погоне за автографом отнюдь не в первую очередь. Ибо любимцем “красно-белой” торсиды выступает кое-кто другой — первый и, возможно, последний гвинеец белорусского футбола Абубакар Камара. Когда он, замененный, покидает поле в овертайме, на стадионе гремит бурная и продолжительная овация. Когда звучит финальный свисток, самые настырные из болельщиков берут его в объектив цифровых фотокамер прямо на беговой дорожке. А когда футболисты расходятся по домам, выныривая из служебного входа, темнокожий легионер, кажется, берет пальму первенства по количеству автографов, розданных неуемным отрокам-футболофилам. Благо оперативная обстановка на “Тракторе” традиционно либеральная — ни милиции, ни прочих препон.
Камара покидает стадион последним из игроков, в компании журналистов, с которыми разговаривает на недурственном русском. Отчего-то наши люди питают к нему симпатию. Видимо, за полное отсутствие апломба и веселый нрав. Ну и за футбол тоже — вполне себе подобающий.
Этот хлопец, кстати сказать, африканец, отнюдь не преклонных годов — ему всего двадцать. Может, айда и его в сборную — вслед за Рудиком и вместе с Брессаном? Очень ведь футбольная фамилия.