СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД. Марка Захаровых

Вообще-то Костя хотел попасть в “Вашингтон”. Но вовсе не потому, что клуб имеет столичную прописку и славен своими достижениями. Желание Захарова-младшего обусловлено давней детской мечтой поиграть бок о бок с кумиром — Яромиром Ягром. Легендарный чех в последнее время в “Кэпиталз”, прямо скажем, не блещет, и не оттого ли, что не имеет в звене дельного и предприимчивого напарника…

Но ледовая элита хоть и манит победителя и непревзойденного снайпера белорусского чемпионата, но безоглядно бросаться в омут НХЛ он не спешит — для начала стоит постичь науку заокеанского хоккея в юниорской лиге, повариться, так сказать, в одном котле со сверстниками, ну а потом… На этот счет у обоих Захаровых единое, твердое мнение: форсаж слишком рискован, и время торопить не стоит.

И действительно, куда спешить им, для которых последний сезон и так принес немало радостных мгновений? Про Костин титул чемпиона страны в составе “Гомеля” уже было сказано, про бомбардирские показатели в Ярославле — тоже, да и о майском решении исполкома ФХРБ, доверившего национальную сборную Захарову-старшему, не знает только дремучий невежда. Сын усть-каменогорской учительницы русского языка вышел на пик тренерской карьеры молодым — в 41 год, четверть века спустя после того, как его привезли в Минск дошлые селекционеры школы “Юность”.

Сегодня Михаил Михайлович — человек занятой. На нем команда родной школы, сборные — молодежная и национальная. Он тренирует президента страны — на досуге, и отслеживает сыновий спортивный прогресс — непрестанно и тщательно.

Затевая очередной “Семейный подряд”, мы вопреки изначальной условленности пеклись о его актуальности. Отец и сын Захаровы — сегодня это в тему. Итак…

— Итогами драфта довольны?

К. — Хотелось, конечно, быть выбранным в первом или втором раундах, не зря же я на чемпионате мира старался…

М.М. — А это нормальное явление. В НХЛовском драфте логики нет. Там все тонко делается. Вот Костя был на аттестации в Ванкувере. Вопросы задают вроде бы вразнобой и общего характера: твои игровые преимущества, недостатки. И потом, как бы невзначай, — в какой команде мечтаешь играть, кто любимый игрок? Так ты сообрази и ответь — в “Ванкувер Кэнакс” попасть стремлюсь, а от действий Нэслунда всегда в неописуемый восторг приходил. Всю жизнь, мол, только за его игрой слежу. Совсем другое отношение к тебе будет. А он заладил: Ягр, “Вашингтон” — “Вашингтон”, Ягр… Кто ж тебя после этого станет в “Ванкувер” приглашать?

К. — Ну, конечно. А в других клубах на аттестациях что говорить?

М.М. — То и говори: в Монреале — за “Монреаль Канадиенс”, в Далласе настаивай на том, что ты от их “звезд” с ума сходишь.

К. — Они же, небось, не дураки. Потом данные сопоставят и подумают, что я не хоккеист, а какой-то аферист.

М.М. — А, ерунда все это. На самом деле еще задолго до драфта клубы уже наметили себе кандидатуры. Изучили потенциальных новичков досконально: где играл, сколько забрасывал, какие травмы были и так далее.

— Константин Захаров готов к прелестям силового заокеанского хоккея?

М.М. — С этим беда. У нас ведь хоккеистов совершенно не учат драться. И пойди попробуй помахать кулаками в чемпионате страны — сразу получишь матч- штраф, а к нему еще и дисквалификацию.

— Все во благо фэйр-плей…

М.М. — Какой тут фэйр-плей… Хоккей — жесткий вид спорта. Игрок должен уметь постоять за себя на площадке. Мы этого не умеем. Как-то перед чемпионатом мира в Канаде играли товарищеский матч с Германией. Немцы так отдубасили Костицына — надо было видеть. Андрей лучший игрок в команде, а за него и заступиться некому. Смотреть жалко. Парахонько и Дурнов — два бугая — стоят, ничего понять не могут. Не научены, как себя вести в таких ситуациях. У Парахонько шлем слетел, он стал его по льду катать, поднять не может. И это вместо того, чтобы за партнера заступиться, в обиду не дать. Ну, и ему за компанию немцы морду набили, и Дурнову. Тебе, Костя, не досталось?

К. — Не-а…

М.М. — Повезло… А вообще неприятно было. Нам надо менять отношение к дракам на льду. Ну, подерутся два мужика, отметелят друг друга, подумаешь, ЧП… За океаном мордобой уже давно в норме. Главное, чтобы один на один и без перчаток. Судьи выполняют функции секундантов и дают свисток не раньше, чем один из противников окажется на льду. А дисквалификацию назначают тому, кто вмешивается в поединок. И, что характерно, там лежачих никогда не бьют, а у нас — запросто. Вот вам и фэйр- плей… Мне немного страшновато отпускать Костю за океан — лупить будут…

— Науку рукопашного боя, говорят, неплохо преподают в России…

К. — В Россию я не хочу. Есть большое желание попробовать себя в американской лиге юниоров. Оттуда проще потом попасть в НХЛ.

М.М. — Предложений от российских клубов у нас хватает. Но перед глазами стоит пример Андрея Костицына, который в ЦСКА протирал скамейку. Да, там платят хорошие деньги, но нет ничего хуже простоя. В юниорской лиге НХЛ зарплаты мизерные, но — и это много ценнее — ты постоянно при деле.

— 18-летний Михаил Захаров дал бы фору Константину?

М.М. — Сложно сказать. Слишком уж велика разница в уровне союзного хоккея и суверенного белорусского. В первой лиге чемпионата СССР “Динамо” постоянно входило в тройку, было по сути тринадцатой командой страны. А страна регулярно выигрывала мировые чемпионаты, Олимпиады, обходясь при этом без легионеров. Советский хоккей был очень сильным. Любую команду возьмите, там столько звезд… Не знаю, как бы себя проявил Костик в тех условиях. А меня прямо из “Юности” в юношескую сборную СССР позвали.

В Минск попал в числе собранных со всего Союза ровесников. В Беларуси тогда Стаин работал — великий тренер, помогал ему Никонов. В конце 70-х они активно занимались селекцией, приглашали перспективную молодежь. Так здесь появились Шипицын, Рощин, Ерастов, Борщевский… Костяк минского “Динамо” 80-х годов. Модель была отлажена, кадры подбирались хорошие. Потом, правда, такую практику перестали использовать и только теперь снова стали завозить перспективную молодежь из России.

— Сейчас это актуально?

М.М. — Очень! Назовите мне “живых” игроков, вышедших из наших хоккейных школ. Если не брать в расчет “Юность”, то и вспомнить некого. Людей не хватает. Например, хоккеистов 1984 года рождения у нас всего 60 на всю страну. Из них “живых” — человек 15. И из этого надо лепить сборную. Будь в Беларуси хотя бы десяток нормальных школ, о привозных кадрах речи не велось бы. А кроме “Юности”, ну может, еще Новополоцк что-то дает. Остальное — мрак… Мы с Костей два года в Америке жили, сын там, конечно, мало что приобрел в плане мастерства, но…

К. — Не только не приобрел, а растерял все, что было… Пара тренировок в неделю плюс матчи по выходным. Разве это нагрузки?

М.М. — Но система-то какова? Мальчишек там — тысячи, практически ни один талант не остается незамеченным. Брайана Лича вон в Техасе отыскали, где хоккея нет как такового — пустыня вокруг. В этом году было в очередной раз доказано, что за океаном вся хоккейная сила. Сборная Канады, выигравшая чемпионат мира, это отнюдь не цвет нации. При желании там добрую дюжину таких команд сколотить можно, а то и посильнее.

— Минское “Динамо” образца 80-х годов было богатым клубом?

М.М. — Делить команды на богатые и бедные стали уже после развала Союза. А тогда все имели приблизительно равные условия, несравнимые с сегодняшними в той же России. Благополучие хоккеистов определялось авторитетом местного начальства, его возможностями и административным ресурсом. Скажем, на Украине давали квартиры, “Волги”, премиальные были чуть побольше, чем везде. Народ туда охотно ехал играть. Но выше всех котировался, понятно, ЦСКА. Оттуда — прямая дорога в сборную, о благах которой ходили легенды.

А в “Динамо”? Зарплата триста плюс сорок рублей премиальных за победу. В месяц сотен шесть набегало. Но и это были хорошие деньги по тем временам. Мы неплохо жили, имели квартиры, машины. Свой первый “Жигуленок” я купил в 21 год.

— А с популярностью как?

М.М. — Прекрасно. Хоккеистов, как и футболистов, узнавали, мы были уважаемыми людьми.

— Дружили с футболистами?

М.М. — Ясное дело. С Алейниковым и Гуриновичем много где побывали одной компанией.

— Понятно — вечеринки, рестораны… Куда любили захаживать?

М.М. — С футболистами редко удавалось отдохнуть, все-таки чемпионаты у нас заканчивались не одновременно. А так… Минск не давал большого выбора. Было всего два нормальных ресторана — “Юбилейный” и “Планета”. Потом, правда, еще “Беларусь” построили. Туда и ходили. По понятным причинам приходилось соблюдать конспирацию — ни Крикунов, ни Малофеев это дело не приветствовали. Мы действовали организованно, под чутким руководством Ивана Жекю. Водку наливали в бутылки от минералки, шампанским наполняли графины. Хорошо придумано было. Если кто и увидит, подумает: “Боржоми” пьют ребята — молодцы, режимят…

— Посещение ресторанов сильно било по карману советского хоккеиста?

М.М — Давайте считать. Бутылка шампанского стоила пять рублей, водки — четыре, котлета киевская — рубль двадцать, столько же салат оливье.

— Ну и память у вас, Михал Михалыч…

М.М. — Что еще мы брали? Ветчина нарезанная, трехлитровик сока… Ну “Миллион алых роз” или “Песняров” заказать — еще рубля три. В общем, в полтинник на троих укладывались запросто.

— Костя, а почем нынче в ресторане оливье?

К. — Не знаю. Я в рестораны не хожу.

М.М. — Пусть только попробует! Сегодняшним хоккеистам в этом смысле до нас далеко. Сходит такой, отдохнет — потом весь день с кровати не слезет. Знаю, что говорю. Есть у меня отдельные кадры, не буду фамилий называть. Всю ночь на “Мэдисоне” пляшут, а потом лежат бревном до следующего вечера. И это кандидаты в национальную сборную. Или на охоту отправятся со всеми ее национальными особенностями… Есть один такой любитель. После этого не то что гол не может забросить — до ворот доехать не в силах.

Мы другими были. С утра встал и на тренировку. Отпашешь по полной программе — и порядок. А попробуй не явись — в лучшем случае сотню с зарплаты срежут… Принцип был прост. Хочешь выпить — пей, но затем приди и отработай. А работали с утроенной энергией. Если, скажем, Дима Ерастов носится по площадке как метеор, все ясно — вчера набухался…

Я теперь по-другому действую. За нарушение наказание серьезнейшее — вплоть до расторжения контракта. Ладно, если спортсмен в семейном кругу выпил стакан виски, это дело плевое. Но когда шатаются по городу у всех на виду, а потом через три дня в Инсбруке получают 0:5… Горько смотреть.

— Вы сразу решили сына в хоккей отдать?

М.М — Решил-то сразу, но он упорно отказывался.

К. — В детстве я хотел стать таксистом, люблю автомобили.

М.М. — Тренироваться ты не любишь. Лодырь. Потом еще в баскетбол рвался… А на кой нам баскетбол этот? Я его на каток привел, на коньки поставил. Сразу ничем не выделялся, были ребята и посильнее. Года четыре назад я было совсем в сыне разочаровался. Говорю: кончай это дело, иди в школу, может, выучишься, человеком станешь…

— Костя хорошо учился?

К. — Неважно. Хоккей много сил и времени отнимал, за учебники и сесть-то было некогда. В школе успевали только те, кто плохо играл.

М.М. — Тут обычно одно из двух: либо учеба, либо спорт. Третьего не дано. Хорошо, потом сын стал прогрессировать, и проблема его будущего отпала сама собой. Костик вовремя понял, что без изнурительной пахоты в большом спорте делать нечего. А учиться мы потом будем.

Хотя теперь у меня в “Юности” некоторые ребята справляются и в институте, и на площадке. Те же Миша Грабовский, Дима Юдин. Молодцы парни. Если умеешь совмещать приятное с полезным — совмещай, ради бога. И когда они подходят ко мне отпроситься на занятия, я, как правило, даю добро. Закончить игровую карьеру с тренерским дипломом в кармане — мечта многих хоккеистов. Препятствовать этому не стоит.

— Костино желание водить машину вы приветствуете?

К. — А куда ж он денется?

М.М. — Я ему свой “Мерседес” проспорил. Перед чемпионатом мира в Ярославле заключили пари: если Костик станет лучшим снайпером — отдаю ключи от гаража. А он возьми и наколоти больше всех шайб.

К. — Имея столь мощный дополнительный стимул, грех было плохо сыграть.

М.М. — Такой прыти от Костика я, честно говоря, не ожидал. Теперь приходится расплачиваться…

— Так вы, Михаил Михайлович, оказывается, пешеход?

К. — Пока нет. Мне еще водительские права не выдали, справки собираю. Вот оформлю все необходимые документы, и “Мерс” мой. А отец пусть в трамвае ездит — ближе к народу.

— Костя, тебя травмы часто беспокоили?

К. — Так, по мелочам: руки ломал, ушибов хватало.

— Михал Михалыч, а если суммировать ваши простои из-за травм, сколько набежит?

М.М. — О-о-о… Боюсь сбиться со счета: локти, пальцы, голова, ключица, ребра, ноги…

— Одна из травм едва не стоила вам жизни…

М.М. — Таков хоккей. Я мало что помню. Как в кино: очнулся — гипс. Игровой момент, потом — боль, кровь, раздевалка, больница, операция… Шайба на бешеной скорости попала в голову и проломила скулу. Сложный перелом, при котором кости ушли внутрь и их приходилось вытягивать. Для сына в его юные годы тот момент стал большим потрясением. Обтошнил, бедняга, всю палату, когда пришел навестить. Н-да, видок у меня тогда был действительно жутковатый…

К. — Я в тот момент категорично заявил: “Все, больше в хоккей играть не буду!” Страшно, все лицо зашито, шрамы…

М.М. — Нормально, “Прессбол” тогда даже фотографию опубликовал — вот работают ребята.

— Больше всего в этой ситуации удивляет, как вы в таком состоянии спустя несколько месяцев решились прилететь в сборную и быть при этом в числе ведущих хоккеистов?

М.М. — Мечтал сыграть на чемпионате мира в группе “А”. А грезы ведь сами не сбываются, для этого надо приложить много усилий. Врачи меня отговаривали от поездки и игр как могли. Действительно, скажу вам, пришлось очень трудно. Во время матчей наступают такие моменты, когда начинаешь туго соображать. Происходит это на фоне усталости к концу игры или в овертаймах. Я же во втором периоде уже мало что понимал. Но с площадки не уходил.

— Более того, известно, что в свое время в сборную вы прилетали за свои кровные. Вы такой патриот или денег не считали? Что вами вообще двигало?

М.М. — Все та же мечта. Тогда мы только начинали путь наверх и делать это приходилось из самого подвала — дивизиона “С”. Главный соперник — Словакия, ныне пребывающая в зените славы. До сих пор уверен, что обыграть словаков было вполне по силам. Однако уже тогда в команде сложилась нездоровая, конфликтная ситуация. От выступлений за сборную отказались Расолько и Алексеев…

— Именно в тот момент и зародился конфликт, вылившийся два года спустя в известное “письмо 23-х”, и снятие с поста главного тренера Андрея Сидоренко?

М.М. — Хоккеисты видели, что они сильнее соперников, а результата нет. Ребята были в корне не согласны с тактикой тренерского штаба.

— Но зачем выносить сор из избы? Неужели нельзя было все решить цивилизованно?

М.М. — Пытались. Все видели, какая обстановка сложилась в команде, но никто ничего не предпринимал. А когда Ковалев окончательно заявил, что к Сидоренко больше не приедет, его поддержали и остальные. Тогда ведь в сборной действительно был коллектив сплоченный и дружный — ребята слов на ветер не бросали. Неудивительно, что достигли таких успехов на чемпионатах мира и Олимпиадах. Я не хочу обвинять во всех грехах только тренера, просто пришло время кардинальных решений. Конфликт с игроками был налицо и, прояви тогдашнее руководство федерации гибкость, он не перерос бы в публичный скандал. Хотя я никогда не был ярым противником Сидоренко.

— Симптомы той болезни проявились и нынче. С той лишь разницей, что Крикунова сняли без шума и демаршей…

М.М. — Я не вникал в подробности этой отставки. Но оспаривать ее логичность не стану: тренер не выполнил ставившейся задачи и был смещен со своего поста. Если бы подобным образом мыслили и в 1996 году, никакого письма не последовало бы. Но тогда все было по-другому. Доходило до того, что в федерации нам прямо говорили, что никакой задачи перед сборной не ставят. Это, помню, просто взбесило Андриевского: “А для чего тогда вообще играть?”

— И все-таки вы можете назвать тот момент, когда все окончательно решили: или Сидоренко, или мы?

М.М. — Конечно. Произошло это после поражения от сборной Великобритании — 2:4. Это был последний матч в группе “В”, ничего уже для нас не решавший. Но закрутка вырисовывалась интереснейшая. Перед последним туром на выход в элиту претендовали сборные Швейцарии и Латвии. В случае нашей победы прибалты становились победителями вне зависимости от других результатов, в случае поражения — пролетали. Вечером накануне встречи мы разговаривали с латышами, среди которых много друзей и приятелей, пили чай и уверяли: “Да вы что, проиграть англичанам? За кого вы нас принимаете — никогда…” В итоге матч проводили в три звена и в них на площадку выходили восемь защитников! Я такого больше никогда не видел. Можете себе представить, каково было Ковалеву и другим ребятам после встречи смотреть в лица своих друзей? А кое для кого хорошая отмазка получилась: мы не вышли в элиту? Так посмотрите, латыши тоже не преодолели этот барьер…

— Кстати, вашему уходу из крикуновского “Динамо” также сопутствовали весьма незаурядные обстоятельства…

М.М — Крикунов почему-то принялся за резкое омоложение состава. В 1989 году мы заняли десятое место в Союзе, зачем было ломать команду? Нас, стариков, тогда человек шесть-семь ушло. Ерастов и Бубенщиков сами отказались играть у Крикунова, кого-то, мягко говоря, попросили… В итоге “Динамо” удержалось в высшей лиге только благодаря ее расширению. Отчего возникла та ситуация, я до сих пор понять не могу. Да и желания большого копаться в прошлом не испытываю.

Сразу думал заканчивать. Полгода без дела слонялся, пару месяцев в Польше поиграл, а потом собрал вещи и махнул в Штаты. В те времена в Америке была мода на хоккеистов из Европы и найти команду труда не составляло. Вволю погоняв шайбу в низших лигах и сменив ряд команд, я повесил коньки на гвоздь. Завязал…

— Перейдя на тренерскую работу, вы стали больше внимания уделять Косте?

М.М. — Несколько лет назад я стал с ним работать индивидуально. Здесь он, не особенно напрягаясь, забрасывает больше всех и ходит гоголем. В чемпионате, где выше колена никто не бросает, — что это за уровень? А вот когда на мировом первенстве из 30 попыток только один раз шайба залетела в ворота, тогда понял, что работы еще непочатый край.

— Вы суровый наставник для сына?

К. — Иногда здорово достается… Таким и должен быть тренер — никому спуску не давать.

— Многому тебя научил отец?

К. — Всему. Как в жизни, так и в хоккее.

М.М. — Вот только бросать ты как не умел, так и не умеешь.

К. — Уже нормально получается — сам же говорил.

М.М. — Когда? Пахать еще и пахать. Нет, насчет силы претензий практически нет — неплохо. Но точность… Стать лучшим бомбардиром в Беларуси — это не достижение. У нас и вратарей-то нормальных нет. А вот на международном уровне не раз сталкивался с проблемой, когда для шайбы есть одна маленькая щелочка и в нее нужно попасть. Вот если из таких положений будешь забрасывать из десяти девять, можешь считать бросок поставленным.

К. — Ну я же работаю. Даже сейчас, в отпуске, постоянно занимаюсь. С Тимой Филиным выбираемся на “резину”, берем по 50 шайб и поехали: бросаешь, пока руки не устанут. Да и с отцом часто персонально работали с макетом голкипера.

М.М. — Канадское приспособление. Хотя мы с Костей сейчас больше на теорию налегаем. А именно — просматриваем видео, разбираем ситуации. Ну и кроссы, конечно, по утрам, зал штанги. Нагрузок мало не бывает. К счастью, многие сейчас это стали понимать. Иногда на тренировках просто душа радуется, глядя, как работает молодежь. Тот же Грабовский. Парень пашет, не жалея себя. Вот он будет играть, не сомневаюсь в этом.

— У вас с сыном бывают конфликты?

К. — Случаются. Но очень редко.

М.М. — А как мне реагировать, когда ему говоришь, что надо кросс бежать, а он в ответ: “Я устал…” От чего ты устал? Всегда ставлю в пример Руслана Салея. Вот это хоккеист с большой буквы. Он приезжает в Минск в отпуск и сразу же начинает тренировки — в день по два часа. При этом Руслан вполне может позволить себе и выпить, и закусить. Но я всегда знаю, что на следующее утро он как штык будет в зале. И будет работать так, что дай бог каждому. Именно поэтому Салей и является самым высокооплачиваемым спортсменом Беларуси, имеет шикарный дом, машину и все остальное.

— Вы своих юных подопечных держите в ежовых рукавицах?

М.М. — На чемпионатах мира ребята сами себе никогда не позволят лишнего. Да и в таком возрасте они еще не особенно склонны к нарушениям режима и каким-то загулам. К тому же за достижение поставленной цели федерация выплачивает солидные премиальные и отказываться от них из-за собственной глупости никто не станет. Есть и еще одна немаловажная причина — как я уже говорил, это поколение просто не умеет пить. После словацкого чемпионата мира, где мы заняли пятое место, ребята взяли ящик пива на всех… Потом три дня отойти не могли.

— Костя, какая из уже выигранных наград для тебя самая ценная?

К. — Такая еще впереди. Вот на Салея посмотрел и понял — надо Кубок Стэнли брать!

М.М. — Уже перстень победителя мне пообещал подарить. Видимо, в счет компенсации за выигранный “Мерседес”… У меня мечта, чтобы кто-нибудь из белорусов привез главный трофей сильнейшей лиги мира в Минск. Вот радости для народа! И неважно, кто его доставит: Салей или Кольцов, Захаров или Костицын, Карага или кто-то еще…

— Вы с сыном и отдыхаете вместе?

К. — Всего один раз удалось куда-то выбраться.

М.М. — Проблем хватает, не до отдыха. Вот только в прошлом году нашли время съездить в Испанию. Подобралась компания по интересам: я, Салей, Костик и Андрей Костицын.

К. — Привезли нас в Испанию и не сказали, что море рядом. Сами с Салеем втихаря ходят, а мы с Андреем в бассейне плаваем.

М.М. — Самое интересное, что до моря максимум 150 метров. С Русланом неделю голову ломали: чего малые бастуют?

К. — А мы как-то и не додумались пройтись, спросить.

М.М. — Балбесы…

— Вас всегда принимают за отца с сыном?

М.М. — Так вроде похожи…

— По поведению вы больше напоминаете друзей или братьев…

М.М. — Косте иногда очень хочется, чтобы все именно так и думали. Когда, скажем, кричу ему: “Сынок, иди домой”, — делает вид, что не слышит.

К. — Это папа о случае в Испании.

М.М. — У нас с Салеем VIP-номера были, а они жили попроще. Как-то вечером стоим, смотрим, идут — два ловеласа с девчонками. Кричим: “Де-ети, до-омой!” Одна из барышень оборачивается: “Это не вас?” — “Не, мы их даже не знаем….”

К. — Ну а чего вы мешаете? Там такие девчонки симпатичные…

— Вкусы вне хоккея у вас сходятся?

М.М. — Это смотря в чем.

— Ну вот мы о девушках заговорили…

М.М. — Разные. А вот в остальном вроде все похоже. В напитках, например. Я пью соки, Костя — тоже. Пиво пьешь?

К. — Ну-у…

М.М. — Пьет, представляете? Во дает! Нет, я все понимаю — сам таким был. Ну не выпьет он бутылочку дома, оприходует где-нибудь за углом. Зачем? Друзья-товарищи еще не такому научат. У нас ведь любят начать с пива, а потом еще и водочкой шлифануться. Хотя сын понимает, что можно, а что — нет.

К. — Уж не маленький…

М.М. — Я твердо убежден, что в умеренных количествах принимать спиртное спортсмену можно только после 20 лет. Когда организм сформировался, заложена физическая база, тогда, пожалуйста — вечерком 50 граммов виски или пару пивка. Все канадские профессионалы это себе позволяют. Но на то они и канадские, что чуть приняли и остановились. А наших потом из самолета выносят.

— Насколько у вас с Костей доверительные отношения? Он все вам рассказывает?

М.М. — Если не врет, то все.

К. — Все-все. Отец всегда выслушает, посоветует.

— И в свои амурные дела его посвящаешь?

М.М. — Ой, да что там у него интересного? Все это мы уже проходили: пришел, увидел, победил — и домой в 4 утра, потрепанный, как мартовский кот. Я ничего не говорю — понимаю. У него был очень тяжелый сезон, надо расслабиться, отдохнуть, отвлечься. Единственное, на что обращаю внимание, даже в случае подобного отдыха нельзя забывать о физических нагрузках. Найди время сходить в тренажерный зал, поиграть в теннис, пробежать кросс. Полностью выключаться нельзя ни на один день. По этому поводу у нас совсем недавно был очень серьезный разговор с Хмылем. У Олега есть кое-какие проблемы, но если он будет себя правильно вести, то способен принести еще очень много пользы нашему хоккею.

— Узнаете в Косте себя молодого?

М.М. — Трудно сказать. Молодежи сейчас созданы все условия для тренировок и плодотворной работы. Мы в свое время о таком могли только мечтать. Великолепная раздевалка, бесплатный тренажерный зал — лучший в стране, формой обеспечены, питанием — тоже, баня, массаж, коньки, видео в раздевалке… Чего еще желать? Только тренируйтесь, а результаты придут. К сожалению, многие этого не понимают: хотят всего и сразу. Максим Козлович, один из самых талантливых хоккеистов 1984 года рождения — из таких. Говорил ему, останься, рано еще уезжать. Нет, подался за длинным рублем. А потом у Лебедева в “Гомеле” на лавке сидел. Сейчас не рассматривается даже в числе кандидатов в юношескую сборную.

— Вы суеверны?

К. — Есть такое дело. После удачного поединка стараюсь повторять свои действия вплоть до мелочей.

М.М. — Я помню, коньки зашнуровывал всегда то ли справа налево, то ли наоборот. А вообще в день игры замыкался в себе и не отвлекался на разные мелочи. Думал о хоккее, настраивался, анализировал предыдущие встречи.

К. — Я очень часто после матчей не могу заснуть — перед глазами, словно кино, прокручивается игра. Думаешь: эх, здесь бы не бросать, а передачку отдать, а в этом моменте поспешил, паузу бы выдержать… Вот так лежишь и всю ночь в хоккей играешь.

— А поклонницы не достают?

К. — Я стараюсь не особенно распыляться на такие дела.

М.М. — А почему же тогда под утро домой возвращаешься? У нас в свое время тоже недостатка в подобных предложениях не было. Тогда ведь о Беларуси судили только по “Песнярам” и “Динамо” — футбольному и хоккейному. Я же говорю, у меня в 21 год уже машина была — чем не жених…

— А Костя в свои 18 уже на “Мерседесе”…

М.М. — Только рад за него. И за Андрея Костицына, который и родителям автомобиль приобрел, и сам пешком не ходит.

— А не боитесь, что в столь юные годы деньги могут Костю испортить?

М.М. — Подобное может произойти только в том случае, если у человека нет мозгов. Костя в этой жизни уже кое-что понимает.

— Михал Михалыч, ни для кого не секрет, что в хоккейном мире у вас много знакомств и связей. Знавались вы даже с легендой НХЛ Горди Хоу…

М.М. — Довелось. В моем клубе был тренером его сын — Марк. Горди же частенько наведывался на матчи, что вызывало в городе небывалый ажиотаж. Он у них там, как Гагарин, — личность легендарная.

К. — Но мужик простой, никакого высокомерия или звездности.

— А вас миновала чаша сия?

М.М. — Звездная болезнь? Не замечал. Не до того было — я постоянно к чему-то стремился, ставил для себя новые цели.

К. — А у меня появились некоторые признаки “звездняка” после того, как стал лучшим бомбардиром юношеского чемпионата мира. Но отец мигом на место поставил.

М.М. — Я на таких турнирах в четырех матчах по 10 шайб забрасывал. Это не повод, чтобы возгордиться. Именно это Косте и объяснил. О таком результате все через два года забудут — останется только маленькая строчка в справочнике. Надо продолжать расти и стремиться к НХЛ. Вот если там удастся сыграть, можно считать, что не зря пот проливал. Лучшая лига мира — это да. И Костя Кольцов, несмотря на то что провел в ней всего пару матчей, уже кое-чего в хоккее достиг. Не каждому это дано.

— Великолепное трио Андрей Костицын, Захаров, Карага имеет большой потенциал?

М.М. — Они, как я уже говорил, парни не без таланта, но играть в одном звене им противопоказано. Да, я выпускал их вместе в большинстве и в критических моментах, но это не всегда шло на пользу. Они плохо играют в обороне. Причем все трое. И это главный недостаток. Устанет, не доработает, назад не добежит… Вот классический пример: на чемпионате мира выдали раскладку пробега хоккеистов за один матч. Первая десятка — порядка 2300 метров. Для сравнения у Костицына — 950. Почувствуйте разницу…

— Костя не единственный ваш сын…

М.М. — Да, есть еще Сашка. Это будет классный хоккеист, можете мне поверить. Он в свои семь лет бросает лучше, чем Костя. А кататься на коньках начал едва ли не раньше, чем ходить.

— Славные времена настанут для нашей сборной лет через десять-двенадцать… Вы — тренер с мировым именем и два лидера экстракласса — братья Захаровы…

М.М. — Так не получится, Сашка — американец.

— Ну, знаете, если мы так будем Захаровыми разбрасываться…

М.М. — А что делать — это жизнь. Мне кажется, что каждый человек должен жить там, где родился. Хотя вопрос, за какую страну играть, он, когда вырастет, решит для себя сам. Но у него американский паспорт, и скорее можно представить ситуацию, когда на Олимпиаде два брата сойдутся на льду, защищая цвета разных сборных.

— И за кого же вы будете болеть?

М.М. — За родную команду и удачную игру сыновей.

— Костя, драфт — это судьбоносный момент в твоей жизни?

К. — Не сказал бы. Веха в карьере — да. Но слишком большого значения его итогам придавать все же не стоит.

М.М. — История НХЛ знает много примеров, когда игроки, задрафтованные под первыми номерами, не оправдывали выданных авансов и незаметно сходили с арены. И в то же время хоккеисты, которые не особенно блистали и, как следствие, не рассматривались фаворитами, потом выстреливали и выбивались в звезды. Все относительно. Павел Буре, между прочим, тоже проходил далеко не под первым номером…