Велоспорт. Наши колеса на Тур де Франс

— Женя, наверное, не ошибусь, если предположу, что финиш на Елисейских Полях стал для тебя отдушиной после череды горных этапов?
— Мне очень понравилось ехать в Париже. Обстановка великолепная. Чуть ли не миллион зрителей. Все кричат, поддерживают. Вокруг красота! Сердце Франции — что еще сказать?! В общем, значимость “Тура” ощущалась здесь сильнее, чем где-либо. Стоило три недели промучиться, чтобы получить такое удовольствие. Эмоции непередаваемые: забываешь напрочь о ссадинах, усталости и наслаждаешься моментом.

— В команде довольны исходом гонки?
— Недостает только какой-нибудь маленькой победы. Если бы взяли один из этапов, были бы на седьмом небе. Но и без того у всех очень хорошее настроение. Наш главный спонсор на фуршете отметил, что перед стартом даже не думал, что “Де Же” займет 7-е место в командном зачете, а один из французских гонщиков пробьется в первую десятку общего зачета. Дескать, услышав подобное, только рассмеялся бы. Ведь за 13 лет существования команды подобных результатов мы не достигали. В общем, спонсор пообещал, что сделает все возможное, чтобы коллектив продолжил выступать и в следующем сезоне, и в более отдаленном будущем.

— Пробившийся в десятку Кристоф Ле Мевель стал настоящей сенсацией. Читал, что у него большие проблемы со здоровьем…
— Он однажды очень серьезно пострадал в столкновении. Кристофу дважды вскрывали икроножную мышцу, и теперь его нога функционирует на 70%. Но он сильный парень. Раньше Ле Мевель работал на Хусховда, но теперь ему предоставлена свобода — и он показал, на что способен. Мы его тоже поддерживали. На 20-м этапе я даже немного подвез Кристофа на Мон-Венту! Случайно не было видно, как я его толкал руками?

— В камеру это не попало…
— Хорошо. А то могли и наказать. В целом к подобным ситуациям судьи относятся лояльно, но здесь гонщик шел высоко в общем зачете. Могли оштрафовать на определенное количество секунд.

— Зато все увидели, как ты на финише в Париже обнимался с Контадором…
— Так это специально было задумано. Я подъехал к фотографам, говорю: вам, наверное, будет интересно снять вместе первого и последнего гонщиков в общем зачете. Они ответили: конечно. После чего я и сфотографировался с испанцем.

— Не обидно было стать “красным фонарем”?
— Обидно?! Ни капельки. Даже, можно сказать, наоборот — горжусь. Какая разница, по большому счету, занял ты 150-е место или 154-е. А ведь о гонщике, который занял последнее место, говорят намного больше, чем о том, кто стал предпоследним или третьим с конца. В прежние годы за право стать “красным фонарем” боролись. И всерьез! Там еще денежная премия полагалась: десять тысяч то ли франков, то ли марок — не помню точно. И гонщики специально тормозили, отставали, чтобы выиграть в этой номинации.

— К слову, долгое время последним шел голландец Кенни ван Хюммел, который прямо говорил, что его цель — выиграть “красный фонарь”…
— Этот парень вообще экстремал. Часто ехал один. Но на горном этапе упал со спуска, после чего его дух, видимо, упал до нуля — и он сошел.

— Механики не цепляли красный фонарь к велосипеду?
— Наоборот, это я их просил перед последним этапом найти что-нибудь красное. Но ребята ничего такого не отыскали. По ходу гонки подъехал к машине комиссаров — они мне флажок красный и прицепили.

— Было бы совсем стильно, если бы ты с этим флагом выиграл последний этап. Наверняка во время альпийских перевалов думал о развязке в Париже?
— В принципе я каждый финиш мысленно прокручиваю еще до старта. Стараюсь проанализировать любой возможный вариант развития события. Здесь у меня тоже были свои картинки в голове, как все должно закончиться. Но получилось, как всегда. Поначалу карты спутали гонщики из “Гармина”: своим поездом они меня осадили вниз. Потом Мондори из “Ажедеар” немного подрезал — даже не немного, а прилично. Потом, откуда не возьмись, передо мной вырос Канчеллара. Он-то что здесь забыл?

— В прошлом году он выиграл один из этапов по брусчатке…
— Но здесь-то у него точно шансов не было. А мне швейцарец помешал. В общем, начал я спринт где-то с десятой позиции. И все, что успел, — выбраться на пятое место…

— …что весьма почетно. В общем, “Тур де Франс” стал для тебя хорошей школой.
— О да! Опыта получил, сколько порой за несколько лет не приобретешь. Очень полезно посражаться со спринтерами такого уровня. И все равно мне еще надо, как говорится, пожевать хлебушка, чтобы начать их обыгрывать. Тем менее уверен, что это реально, и того же Кавендиша можно побеждать.

— Когда попробуешь осуществить смелый прогноз?
— Как получится. Через две недели поеду “Гран-при Гамбурга”. Говорят, это классическая гонка. Имею слабое представление о ней. А затем отправлюсь на многодневку “Тур Бенилюкса”.

— “Вуэльты” нет в планах?
— Пока неизвестно. Надо ведь и другим ребятам из нашей команды дать показаться. Тем более что есть еще спринтер — Себастьян Шаванель. Но в принципе вариант, что поеду в Испанию, не исключен.

Александр Кучинский: “Катюша” зовет
Для Александра КУЧИНСКОГО на главной супермногодневке все знакомо. В трехнедельной “Большой петле” он участвовал третий раз. Уроженец Оршанского района был важной деталью в командных построениях, а потому не обладал свободой для того, чтобы себя проявить. И тем не менее все равно был на виду.

— После трех с половиной тысяч километров, преодоленных на велосипеде, силы остались?
— Готов хоть сейчас сесть в седло и ехать дальше. В предыдущие годы выжимал из себя все, что мог. А нынче запас имеется. Преодолевать заново “Тур де Франс” было бы слишком, но недельку проехать в том же жестком режиме, кажется, смог бы без проблем. Наверное, поэтому осталось не вполне целостное ощущение от своего выступления: что-то недовыполнил, не всеми возможностями воспользовался. Со стороны команды никаких вопросов нет, но для себя гонку проехал не так удачно.

— Мне кажется, тебе не повезло с выбором этапов, на которых ты уезжал в отрывы. Финиши в гору — не лучший вариант…
— А что было делать? На равнинных этапах, которые больше мне подходят, особо не разгуляешься. Там было слишком очевидно, что команда Кавендиша будет везти его на финиш, а потому беглецы обречены. С другой стороны, для команды нужно было, чтобы кто-то находился впереди на горных этапах. Я атаковал трижды. Причем на 16-м мы ехали вместе с Пелидзотти — работал тогда в первую очередь на него. И при подъеме на Мон-Венту мой побег тоже являлся частью командного плана. Он сработал — я и Нибали подвез к Контадору, и Пелидзотти помог…

— Эпизод с твоей протяжкой для Франко попал в эфир. Причем показалось, что ты не сразу заметил партнера и только потом сделал ускорение…
— Просто не знал, нужна ли ему поддержка или сам справится. Поэтому обговорили действия. Он сказал: “Помоги” — и я протащил его пару сотен метров…

— Ты неизменно приходишь на выручку партнерам. За это полагается какая-то премия?
— Да, она называется зарплата. Можно, конечно, сказать партнеру: езжай сам, я устал и ничем не могу помочь. Но тогда просто-напросто с тобой не заключат контракт на следующий год, а возьмут того, кто может, у кого есть силы.

— Боссы “Ликвигаса”, наверное, расстроились, что одна из сильнейших команд осталась по итогам гонки без выигранного этапа…
— Зато мы взяли горную майку — а это практически приравнивается к победе. Кроме того, два гонщика вошли в десятку — тоже достижение. Нормальное выступление. Хотелось бы выиграть этап, но это было сложно сделать, когда доминировали одни и те же гонщики: в горах — Контадор и Шлеки, на равнине — Кавендиш.

— Остаешься в “Ликвигасе” на следующий год?
— У меня контракт до конца 2010 года. Хотя есть один вариант: “Катюша” хочет меня перекупить. Но все зависит от клубов. Мне комфортно в “Ликвигасе”, в “Катюше” тоже, наверное, будет неплохо. Разницы особой не вижу. Все равно гоняться с теми же ребятами.

— В российской команде выступает твой бывший партнер Филиппо Поццато…
— Собственно, он и является инициатором моего перехода. Но формальности меня мало интересуют, потому что от меня не зависят. Добро на смену команды я дал. А что получится, посмотрим.

— Пил шампанское по случаю завершения гонки?
— Кстати, да. На последнем этапе мы не были в числе триумфаторов, но мне довелось. Случайно вышло. Когда я опускался к “техничкам” за бачками, Йохан Брюнель предлагал шампанское другим директорам. И как раз попросил меня передать бокал нашему директору — от одной машины к другой. В тот момент я и пригубил.

— В пелетоне чувствовалось напряжение в связи с противостоянием Армстронга и Контадора?
— Все-таки это было выяснение отношений внутри “Астаны”. Мне показалось, что Брюнель хотел, чтобы выиграл Армстронг. Поэтому я выразил поддержку Контадору. Как-то перед стартом этапа стояли рядом. Сказал, что желаю ему победить американцев. Он парень еще молодой — было видно, что нервничал.

— Но Армстронг намерен вернуться через год. Как думаешь, реально в его возрасте победить на “Большой петле”?
— Почему нет? Армстронг, может быть, и не так силен, как прежде. Поражает, как он умеет собраться, как все просчитывает. Немногие могут в этом сравниться.

— А триумф белоруса на “Тур де Франс” реален?
— Это вопрос посложнее. Думаю, насегодня — нет. Просто так ничего не появляется. У нас есть сильные гонщики — тот же Костя Сивцов. Надо зарекомендовать себя на звездном уровне, выиграть многодневку вроде “Париж — Ницца”. А потом думать о таких вершинах, как успех на “Туре”. Хотя Брэдли Уиггинс смог ни с того ни с сего пробиться на четвертое место. Но это событие из ряда вон выходящее, я подобного раньше не видел. Для белорусов сейчас более реальная цель — выиграть этап “Большой петли”. Хотя нынче даже такие звезды, как Баллан, Беннати, Боонен, остались без побед.