ПОДВИЖНИК. Чувство "Ритма"

Наставница, с чьим именем были связаны громкие успехи гродненского клуба, стала одной из самых желанных гостий на праздновании 25-летия белорусского хоккея на траве. Проезжая мимо зеленой хоккейной площадки в столичном парке Горького, Алла Васильевна не удержалась от восклицания: “Красота! Это то, чего нам в свое время не хватало!” Теперь у себя в Киеве знаменитый тренер имеет дело с травяными газонами иного свойства: возглавляет женскую футбольную команду. В любимое дело по-прежнему вкладывает всю душу. Когда юбилейные торжества были в самом разгаре, она улучила минутку, чтобы позвонить домой и узнать результат календарной игры с участием своих подопечных. Как ни обширна была программа приемов, памятных встреч, воспоминаний, в Минске Гресь пробыла ровно день — работа превыше всего. Это интервью стало возможным благодаря тому, что пару часов корреспондент “ПБ” неотступно следовал по пятам за своей собеседницей.

— Алла Васильевна, вы покинули Беларусь в 96-м году. Что стало причиной отъезда?

— Стечение обстоятельств. С одной стороны, в Гродно поменялась власть — новое руководство отдалилось от хоккея на траве и единственной элитной команды. Мне открытым текстом сказали, что поля ближайшие десять лет можно не ждать. С другой — на Украине у меня умер отец и остались мама и бабушка. Границы, таможни — все это долго, дорого. Надо было что-то предпринимать. Плюс ко всему поступило нормальное предложение возглавить национальную сборную и сумское “Динамо”. Тем более что сумскую команду, перспективную, молодую, я знала. Клуб мог стать базой для сборной. Представление о мировом уровне имела, поэтому считала, что нам по силам выиграть чемпионат Европы. За четыре года, что там проработала, мы добились многого. Однако на чемпионате континента стали седьмыми, хотя моей задачей было только первое место — единственное, дающее право играть на Олимпиаде.

— Подкачали подопечные, или не выполнили своих обещаний чиновники?

— Как это часто случается, финансовые условия подготовки оставляли желать лучшего. На всех уровнях был принят четырехлетний план: подписан, проверен, на зуб попробован. То есть все дали “одобрямс”. Но прошел год — ничего не было сделано, прошел второй — то же самое, и только в конце третьего года дали сыграть несколько матчей. А тут еще в кресло губернатора в Сумах сел новый человек. Вся программа потихонечку свернулась, и команда к чемпионату Европы готовилась практически без денег, на голодном пайке, вплоть до того, что игроки питались бульонными кубиками “Мивина”.

— “Мивина” — украинская родня “Галлины Бланки”?

— Это снадобье, как и “Кнорр”, нам тоже знакомо… Обещали давным-давно отстроить стадион, постелить поле, сделать базу. Но воз остался и ныне там. Не считаю, что это произошло по чьей-то вине: все от нищеты, от того, что наши желания несоизмеримы с возможностями. Мне просто стало неинтересно. Я не могу два раза проходить одно и то же — даже в еврокубках играть скучно. Ну, дойдем до финала, ну, выиграем… Все это уже было. Поэтому сказала: “Спасибо, извините и до свидания”. Набрала девочек и теперь тренирую женскую футбольную команду.

— Судя по всему, по натуре вы максималистка?

— Расскажу один случай. Когда меня в 83-м пригласили в Гродно, прямо в аэропорту у нас с председателем облсовета “Красного знамени” Николаем Шулейко состоялся очень интересный разговор. “Задачи какие, — говорю, — стоят перед нами?” “Да вот, — отвечает. — Наша команда четвертая в Беларуси. А мы хотим, чтобы первая была”. Я в ответ: “А… Тогда ладно. Сегодня вечером есть самолет?” Собралась развернуться и уехать. Все насторожились: “А что такое?” И мы начали беседовать по существу: дескать, нужны база, условия для работы, чтобы можно было круглогодично тренироваться. Плюс питание. Может, нам не хватало такого качественного инвентаря, как сейчас. Но условия для работы были, и мы их использовали на все сто. А главное, люди хотели добиться результата. Они знали, что будут играть в высшей лиге, и шли к намеченной цели.

— Под вашим началом гродненскому “Химику”, ставшему впоследствии “Ритмом”, удалось почти невероятное — пробиться в элиту за три года.

— В нее мы могли войти и за два года. Но умные люди подсказали: зачем же туда попадать и сразу вылетать? Надо набраться соревновательного опыта. Короче, чуть нас попридержали. Поначалу тренировались на кочкарнике, не могли пройти отбор в первую лигу. Пока не было покрытия — регупола, барахтались внизу. Потом решили этот вопрос, серьезно поработали — и появились успехи. Заметьте, не только поле появилось, но и вложили немалый труд.

— Про труд, а точнее, четырехразовые тренировки у Гресь, до сих пор ходят легенды. Последнее занятие в какое время начиналось?

— Иногда в Стайках действительно тренировались после ужина: стояли и бросали в стенку. А что делать, если бросать не умели?

— Вы были тренером жестким, принципиальным?

— Я считаю, что в армии и в спорте должно быть единоначалие. И здесь, и там не может быть двух мнений, демократии, плюрализма. Давайте проголосуем: эту сделать замену или другую? Такая ситуация — абсурд. Не то чтобы я приветствовала казарменные порядки, но, случалось, иначе было нельзя. Мне всегда нравилось запоминать умные высказывания — из книг, из личного общения. Так вот, один очень великий наставник сказал: “Понимаете, ребята, я дал бы вам возможность свободно пить пиво, вино. Тридцать граммов красного вина в день — это полезно. Но если я разрешу, вы же меньше двух бутылок не выпьете”.

— Получается, с нашим славянским менталитетом без диктаторских замашек не обойтись?

— Ну, это не так называется. Тренер должен быть во всех отношениях лидером. Почему? Потому что как он видит игру, так и будет. У нас было правило: после матча, пожалуйста, высказывайся сколько хочешь. Но во время поединка решение принимала я. И, будь любезен, подчиняйся. Как-то одна девочка, хороший игрок, пользующаяся уважением молодых, начала руководить ими на поле. Скажем, выпустила я человека и поставила перед ним задачу — не лезть в середину, а играть на краю. Видишь там свободное место — туда и иди. Смотрю, тренерская установка не выполняется. Игрока сразу меняю, ставлю другого. Когда начинается разбор полетов, слышу оправдания: подруга нам велела — туда. Значит, подсказчице пора закончить играть, набрать свой состав и сделать так, как она считает нужным. Это единственное решение вопроса.

— Неужели так легко расстаться с перспективным игроком?

— Понимаете, перспектива в игровых видах — понятие относительное. Если ты не будешь работать на команду, то и у тебя не будет перспективы. И наоборот, когда ты звезда, тогда и коллектив звездный. Сочетать индивидуальное мастерство и игровую дисциплину непросто. Иногда под спортсменку, у которой что-то получается лучше, я подстраиваю остальных. Ведь есть люди, которые таскают рояль, а есть те, кто на нем играет. Такое разделение часто встречается.

— В разные годы в “Ритме” было немало ярких игроков, но в своих примерах вы упорно избегаете фамилий.

— А зачем их называть? Я и по сей день никого не хочу выделять, потому что девчонки выигрывали командой. Они поверили друг в друга, в тренера, в идею. Если бы каждая думала, что без нее ничего не будет, не было бы побед. Только так можно вывести на высокий уровень. Это мое мнение. Не берусь утверждать, что оно является истиной в последней инстанции. Кстати, слова “на мой взгляд”, “как мне кажется” всегда заставлял использовать журналистов Лобановский, за что те его и не любили.

— Триумфом ваших субъективных идей стала победа на Кубке кубков в 91-м?

— Да. Накануне была проделана огромная работа. Готовились мы основательно, полгода смотрели кассеты игр с участием спортсменок Германии, Англии и Голландии. У нас не было видеозаписей клубных команд. Изучали манеру, тактику игры по матчам национальных сборных. И наши хоккеистки выходили не просто так — перед каждой стояла четкая задача. Мы добились того, что не удалось сборной СССР: на стадии полуфинала тактически переиграли голландок. Это был первый пик радости. А второй — когда в финале, во встрече с англичанками, выстояли при счете 0:1, проигрывая из-за несправедливого пенальти. За 15 минут сумели перетащить на свою сторону всех — и зрители, и судьи поверили в то, что перед ними команда. За три минуты до конца мы сравняли счет, а потом выиграли по пенальти: забили все, последний даже не бросали. Конечно, были счастливы — ради таких мгновений живут и спортсмены, и тренеры.

Когда выиграли Кубок, ну нельзя уже было дальше работать на таком домашнем поле. Но не стало на посту губернатора Арцимени, и все пошло на убыль. Да, появился индорхоккей. Мы сунулись было туда, раз — с ходу заняли в Европе четвертое место. Сенсация, фурор. Однако зала у нас не было, тренироваться было негде, играть, по большому счету, тоже. Правда, какая-никакая практика была, выкручивались клубом, часто ездили в Польшу, Чехию, Словакию. Но без условий — это потерянные годы.

— Говорят, несомненная заслуга Аллы Гресь — то, что она заложила основу успехов “Ритма”, создав цепочку спортивная школа — училище олимпийского резерва — клуб, действующую и поныне.

— Это было своевременным и правильным решением. До законченного цикла не хватало только факультета физвоспитания в университете, чтобы спортсменкам не надо было никуда ездить. Однако сегодня я кое-что переделала бы. Главным образом, не настаивала бы на специфическом факультете, а создавала бы группу, подстраивающую учебу под занятия спортсменок. А факультеты могут быть самые разные, чтобы человек выбрал профессию по душе. Более того, ориентировать спортсмена следует начинать как можно раньше, чтобы он заложил базу после тридцати. Чтобы потом не прозябал, мог открыть свое дело, обеспечить себя и семью. Потому что очень многие — сужу об этом по своему опыту — потерялись. Это ж какой надо иметь стержень, чтобы не сломаться, не запить, не стать бомжом.

— Вы сказали, что вам неинтересно повторять пройденный материал. А охотно ли впитываете в себя новое?

— Своей профессии я учусь постоянно. Сейчас роюсь в футбольной литературе, записываю все матчи с эфира. А вот за веком поспевать сложнее. Тогда, в 91-м году, после кубковой победы я сделала большую ошибку. По окончании турнира был банкет, стол победительниц стоял в самом центре. Нас поздравляли президент, руководители федерации, произносили тосты. И один из них был с маленькой подколкой: “Все неплохо. Но раз вы теперь в Европе на такой высоте, вам надо учить язык”. Я мгновенно, не думая, парировала: “Так это вы теперь должны учить белорусский — мы же вас обыгрываем”. С помощью переводчика они юмор поняли, посмеялись. Но за английский я так и не взялась. А надо было! В наши дни без него — никуда.

— Многие помнят Аллу Гресь как классного нападающего бориспольского “Колоса”. Однако, как известно, не из всех хороших игроков выходят хорошие тренеры. На чем основывалась всегдашняя уверенность в себе?

— Нас очень хорошо учили — так, что и сегодня не стыдно. Между прочим, наши тренеры расползлись по всему миру. Вы думаете, почему в маленьких странах вдруг ни с того ни с сего поднялся спорт высших достижений? Да просто мы туда отвезли свою методику. Я заканчивала Киевский государственный институт физической культуры. Тех знаний, которыми мы располагаем, нынешние студенты не получают вообще. Потому что вузы стали коммерческими, все залы сданы в аренду. Это совсем не то. Перед Олимпийскими играми у нас были курсы повышения квалификации для главных тренеров национальных сборных, и я наведывалась в альма-матер. Сейчас там преподают и парикмахерское искусство, и лингвистику — все что угодно. Каждая кафедра имеет возможность открыть какую-то специализацию, и кто чем может, тем и зарабатывает. Но пока физиологию читает профессор Радзиевский — а ему уже, слава богу, столько лет, — кое-какое образование выпускники получат. В Советском Союзе, когда было разделение по научным темам, киевский институт занимался проблемами восстановления в спорте. Это глобальная тема, по которой велись большие исследования, где накоплено очень много. Только сейчас разработки начали потихоньку использоваться. Конечно, наши спортсмены применяли их и раньше, поэтому они были и выше, дальше соперников. И не случайно мы могли запланировать, допустим, к пятидесятилетию образования СССР 50 золотых олимпийских медалей. И слово свое сдержали. Поэтому что о нас говорить? Мы свое дело знали. Плюс имели за плечами большой практический опыт. А самое важное — для нас главным был результат, а не деньги.

— К слову, о деньгах. Заманчивые приглашения из зарубежных клубов получали?

— Да, съездила.

— Если не секрет, куда?

— Неважно. Это уже второй вопрос. Посмотрела: люди приходят тренироваться тогда, когда хотят. Целей перед собой никаких не ставят. Да, условия получше наших. Но мне жаль растрачивать на любительский спорт остатки энергии, размениваться по мелочам.

— Может, стоило обеспечить себе безбедную старость?

— Кому она нужна?! Старыми практически всех наших тренеров делают функционеры, которые преждевременно выпроваживают их на пенсию. Да дайте им поработать, почувствовать себя востребованными — они поднимут еще одно поколение детей. Не придется собирать по подъездам наркоманов.

— Маяковский писал: “Мне и рубля не накопили строчки… И, кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо”. Что для вас является жизненной необходимостью?

— Мне тоже ничего не надо, кроме дома. В Киеве у меня из окна прекрасный вид на озеро. Утром просыпаюсь — над водой солнышко встает. Красиво… Машины, дачи нет, накоплений тоже.

— Норковая шуба?

— Терпеть не могу. Предпочитаю спортивный стиль одежды. Золота не ношу. Медалей, впрочем, полно. Ученицы приходят, начинают разбирать — забава на целый день. Еще нужно нормальное отношение. Чтобы дети ждали, когда я приду на тренировку, чтобы у них горели глаза.

— Алла Васильевна, деликатный вопрос. По слухам, вы живете одна. Стоило ли приносить в жертву тренерской профессии собственное семейное благополучие?

— Я по натуре однолюб. Замуж так и не собралась, все как-то некогда было. С одним человеком мы много лет жили вместе. Ну, как вместе? Порознь, в гражданском браке. Перед тем как ехала сюда, мой любимый сказал: выбирай — или-или. Выбрала интересное дело. Мне тогда было чуть за 25, перспектива сидеть дома с пеленками не прельщала. А дальше — влезла в работу с головой, дни были расписаны по минутам. Да я особо и не страдала от недостатка внимания — вокруг одни мужчины.

— Надо думать, сейчас, приобщившись к виду спорта номер один, мужского общества вы также не лишены. Как появился в вашей жизни женский футбол?

— Если вспомнить историю, с футбола мы начинали, хоккей появился позже. Как-то пришел ко мне знакомый корреспондент и говорит: “Я нашел старую газетную вырезку за 73-й год о команде “Энтузиаст” (Киев). В ней ваша фамилия. Расскажите, пожалуйста”. А в то время как раз был тридцатилетний юбилей этой команды. Раскрутили тему в прессе. А потом мне задали провокационный вопрос: “Ты можешь взяться и сделать?” И понеслось…

— То название было созвучно с вашим характером.

— Это мне тоже нравится. Правда, полное оно слишком громоздкое — центральный спортивный клуб гражданского парламента женщин Украины. Но команду величают “Атекс”, что в переводе значит “звезда удачи”. Подобрали название в энциклопедии. Вот сейчас закончился чемпионат Киева, мы стали третьими, хотя нам годков немного — от четырнадцати до восемнадцати. Были финалистками кубка Киева, играем в высшей лиге чемпионата Украины в большой футбол, сейчас заявились и в мини. Там посмотрели, говорят, в первой лиге делать нечего, играйте рангом выше. В элите нас, конечно, будут бить. Но не беда, мы очень быстро эту науку постигаем. Девочки талантливые, трудолюбивые. У меня разработана целая программа. Создается та же инфраструктура, что и везде. Пока в спортивном интернате нам выделили только восемь мест. Я же хочу, чтобы это было отделение. Набрали девочек-футболисток в университете, делаем там команду.

— Несмотря на то что это футбол, а не хоккей на траве, к мнению бывалого тренера прислушиваются?

— Сейчас уже зауважали. А вначале поглядывали искоса, дескать, вот еще умная нашлась. Когда мы только начинали, меня пригласили на обсуждение итогов минувшего чемпионата. Мол, посиди, послушай. Потом подняли: “Алла Васильевна, а как вы считаете?” А прежде нам раздали всю документацию, по которой нетрудно было вывести кое-какую статистику. Тренерам одной клубной команды я задала простой вопрос: “Скажите, пожалуйста, а сколько дней в году вы тренируетесь?” Они напрягли память. Я говорю: “В году 365 дней. В Советском Союзе, чтобы получать питание, игроки обязаны были работать 250”. — “Дней 300 тренируемся, 280”. — “Тогда у меня второй вопрос. А зачем? Чтобы провести 11 игр, столько тренироваться не надо”. Стали у меня спрашивать, что да как. А в этом году команда сыграла уже под тридцать игр. Вдобавок увеличили турнирную практику сборным. Иными словами, начали шевелиться.

— Не может быть, чтобы вы увлеклись новым проектом и не вынашивали при этом наполеоновских планов.

— Мужской украинский футбол не выходил ни на “Европу”, ни на мир. Почему бы женщинам не поднять этот вид спорта на новый уровень?! По жизни у меня одна, но пламенная страсть — попасть на Олимпийские игры. Мечтаю осуществить свою мечту с женской национальной сборной по футболу.

— Погодите, но вы пока тренер клуба. А сборную наверняка возглавляет другой человек?

— Ну, это их проблемы. Вот мы выиграем чемпионат Украины…

— …вам предложат эту должность, и вы согласитесь?

— Если будут нормальные условия. Но для футбола будут, я не сомневаюсь.