АГЕНТ 024. Марк Гандлер: мои клиенты в лоб не получают

Благо он, нисколько не кобенясь, пошел на контакт, да и по-русски говорит чисто, практически без акцента. Хотя ничего удивительного здесь нет: Гандлер родился и вырос в советской тогда еще Молдавии. Плюс статус “агента всея Руси”, как то ли в шутку, то ли всерьез назвал его представитель “Оттавы Сенаторз” Алекс Воробей, к тому обязывает. Его клиентами являются порядка двадцати пяти игроков, преимущественно из стран, входивших в состав Советского Союза, хотя он работает и с другими европейцами, в частности, с чехом Патриком Элиашем — одним из лучших нападающих лиги.

— Марк, поделитесь, как “рожденный в СССР” может стать хоккейным агентом?

— Откровенно говоря, сколько себя помню, всегда хотел заниматься этим видом деятельности — представлять интересы профессиональных спортсменов. И когда хоккеисты из бывшего Советского Союза получили возможность играть за границей, в частности в НХЛ, я уже знал, как им помочь адаптироваться к новым и непривычным условиям. Поначалу действовал на свой страх и риск, а затем случай свел с Александром Яковлевичем Стеблиным, который познакомил меня с Алексеем Касатоновым. Вот так, собственно, в конце 80 — начале 90-х и началась моя карьера агента.

— Что на первых порах вызывало наибольшие трудности?

— Во-первых, нужно было установить контакты с клубами Национальной хоккейной лиги. Во-вторых, научиться разбираться в зарплатной структуре команд — кому и за что платят деньги. В-третьих, какую сумму контракта для игрока запрашивать, чтобы ее было реально получить. Кроме того, в те годы существовала еще одна серьезная проблема: очень многие советские хоккеисты имели действующие соглашения с клубами, следовательно, необходимо было разработать механизм компенсации.

— Большинство скаутов, приехавших на чемпионат мира, представляют те или иные НХЛовские команды. Вы же, если не ошибаюсь, независимый агент?

— Совершенно верно. Я представляю интересы игроков и никак не связан ни с одним из клубов НХЛ. То есть веду переговоры от имени хоккеистов с хозяевами, президентами, генеральными менеджерами команд лиги.

— Самым, наверное, известным вашим клиентом является Алексей Яшин. Откройте секрет, это была ваша инициатива, чтобы тогдашний форвард “Оттавы” объявил забастовку?

— С Алексеем и его семьей у нас сложились такие отношения, что я могу констатировать: мы одна команда и вместе принимаем решения. И если, допустим, кто-то не согласен, продолжаем дебаты, анализируем и приходим в конце концов к единогласному, как у присяжных заседателей, вердикту.

— Но победа Яшина, получившего в итоге большие деньги, во многом стала пирровой. Он, во-первых, долгое время бастовал и не участвовал в поединках “Сенаторз”, а во-вторых, вынужден был сменить “Оттаву” на “Айлендерс”…

— Причина того, что Алексей, как вы говорите, бастовал (на самом деле он не прогуливался с плакатами по улицам — просто не ходил на работу), лежит на поверхности: если бы Яшин остался в “Оттаве”, он никогда не заработал бы тех денег, которых стоит на НХЛовском рынке. В первую очередь потому, что “Сенаторз” базируются в Канаде, а эта страна экономически менее мощная, нежели Соединенные Штаты Америки. Далее: Оттава, несмотря на статус столицы, город, по сути, индустриальный с относительно небольшим населением. В отличие от мегаполисов Торонто, Монреаля или Ванкувера, где бизнес куда более разнообразный и многопрофильный. Мы поняли, что в “Оттаве” Алексей не получит того, что должен. Я начал зондировать почву еще за два сезона до истечения контракта Яшина, однако на протяжении года боссы “Сенаторз” всячески уходили от ответов. В результате нас пригласили на встречу с хозяином. Этот момент, считаю, и стал решающим. В каком плане? На протяжении, повторюсь, года все наши попытки начать переговоры по поводу нового контракта Алексея попросту игнорировались, и вдруг — президент “Оттавы” зовет на рандеву с хозяином клуба. Возникает закономерный вопрос: какова тема беседы? Я очень четко помню тот день, будто это было вчера. Встречу нам назначили на 4.30 пополудни. За несколько минут до наступления “часа икс” звоню президенту — он не отвечает. Набираю номер каждые пять минут — тот же эффект. В конце концов он понял, что мы не придем, и ответил на звонок. Я ему: “Хочу знать заранее, о чем пойдет речь на встрече с хозяином, поужинать мы можем и за свои деньги. Нас интересует одно: будет ли на ней обсуждаться новый контракт Яшина за год до его истечения?” Ответ: “Нет, регламентом встречи это не предусмотрено”. — “В таком случае, передайте хозяину, чтобы он нас не ждал”. Иными словами, патрон “Оттавы” и ее президент рассчитывали, что мы соберемся за красиво сервированным столом, покушаем, поговорим о том о сем, после чего обнимемся, пожмем один другому руки и расстанемся друзьями. Но нас с Алексеем не прельщали пустые беседы — интересовал деловой разговор с конкретными цифрами нового соглашения. Как следствие, с того дня мы практически разорвали отношения с руководством “Оттавы”, приняв решение: пока боссы клуба не сядут за стол переговоров, Алексей не выйдет на лед в форме “Сенаторз”… Ну а каков итог этой истории, читатели вашей газеты наверняка хорошо осведомлены.

— А как зародились отношения Марка Гандлера и Руслана Салея?

— Впервые увидел его в деле, когда он играл за “Лас-Вегас Тандер”. Я много слышал о Руслане, в том числе и от моего клиента Сергея Жолтока, в сезоне-95/96 также защищавшего цвета этого клуба. Я устроил его в “Лас-Вегас” после того, как “Бостон”, с которым у латыша истек срок предыдущего контракта, не предложил ничего взамен. Как сейчас помню, “Тандер” играл в тот день в Кливленде — небольшом американском городке. Верите — нет, не дожидаясь завершения стартового периода, я, впечатленный игрой белорусского защитника, позвонил моему партнеру: “Тадд, Салей — это первая десятка драфта”. Между прочим, Руслану на тот момент исполнился 21 год, а под столь высокими номерами выбирают, как правило, игроков на пару-тройку лет моложе. После встречи подошел к Салею и повторил ему те же слова, которые сказал часом ранее Тадду. Так мы познакомились, у нас завязались отношения, а через некоторое время я стал представителем интересов Руслана. Надо ли напоминать, что Салея задрафтовали под общим девятым номером, и его игра, словно хорошее вино, с каждым годом становится все лучше.

— Вы как-то способствовали тому, чтобы Руслана выбрали в первом раунде?

— Да, мы с Таддом провели в отношении Салея огромнейшую работу. Это было необходимо, поскольку Руслану, как я говорил, уже исполнился 21 год. Прежде всего необходимо было убедить представителей клубов, чтобы они просто съездили и посмотрели, как человек играет. Вы не представляете, сколько раз измеряли рост Руслана. Ведь по НХЛовским меркам он невысокий хоккеист, правда, очень мощный. Недаром Салей является одним из самых физически сильных игроков лиги. Если бы его пару раз не дисквалифицировали, он, уверен, продолжал бы лупить соперников, как в первые годы своего пребывания в НХЛ. А то и пуще прежнего. Я говорил Руслану, чтобы он не волновался по поводу возможной дисквалификации…

— Кстати, именно дисквалификация на два матча за стычку с Сергеем Кривокрасовым позволила Салею войти в историю как первому НХЛовцу, сыгравшему на Олимпиадах.

— А вы не в курсе, что все было запланировано?! Кривокрасов взял удар на себя, благодаря чему Руслана отпустили в сборную Беларуси. Открою тайну: меня об организации драки специально попросили руководящие работники вашей федерации, поскольку это была единственная возможность для Салея приехать в Нагано на первую неделю Олимпиады.

— Выходит, Кривокрасов тоже ваш клиент?

— О чем вы говорите?! Мои клиенты в голову не получают!

— Два года назад вы рекомендовали Руслану обратиться в арбитражный суд, до которого, к слову, дело так и не дошло, либо это было совместное решение?

— Второе. Подчеркиваю, мой клиент и я всегда действуем единым фронтом и тянем канат в одну сторону. Руслан провел хороший сезон-2001/02, “Анахайм” же не хотел платить те деньги, которые он заслуживал и которые мы наверняка получили бы в арбитраже. В результате всю ночь накануне отъезда в арбитражный суд провел в переговорах с помощником генерального менеджера “Майти Дакс” Дэвидом Макнэбом, отвечающим в клубе за выполнение контрактов, а после каждого контакта незамедлительно созванивался с Русланом. Это чрезвычайно важно: все-таки игроку принадлежит право решающего голоса, и чтобы не ошибиться в выборе, он должен владеть абсолютно полной и достоверной информацией.

Кстати, нынешним летом у Руслана истекает срок соглашения с “Анахаймом”. Думаю, его новый контракт будет очень солидным.

— Не навредит ли Салею возможный локаут?

— В любом случае, до 15 сентября действует прежнее коллективное соглашение между Национальной хоккейной лигой и Ассоциацией игроков НХЛ. Поэтому все сроки арбитража, переговоров, квалификационных предложений и так далее будут соответствовать старым правилам. Не исключено, что мы не станем обращаться в арбитражный суд нынешним летом. Руслан — и это очевидно всем — бесспорный первый номер обороны “Анахайма”, и одно то, что Салей может покинуть команду, должно настроить боссов “Майти Дакс” на честные и серьезные переговоры. Впрочем, если к началу возможного локаута Руслан и не заключит контракт (замечу, во время локаута никто денег не получает — только подписные бонусы), компромисс между руководством НХЛ и Ассоциацией игроков рано или поздно будет найден — ничего страшного. Следовательно, вернемся к этому вопросу потом. Так что хозяева калифорнийского клуба все равно придут к безусловному выводу: если они хотят сохранить хоккеиста, проводившего в среднем по 23 минуты 40 секунд на площадке в завершившемся регулярном чемпионате, то должны согласиться с теми цифрами в контракте, которых Руслан достоин. Скажу больше: я искренне считаю, что сейчас именно Салей — душа и лидер “Анахайма”. Когда он на площадке, в стане “могучих уток” порядок.

— Господин Гандлер предпочитает, чтобы его клиент заключал долгосрочный контракт либо на год-два?

— Это зависит от нескольких факторов. Во-первых, от возраста игрока, а во-вторых, от того, насколько сильно он провел сезон, предшествующий подписанию соглашения. Допустим, Руслану, которому в ноябре исполнится 30 лет, следует заключать либо короткое соглашение — на год, либо сразу на 5-6 лет. А так как Салей — лучший защитник “Анахайма”, то долгосрочный контракт на солидную сумму будет верным результатом переговоров.

— Вы часом не являетесь агентом Константина Кольцова — другого белоруса-НХЛовца?

— Нет. Но если Константин пожелает, чтобы именно я представлял его интересы, — никаких проблем. Кольцов — замечательный игрок, он провел хороший сезон. Быть может, его статистические показатели невпечатляющи, однако, поверьте, Костя здорово проявил себя в “Питтсбурге”. В “Пингвинз” им однозначно довольны. На мой взгляд, Кольцов и Морозов были лучшими в команде в нынешнем сезоне. У Алексея, конечно, опыт выступления в НХЛ больше, и все же потенциал Кости оцениваю выше. Мне кажется, со временем он станет первым номером “Питтсбурга”, не исключено, уже в следующем году.

Кроме того, я близко знаком с его товарищем Юрием Кривохижей, которого белорусские поклонники хоккея наверняка помнят. Он также высокого мнения о Костиной игре.

— Если Марио Лемье вернется на площадку, сомневаюсь, что Кольцов будет лидером атак “Пингвинз”…

— Возвращение Марио пойдет Косте только на пользу. Мало того что Лемье — величайший игрок, он еще и очень мужественный человек. В спорте случаи, когда люди, перенесшие онкологические заболевания, возвращаются к прежней активной жизни, единичны. Причем Лемье не просто вернулся в большой хоккей, а стал лучшим игроком лиги. Невероятно, но это факт. Кстати, мы часто общались с Марио, когда цвета “Питтсбурга” защищал Дарюс Каспарайтис, который также является моим клиентом.

К этому моменту интервью уже полным ходом шел третий период встречи Россия — Словакия, среди участников которой наверняка играли и будущие клиенты “агента всея Руси”. Гандлер украдкой поглядывал на часы, однако терпеливо отвечал на вопросы. Увы, пришлось закругляться…

— Марк, не секрет, что некоторые хоккеисты по завершении спортивной карьеры становятся агентами. А способен ли, на ваш взгляд, проявить себя в этой ипостаси кто-нибудь из белорусов, например, Руслан Салей?

— Да ему еще выступать и выступать в НХЛ, лет восемь-десять как минимум. А поскольку он пришел в лигу довольно поздно, то видно невооруженным глазом, что и к тридцати годам Руслан не наигрался, не пресытился хоккеем, что он доставляет ему такое же удовольствие, как и раньше. За сборную же Беларуси Салей, наверное, будет играть вечно. Не удивлюсь, если и в пятьдесят он выйдет на площадку в свитере национальной команды вашей страны.