Англия — Беларусь. Свой взгляд. Калибр колибри

Лондон. Вечер 14 октября, но 2009 года. Досыпался песок, из которого дозволялось лепить любого горбатого…
Культовые подмостки “Уэмбли” загодя избавили нас от поиска разницы между комедией, драмой и трагедией. Каждый волен определить жанр, в коем на очередных отборочных гастролях солировала труппа Штанге. Наш финишный спектакль — непритязательный водевиль, без интриги, нерва, этакая букашка-запятая с незамысловатым сюжетом: “И я там был, мед, вино пил”. И прогнозируемым оскалом табло: “По усам текло, да в рот не попало”. Искренне жаль, но мы, как бунинская стряпуха, что “от дури да от жадности” носила подаренный платок наизнанку в ожидании праздника. Но веселья так и не дождалась.
Праздник на отчей завалинке начнется февральским жеребьевочным вечерком и продолжится аж целую осень 2010 года. Очередной Монблан и бла-бла-бла… Мы шагу не ступаем, спотыкаемся без псевдооптимистического стартового кадила. Как шутят французы: “Надувание собственного “я”. Откуда эта недоминированная привычка провинциальной нахрапистости и местечковой ущербности? Каждый знает и почти каждый молчит. Вслух рубят лишь навсегда — навсегда? — отверженные Малофеев да Байдачный. Остальные трусливо кивают на Пантеон Генеральной Линии. Мы в массовом заблу- и убеждении, что, дескать, там сделают верный выбор. Ой ли? Опять перст укажет на клонированный хоннекеровский изгиб спины, как верный признак преданности и “секондхэндовости”. Калибр колибри. Пари? Впрочем, разве выбор небожителей может быть иной? Однозначности сегодняшнего времени трудно противопоставить независимость, интеллект и кураж. Легче — собственную однозначность и “одобрям-с”. Вот так и живем, вот так и жуем…
“Малофеевско-байдачные” циклы были куда забористее, с загогулиной интриги, шекспировскими страстями и некой пусть и далекой верой в завтра. А нынче? На чистоту? Футбол-то у нас пластмассовый. Закручиваем пластмассовые гайки пластмассовым ключом пусть и с лейблом “Made in Germany”. Не будь борисовской водицы, какой фуршет ожидал бы нас этой унылой порой? Пластмассовый.
1 очко из 18 — красноречивый убийственный итог сусанинского блуждания герра меж трех англоукраино-хорватских сосен. Кастрированные пигмеи — лишь констатация очевидного: Штанге — наш Вицин, который лихо заваливает фарфоровых кошек. И не более. Кто на голубом глазу уверял да с церетелиевским размахом спозаранку звал на покорение юаровского вигвама? С кем? С юннатом Чухлеем? Кстати, назовите хоть парочку вокалистов-открытий, выпестованных маэстро Штанге за отборочный с гаком цикл и твердо “осевших” в основе сборной? Теперь бросьте косого на свежую кровь гарных хлопцев Михайличенко. Почувствовали разницу? Это же пропасть.
Формальный заморский паспорт — не повод для придыханий. Штанге уже свой не только на Комаровке, но и по тюленьей толерантности, и генной податливости, и по свисту — он сегодня уже роднехонький нам по духу. Жаль, мы не увидели этого вчера. Потом будут его откровения о маленькой собачке. Потом признание самому себе — любимому! — перед зеркальцем. Последнее — “сделал все, что мог” — по сути завуалированное харакири. Соломка подстелена. Фото с очередным “другом Фабио” на память и… чемодан, вокзал, Йена?
Не спешите, друзья. Это в реальном времени и с реальным невыполненным турнирным результатом приходится умирать и умирать не триумфатором, а классическим лузером. Это раньше мы делились на думающих так или иначе. У пластмассового бытия свои законы, пристрастия и открытия. Главное — глянцевая упаковка демонстрации счастья. Только почему-то страшно не хочется опять остановить свой выбор на калибре колибри. Уж больно хилый у птички голосок. И потому птички не жалко.
…А вы слышали, как щебечут словацкие соловьи? Они очень разнятся от наших?