ЛИЧНОСТЬ. Андрей Паращенко: жизнь взаймы.

Нет, он действенный — кто не помнит скандальное письмо против коррупции в спорткомитетовских коридорах, после которого незаметный чиновник по фамилии Пекленков “прославился” на всю Беларусь? А несостоявшийся взрыв автомобиля, в который в один прекрасный день сел Андрей? И когда это все Паращенко успевал — ведь и приезжал он в Минск-то всего на ничего — летом, когда в его канарском “Гальдаре” был отпуск. Нет, он ловкий…

Звоню ему на “мобильник” в самый разгар сумасшедшего дождя. “Еду на водных лыжах кататься, а потом, через часок, можно и пересечься, давай только сразу на конкретное время договоримся. Перезванивать не буду — в твоей редакции пока к телефону позовут, обанкротиться можно”. И это тоже его — бережливость и рачительность, наверняка только укрепленная десятилетним проживанием в Испании, откуда он вернулся в родной Минск. Говорят, занимается здесь каким-то бизнесом. А вот каким именно, буду узнавать, интересно все-таки.

По дороге из редакции захватываю с собой газету с материалом об Андрюхином тезке — дублере в сборной Андрее Синяке. Интервью партнера с угрожающим заголовком “Кризис” Паращенко остается доволен. “Красавец Синий — все правильно рассказал”. Особенно впечатляет собеседника эпизод, когда Синяка приземлили на голову в одном из матчей бундеслиги. Представляя эту картину, Паращенко морщится, и, не сомневаюсь, мурашки бегут по его позвоночнику — именно там, где находится грыжа, в конце концов заставившая оставить площадку.

— В мае закончился контракт с “Гальдаром”, и скажу, что нашлось немало желающих заполучить меня в свои ряды. В общей сложности около десятка испанских и немецких клубов интересовались моей скромной персоной, в том числе и знаменитая “Барселона”, но на все предложения ответил отказом. Я так уже наелся гандболом, что не мог представить, что снова появлюсь на площадке с мячом в руках. Причем эти мысли мучили меня еще в реабилитационный период, что было, сужу по своему опыту, достаточно странно — обычно игрок, восстанавливаясь и набирая кондиции после травмы, только и думает, как о грядущих матчах, а у меня этого чувства не было. Хоть убей.

И сейчас не появилось. Езжу на водных лыжах, в теннис играю да в тренажерный зал хожу. Хотя не сказал бы, что спина не беспокоит. Резко дернешься на футболе, и тебе уже сигнальчик идет — не шути, парень.

— Ну, в футбол-то ты мог и на Канарах играть…

— Можно было и там остаться — как в роли тренера в родном клубе, так и в перспективной должности специалиста по СНГ в местном министерстве туризма. Но также, как я устал от гандбола, меня притомила и Испания с ее Лас-Пальмасом — мечтой белорусских туристов. Хотя, говоря по секрету, по сравнению с Минском это далеко не лучший провинциальный городок. Если центральная улица еще как-то с нашим проспектом Скорины может посоревноваться, то, отойдя от нее на двадцать метров в сторону, тут же попадаешь в Гарлем. Или Бронкс, это кому как нравится. Грязно и скучно.

Знаешь, что интересно? Я на Канарах видел много славян, которые приезжали на острова с огромным желанием заняться там бизнесом, а те из наших соотечественников, что уже давно жили в Испании, спали и видели, как они возвращаются в бывший Союз и затевают там большие дела. Выходит, я не стал исключением из общих правил.

— Ну и как у тебя покатило на родине?

— Нормально. Но я не хотел бы на эту тему распространяться.

— Понимаю: водка, девочки, бандиты…

— Ну, ты сейчас напишешь… Все легально, просто не хочу, чтобы об этом писали в газете. Кто знает, может быть, мои болельщики будут разочарованы. Впрочем, самое главное, что я сам доволен.

Действительность оказалась примерно такой, как и думал. В Испании бюрократическая машина очень сильна, и обойти ее практически невозможно — за какую-нибудь недостающую запятую в бумаге с тебя шкуру спустят. А ежели ты придешь решать вопрос с конвертом в руках, то на тебя просто вылупят глаза и даже не поймут, что лежит внутри. Не то, что у нас, где почти каждый готов войти в твое положение и предложить дружескую помощь.

В Испании тоже могут предложить, но это вовсе не значит, что ты ее получишь. Там говорят много хороших слов и постоянно улыбаются. Иностранец истинную цену такой улыбки не поймет, надо обладать интуицией, которая приходит только с годами, прожитыми в окружении уроженцев этой страны. Но вместе с тем я научился у испанцев другому — приветливости: задел кого-то на улице — не просто извинись, а скажи “привет” и “пока” на прощание. У нас такая вещь, прямо говоря, не проходит. Ну и вообще приходится быть пожестче — все-таки это бизнес, где, как известно, щелкать кое- чем не рекомендуется — вылетишь в трубу.

Не думаю, что весь оставшийся отрезок жизни я посвящу тому, что буду сидеть у кассового аппарата и подсчитывать прибыль. Денег мне надо ровно столько, чтобы можно было жить в свое удовольствие.

Жизнь ведь на самом деле штука короткая, и надо использовать каждую минуту для того, чтобы ею наслаждаться. Если у тебя за день было две минуты счастья, то значит, он прошел не даром.

— Мне кажется, что покушение немного тебя изменило, во всяком случае, ты высказываешь мысли, не совсем характерные для спортсмена…

— Да нет, крышка у меня не отъехала, если ты на это намекаешь. Не скрою, определенное время я пребывал в шоковом состоянии, сейчас вроде бы как отошел, но все равно не могу понять, почему идеально сделанное взрывное устройство не сработало. Специалисты ответа на этот вопрос мне не дали, а только развели руками. Сам у себя спрашиваю все время: почему я остался жив? И не нахожу ответа…

— Тех, кто хотел тебя взорвать, нашли?

— Да, за что, пользуясь случаем, хочу выразить следственным органам признательность. Что интересно, преступниками оказались те, на кого я думал с самого начала, хотя следствие считало эту версию наименее реальной. Давай только ты не будешь спрашивать об именах, хорошо? Мне хочется забыть эту историю и никогда больше ее не вспоминать.

Паращенко с задумчивым видом теребит в руках “Прессбол”, и, кажется, его мысли летают где-то совсем далеко. Но это мне только кажется.

— Вы меня как, на первую полосу вынесете? — спрашивает Андрей.

— Так для этого по заведенной традиции надо глобальные мысли выразить. Как твой друг Синяк.

— А что от тех мыслей изменится? Под всем, что сказал Андрюха, подпишусь не задумываясь. И дальше что? Любому понятно, что нельзя гробить виды, которые приносили стране славу. Ну давай посмотрим правде в глаза: минский СКА был лучшей в истории белорусского спорта командой. Одно время ей вообще не находилось равных в мире. А сейчас Миронович не в состоянии заявиться в Профессиональную гандбольную лигу, не хватает нескольких тысяч для взноса. То есть суммы, которую с легкостью может получить футболист в качестве подъемных в каком-нибудь заштатном белорусском клубе. Я все понимаю: футбол — вид спорта номер 1, но зачем каждой деревне иметь команду с профессиональными футболистами?

Ну пусть они работают в совхозе, пасут коров, а после всего этого гоняют мяч — на здоровье, но зачем выкачивать из госбюджета кучу денег на команды, которые никогда ничего не выиграют? Какой прок государству от этих бездарных россыпей? Соберите пару-тройку крепких команд по игровым видам, так за них хоть не стыдно на международной арене будет…

Гандбол ведь дешевый вид спорта — нужен только зал с воротами, обыкновенный, вспомни, в каком в Ошмянах Барбашинский вырос. Хотя и хорошие залы, конечно, не помешали бы. Но дворцы ледовые строим, а залы, которые куда функциональнее и дешевле в эксплуатации, — нет.

— Так и двигал бы ты, Андрей, на помощь белорусскому гандболу в качестве пока, скажем, добровольного помощника…

— А кто сейчас президент федерации гандбола?

— Если честно, то не помню, знаю, что какой-то начальник — ну ты же в курсе, как у нас на такие должности назначают.

— И что, мне биться, как бывший президент Гречин, головой об стенку?

— Так под лежачий камень вода не течет. Ходи, бейся, лоббируй, доказывай, увлекай — а кому еще нужна федерация гандбола, кроме как не бывшим гандболистам?

— Знаешь, если честно, то нет желания. Я считаю, что в федерации должны оплачиваться максимум две должности, а все остальные на общественных началах. Пусть люди трудятся в других местах и получают заработную плату там. Если нет — то мы опять уткнемся в знакомую всем спортсменам ситуацию со сборами, экипировкой и талонами на питание, когда редкий тренер не отказывал в удовольствии прибавить к своему бюджету кусочек, и немаленький, из детских денег.

Я не очень-то верю в то, что смогу, весь такой из себя хороший и передовой, перестроить ситуацию. Мне кажется, о каком-то прогрессе в гандболе, да и в других видах спорта можно будет говорить лишь тогда, когда экономическая ситуация в нашей стране улучшится до такой степени, что людям станет выгодно вкладывать деньги в спорт. Сейчас, я так понимаю, вливания идут на уровне приятельских отношений. “Мол, Вася, мне это, конечно, невыгодно и не особенно нужно, но раз ты мой друг, то помогу, чем смогу”. Но это же несерьезно.

— Знаешь, есть такая теория малых дел…

— Ну, вот с нее и начну. Я, между прочим, заявился в еврокубки в составе столичного “Академика”, который тренирует Саша Жиркевич. Там, кстати, играет еще один мой приятель по СКА — Андрей Барбашинский. Саша с Барбиком попросили помочь, и я не смог им отказать. Вот, на днях начнем тренироваться.

— Странный ты человек — то ныл, что мяча не можешь видеть, то в еврокубки собрался…

— Так друзья же…

— Но все равно, думаю, какой-то итог своей спортивной карьеры ты подвести уже можешь…

— Наверное, в мире не найдется ни одного спортсмена, который мог бы сказать, что реализовал себя на сто процентов. Ну что, здесь я играл за великий клуб — минский СКА — и кое-что успел с ним выиграть. Потом уехал в Испанию, где выступал за “Гальдар”. Уже через год своей легионерской карьеры получил приглашение от другой великой команды — “Барселоны”. Может, кто-то меня сегодня осудит, но тогда хотелось только одного — размеренности и покоя. В Минске я устал от тренировок и постоянного прессинга, когда ты должен побеждать в каждом матче. Хотелось просто пожить в хорошей стране, наслаждаясь тем, что вокруг нет очередей и повального дефицита. Как в Минске в начале девяностых.

Да, если бы ушел в “Барсу”, то титулов наверняка было бы больше. А с другой стороны, и чтобы я с ними теперь делал? Повесил бы на стенку несколько лишних медалей, и что дальше? В той жизни, которая начинается после спорта, они ровным счетом ничего не значат.

Я играл бы еще, и долго на приличном уровне, если бы не эта травма. Последний год, считай, только и лечился. Это жуткое чувство, когда сидишь на скамейке и смотришь за тренировкой своей команды. Ты как будто бы здоров и вполне можешь бегать, но осторожно. Ты можешь бросать, но вполсилы. Прыгать можешь тоже, но невысоко, потому как неизвестно на каком прыжке тебя заклинит.

А твои товарищи носятся, как кони. Смотришь за всем этим, и у тебя появляется жалость к себе и зависть к партнерам. Ну почему так: ты сильнее, талантливее и умнее, а должен сидеть и все время слушать свою межпозвоночную грыжу? Особенно больно думать об этом в решающие минуты игры — раньше ты всегда выходил и выручал, а сейчас сидишь и боишься встретиться с кем-нибудь глазами.

Можно плакать, не спать ночами, но выхода нет. И твой интерес к гандболу, где ты всегда был королем, помаленьку умирает…

И вообще в такие минуты начинаешь задумываться о жизни, о судьбе. Я сейчас читаю латиноамериканского философа Пауло Куэльо. В его сочинениях много умных мыслей, но одна мне понравилась больше остальных. Не ручаюсь за дословный перевод, но звучит она примерно так: человек может взрослеть физически, материально и духовно, но для того, чтобы заслужить уважение общества, все эти три мерила его совершеннолетия должны находиться в гармонии друг с другом. В любом другом случае человек будет неполноценен.

Я стремлюсь найти эту гармонию в своей жизни. Даже знаю, что она где-то близко… На самом деле жизнь — чертовски простая штука. Просто надо открыть глаза и прожить ее разумно. Особенно тогда, когда получается, что ты живешь ее как будто бы взаймы, благодаря странной случайности, которая подарила тебе возможность по-прежнему наслаждаться миром вокруг себя.

Просто живу и не загадываю наперед. Кто знает, может, через год буду отрывать билеты в платном туалете, а может, стану владельцем популярной дискотеки. Хотя, честно говоря, второй вариант привлекает меня куда больше…