Павел Сукосян: от Каршакевича я натерпелся

Тем более что по итогам минского этапа ПГЛ титулованный 42-летний (!) вратарь, защищающий ныне цвета питерского “Степана Разина”, удостоился особо ценимого персонального приза — лучшему в своем амплуа. Правда, маленькая наградная ваза, слабо вязавшаяся с габаритами свежеиспеченного владельца, не вызвала у лауреата восторга. Пришлось дожидаться, пока он без тени смущения производил с организаторами обмен по принципу “большому человеку — большой сувенир”. На поверку цепкий, тяжеловатый взгляд казавшегося грозным собеседника резко контрастировал с его доброжелательностью и открытостью в общении. Разве что желание обойти углы неудобных вопросов хитрый лис Сукосян до смешного наивно пытался спрятать за знакомой многим из курса психологии “искусственной зевотой”.

ИЗ ДОСЬЕ ПБ

Павел СУКОСЯН. Родился 14.01.62 в Краснодаре. Вратарь. Воспитанник краснодарской гандбольной школы. Первые тренеры — Александр Долгих и Юрий Зайцев. Выступал за клубы СК (Тирасполь) и СКА (Одесса) (1981), ЦСКА (Москва) (1982-96, 1998), “Ферраталь” (Германия, Д4) (1996-98), “Кронау” (Германия, Д2) (1998-2002), “Степан Разин” (Санкт-Петербург) (с 2002-го). Заслуженный мастер спорта. Двукратный олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, чемпион Европы, трехкратный чемпион СССР, двукратный чемпион России.

— Павел, когда вы последний раз приезжали в Минск?

— Ой, давно. Лет двенадцать назад, в пору последнего чемпионата СССР, точнее СНГ. А раньше наведывался частенько — здесь играли матчи и первенства Союза, и чемпионата Вооруженных Сил. Город изменился: заметно похорошел, разросся. Возле манежа в Уручье раньше, кроме воинской части и пустырей, ничего не было, а теперь вон сколько домов понастроили…

— …в которых, как довелось услышать в курилке от российских гостей, живут хмурые белорусы.

— Угрюмым выглядит не только ваш народ. Люди стали другими на всем постсоветском пространстве. Когда-то мы вместе жили в одном государстве, потом разбрелись, не понятно зачем, по отдельным норам. Сначала все радовались обретению самостоятельности, а когда тяжелый переходный период затянулся, от той радости не осталось и следа. Лично я убежден, что минимум четырем державам — России, Беларуси, Украине и Казахстану — нужно держаться единой семьей.

— В политическом смысле вопрос, конечно, спорный. А вот в плане спортивном… Может быть, ПГЛ станет предтечей славянского гандбольного единения? Как вам последний чемпионат?

— Турнир нужный, но в нынешнем виде он в большей степени полезен молодежи — для получения полноценной игровой практики. К тому же по престижу соревнований в этом году ударили отказники-украинцы. Этот минский тур отличался великолепной организацией, бескомпромиссной борьбой. Но ограниченный подбор команд серьезно сказался на качестве гандбола. Позицию Украины трудно понять. Ведь это Россия, имея нормальный чемпионат, может обойтись без ПГЛ. А где совершенствоваться украинским и белорусским клубам?

— Что скажете об уровне белорусского гандбола?

— Реверансов не ждите. Он здорово упал. Ваши ведущие клубы в лучшем случае плелись бы в хвосте первой союзной лиги. А сборная? Мне удалось посмотреть ее недавние отборочные матчи мировой квалификации. Я понимаю, не зазорно “лечь” под сильную команду на стадии плей-офф. Но не пробиться из группы с такими соперниками, как Италия и Австрия, — извините… Невозможно так быстро растерять традиции. Не пойму другого: почему остаются за бортом сборной легионеры, к примеру, те же боеспособные “немцы” Климовец- старший, Синяк, Гольдин?

— Ставка на перспективных молодых…

— Причем здесь это? У нас тоже ставят на молодежь, но с оглядкой на ветеранов. И не забывайте, какие в России резервы. А у вас, пока будет обкатываться молодняк, сойдут на нет классные опытные игроки. Сначала нужно дать реализоваться им и благодаря этому чего-то достичь, а потом бросать в бой новое поколение. С нуля, постоянно болтаясь среди команд третьего эшелона, в элиту ворваться почти невозможно.

— Между тем, несмотря на нерастраченные мастерство и энергию, Павла Сукосяна в сборную России тоже не приглашают…

— (Нарочито зевает.) А я не обижаюсь. В тридцать лет попал в обойму сборной и десять лет в ней оставался. Выиграл все титулы, о которых может мечтать гандболист. Разве есть основания быть недовольным такой карьерой?

— Неужели не скучаете по родной “националке”?

— Поначалу скучал, расстраивался. Что там скрывать — мечтаю вернуться до сих пор. Партнеры по сборной ждут моего возвращения. Но Максимову в тягость два старых вратаря. Не знаю, как он собирается выкручиваться на Олимпиаде — ведь на чемпионате Европы в Словении с вратарской позицией был непорядок.

— А какие у вас отношения с напарником по сборной и извечным конкурентом за место в “рамке” Андреем Лавровым?

— Дружеские. Мы ровесники, выросли в одном городе, вместе занимались в спортивной школе Краснодара.

— Лавров имеет в команде безоговорочный статус первого номера. Ревности к более удачливому и именитому напарнику не испытываете?

— (Зевает.) Да какая там ревность… Я неоднократно выходил на площадку в самые сложные моменты и доказывал свою состоятельность, выручал. Максимов доверял мне не меньше, чем Лавру. На той же Олимпиаде в Сиднее, считаю, принес немало пользы. То золото для меня, к слову, самое памятное.

— По баталиям союзного чемпионата часто тоскуете?

— О, такая рубка разве забывается? Конкуренция в высшей лиге была — мама дорогая! Один минский СКА чего стоил. Ох, и натерпелся я в свое время от Каршакевича, Шевцова, Михуты, Масалкова…

— Рассказывают, что в те годы вы отличались чрезмерной экзальтированностью — после гола могли даже прослезиться…

— Всякое бывало — и психовал, и плакал. И не стесняюсь этого. Просто никаких нервов не хватало, когда тот же Каршак “раздевал” меня своими подкрутками.

— Сейчас ваша повышенная эмоциональность обрела несколько иные формы. Выражается она не столько в бурном переживании игровых эпизодов, сколько в регулярном, на грани фола, оспаривании судейских решений. Пытаетесь давить на арбитров авторитетом?

— Судьи иногда действительно жутко злят. Но надавить на них можно разве что в двух-трех моментах. Специально оказывать влияние на рефери не стараюсь. Просто сказывается природный темперамент.

— Вы будете смеяться, но имя Павел в переводе с греческого означает “маленький”…

— Серьезно? Выходит, моя фактура мало соответствует имени. Однако не стоит думать, что у меня что-то получается исключительно благодаря габаритам. Вратарская доля не из легких. Конечно, занимать большое пространство в воротах — дополнительное преимущество. Но я никогда не стою столбом по принципу “мой угол дальний, защитника — ближний”. Без движения, без реакции и хитрости вратарь — пустое место.

— Ваша фамилия явно армянского происхождения. Родились вы в Краснодаре. Играли в Одессе, Москве. Теперешнее спортивное пристанище — в Питере. Где же ваш домашний очаг?

— Отец мой действительно армянин, из Ленинакана. Меня же с Арменией ничего не связывает, даже языка не знаю. Рос в Краснодаре, а лучшую часть жизни провел в Москве. Там мой дом — квартира, семья. Женат я вторым браком. Первая супруга, царство ей небесное, умерла четыре года назад. Сейчас с женой Людмилой, коренной москвичкой, воспитываем двоих детей: двадцатилетнего Антона и годовалого Данилу. Старший, кстати, спортсмен — занимается баскетболом в ЦСКА. Правда, в головную команду пробиться ему не удается. Вот подумываю пристроить его в Беларуси — надо же парню как-то карьеру делать.

— Павел, ваше спортивное долгожительство не может не вызывать уважения. Но бытует мнение, что многие возрастные игроки просто боятся заканчивать активную карьеру, потому что… Как бы корректнее выразиться…

— …не представляют себя вне спорта и не в состоянии найти нормальную работу? (Зевает.) Может, кто и боится. Но устраиваться-то в жизни все равно придется. Лично я еще о своем будущем ни с кем серьезных разговоров не вел. Возможно, останусь тренером в Санкт-Петербурге или уеду к Максимову в Чехов. Не знаю… В конце концов, пока я — игрок. Здоровья и желания достаточно, чтобы еще как минимум годик “попылить”. А там посмотрим…