КАК ВЫ ТАМ, ВДАЛЕКЕ? Викинг из Барановичей

— Что подтолкнуло к смене дислокации?

— В первую очередь несоизмеримо лучшие финансовые условия, предложенные мне здесь. В Исландии гандбол любительский, соответственно и деньги в нем крутятся небольшие. Второе — уровень. Хотелось испытать себя в чемпионате сильнее исландского. В идеале в Германию следовало переезжать раньше, когда имелось больше здоровья. Было тогда и желание, но не было возможности.

— Твое появление именно на севере Германии — случайность или…

— Как ни странно, случайность. До приезда сюда не имел понятия о клубе с названием “Штральзунд”. Рассматривались еще варианты “Кронау” и “Айзенаха”. Однако северяне проявили в моих услугах наибольшую заинтересованность.

— Выбором доволен?

— Как сказать… Психологически тяжело шесть лет подряд гнаться за наивысшими результатами. “Вперед, вперед!” — только и слышал в Исландии. Переехал в Германию в надежде, что будет немного легче. Ан нет: снова эта утомительная гонка за первым местом, пусть и во втором дивизионе, постоянный моральный прессинг. От команды ждут не дождутся возвращения в бундеслигу. В нее вкладываются немалые деньги, к ней приковано внимание. И за малейшую оплошность наказывают строго. После одного из поражений вызывали на ковер к мэру города. Болельщики бойкот устроили…

— Неужели? А мне публика на северо-востоке Германии представлялась довольно апатичной.

— Это не про нашу. В начале декабря проиграли на выезде “Райникендорфу”, возглавляемому Георгием Свириденко, девять мячей. Болельщики заявили, что мы выглядели отвратительно и сильно обиделись. В следующем матче — против “Вупперталя”, несмотря на нашу победу, трибуны аплодировали сопернику. А нам на манер древних римлян показывали опущенные большие пальцы, кричали всякую ерунду. Дикость. По моему разумению, и в радости, и в горе болельщики должны быть с игроками.

— В игровом плане можешь назвать “Штральзунд” своей командой?

— Тяжело привыкаю к здешней ментальности. Впрочем, нашу команду трудно назвать немецкой. Скорее, это солянка, собранная из уроженцев стран восточного блока: немцы из бывшей ГДР, два чеха, словак, румын, русский, белорус… Удивили и поразили чрезмерные немецкие самолюбие и самомнение. Пытаешься указать на ошибку, а в ответ слышишь: “Не надо мне ничего говорить, я и сам все знаю”. Вскоре человек совершает ту же оплошность, и я уже не знаю, как реагировать. Ведь линейный — игрок, целиком и полностью зависящий от партнеров. Открываюсь, сигнализирую рукой, а мяч летит “не в ту степь”. А потом мне говорят: “Что же не ловишь?” Пытаюсь донести до них, что нужно иметь хоть какое-то уважение к партнеру, пытаться отдать точный пас, а не швырять мяч просто в его направлении. Ответная реакция — холодная горделивость. Согласен, игроков в команду за межсезонье набрали сильных, много поигравших и немало повидавших. Однако большинство не в меру амбициозны. Причем если команда проигрывает, то у немцев — черный день, который нужно поскорее забыть. А виноваты сплошь иностранцы, которые ошиблись там, там и здесь…

— Но для урегулирования подобных пикантно-неприятных ситуаций есть тренер…

— Он выбрал иную линию поведения. Норберт Хенке собрал разношерстную интернациональную компанию. Он видит в ней конфликты, но никак на них не реагирует. Видимо, хочет, чтобы немцы занимали в команде главенствующее положение, хотя их и меньшинство. Иностранцам же под угрозой крупного штрафа запрещено разговаривать на площадке на своих языках. Тренер “Хаукара”, к примеру, все установки проводил на английском, которым владеют в Исландии практически все. Ему важно было стопроцентное понимание всей команды. А здесь спустя полтора месяца пребывания в клубе от меня потребовали знания немецкого… Конечно, для своей же пользы язык учу. Но не такими же темпами! Герр Хенке, кстати, тренер-самоучка, в прошлом — майор танковых войск армии ГДР. В гандбол, по рассказам, никогда не играл. Но с его именем связан подъем команды. Если не ошибаюсь, это он вывел “Штральзунд” в бундеслигу из пятого дивизиона. Тренерские позиции в клубе крепки. Он контролирует даже спонсорские вливания. Признаться, мне трудно как-то определить гандбол, который он прививает команде. Не понятны и методы руководства коллективом. И это непонимание приводит к конфликтам, которые у меня с Хенке то и дело возникают. Стараешься, работаешь, а прессинг лишь усиливается. Бывало, что объявляли худшим игроком, когда даже не выходил на площадку: плохо сопереживал команде на лавке запасных… В новогодней паузе сделал операцию на мениске. В принципе уже скоро смогу тренироваться в обычном режиме и играть. Но поговаривают, что хотят оставить меня не у дел до 20 апреля — хотят сэкономить, ибо тогда мое лечение оплатит страховая команда, а не клуб. Это очень неприятное известие. Я приехал играть, а не штаны просиживать. Поэтому буду рад, если осуществится вариант аренды до конца сезона где-нибудь в Испании. Интерес ко мне вроде бы есть.

— “Штральзунд” готов к возвращению в бундеслигу?

— Думаю, нет. С таким разобщенным коллективом, где немцы и иностранцы разбились на группировки, делать нам там нечего. Если люди не пересмотрят отношение к тренировкам, если не нормализуется микроклимат, то команду постигнет участь соседнего “Шверина”. В элиту-то он вышел, но теперь в каждом матче получает свои “минус 10-15”. Хотя со стороны нашего клуба для возвращения делается немало. Например, условия контракта соблюдаются неукоснительно.

— Надо полагать, вне площадки вращаешься в славянском кругу.

— Немцы не дают поводов неформально с ними общаться. А оба чеха, словак и россиянин Игорь Левшин живут неподалеку от меня. Все они приятные компанейские ребята. Время от времени собираемся, бываем друг у друга в гостях. После тренировки можем выпить по чашечке кофе, после игры — по кружке пива. Но тогда уже и немцы к нам присоединяются.

— В Исландии было иначе?

— Там в коллективе совершенно другие взаимоотношения. Молодые игроки слушали старших, раскрыв рты, старались следовать их советам. В “Хаукаре” никто не мнил себя суперзвездой, мы держались дружной компанией. И добивались при этом немалого: за шесть исландских сезонов я завоевал девять различных титулов. А здесь ветеранам гандбольного труда, у которых, судя по их рассказам, все попы в шрамах, слова не скажи.

— Немецкий и исландский гандбол… В чем их сходство, в чем различия?

— Сходство в приверженности к схемам и наигранным комбинациям. За сезон их разучивают от десяти до двадцати и требуют знать назубок, как таблицу умножения. И в Исландии, и в Германии инициативу не очень-то проявишь. Просматривая по видео матчи будущих соперников, ловлю себя на мысли, что все играют одно и то же. Только у кого-то это получается лучше, а у кого-то — хуже. А все различия вытекают из очевидной истины: немецкий гандбол уровнем на голову выше исландского. В Исландии была обычной ситуация: идет тренировка, а ключевой игрок сидит на трибунах. Оказывается, у него был тяжелый день на работе и тренер разрешил ему отдохнуть. Здесь такое, конечно, немыслимо — большие деньги, большие задачи, высокий спрос.

— А в чем разница между немецким и исландским укладом жизни?

— В Исландии меня окружали очень дружелюбные люди. Мы могли выигрывать в первом тайме восемь мячей, а в итоге проиграть, но бойкотов “Хаукару” никто не объявлял. Наоборот, подходили, подбадривали, хлопали по плечу и советовали не вешать нос. Часто болельщики летали с командой на еврокубковые игры, например, в Испанию или Португалию. Набиралось человек 300-350, неистово нас поддерживавших. Особенно запомнился прошлогодний выезд в Барселону, когда мы в Лиге чемпионов отобрали очко у фаворита группы. Люди были в восторге: четыре теплых дня после жуткой исландской погоды, успех любимого клуба. После игры болельщики сняли в гостинице целый зал и там вместе с командой пивом и шампанским бурно отмечали ничью с “Барсой”. А потом смонтировали целый фильм про поездку в Каталонию — молодцы, ребята! В Исландии часто совершенно незнакомые люди подходили и спрашивали, не нужно ли мне чем-то помочь, согревали добрым словом. В Германии прожил около полугода, но ни с чем подобным не сталкивался. Хотя гандбол популярен здесь не меньше, чем в Хабнарфьордюре. Билеты на все домашние матчи “Штральзунда” размели еще летом.

— Что, помимо паспорта, связывает тебя сегодня с далекой Исландией, так манящей тех, кто там никогда не бывал?

— Сын Дима. Он остался там, с моей бывшей женой. Ему пять с половиной лет, скоро пойдет в школу. Парень прилетал ко мне на Рождество, мы провели вместе десять чудесных дней. Ездили под Бремен к Юре Гордионку. К нему приехал тогда Виталик Фещенко. Вспомнили былое, армейское, погрустили и посмеялись. Угостил ребят исландским национальным напитком — “Бренневином”. Это крепкий травяной ликер, в котором доминирует привкус тмина. Сказали, понравилось. Исландия — страна потрясающей красоты. Но лучше приезжать туда туристом дней на семь-десять. Там ведь как: зайдет европеец в бар, увидит бокал пива за семь евро — и быстро домой захочет…

— Но там ведь и зарплаты не ровня немецким, тем более — белорусским.

— С этим согласен. Сравнивая уровни жизни переселенцев из бывшего СССР в Исландии и в Германии, прихожу к выводу, что на острове он ощутимо выше. Здесь, в бывшей ГДР, множество людей сидят без работы на государственных пособиях. В Исландии же найти заработок просто. Естественно, речь о неквалифицированном труде: развозе пиццы или почты, работе на стройке или в порту.

— И это при том, что исландцы совершили за пару десятилетий экономический рывок и теперь по уровню жизни стоят вровень с мировыми гигантами.

— Краеугольный камень исландской экономики — рыбный промысел. Страна — в числе главных мировых экспортеров в этой отрасли. С появлением новых технических возможностей для лова, хранения и перевозки рыбы исландская экономика и пошла в гору. А еще лет тридцать назад там не было асфальтированных дорог.

— Кстати, о рыбе. Не скучаешь по главному деликатесу исландских викингов — мясу акулы?

— Не стоит про это, прошу тебя! Достаточно того, что однажды я его понюхал. Его едят маленькими кусочками, закусывая тот же “Бренневин”. Во время зимних праздников акулье мясо, вареная баранья голова, всевозможные холодцы и колбаски в меню исландцев обязательны. Любая организация или фирма угощает этими деликатесами своих сотрудников. Но я к таким блюдам не притрагиваюсь. Для меня важен не только вкус, но и запах, и внешний вид пищи. А то берешь эту баранью колбасу, и думаешь, на чем ее коптили. Уж не на автомобильных ли покрышках?

— Сам-то силен в кулинарии? Как управляешься один? Любишь импровизировать или придерживаешься традиционной кухни? C

— Какие ассоциации вызывает у тебя Штральзунд?

— Будто домой вернулся. Деревья, кустарники, все зеленое — прелесть! В Исландии растительности мало, да и та из-за холодов быстро жухнет. И город, где я оказался, прекрасен. Живу в самом сердце отреставрированного “альтштадта”, недалеко от крепости. Улица — одна из самых старинных в Штральзунде, из окна открывается вид на залив. Туристов здесь тьма — и немецких, и иностранных. По сравнению с некоторыми городами бывшей ГДР Штральзунд — просто красавец. А в том, что касается праздников, исландцы дадут немцам фору. То же Рождество отмечается в Исландии куда красочнее: в каждом окошке — украшения, огоньки, елочки. Цены на электроэнергию там невысокие, вот и не экономят особо. А немец несколько раз подумает, прежде чем лишнюю гирлянду зажечь.

— Вопрос в чем-то философский: где сейчас твой дом? Уроженец Барановичей с исландским паспортом, живущий в Германии…

— Ой, не знаю. Наверное, везде. Так называемый гражданин мира. В Исландию, если честно, возвращаться уже не хочется. В Беларусь — и подавно. Недавно ко мне на полтора месяца приезжала мама, и мне хватило ее белорусских впечатлений. Особенно нынешних, осенних… Планирую еще поколесить по свету. В Северной Америке у брата уже был. Возможно, слетаю в Таиланд. Или в Латинскую Америку: в Бразилию, Аргентину, Колумбию…

— Говорят, колумбийские партизаны страсть как любят европейских туристов. Давеча очередную группу захватили, выкуп требуют…

— Спасибо, что предупредил. Тогда в Колумбию не полечу. Остановлюсь на Бразилии.