Сергей Убоженко: шанс есть всегда

— Что приключилось? Бунт на корабле?

— После домашнего поединка против норвежцев повздорил со Спартаком Мироновичем. Так, на общие темы.

— Это что же за темы такие?

— Много всякого. И по некоторым вопросам мы с главным тренером общего языка не нашли. Но давай не будем это ворошить, ладно?

— Но все были уверены, что ты не полетел в Ставангер исключительно по той причине, что бухгалтерия Минспорта отказалась принять к оплате твой авиабилет из Австрии в Минск, потому что он был неправильно оформлен…

— Это лишь одна из причин. Из-за нее, возможно, и возникло непонимание между мной и Спартаком Петровичем. Кстати, деньги за билет мне так и не вернули.

— Но предупредить-то тренерский штаб о том, что не полетишь, можно было…

— Обвинения, что я никому ничего не сказал, — ложь. Что в Норвегию не полечу, объявил за день до отъезда. Раз уж такое ко мне отношение, то… Хотя даже не это было главным. Все, что мог, я для команды сделал, а последний матч уже ничего не решал. Попросил вернуть мне паспорт и отправился в родной Гомель. Хоть маму повидал.

— Обиду не затаил?

— Какая может быть обида на белорусскую экономику? У нас министерские чиновники собственной тени боятся и инициативы не проявляют — это наказуемо. Мне в принципе все популярно объяснили: на моем билете обнаружили какую-то печать, обозначающую, что он был приобретен по безналичному расчету и не мной лично, а клубом. Любопытно, как такое могло быть, когда у меня на руках чеки, подтверждающие обратное? Признаться, мне эта история порядком нервы потрепала: одни говорят — выплатим, другие — не имеем права… Получилось, что в сборную я прибыл исключительно за свой счет.

— В этой ситуации тебя чуть ли не рвачом выставили: клуб билет купил по контракту, а ты захотел с нашего бедного министерства эти деньги себе в карман истребовать…

— Сложилось впечатление, что большинство людей, причастных к этому происшествию, именно так и думали. Мне не верили. И это хуже всего. Я просто не знал, как себя вести и что делать. Ругаться не стал, предпочел тихо уехать.

— Эта история сильно подпортила впечатление от визита в Минск?

— Можно с разных сторон на нее посмотреть. Не зря ведь говорят, что нет худа без добра. Не случись такого казуса, родных не увидел бы. Вечером 22 декабря прилетел, а 24-го был уже в Стайках. А режим на протяжении сбора был жестким: обязательные завтрак, обед и ужин, тренировки и отбой в 23.00. Выкроить время для другого было просто нереально.

— А условиями сбора доволен?

— В армейской гостинице жуткая холодина. Даже закутавшись в дубленку, мерз. Не представляю, как можно так относиться к игрокам национальной сборной. Случись такое в любой другой стране, эта команда не просуществовала бы и недели, разбежалась.

— Не опасаешься, что после таких заявлений скажут, что Убоженко заелся на сытом Западе, забыл, кто дал ему путевку в жизнь? У нас вольнодумство не приветствуется…

— Все те, кто познакомится с условиями моего контракта, никогда не скажут, что у меня здесь сладкая жизнь.

— Так познакомь и нас.

— Австрия — очень дорогая страна. Месячная плата за двухкомнатную квартиру тянет на 900 евро, 300 уходит на машину, много всяких других мелочей… О сумме контракта говорить не имею права, но она весьма скромна, можешь поверить на слово… А если вернуться к теме сбора, то единственной проблемой был холод. Больше никаких претензий. Номер как номер, сбор как сбор — нормальные условия. Тем более что в гостинице вместе с игроками проживали и Спартак Миронович, и Александр Каршакевич. Тренеры тоже мерзли и были от этого не в восторге, но не принесут же они в каждый номер буржуйки и будут их топить. Это претензии лишь к государству, к нашей жизни.

— В последнее время твои визиты в сборную без казусов не обходятся…

— Да, во время прошлогоднего отборочного цикла умудрился сломать палец на руке. Жизнь сложная штука, никогда не знаешь, где упадешь…

— …очнешься — гипс! Хорошо помнишь тот момент?

— Еще бы! Во время прыжка вынес вперед левую руку. Соперник в это время сделал шаг навстречу, и мой палец совершенно неестественно выгнулся. Когда услышал характерный хруст, понял — в том турнире я свое отыграл. Не ошибся: снимок показал перелом.

— На этом, насколько известно, история не закончилась…

— Только началась. Сразу же наложили гипс. Когда прибыл в Австрию, обратился к клубному доктору. Тот посмотрел — ужаснулся: неправильно срослось. Принялись снова ломать. Всадили в руку три укола наркоза и начали орудовать специальным молотком. Неприятная процедура… В итоге потерял три месяца.

— Руководство команды наверняка пришло от этого в полный “восторг”…

— О да! После всего случившегося явно не горели желанием еще раз отпускать меня в Минск.

— Чинили препоны и перед нынешним визитом в сборную?

— Особых проблем не было. Правда, пошли слухи, что меня желают в сборную Австрии взять, но я им, если честно, не особенно верю. Да и какой из меня австриец?

— Поговаривали также, что ты не испытываешь особого рвения защищать честь Беларуси…

— Вранье. Я очень хочу выступать за сборную. Но ведь и отношение к игрокам должно быть нормальным.

— Происшествие с билетом не отбило желания вновь прилетать на сбор?

— Нет, конечно. Если позовут, приеду без раздумий.

— А насколько сказались на игре команды в отборочном турнире долгие и утомительные путешествия в Люксембург и Румынию?

— О-о, это тема для отдельного разговора. Все упирается в экономику. Восемь дней путешествий вместили в себя четыре бессонные ночи в автобусе. А ведь нас ждали три ответственных матча. Не скажу, что это очень сильно сказалось на нашей физической готовности, но было очень весело, когда по возвращении из Румынии под Брестом в двадцатиградусный мороз сломался автобус. Но не беда, мы народ к такому русскому экстриму привычный.

— Сборная нынешнего созыва сильнее прошлогоднего образца?

— Сложный вопрос. Сейчас у нее намного больше перспективы. Есть талантливые ребята, которые действительно хотят играть в гандбол, независимо от того, сколько денег это принесет.

— Как тебе наш жребий в плей- офф?

— Страшное дело. Мы с женой смотрели финальный поединок хорватов против немцев на чемпионате мира и поняли: шансов у нас мизер. Хорватская сборная практически без слабых мест: великолепная защита, такая же атака, быстрые отрывы, вратарь… Больше на чемпионате мне понравились только французы.

— На что мы можем рассчитывать в игре с чемпионами мира?

— В каком смысле?

— Ну, с какой разницей уступим?

— Дома? Что за пессимистический взгляд на жизнь? Мне кажется, в родных стенах мы выступим достойно.

— Проиграть 6-7 мячей лучшей команде мира — это не так уж плохо…

— Не-е-ет, дома надо побеждать. Обязательно. И постараться сыграть красиво, для зрителей.

— Как мыслишь: кто из тех игроков, которые не были задействованы в сборной в нынешних отборочных матчах, способен усилить команду?

— Усиление необходимо прежде всего в защитной линии. Миронович лепил ее из того, что было… Только Макс Нехайчик имел достаточный опыт выступлений в обороне. А нам же необходимо как минимум три таких Макса. Мой “Хард”, например, использует в обороне активную схему 5-1, и я действую впереди, как Ваня Бровко в сборной. Привык уже к такой манере, и переучиться за неделю очень трудно. Думаю, команде очень помогли бы Андрей Климовец, Володя Костючик…

— Считаешь, что перед поединками с Хорватией необходимо прибегнуть к помощи опытных игроков?

— Это решать тренерам. Если кого-то интересует мое мнение, то считаю, что если мы хотим попытаться одолеть этого соперника, то нужно пригласить нескольких ребят, понюхавших пороху серьезных соревнований. Одно дело играть на энтузиазме и рассчитывать лишь на перспективу, и другое — уже сейчас ставить конкретную цель и стремиться к ее достижению. Не надо забывать, что шансы есть всегда. Кто мог предположить, что на чемпионате мира посредственные аргентинцы одолеют хорватов? А после этого кто-нибудь думал, что опозоренная Хорватия станет чемпионом мира?

— Оставим тему сборной. Как у тебя складываются дела в Австрии?

— Замечательно. Здесь столько снега насыпало, сколько иной раз за всю зиму не увидишь. Здорово!

— А клуб-то твой как выступает?

— До окончания первого этапа остался один тур, и “Хард” пока идет вторым. От лидирующего “Брегенца” отстаем на пять очков, правда, в прошлом туре наказали его дома с разницей в девять мячей. Следующий этап пройдет в два круга, но каждая из команд начнет его с бонусными очками, количество которых будет зависеть от занятого места. А в мае состоится суперфинал за золото.

— Перед “Хардом” стоит задача победить?

— В позапрошлом году клуб был пятым, в прошлом оказался третьим. Теперь в самый раз примерять золотые медали. Хотя вслух в команде об этом никто не говорит.

— Персональные достижения?

— В списке бомбардиров чемпионата стою, кажется, пятым. Но это потому, что семиметровые не бросаю. Если считать голы с игры — то второй.

— Уровень чемпионата Австрии высок?

— С чем бы его сравнить?.. С первенством ПГЛ знаком? Так вот примерно то же самое! Средний уровень, короче… У себя на площадке каждая команда способна одолеть любого из лидеров, а на выезде разжиться очками сверхсложно — судейский прихват существует и здесь.

— Нет желания махнуть в Германию, Испанию?

— Есть, но о чем-то конкретном говорить пока рано. Подобные переговоры ведутся, и все может быть.

— Как скоро?

— Контракт с “Хардом” заканчивается в 2004 году, но вполне вероятно, что клуб я сменю значительно раньше.

— А какой гандбол тебе ближе: испанский или немецкий?

— Жена очень хочет в Испанию. Да я и сам не отказался бы от такой перспективы. Климат хороший, люди общительные, море, солнце… И гандбол веселый.

— Опыт выступлений к тому же имеется. В начале 99-го ты здорово зарекомендовал себя в “Гранольерсе”…

— Ну, не очень-то и здорово…

— Не скромничай. Если не ошибаюсь, трехлетний контракт тебе предложили после первого же матча.

— Было такое. Но это давние дела.

— Расскажи о своем австрийском распорядке дня.

— В 12.30 кроссы на свежем воздухе, потом штанга и сауна.

— А тренируетесь когда? В гандбол иногда играете?

— Вот так и тренируемся. Только во вторник двухразовые занятия, а по субботам игры чемпионата.

— Сумасшедшие нагрузки! Как только выдерживаешь?

— Частенько нагружают очень прилично.

— Как в таких случаях восстанавливаешься?

— Клуб солидный: доктор хорошего уровня, наркотики всякие…

— Это что значит?

— Ну, фармакология. Восстановительных средств здесь с избытком. А раз в неделю всей командой совершаем набег на бар и пьем пиво.

— Как еще расслабляетесь?

— На горных лыжах вот думаем покататься.

— А ты умеешь?

— Пока не знаю, ни разу не пробовал. Через неделю, после кубковой встречи, отправляемся в горы — учиться палки держать.

— Стало быть, есть чем заполнить свободное время?

— Да скукотища здесь смертельная! Днем все работают, вечером по барам сидят, пиво пьют. Выйдешь на улицу, поздороваться не с кем. На днях планирую Интернет подключить, хоть “Прессбол” смогу читать. А так пока в компьютерные игрушки режусь, читаю, музыку слушаю, рыбу ловлю иногда… Хорошо, сейчас супруга приехала погостить. Когда любимая рядом, на улицу вообще можно не выходить, дома занятие всегда найдется.

— С чем у австрийцев ассоциируется Беларусь?

— Ну, мороз… Белые медведи… Водка…. Блины… Шапка-ушанка…

— Достаточно. Тебе нравится Австрия?

— Конечно. Но только в городах. А в нашей деревне мрачно и тоскливо.

— Чем, кроме гандбола, увлекаешься?

— Люблю посмотреть баскетбол, футбол. А в хоккей сам играю.

— Настольный?

— В самый настоящий. У нас тут есть ледовые площадки, и по выходным, когда позволяют время и здоровье, катаемся ради удовольствия.

— Гандбол в твоей деревне популярен?

— Еще как! Население Харда — около тысячи, и шестьсот из них заполняют трибуны местной арены.

— Нет желания остаться в Австрии навсегда?

— Пока ничего не могу сказать по этому поводу. Я не знаю, где окажусь через полгода, а уж так далеко и вовсе не заглядываю. Поживем — увидим…