Сергей Демагин: все перемены к лучшему

Однако сентябрьский игровой кризис нападающего обернулся трудно понятным решением выставить хоккеиста на драфт отказов. Сергея приютил “Нефтехимик”, наставник которого Владимир Крикунов быстро привел форварда в чувства и вернул тому интерес к хоккею.

— Сергей, часто ли вспоминаешь события, в результате которых оказался в Нижнекамске?
— Мой жизненный принцип: все что ни делается — к лучшему. Октябрьский переход лишь подтвердил этот постулат. Выбора у меня на тот момент не было: будущее зависело от руководителей команд, которые в поисках усиления состава изучают списки отказников. В первую очередь тогда хотел стабильно играть на столь серьезном уровне. А где — значения не имело.

— Как встретили в новой команде?
— Признаться, даже не ожидал столь теплого приема. С первых дней пребывания в дружине Владимира Крикунова никаких проблем не возникало. Сразу же бросилось в глаза: в “Нефтехимике” все игроки как одно целое. Никого не возвышают над остальными хоккеистами и никого умышленно не задвигают на вторые роли. Каждый получает возможность делом подтвердить свои претензии на место в составе. Недели хватило, чтобы обжиться и обзавестись новыми друзьями. Это в бытовом плане. А в игровом все оказалось намного сложнее. Естественно, пришлось приспосабливаться к другим тактическим схемам и новым особенностям хоккея. К тому же дебютировал за “Нефтехимик”, когда команда проигрывала матч за матчем. Выездное турне по маршруту Санкт-Петербург — Череповец — Мытищи — Магнитогорск нам откровенно не удалось. Четыре поражения подряд могли выбить из колеи кого угодно. Но я психологически не сломался. Возможно, потому, что тогда больше был озабочен адаптацией в новом клубе. А первая заброшенная за нижнекамцев шайба раскрепостила и придала уверенности.

— Как приняли Крикунов с Кривоносовым?
— Замечательно. Раз наставники проявили ко мне интерес, значит, я им был необходим. Правда, прежде с ними работать не доводилось. Слышал, что у Владимира Васильевича свой, весьма специфический, подход к тренировочному процессу и игре. Прибыв в “Нефтехимик”, убедился, что это правда.

— В паузе регулярного первенства КХЛ, случаем, не улучшали функциональную базу? С пресловутыми крикуновскими колесами уже познакомился?
— (Смеется.) Естественно. Объем работ выполнили огромный. Нагрузки вроде выдерживал. Да, трудно бывало порой, но без пахоты большие победы невозможны.
А вот колеса или баллоны — это визитка Крикунова. Раньше с ними не сталкивался. Я даже не представлял, насколько трудное это упражнение.
В Нижнекамске хоккеисты рассказывали, но все равно не понимал. Теперь могу с уверенностью сказать: это очень тяжелое испытание.

— Наверняка уже можешь выступить в роли эксперта. Что главное при выполнении этого упражнения?
— Главное — не сломаться психологически от одного их вида. Важно перебороть себя, унять все эмоции. Функционально-то все готовы нормально, а проблемы возникают от головы, от боязни. Самое же сложное начинается потом, в процессе выполнения, когда ноги “встают”, дыхание сбивается. Именно в этот момент нужно забыть обо всем, включить морально-волевые качества.

— Когда готовился к этому упражнению, не замечал ехидных улыбок новых партнеров? Мол, посмотрим сейчас, как тебе впервые тягать колеса.
— Не обращал внимания. Хотя, уверен, в те мгновения они больше думали о себе, чем о том, как буду справляться с заданием я. (Смеется.) Потом уже ребята спрашивали: “Ну как тебе, что скажешь?” Отвечал, что с непривычки тяжело, но они это и сами прекрасно знают.

— Им показалось недосточно того, что еще до пресловутых колес Владимир Крикунов, через две недели после твоего переезда в Нижнекамск, отрядил тебя в ударное звено.
— Представившимся шансом заявить о себе на новом месте грех было не воспользоваться. В отличие от минского “Динамо” в “Нефтехимике” наставники мне полностью доверяют.

— Владимир Крикунов и Иван Кривоносов много лет отдали Минску и Беларуси. Может, чувствуешь к себе какое-то особое отношение со стороны этих специалистов?
— Ничего подобного нет и в помине. Уже в начале беседы говорил, что в нижнекамской команде все игроки — одно целое, а тренеры никого не выделяют, никого не ущемляют. Нет такого, как в других клубах, где есть звездные исполнители и все вращается вокруг этих хоккеистов. В “Нефтехимике” же — четыре звена, которые получают примерно одинаковое количество игрового времени, на которых возложены примерно одинаковые функции, а в случае чего и критика тренеров распространяется равномерно.

— Дважды твои голы уже приносили победы нижнекамцам. Авторитет в коллективе после тех геройств возрос?
— Не знаю, как в команде, но собственную самооценку улучшил — это факт. После Минска хотел доказать в первую очередь себе, что не разучился играть в хоккей.

— Уже в понедельник в гости к “Нефтехимику” пожалует твой предыдущий клуб.
— Это будет обычный поединок регулярного первенства КХЛ.

— Уж не потому ли, что прежних тренеров, которые в тебя не верили, уволили из белорусского клуба, и доказывать что-либо уже некому?
— Не стану забивать голову ненужными размышлениями. Выйду как на рядовой матч. Больше настрою нынешних одноклубников, чем себя.

— По прошествии времени, может, понял, почему не доверяли в минском “Динамо”? Ведь на весеннем чемпионате мира в составе сборной ты выделялся на фоне партнеров, да и Глен Хэнлон тогда был тобой доволен. Что не заладилось с тем же наставником в клубе?
— С такими вопросами не ко мне обращаться необходимо, а к нему. Так, могу лишь догадываться. Не исключено, что получал мало игрового времени из-за низкой результативности. Да, на старте чемпионата никак не мог забросить. Но ведь у каждого хоккеиста в сезоне случаются неудачные отрезки.

— Возможно, улучшению игры не способствовала и позиция прежних рулевых, которые четко дали понять, что ставку сделали на легионеров, а не на местных ребят?
— Признаться, играть в такой ситуации очень тяжело. В большинстве, в меньшинстве и в решающие моменты белорусы оставались на скамейке запасных.
На первых порах местные ребята это воспринимали по принципу “Ладно, забросят иностранцы — хорошо, сделают результат”. Но голов от варягов ждали, ждали, а их не было. Тогда и начали задаваться вопросом: “Чем же мы хуже приезжих?”

— Кто из парней открыто высказывал недовольство таким положением дел?
— Все спокойно относились к происходившему. К нам ведь звезды приехали играть, что еще говорить можно было.

— Не сожалеешь, что летом поддался на уговоры минского “Динамо” и, подписав контракт, не предпринял второй попытки покорить Северную Америку?
— Я ведь уже говорил, что ни о чем не жалею. Да и особого стремления ехать за океан не было. В прошлом сезоне очень понравилась КХЛ, уровень этого турнира позволяет постоянно совершенствоваться. Тем более когда состав “Динамо” сформировался, решил остаться. Думал, с таким подбором исполнителей пошумим в лиге.

— Как воспринял весть об отставке Хэнлона из “Динамо”, а затем и об уходе Глена из белорусской сборной?
— После расставания канадца с минской командой было предчувствие, что он вскоре покинет и национальную дружину. Когда пошли такие разговоры, воспользовался интернетом, убедился в этом сам.

— Сергей, раз заговорили о сборной. После событий, вынудивших перейти в “Нефтехимик”, желание выступать за Беларусь не пропало?
— Нет, конечно. Сборная и “Динамо” — разные вещи. Не надо их объединять в одно целое. Переехав в Татарстан, слежу за делами в национальной команде. В курсе, что на прошлой неделе дружина удачно выступила на “Кубке Полесья”. Посмотрел состав, увидел фамилии ребят из минского “Динамо” и белорусского чемпионата. Но не расстроился, что не вызвали. Зато баллоны Крикунова потаскал. (Смеется.) Надеюсь, в декабре меня не забудут позвать на товарищеские матчи.

— Как тренерам забыть, когда по разговорам новым наставником сборной вот-вот назначат Владимира Крикунова. Не думаю, что он не вспомнит хоккеиста, с которым сейчас работает.
— Кто знает. В команде ходят такие слухи. Но утверждение Владимира Васильевича на еще одной должности не гарантирует моего присутствия в составе сборной. Впрочем, чего обсуждать слухи. Давай дождемся конкретики.