ЗНАЙ НАШИХ. Андрей Климовец: получилось!

За эти годы самый северный немецкий клуб, представляющий 90-тысячный город у датской границы, завоевал репутацию “не способного на последний шаг”. Не раз и не два фленсбуржцы тормозили, а то и шли на попятную, когда до заветных титулов оставалась какая-то малость. Истоптав не самые престижные ступени пьедестала, на верхнюю северяне взошли лишь нынче. В минувшее воскресенье они забросали мячами гостей из “Нордхорна” и стали недосягаемы даже для заклятых соседей-конкурентов из “Киля”. Чемпионская салатница была присовокуплена к завоеванному двумя неделями раньше Кубку Германии! Разумеется, неизбежной составляющей праздничных торжеств по случаю золотого дубля был телефонный разговор белорусского линейного чемпионской дружины с “ПБ”.

— Гутен таг, дойче майстер! Принимай поздравления! Выходит, для того, чтобы сделать тот самый последний шаг, вам надо было поскорее сменить тренера?

— Ты знаешь, я тоже много думаю об этом в последнее время. В жизни бывает так, что кому-то суждено закладывать фундамент и строить дом, а кому-то — в нем жить. Не возьмусь судить, чьей заслуги в наших успехах больше — Эрика-Вайе Расмуссена, работавшего с клубом четыре сезона, или Кента-Харри Андерссона, принявшего команду год назад. В клубе остался прежний костяк. Это сыгранные и классные гандболисты. А новый шведский наставник не стал ничего ломать, а только привнес в наши действия изюминку и новизну. И это позволило миновать порог, о который мы спотыкались все эти годы.

— В тренерском почерке Андерссона есть нечто экстраординарное?

— Ничего особенного. Мне больше всего импонирует его спокойствие. Он умеет выждать, не дергает игроков и не спешит тасовать состав, если что-то не ладится. Мы стали увереннее вести игру, держать мяч “до верного”. Практически исчезли шальные броски с десятка метров, на которые зачастую сбивались прежде. Намного усилилась оборона. Возросли число и значимость контратак. Я всегда убеждал прежнего тренера, что отрывов должно быть больше, что легкие голы, добытые с ходу, сохраняют игрокам силы для действий в защите. У Расмуссена был на это немного иной взгляд. Хотя и тренерских достоинств у датчанина, конечно, хватало.

— Немецкий чемпионат выиграл клуб, который правильнее назвать скандинавским. На шестеро немцев, играющих в составе далеко не ведущие роли, я насчитал четверых датчан, троих норвежцев и двоих шведов, не считая тренера. Это наверняка привносит в вашу повседневность некие ментальные особенности…

— Прежде всего — в общении. Скандинавские языки похожи. И в командном быту они идут в ход гораздо чаще каких-то других. При Расмуссене игроки, заговорившие не по-немецки, платили штрафы. Теперь ничего подобного нет. Во время далеких переездов в автобусе открываю книгу, ухожу в себя и даже не пытаюсь следить за тем, что происходит по соседству. Это бесполезно. Наш лучший бомбардир Ларс Кристиансен не так давно спросил: “Клим, ты за сегодня произнес хоть что-нибудь?”

— Не пробовал заговорить, к примеру, по-датски?

— Запомнил лишь пару-тройку слов. Из числа тех, которые не звучат в приличном обществе. Они нужны в тяжелых игровых ситуациях, когда другие слова до ребят не доходят. А освоить датский язык всерьез было бы трудно. Когда слушаешь эту речь, впечатление такое, что у людей во рту горячая картошка. Но сказать, что чувствую в команде дискомфорт или одиночество, не могу. Веду себя так, как мне удобно. Ни с кем не конфликтую. Добрые отношения установились с нашим шведским вратарем Даном Бойтлером. Недавно его семейство было у нас в гостях, на дне рождения дочери. Много общаемся с поляком Марцином Лиевским. Он классный парень.

— Хочешь сказать, что не случается ситуаций, которые вызывали бы обиду, оставляли горький осадок?

— Без этого не бывает. Меня, например, разозлило то, с какой легкостью в команде говорили о необязательности победы в финале Лиги чемпионов. Мне, например, очень хотелось выиграть и этот турнир! Добраться в нем до финала удается раз за карьеру. Но нашлись такие, кто посчитал, что главное — это национальные титулы. Мол, взять за один сезон все сразу — недальновидно. Потому что такой успех практически невозможно повторить, а отступление с этих позиций отпугнет спонсоров… Что касается чисто человеческих отношений, то поганой овцы в коллективе нет — это точно. Хотя психологически трудные ситуации, чего скрывать, возникают. Когда в разгар этого сезона я получил травму и выбыл из строя на месяц, поползли слухи, что клуб начал искать другого линейного. Называли даже конкретного кандидата — датчанина Кнудсена. Со мной на эту тему никто разговоров не заводил. Но на это намекали в прессе. Я знал, что всем об этом известно, чувствовал, что ситуацию обсуждают, но лишь у меня за спиной. В конце концов, задал прямой вопрос менеджеру Торстену Шторму. Тот заверил, что для моих подозрений нет оснований. Но разговоры не утихали, и тревога не уходила. Был момент, когда дня на три просто опустились руки — не мог даже тренироваться. Из состояния апатии помог выйти наш второй тренер — Богдан Вента. Он поляк, хорошо говорит по-русски. “Клим, что происходит? Тяжело — все равно тренируйся, землю грызи! Это же тебе самому надо! Уйдешь из этой команды — тебя любой клуб бундеслиги оторвет с руками! Сдаваться нельзя!” Думаю, идея покупки Кнудсена принадлежала Андерссону. Он незадолго до этого вернулся с чемпионата Европы, где датчанин вошел в символическую сборную. Все закончилось нашим разговором с тренером. Я спросил: “Чего вы от меня ждете? Чтобы я остался? Или хотите, чтобы я ушел? Если так, то скажите, когда я дал для этого повод. Или этот повод — травма?”

— Ты говорил все это на повышенных тонах?

— Нет. Я уже давно не повышаю голос. Понял, что этим здесь ничего не добьешься, только себе навредишь.

— Как реагировал Андерссон?

— Тоже спокойно. Сказал, что я ему нужен. Что должен работать и восстанавливать форму.

— Но та травма все равно обошлась тебе дорого. Место линейного в стартовой семерке до конца сезона перешло к Йонни Йенсену.

— Правильнее — к Джонни, его все так здесь называют. Этого парня, который на полтора года старше меня, пригласили из “Айзенаха”. Думаю, по подсказке Андерссона. Их пути пересекались раньше где-то в Норвегии. Приход напарника воспринял совершенно спокойно. В начале сезона первый номер твердо был за мной, а Йенсен считался дублером. Но потом, когда я вылетел из-за травмы, норвежец классно сыграл несколько матчей. Наверное, поймал уверенность и кураж — в “Айзенахе” ничего подобного я в его исполнении не видел. Тренер поверил в него. Все справедливо. Я стал выходить со скамейки. Впрочем, Андерссон дает нам практически поровну игрового времени. И Вента, который ведет техническую статистику, утверждает, что при таком режиме игры у меня намного возрос процент реализации бросков. И он выше, чем у Йенсена.

— Довелось увидеть трансляции практически всех значимых матчей “Фленсбурга” на финише сезона. В них ты играл просто здорово. Не думаешь, что режим, в котором использует тебя Андерссон, оптимален для твоих сегодняшних возможностей?

— Пожалуй. Несколько сезонов подряд я провел практически без замен. Было трудно. И, признаюсь, никогда не чувствовал себя в мае так здорово, как сейчас.

— Беды со здоровьем отступили?

— К счастью, да. Осенью, после интенсивных занятий со штангой, которые ввел Андерссон, напомнила о старых болячках спина. Но в клубе хороший медицинский контроль. По рекомендации врачей от объемной работы с тяжестями меня освободили, и все прошло. С ногой, которая подвела зимой, сейчас все тоже нормально.

— А что с глазом, который оперировали в прошлом году?

— После отслоения сетчатки зрение восстановили в кильской клинике лишь наполовину. Потом что-то случилось и со вторым глазом, понадобилась операция и на нем. Но не такая серьезная. Теперь постоянно ношу контактные линзы. Сначала они были в тягость. Теперь вставить их — как почистить зубы, элемент утреннего туалета.

— Согласишься с мнением, что в последние годы гандбол в бундеслиге заметно изменился?

— В каком смысле?

— Стал лучше. Возрос темп, забрасывают больше голов.

— Не берусь судить. Ко всему привыкаешь. Иной раз задумываюсь: может быть, за эти годы я не только освоился, но и стал таким же тупым игроком, как большинство окружающих? Что касается результативности, то она возросла главным образом благодаря правилу “быстрого центра”. А разнообразия комбинаций как не было, так и нет. В лучшем случае простые схемки — ничего подобного тому, чему учили нас в Минске. Как и прежде, до деталей представляю все, что будет на каждой тренировке. Вся прелесть работы с Мироновичем была в неожиданности, в непредсказуемости любого занятия. В первые годы в Германии я ненавидел здешнее тренировочное однообразие. Сейчас притерпелся, привык.

— Ностальгические мотивы подталкивают к теме, которую из осторожности приберег на концовку.

— Будешь спрашивать о сборной, куда меня перестали приглашать? Если честно, это сильно задевает, бьет по самолюбию. С другой стороны, не думаю, что смог бы играть за страну на теперешних условиях. Речь не о деньгах. А хотя бы о страховке на случай травмы. Сломаться, услышать в лучшем случае “спасибо” и передать его семье, которую должен буду как-то кормить? В мои годы так не рискуют.

— До тебя дошли отголоски неудачи сборной в январском отборочном цикле?

— Конечно. Читаю “Прессбол” в Интернете, следил за дискуссией на вашем форуме. Не думаю, что мне этично делать к этому пространные комментарии. Но, к примеру, долго не мог успокоиться после твоего интервью с Мироновичем, где Спартак Петрович утверждал, что в Беларуси стало меньше гандбольных талантов. Это как? Почему? Может быть, дело в том, что таланты просто разучились или устали раскрывать? Разве кто-то видел в том же Сереге Рутенко потенциальную звезду? А посмотри, кем ему помогли стать в Словении! Я не подозревал в человеке и половины того, что увидел в финале Лиги чемпионов. Парень и бросает, и классно пасует, и обходит, и врывается в линию! Уверен, что среди сегодняшней молодежи хватает таких же будущих звезд, им только надо помочь раскрыться. Смотрел запись прошлогоднего матча обновленной сборной против хорватов. Великолепная активная защита. Отличные игроки в задней линии: Лисица, Горбок. Много хорошего слышал про Барвиюка. А Ваня Бровко, а младший Каршакевич! Разве это не таланты? Вон их сколько!

— Давно виделся с Мироновичем?

— Зимой, когда приезжал в Минск на рождественские каникулы. Пришел в манеж потренироваться, поддержать форму. Ушел с тяжелым чувством. Поздоровались — и все. Не услышал даже дежурных вопросов для приличия: как дела, семья, здоровье? Словно и не было стольких лет знакомства и работы бок о бок. Если честно, не мог понять, почему…

— Наша старая легионерская гвардия в Германии не теряет связь и сплоченность?

— Не скажу, что встречаемся часто. Пива ни с кем из ребят давно не пил. Редко вижусь даже с Антоном Лакизо, который живет во Фленсбурге и играет за команду третьего дивизиона. Но перезваниваемся регулярно, в курсе дел друг друга. Виталик Фещенко недавно вышел со своим клубом во вторую лигу. У Гены Халепо какие-то проблемы со здоровьем. Рад за Андрюху Синяка. Он великолепно провел вторую половину сезона. Стоило тренеру дать ему место в составе, и Синий сразу стал значить для “Гамбурга” не меньше, чем знаменитые французы — братья Жили.

— Кстати, в воскресенье вам еще предстоит съездить в Гамбург на матч последнего тура.

— Он уже ничего не будет решать. Но постараемся сыграть по-чемпионски. Хотя у нас будет не лучший состав. Кристиан Берге и Марцин Лиевски доигрывали сезон на уколах. Им уже не стоит рисковать. А после поединка поспешим домой. Обещают продолжение праздника, который начался в минувшее воскресенье. Тогда, сразу после золотого матча, провели на городской площади более четырех часов. Были речи, песни, фейерверк, мы даже прыгали со сцены в пятитысячную толпу.

— Допразднуете — и в отпуск?

— Всей командой — на Мальорку! Правда, всего на четыре дня. Потом будет еще показательное турне дней на десять по немецким деревням и городкам. И только тогда отдохнем по-настоящему.

— Приедешь домой?

— В Беларусь? Конечно. Только где сегодня наш дом? Прошлым летом был в Минске с семьей. Недолго, недели две. Так дочка замучила вопросами: “Папа? А когда уже домой?” Для детей дом и родина — здесь, в Германии. И с каждым прожитым годом все отчетливее осознаю, что, наверное, нам уже не уехать из этой страны навсегда. Вот и чемпионом, наконец, стал…