Геннадий Халепо: в другом мире

С выступлениями за нее Халепо уже давненько завязал, а два года назад принял немецкое гражданство. Однако ценители гандбола со стажем хорошо помнят Генины броски, умелую игру в защите и фирменную обводку с обманными движениями корпусом, которую партнеры остроумно окрестили “ламбадой”. И все это — при богатырском росте за два метра, который спутником филигранной техники бывает редко. На вопросы корреспондента “ПБ” герой этого интервью ответил по телефону.

— “Вецлар” в числе середняков бундеслиги. Стартовый отрезок сезона дает поводы быть довольным собой и командой?

— Трудно ответить определенно. Боссы клуба подогнали календарь наших игр под февральское открытие новой арены, рассчитанной на пять тысяч зрителей. Пока ее достраивают, мы играем в небольшом зале в городке Дутенхофен. Так вот, домашние игры с командами из лидирующей группы — “Магдебургом”, “Фленсбургом”, “Гамбургом” — припасены на второй круг. А пока мы принимаем клубы из нижней части таблицы. Свои очки взяли. Но ничего сверхъестественного не показали. Что касается моей игры, то пока далек от оптимальной формы. Сказывается длительная пауза, растянувшаяся почти на пять месяцев. Были проблемы с печенью. Причем окончательный диагноз того недуга врачи так и не поставили. А все началось с отравления на почве передозировки антибиотиков, которые принимал при гриппе. В итоге выпал из обоймы с конца февраля до начала летнего предсезонного сбора. Сейчас чувствую себя неплохо. Однако и в физической, и в технико-тактической подготовке нужно прибавлять. Думаю, за месяц-другой управлюсь.

— На какие высоты нацеливают вас в этом сезоне руководители клуба?

— Цели приземленные: остаться в лиге, причем решить эту задачу как можно раньше, еще в первом круге. В прошлые годы это удавалось. Рассчитывать на большее не позволяет бюджет. Он у нас один из самых малых в лиге. В команде лишь четыре профессионала. Остальные ребята либо учатся, либо работают.

— Получается, что ваш удел — борьба за выживание?

— Думаю, мы способны и на большее. Однако в межсезонье в клубе сменился тренер. Велимир Петкович возглавил “Геппинген”. А к нам на его место пришел Хольгер Шнайдер, который прошлым летом вывел в элиту “Шверин”. И пока все идет далеко не так, как планировалось и хотелось. Команда не понимает тренера, он — команду. Одну игру проведем отлично, а другую — провалим. Такие вот смешанные чувства… В межсезонье, считаю, мы несколько ослабли. Купили Алексиса Альваноса. Но ему трудно в бундеслиге после чемпионата Греции. Датчанин Ян-Эйберг Йоргенсен провел несколько ярких сезонов во “Фленсбурге”, затем толком нигде не играл. Вернулся, наверное, потому, что закончились деньги. Сейчас он — бледная тень себя прежнего… А вот потеряли классного исландца Гуннара-Берга Викторссона, моего конкурента на позиции левого полусреднего. Он теперь в “Кронау” — это ослабило и защиту, и нападение.

— Что нового привнес в команду Шнайдер?

— Абсолютно ничего. Да еще многое из старого, что нарабатывалось годами, успел сломать. Человек он симпатичный: поговорит по душам, поможет, подскажет. Но как тренеру ему чего-то не хватает. Искры, что ли? Равно как и тяжелой руки. Здесь, на западе Германии, повелось, что тренер должен быть дружен с командой. В противном случае его попросту не поймут и не примут. Но тренер-друг должен одновременно быть и диктатором, авторитетом, психологом… Одним словом, дипломатом. А герр Шнайдер для нас пока только друг.

— Петкович ушел сам или…

— Сейчас многие задаются этим вопросом. Мое мнение, что Велимира “ушли”. Только не пойму, зачем и почему. Он выжимал максимум из игроков, имевшихся в его распоряжении, работая в финансово стесненной команде. Он классный тренер и прекрасный человек. Есть расхожее мнение, что русские и белорусы плохо ладят с сербами. Не знаю, как у кого, но у меня сложились потрясающие отношения с Петковичем. Мы и сейчас регулярно созваниваемся. Я и с другим “югом” — полусредним Небойшей Голичем — нормально общаюсь.

— Кто твой главный конкурент с уходом Викторссона?

— 19-летний Себастьян Рот. Шнайдер начал было наигрывать его в основе. Однако Рот еще молод и пока не готов выходить в стартовой семерке. Это понял и тренер: после первых 5-10 минут выпускает меня и не меняет уже до конца игры.

— От спортсменов, выступающих в Германии, приходилось слышать, что там нет такого понятия, как “настоящий коллектив”…

— Ну, не знаю. В “Вецларе” коллектив просто замечательный. Поверь, это не громкие слова: ребята добрые, отзывчивые, общительные. Это мой четвертый клуб в бундеслиге, однако с такой классной атмосферой столкнулся впервые. Не скажу, что с кем-то дружен особенно, но теплые товарищеские отношения поддерживаю со всеми. Больше общаюсь с литовцем Альгирдасом Кеставицем и поляком Вальдемаром Стжелецем. Прошлой зимой продлил контракт с клубом еще на два года. Во-первых, меня здесь все, по большому счету, устраивает. Во-вторых, возраст. Мне уже 35 — зачем дергаться? В такие годы главное — стабильность, уверенность в завтрашнем дне.

— В Германии ты уже старожил. Вспомни, как все начиналось.

— В 93-м году попал во вторую бундеслигу, в “Неттельштедт”. Через год пробился с этим клубом в элиту. Выступал в нем до 98-го. Дважды выигрывали Кубок городов. Считаю, это были мои лучшие гандбольные годы в Германии, проведенные в золотом для спортсмена возрасте. Затем два года защищал цвета суперклуба “Лемго”. Однако там дела не сложились. В игровом плане худшим не был. Но понятия не имею, чего там от меня ожидали. Взяли на мое место россиянина Сергея Погорелова — тоже выгнали. А следом и других “русских”: Андрея Синяка, Юрия Шевцова. “Лемго” взял курс на создание чисто немецкого клуба… А я до перехода в “Вецлар” два сезона провел во второлиговом “Дюссельдорфе”. А потом были еще пару месяцев в швейцарском “Цюрихе” — заполнял игровую паузу, связанную с шестимесячной дисквалификацией, которую на меня наложила немецкая федерация.

— Та ситуация, когда ты якобы умышленно бросил мяч в лицо судье, прогремела на весь гандбольный свет. Скажи как на духу, ты сделал это специально, или произошло досадное недоразумение?

— В том матче мы получили “минус 17”. Хотя и играли плохо, судейство было явно предвзятым. В момент финальной сирены мяч был у меня. Судья попросил его отдать. Калечить человека я, естественно, не хотел. Просто сгоряча бросил мяч с такой силой, что он прошел мимо рук и попал арбитру в голову. По гандбольным меркам, это так — бросочек. Но судьи — существа слабые. Крови не пролилось, нос не сломался, губа не рассеклась… Но пострадавший все подробнейшим образом описал в протоколе. А федерация долго не думала и вынесла свой жесточайший вердикт.

— Кстати, ты в клубе один из лидеров по числу штрафных минут…

— Неужели? Это новость. Грубым игроком себя не считаю. Дело в том, что в Германии гандбол очень жесткий и грязный. А я иногда не могу сдержать эмоции, плачу грубияну той же монетой. После игры, конечно, корю себя за несдержанность, но поделать ничего не могу. Кстати, штрафы за апелляции и разговоры с судьями в клубе очень большие — до 500 евро.

— Уже определился, чем займешься по окончании карьеры?

— В последнее время размышляю над этим все чаще. Сколько еще поиграю? Год, два, три… А дальше? Есть планы сдать экзамены на тренерскую категорию. Однако эта работа ненадежна: сегодня ты при деле, а завтра с тобой прощаются. Поэтому неплохо получить и какую-то неспортивную профессию. Буду разговаривать по этому поводу с руководством. Возможно, придется уйти в команде на вторые роли — для результата в бундеслиге надо пахать не покладая рук, не отвлекаясь.

— Вот уже два года как ты гражданин Германии. С каким прицелом оформлял немецкий паспорт?

— Думал прежде всего о детях. Если сейчас вернемся в Беларусь, мы сломаем их психику, судьбы. Дочь, 13-летняя Юля, — немка. По менталитету, образу мышления. Когда приезжаю на родину, вижу, как мои дети отличаются от белорусских. И если Юля еще как-то говорит по-русски, то 9-летний Женя — почти нет. Да и я за двенадцать лет изменился, привык к здешнему укладу. Бывая в Беларуси, не всегда понимаю людей, их мысли, разговоры. Они живут в одном мире, мы — в другом. Однако жена гражданства не меняет. Может статься, что лет через десять мы устроим здесь детей, а сами вернемся.

— Супруга — домохозяйка?

— Нет. Вита получила специальность и устроилась на работу в фитнес-центре. Это не “траум-джоб”, как говорят немцы, не работа-мечта. Просто человек не сидит днями дома, не мается без дела, а занимает время, имеет круг общения. Это для нее очень важно.

— На выборы в Германии ходишь?

— Когда выбирали земельные власти, не ходил. А вот в избрании канцлера обязательно поучаствую. Интересуюсь немецкой политикой, стараюсь не пропускать важных новостей. Как гражданин страны считаю, что это необходимо. Надо интегрироваться в общество.

— Что представляет собой место, где живет ваша семья?

— Вецлар — городок с населением около 40-50 тысяч, относящийся к земле Гессен. Очень уютное, милое местечко с красивейшим старым центром. Неподалеку — известный университетский город Гисен. Нам здесь абсолютно комфортно.

— Как предпочитаете проводить свободное время?

— Знаешь, его почти нет. Сын пошел по моим стопам, так я на его игры езжу, сам его тренирую… Раньше часто с Андреем Синяком встречались, а сейчас весь в семейных делах.

— Связь с Беларусью поддерживаешь?

— Конечно. Часто звоню родителям в Гомель. Общаюсь с ребятами-гандболистами. С Игорем Папругой, Ваней Гарбаром, например… А свежие гандбольные новости регулярно узнаю с помощью Интернет-сайта “Прессбола”. У вас очень информативный ресурс.