Валерий Певницкий: разговор в пользу бедных

Но вместо легкого разговора о специфике работы на Востоке у нас получился жесткий диалог о Беларуси. Как-то так выходило, что синеокая прыгажуня постоянно выныривала в самый неподходящий момент и уводила беседу под своды зала БНТУ, чья обваливающаяся штукатурка давно уже стала критерием состояния белорусского женского гандбола. И чего мы только к нему привязались?..

— Какую оценку поставлю себе за этот временной промежуток? Пожалуй, удовлетворительную. Звезд с неба схватить не удалось, но свежую струю в азербайджанскую гандбольную жизнь, считаю, внес.

— Скромно…

— А чего прибедняться: я ведь уже не молодой специалист, который должен думать над любой произнесенной фразой. У меня есть определенный запас знаний, особенно в области женской психологии, пополняющийся с каждым годом, и это приносит свой результат.

— И в чем отличие белорусских гандболисток от азербайджанских?

— В менталитете. Новые подопечные куда более исполнительны. Даже при том, что с моим приходом нагрузки увеличились весьма существенно (и по объему, и по интенсивности), на тренировках ни разу не видел жалующихся.

Если честно, в последнее время появилось чувство, что на родине я работал с некультурными людьми. В Минске, стоя в строю, подопечные могли бросить какие-то реплики. Конечно, это было только поначалу, с такими ораторами я быстро распрощался, но тем не менее… Очень любили девочки собрания всякие устраивать по поводу и без. Подобную склонность к разговорам наших спортсменок я отношу на счет разлагающего влияния Запада — раз и общего удручающего положения, когда люди зарабатывают копейки и не имеют никакого сдерживающего фактора в отношениях с тренером, — два. Дело доходило до того, что собирались девочки и говорили: мол, этому игроку вы сделали что-то хорошее, а почему мне не поможете? Ну что это за жизненный принцип: главное, чтобы соседу было хуже, чем мне?..

И я, признаюсь, раньше легко втягивался в такие вот выяснения отношений. Без оскорблений, конечно, но на повышенных тонах, что, безусловно, тренера никоим образом не украшает. А в Баку я накричать не могу. Девочки просто не дают поводов, хотя, по большому счету, звезд с неба не хватают. Уровень их игры сопоставим с белорусским, но собрания мы проводим исключительно по поводу технико-тактического взаимодействия.

Могу поговорить и на темы психологические, да в принципе на любые: девочкам интересен опыт моей работы, и они впитывают все. Вижу, что мы друг другу симпатичны — и это самый главный и положительный итог нашей совместной работы. Мне нравится, что они умеют терпеть. Но я ведь тоже не зверь. Если вижу, что девчонки на пределе, но ввиду восточного воспитания сказать об этом не могут, то тренировку отменяю.

Даже демократом прослыл. Я ведь строю отношения с игроками на равных, а это явление для тамошних мест в высшей степени нетипичное.

— О специфике наш болельщик читать любит…

— Прихожу на первую тренировку просто как зритель. Сижу — смотрю, а доктор с массажистом возле площадки чай пьют. И по всему видно, что эта чайхана открыта каждый день. Пришлось объяснить коллегам, что когда девчонки начнут работать, причем на пределе, им не очень приятно будет наблюдать как те, кому надо отслеживать их состояние, потягивают чаек… Приятно, что люди поняли, а девчонкам, по-моему, новый порядок понравился. Так же как и то, что теперь они знают, чем будем заниматься каждый конкретный день текущей недели.

Вновь хочу вернуться к разговору о Беларуси. Отечественные спортсмены воспитываются в обстановке, что им кругом кто-то чего-то должен. Государство, интернат, институт, в котором за них учатся. И наш тренер, наверное, еще по старинке, для них выступает сразу в нескольких ипостасях: он и администратор, и врач, и еще бог знает кто. А не понимают, что я должен только проводить тренировки и готовить их к соревнованиям, а не заниматься регулировкой чьих-то семейных отношений.

Но это опять-таки к вопросу о нашей бедности. У нас нет клубов, укомплектованных профессионалами, каждый из которых отвечал бы за свой участок работы. Да и в сборной ситуация такова, что выбора игроков практически нет. В наличии десять человек, вот они везде и выступают. Хотя среди них есть те, кто не соответствует такому понятию, как спортсмен высокого класса.

— В Азербайджане с этим полегче?

— Там такая же беда, как и на всем постсоветском пространстве. Что говорить, если россияне не могут укомплектоваться левшами. Так это ж Россия — колоссальная по своему потенциалу страна!

Сейчас я был на чемпионате Украины. Искал там игроков для своей сборной, но это опять-таки детский лепет. Выбрать не из кого! Так, взял на заметку пару человек…

После мировой квалификации я довел до руководства азербайджанской федерации, что с теперешним составом мы более серьезных задач решить не сможем, даже если будем в зале дневать и ночевать. Теперь вот выполняю функции селекционера, просматриваю потенциальных кандидатов. Знаешь, как меня напутствовали в Баку? “Ты их только сюда привези, а потом они осмотрятся и сами уезжать не захотят”.

Я, кстати, целиком и полностью разделяю это мнение. В Азербайджане для гандбола делается очень много. Да и для других видов спорта — тоже. У нас, жителей европейской части бывшего СССР, представление об этой южной стране примитивное: мол, ну что там может такого быть, чего мы не видели? А на самом деле Баку меняется прямо на глазах. Строительство идет настолько интенсивно, что по сравнению с ним Минск — это город, в котором ничего не происходит в принципе.

Федерацией гандбола руководит Гейдар Бабаев. Он — министр и вообще очень влиятельный человек. Там немножко другое понятие вкладывается в слово министр, чем у нас, так что можешь этот вопрос мне не задавать. Белорусский министр — просто винтик в вертикали власти, в Азербайджане — это реально богатый человек. Я теперь знаю, что такое меценатство. Бабаев отказывается от всех спонсоров, которые хотели бы вложить деньги в гандбол.

— А что, там много неустроенных спонсоров?

— Не вникал специально, однако, похоже, в Азербайджане существует какая-то принципиально другая налоговая система. Я сам был поражен, с какой охотой местный бизнесмен вкладывает деньги в спорт. У них лишь одна беда — пока туда никто не хочет ехать. Но думаю, что только пока. У отдельных футболистов, которые играют в чемпионате страны, — миллионные контракты. Волейбольную сборную они тоже собрали отменную.

И никакого колеса азербайджанцы не изобретают. В местной прессе не обнаружишь дискуссий подобного рода, что бывают в “Прессболе”. “Нужны ли нам легионеры-биатлонисты или надо выращивать доморощенных стреляющих лыжников?” Давно уже доказано, что профессионала купить дешевле, чем растить своего. Вот и все…

Хотя, безусловно, там развивается и детский спорт, в частности гандбол. И детский тренер, если он работает хорошо и дает реальный результат, сирым и обездоленным себя не ощущает. Чему, кстати, способствует и уровень жизни. Например, в Баку цены на услуги и продукты питания в два раза ниже минских. Но это так, к слову…

Когда чувствуешь, что федерацию возглавляет человек, реально решающий вопросы, то и работается уютно и в охотку. Я забыл, что такое беготня по кабинетам и постоянное пробивание чего-то с потом и кровью.

Кстати, отношение европейской и мировой гандбольных федераций к Азербайджану совершенно иное, нежели к Беларуси. Иностранцы очень хорошо ориентируются в том, кто стоит у руля федерации. Если этот человек богатый и вкладывает в гандбол немалые деньги, то, разумеется, он будет иметь в их глаза вес куда больший, чем простой функционер.

Международная федерация поинтересовалась у азербайджанской стороны, что ей необходимо для организации квалификационного турнира. “Ничего не надо, мы сами все сделаем”. А федерация в ответ подарила покрытие в зал, стоимость которого составила не одну сотню тысяч долларов. В то же самое время Бабаев взял на себя проведение в Баку одной из конференций ИГФ. И международным чиновникам это понравилось.

На нашу квалификацию принимающая сторона пригласила специалистов, которые провели семинары по судейству и тренерскому мастерству. То есть все делается для того, чтобы к азербайджанской федерации относились не как к заурядному члену, а с уважением. Деньги липнут к деньгам, а нищих никто не любит. Не буду лукавить, если скажу, что мы вышли из стадии группового турнира в плей-офф именно благодаря особому отношению к нам со стороны международной федерации. Умный поймет, что я хотел этим сказать…

— Расскажи подробнее, как вы пробирались на встречу с Австрией…

— Состав наших соперников был следующим: Греция, Италия, Швейцария, Болгария и Португалия. Более всего я опасался двух последних команд. Португалкам мы уступили по делу — ничего не скажу. Потом выиграли у болгарок. Вроде бы все и неплохо получалось: в следующую стадию выходили две сборные, но мы сами себе все испортили в поединке с командой Греции. Я называю это женской психологией — даже сильнейшие сборные мира на топ-турнирах поражают перепадами в игре. И, чтобы выжить в таких условиях, надо быть приличным эквилибристом.

Хотя в ничьей с гречанками больше всего виноват тренер. То есть я. Почему-то был уверен, что этого соперника пройдем обязательно. Наверное, такое настроение передалось и команде. Вдобавок серьезную травму на седьмой минуте получил ведущий игрок сборной. И пошло-поехало…

Перерыв взял за восемь минут до конца матча, хотя делать это надо было на самом флажке. Получилось так, что, ведя два мяча за пару минут до сирены, в итоге сыграли вничью. А потом, победив в последнем туре итальянок, болели за португалок, которые сражались с болгарками. Отдавая должное уроженкам Пиренеев, они, проигрывая по ходу матча, вняли-таки наставлениям азербайджанской федерации гандбола и вырвали необходимую нам победу с разницей в один мяч.

— Следует сказать, аргументы хозяев оказались достаточно вескими…

— А чего скрывать — мы простимулировали сборную Португалии. Эта практика широко распространена в мире и имеет критиков разве что только в среде болельщиков команд-соперниц.

— Я так полагаю, что причитающаяся вам премия в итоге и была выплачена португалкам…

— А что делать? Конечно, деньги нам не помешали бы, но федерация поступила справедливо. Потом обсудили эту тему и в команде, и с вице-президентом федерации Гюльмамедовым и пришли к выводу, что премию мы не заслужили. Побеждать надо было, тем более перед своим зрителем. Понимаешь, там, в Баку, где для команды делают все, стыдно играть плохо.

— А в Минске, выходит, нет?

— Давай называть вещи своими именами. У нас всем безразлично, как ты играешь, как живешь и в каких условиях тренируешься. Болельщик помнит какие-то традиции и по инерции надеется, что все это сохранилось и новое поколение их победно продолжит. Но ведь это же бред! Мы сами зарыли свой гандбол. Во всяком случае женский, и я не вижу, каким образом будем возрождать его. Хотя опять-таки не уверен, что это кому-то нужно…

Кстати, в этом одна из главных причин, почему наши гандболистки имеют целый ряд психологических проблем: ими интересуются, когда надо дать результат. Я не хочу повторяться, но с полуголодной, в буквальном смысле слова, командой, которую постоянно кормят завтраками из слов, ни одной реальной задачи выполнить невозможно.

— Интересно, как оценили твою деятельность руководители федерации.

— Раз оставили на посту, значит, довольны. И это радует, тем более что в мою тренерскую работу там никто не вмешивается. Когда прихожу в кабинет к вице-президенту федерации Гюльмамедову, обычно задается только один вопрос: “Валера, что нужно команде?” Медикаментов на 300 долларов ежемесячно — “пришли врача”. Начались у нас тяжелые двухразовые тренировки — тут же появилось питание в ресторане. Девочкам надо где-то отдыхать между занятиями — пожалуйста, снимаются номера в гостинице. Сауна, бассейн, медико-восстановительный центр, тренажерный зал — все отвечает международному уровню.

— Что надо сделать, чтобы обыграть австриек и попасть в финал чемпионата мира?

— Усилиться тремя-четырьмя спортсменами мирового класса. Но пока они к нам ехать не спешат, поэтому укрепляться будем теми, кто превосходит по классу гандболисток сегодняшнего состава. Кроме украинок, о которых я уже говорил, в блокнотах нашей федерации есть россиянка с азербайджанским гражданством, девочка, играющая в Турции, даже пара европеек, с которыми сейчас ведутся переговоры.

По правилам Международной федерации гандбола спортсмен, заигранный за национальную команду, может выступать за другую лишь по истечении трехлетнего карантина, но знаешь, изучая заявки некоторых сборных, я пришел к выводу, что иногда допускаются исключения. Для стран, предлагающих, надо думать, веские аргументы в свою пользу. Так что чем черт не шутит, может, и нам удастся найти юридические или какие-то иные лазейки…

— Тем не менее обыграть Австрию вам будет тяжело хотя бы потому, что страна эта — одна из самых уважаемых в той же ИГФ…

— Мне нравится, что в Азербайджане гандболом занимаются умные люди. Реалисты, понимающие, что для создания действительно классной сборной нужно время. Естественно, я поставлю команде задачу играть только на победу, по-другому и быть не может, но нам действительно будет противостоять серьезный соперник, который может оказаться сильнее. Но топора над собой не чувствую: есть кредит доверия, и мы с девочками постараемся его оправдать.

— Ты смотрел матчи чемпионата Европы?

— Безусловно. Болел за белорусскую сборную, потому что в нее, как ни крути, вложена часть моего труда.

— В одной из публикаций накануне турнира Кристина Сватко что- то сказала о тренерах авторитарных и демократичных, которые умеют понять душу спортсменки… Тебя это не задело?

— Не хочется сравнивать себя с Костей Шароваровым. Это было бы просто неэтично. Кроме того, мне в первую очередь интересно мнение таких людей, как Таня Ераминок. Ну а если один тренер плохой, а другой хороший, тогда почему вы потерпели поражение с обоими?

Если с француженками у наших получилась неплохая игра, то две оставшиеся они провели откровенно бездарно. Хотя, с другой стороны, рад, что у Кристины есть свое мнение и она может открыто его высказывать. Пожелаю только в следующий раз поддерживать свои слова еще и заброшенными мячами.

— Кто из белорусок тебе понравился?

— Наташа Петракова. Она лишний раз подтвердила свой международный класс. Наташа Майлычко, оправившаяся от травмы, тоже порадовала грамотной игрой. И вообще она мне нравится как личность. Хороший человек, который будет играть в гандбол и дальше. Вот, пожалуй, и все…

Хотя не могу сказать, что наши выглядели плохо. Они выступили так, как смогли. Это был потолок.

— А вот если бы им предложили такие условия, как твоим нынешним подопечным?

— Белоруски пошли бы дальше азербайджанок. Все-таки исходные данные у наших девчонок лучше. Тогда бы этот вопрос — попадать или нет в финальную часть чемпионата Европы — перед нами просто не стоял. А были бы конкретная цель и место, которое надо было бы привезти домой. Но мы опять-таки начинаем с тобой разговор в пользу бедных…

— Хорошо, вернемся в благополучный Баку. Насколько там тебе комфортно?

— Знаешь, я уже большой мальчик, и мне хорошо там, где платят. Скажу честно, в Баку мало где бываю. Так, выберусь иногда в ресторан с товарищами… А в основном с работы — домой, писать планы тренировок. Увлекательное, между прочим, занятие…

— Ностальгия по Минску есть?

— А как же? Плачу ночами в подушку. Вою дурным голосом на Луну, распугивая озадаченных бакинских прохожих. Шучу, конечно… А то возьмешь еще и в газете напишешь.

Ты же осведомлен о моей главной ностальгии. Живет в Минске одна девушка — тренер по плаванию. Вот кого взял бы с собой в Баку, да и азербайджанцы этому факту сильно обрадовались бы — они ведь водные виды тоже ударными темпами развивают. Да только она патриотка: до Олимпиады ни за что из Минска не уедет, и в этом, друг мой Серый, самая большая в мире трагедия…