Герой минувшего сезона. Владимир Бушма: уважаю профи — в футболе и музыке

— Отпуск для твоей команды вынужденно затягивается. Приятно отдохнуть лишнюю недельку?
— И да, и нет. Неплохо получить дополнительную передышку, если четко обрисованы дальнейшие перспективы. Когда же царит полная неясность, отпуск приобретает тревожную окраску.

— Удалось вырваться под южное солнышко?
— Нет. Предпочитаю отдыхать в Беларуси.

— После ухода Олега Кубарева “Торпедо” до сих пор пребывает без главного тренера. Говорят, претендентов пять или шесть. Не знаешь, кто?
— Не интересовался. Главное, чтобы поскорее решился основной вопрос: быть ли клубу?

— Как твои партнеры воспринимают эту ситуацию?
— С иронией. Жаль болельщиков, думающих, будто команда может быть боеспособной и претендовать на что-то. На правах старожила “Торпедо” могу утверждать: из года в год отношение к нам в лучшую сторону не меняется. Это прискорбно. И если раньше я не терял уверенности, что вот-вот будут предприняты кардинальные меры, которые позволят клубу прогрессировать или хотя бы стабилизируют его финансовое положение, то сейчас мой оптимизм угас. Прекрасно понимаю Кубарева — он не смог этого терпеть и принял предложение “Гомеля”. Люди, от которых зависит судьба жодинского футбола, не делали ни шага навстречу. И это касается не только “Торпедо”. Недавно общался со знакомым детским тренером. Представляете, зимой детям в зале не могут выделить времени! И какая смена нам вырастет?

— Слышал, ты ездил в солигорский “Шахтер”, но поездка оставила совсем не те чувства, на которые рассчитывал…
— А я особо ни на что и не рассчитывал. Какие физические качества в отпуске можно демонстрировать? Да, техника не так страдает. Но ловкость, координация не те, что были по ходу сезона. Кстати, агент отговаривал меня ехать. Мол, что тебя просматривать — есть диски с записями игр, да и в чемпионате за тобой можно было наблюдать.

— И чем все закончилось?
— Предложили приехать снова, но я отказался.

— Странно: помощником Малофеева является Журавель, работавший с тобой бок о бок в “Торпедо”. Он-то уж мог дать главному тренеру на тебя исчерпывающую характеристику.
— Но ведь за результат отвечает Эдуард Васильевич, а не Владимир Иванович. Наверное, “Шахтеру” страшно платить за Бушму такие сумасшедшие деньги, которые просит “Торпедо”.

— В твоем контракте прописана сумма, при которой возможен трансфер?
— Нет. Но, по моим ощущениям, ее явно завышают.

— Жалеешь, что подписал с “Торпедо” долгосрочный контракт?
— Конечно. Но тогда так сложилась ситуация, что меня уговорили это сделать.

— Не все болельщики с пониманием относятся к жалобам футболистов на задержку зарплаты. Мол, загребают тысячи и не могут чуть потерпеть.
— Мой друг устроился на работу, и его начальник, страстный любитель футбола, никак не мог поверить, что я, к примеру, не живу припеваючи. По его понятиям, футболисты — особая каста, люди из космоса. А я в своей квартире который год не могу себе позволить сделать ремонт. И в редакцию на интервью приехал на общественном транспорте. Про зарплату у нас не принято говорить, но, поверьте, я не далеко ушел от слесарей и токарей.

— Да и ее не выплачивают…
— Передо мной задолженности уже нет. Но не потому, что я так нравлюсь руководству. Просто чтобы не было предпосылок разорвать контракт. А вот выплата премиальных до сих пор под вопросом.

— Судя по тому, как “Торпедо” шло по чемпионатному пути, финансовый кризис придавил вас во второй части сезона…
— И в первой было туго. Представьте, почти перед каждой тренировкой главному тренеру приходилось объяснять, почему в очередной раз не выполнили обещания, данные команде. И так она неплохо продержалась — финишировала восьмой. Хотя по уровню финансирования хуже, чем в Жодино, дела складывались, пожалуй, только у “Сморгони”.

— Странное дело: финансы поют романсы, комплектование по остаточному принципу, и тем не менее претендуете на бронзовые медали. Нонсенс!
— В том, что в “Торпедо” приходили футболисты, по разным причинам не подошедшие другим клубам, был и положительный момент. У ребят имелась дополнительная мотивация, им было что доказывать. Вот на характере игра и держалась. Пока не истощились моральные силы…

— Не пытались возмущаться?
— В начале июля ходили на грани бунта. Предстоял матч с БАТЭ, его транслировало телевидение, и мы задумались: а может, показать народу наше плачевное положение? Хотели задержаться с выходом на поле, чтобы футбольная общественность узнала правду. Не знаю, как оценили бы демарш руководители. Возможно, вернули бы часть долгов, а может, распустили нас на все четыре стороны, и история завершилась бы. Но тренер просил ничего не предпринимать, мы же ему верили. Так и доиграли сезон на обещаниях и надеждах.

— “Торпедо” — несчастливый бренд в Беларуси: минское и могилевское приказали долго жить, теперь вот жодинское на ладан дышит…
— Наверное, торпедируем не в том направлении…

— Вратарь — особая фигура. Как считаешь, эмоционально игру он воспринимает не так, как полевые?
— Безусловно. Ему постоянно необходима максимальная концентрация. Зачастую не совершая по ходу матча особых физических усилий, в раздевалке стаскиваешь с себя совершенно мокрую майку. А все из-за морального напряжения. Но я обожаю свое дело, нравится вратарский взгляд на футбол. Люблю ловить и отбивать мячи, выручать партнеров, чувствовать, что в меня верят.

— А если не получается выручать?
— Так ведь и ребята стараются мне помогать. Сколько раз выбивали мяч из пустых ворот…

— Зато ты пенальти отражал.
— Пенальти — лотерея. Ну и немножко хитрость вратаря.

— Психологически воздействуешь на бьющего?
— Нет. Просто стараюсь предугадать его действия по разбегу, по стилю игры.

— А самого к “точке” не тянет, как немца Бута?
— Помню, как он забил Буффону в Лиге чемпионов. Вероятно, ему приятно подобным образом уколоть визави. Мне такое и в голову не приходило. У нас штатным пенальтистом был Шеряков.

— Перед матчем не рождается чувство: сегодня сыграю удачно, или, наоборот, дела не пойдут?
— Так думать нельзя. Считается, что мысли материализуются, поэтому стараюсь думать только о победе. Хотя игры складываются по-разному. И порой под конец приходится мечтать о ничьей.

— В таких случаях некоторые вратари бегут на розыгрыш решающего “стандарта”. Ты используешь последний шанс?
— Не приходилось. Хотя в конце сезона ждал подобной ситуации. Думаю, партнеры меня поддержали бы в этом порыве. Благо кое- какие возможности имею: рост выше среднего, неплохой прыжок…

— На тренировках отрабатываешь удары головой?
— Если только на спор. А так работы хватает по профилю — шлифовать качества, которые надо в первую очередь проявлять в воротах.

— Голкиперы из разных клубов могут быть хорошими приятелями или они, по сути, антагонисты?
— Если только те, кто играл в одной команде, а потом судьба развела. У меня остались хорошие отношения с Денисом Паречиным, Андреем Дроздом. А встречусь, скажем, с Плотниковым или Веремко — мы ведь абсолютно не знаем друг друга. Ну, пожелаем удачи и все. Мы — соперники.

— В детстве пацаны стремятся играть в поле, ты же заявил первому тренеру в “Тракторе”: “Я — вратарь”. Неужели чувствовал в себе какие-то задатки?
— Возможно. Если многие мечтали забивать голы шикарным ударом в “девятку”, то меня, напротив, тянуло противостоять этому.

— Вот те раз. Тысячи зрителей с придыханием ожидают красивого гола, а ты готов лишить их удовольствия…
— Ну, как минимум половина стадиона болеет за другую сторону, и как раз таки в восторге, что голкипер отразил “мертвый” мяч. Чтобы понять мое стремление, надо вспомнить, как я очутился в воротах. Это произошло во дворе, где играл в компании старших ребят. Гордился тем, что они не просто звали меня в свою команду, а верили: могу выручить, сыграть в воротах удачно.

— Ты отмечал в интервью, что в студенческие годы на тебя огромное влияние оказал Юрий Мохов. В чем оно заключалось?
— В определении жизненных принципов, правильном воспитании, освоении футбольных азов. В почтенном возрасте быть таким энтузиастом и оптимистом и заражать окружающих задором — это дорогого стоит.

— Сам не пытаешься передавать опыт?
— Рано еще, сейчас передо мной другая задача. Хотя, наверное, это интересно. Когда у нас не было тренера вратарей, Олег Михайлович мне полностью доверял: “Ты старший, знаешь, что делать, работай”. У нас как-то все идет автоматически: был вратарем, значит, готов учить других. А ведь не факт, что на это способен. Нужны педагогические навыки, глубокие знания. Многие действуют по простой схеме: я играл так, и ты будешь так же. Ничего нового. Не хочется никого критиковать, но хорошей вратарской школы в Беларуси нет.

— Как тебе фраза Константина Бескова, что из вратаря толковый тренер не вырастет?
— Считаю, многое зависит от образования. Жизнь убедила: классный тренер может вырасти даже из переводчика. Муринью ведь не был хорошим футболистом. Тренеру вообще не надо уметь играть, от него требуется научить этому других. Если есть дар, все получится. Если нет… Существует уйма примеров, когда классные в прошлом футболисты не могут доходчиво объяснить, чего хотят от команды.

— Недавно тебе исполнилось 26. Сколько лет себе отмерил в воротах?
— Судьбу не обманешь. Сколько отмерено — все будут мои. Хотя понять людей, оттягивающих уход, можно. Страшит неизвестность, наступающая после финального свистка в прощальном матче. Взять меня: не знаю, чем смогу еще заниматься, кроме футбола. Ни о чем другом и думать не хочется.

— А о гитаре? Или для тебя это просто хобби?
— Стараюсь заниматься ею серьезно, но футбол забирает гораздо больше времени. Иногда после тренировок даже сидеть нет сил — хочется полежать. Какая уж тут гитара… Так что до великого гитариста точно не дорасту.

— Постигаешь науку по самоучителю?
— Нет, в выходные обязательно выкраиваю время, чтобы попасть к репетитору. Технику игры осваиваю профессиональную — не дворовую. Хотя дворовая техника футбола помогла мне пробиться на уровень высшей лиги.

— Уж не вдохновляет ли пример тренера сборной Хорватии Славена Билича, сколотившего рок- группу?
— Мне это не надо. Играю для души. В основном классику, блюз.

— А в целом музыкальные предпочтения какие?
— Любимый исполнитель Джо Сатриани — есть такой супергитарист. Нравятся “Ария”, “Рэйнбоу”, “Скорпионс”. “Металлику” могу спокойно воспринимать. Иногда в клубном автобусе у ребят интересуюсь, что слушают: “Все, главное — не “Металлику”. О вкусах не спорят, но поражает массовая безвкусица. Музыкальная образованность столь низка, что не могут отличить хорошее от плохого. А все потому, что волна бездарностей захлестывает эстраду. По телевизору вторую лигу не показывают, зато клипы исполнителей, уровень которых, по футбольным меркам, соответствует первенству города, крутят вовсю.

— На концертах ты завсегдатай?
— Не могу так сказать. Но стараюсь самые интересные не пропускать. Получил колоссальное удовольствие от концерта Гэри Мура, ходил на “Арию”, “Кипелова”. Жаль, на “Скорпионс” не попал.

— Жена не составляет музыкальный дуэт?
— Как-то спросил у нее: “Может, освоишь какой-нибудь инструмент?” Она только посмеялась. Я ей очень признателен за то, что позволяет развиваться не только в профессии, но и в хобби, освобождает от домашних обязанностей — готовки, уборки. Понимание в семье — великое дело.

— Соседи не жалуются, когда репетируешь?
— Больше я на них зол: сверху и снизу включают на полную мощь музыку, которую я не люблю.

— Борешься?
— Раньше это доставляло дискомфорт, сейчас же больше перевожу в шутку. Если им не спится, и поздно крутят диски, то я им с утра пораньше включаю свои — пусть просыпаются.