Одержимые люди

А нынешним летом его подопечная Алеся Турова блестяще выступала на этапах Гран-при, не однажды поднимаясь на пьедестал бега на 1500 метров. Триумфальной для Туровой оказалась и проба сил в новой для нее дисциплине — 3000 метров с препятствиями. Дважды 22-летняя белоруска улучшала рекорды мира на этой технически сложной дистанции, требующей смелости, силовой выносливости, высокой координации движений и, главное, умения терпеть. Не зря стипль-чез порой называют медленной смертью. Однако стремительно прогрессирующая Алеся даже позволяла себе поиграть с соперницами, настолько явно чувствовала свое превосходство. Молодая женская дисциплина с 2005 года войдет в программу всех официальных соревнований вплоть до Олимпийских игр. Сейчас Владимир Пологов после командировки в Индию, где он подготовил местную сборную к успешному выступлению на Азиатских играх, вновь приступил к работе на родной земле.

Тренер-демократ

— Бег на длинные и средние дистанции вызывает столь сильные нагрузки, что тренер, видимо, на собственном опыте должен знать, что такое “испытывать утомление”.

— Я мастер спорта, сам нахлебался в свое время — будь здоров. Тренер мой не был специалистом в беге на средние дистанции, поэтому мы очень много переделали бесполезной работы: до упаду, часто лишней, ненаправленной. Да и восстановления в общем-то в 60-е годы никакого не было, в лучшем случае поливитамины. А мой тренерский путь начинался снизу, с набора детей. Рос вместе с ними, сравнивал с собой. Видел, до какой степени можно нагружать. Если тренер сразу, не адаптируя человека к большим нагрузкам, вгоняет спортсмена в высокую пульсовую зону, через две недели глядишь: все, конец — сезон пропал. Здесь терпение необходимо, опыт. Если видишь: неважное питание, плохое восстановление — лучше снизить нагрузки.

— Существует два типа тренеров: автократ и демократ. Автократ дает план и требует его беспрекословного выполнения. Демократ же детально обсуждает с воспитанниками каждый нюанс тренировочного процесса, находится в творческом и психологическом контакте с учениками. Какой тип предпочтителен для вас?

— По-моему, как нет чистого типа высшей нервной деятельности, так и нет чистого автократа либо демократа. На начальном этапе, думаю, тренер должен быть автократом, но когда спортсмен вырастает в личность, надо искать гибкие подходы. В первую очередь необходимо воспитать в спортсмене правильное чувство самооценки, чутье, не позволяющее переборщить. Тренировка в большом спорте — дело очень тонкое. Вы сами прекрасно знаете: чуть только тренер не прочувствовал спортсмена даже на одном занятии, как может наступить слом.

В видах на выносливость мы строим макроцикл следующим образом: три недели рабочих, одна разгрузочная. Понятно, что если человек на третью неделю ноги не носит, то планируешь чуть по-другому. План — не догма, его всегда нужно менять. Даже на одном занятии. Вот вчера Алеся Турова тренировалась, я ее спрашиваю перед работой: “Настроение? Самочувствие?” — “Хорошее!” В итоге она выполнила на два ускорения по одному километру больше, чем изначально предполагалось. Значит, на следующей неделе аналогичная тренировка будет укорочена, но, возможно, станет интенсивнее. Тут думать необходимо, компьютер должен быть. Когда же спортсмен тебе говорит: все, не могу, — слушать надо. Это чисто профессиональный подход. Поэтому я себя отношу, скорее всего, к демократическому типу.

Индийская специфика

— Владимир Николаевич, давайте немного поговорим о вашей работе с индийскими легкоатлетами. Известно, что в Индии национальный вид спорта — хоккей на траве, но подлинным национальным героем там называют Милкха Синкха — бронзового призера римской Олимпиады 1960 года в беге на 400 метров с барьерами. Будут ли у него продолжатели?

— Талантливый народ там есть. Многое в организации работы позаимствовано у Советского Союза и ГДР, в том числе и система централизованной подготовки. Спорт ведет отдел Министерства здравоохранения и молодежи (САИ). Директор САИ — доктор Ганеш — олимпийский чемпион по хоккею на траве. Уже лет девять референтом у него трудится кандидат наук Александр Красильщиков. Он, собственно, и направляет всю деятельность.

В уходящем году только с национальными сборными в Индии работали 15-16 специалистов из бывшего СССР. Думаю, с января будет еще больше. Но, надо сказать, местные тренеры страшно против всех приглашений, считают, что сами с усами — высшее образование в Индии получают за девять месяцев…

— Всего-то?!

— Причем выходят из стен института с огромным самомнением. Существует в индийских сборных определенная контрольная система, своеобразный буфер между иностранным специалистом и спортсменами — тренер САИ. Казалось бы, его задача — учиться, присматриваться. Нет. К примеру, я подробно расписываю план, отдаю спортсменам, разъясняю, начинаем работать. Только отвернулся, смотрю: то ли что-то переиначили, то ли забыли сделать. Спрашиваю: “Почему?” Объяснить не могут: “Ошибка”. Местные тренеры почему-то считают себя вправе менять задания, мол, в этом нет ничего страшного. В результате вся тренировка ломается.

Когда приехал в Индию, первые две недели не мог постичь, для чего я там появился. Никто, даже тренер САИ, не беседовал, не объяснил мои функции. Мог бы еще пару месяцев проходить как многие. Наконец сам обратился с вопросом: для чего же я нужен? Получил ответ: “Пиши план”. А кому конкретно, где эти спортсмены, какие у них личные достижения? Не было такого, чтобы подвели, представили, познакомили… У меня первое время 26 человек (!) оказалось. Пытался объяснить, мол, ни к чему мне столько много, надо посмотреть, кто на что конкретно способен. Вся эта масса постепенно отсеялась, и к Азиатским играм осталось пять человек, которые и завоевали медали. Отбор был установлен тренером САИ жесткий: после любых соревнований последний выбывает из команды. К примеру, парнишка финиширует с персональным рекордом, явно растет — его выкидывают: “У нас очень много народу. Найдем еще”. И спортсмены, конечно, огорчены, но принимают как должное. У нас бы — трагедия, а они спокойно уезжают. Такая была группа пацанов-“восьмисотметровиков”, я бы с удовольствием шесть человек взял в Беларусь и с ними поработал…

— Таковы, видимо, особенности индийского менталитета…

— Все идет, вероятно, от религии. Я, например, переживал за спортсмена, получившего травму. А он мне заявил: “Ну что ты, коуч, волнуешься? Я спокоен. И ты должен быть спокоен”. Да наш спортсмен, наверное, с ума бы сходил от переживаний. А индийцы как данность воспринимают, как что-то сверху…

Там спортсмены могут месяца по три-четыре не тренироваться, сколько ни убеждай. Вот закончились в октябре Азиатские игры, мы говорим: “Ребята, сейчас недели две перерыв, лечебно-профилактический период. Затем следует опять приступить к тренировкам”. Мы разъехались по домам. Уверен: многие будут ждать, пока опять не приедут иностранные специалисты.

Есть еще специфическая особенность: отношения тренера и спортсмена. У нас в стране это либо друзья, либо отец—сын, либо братья. В Индии нет. Приехал-уехал — благодарности никакой, не бывает, чтобы всплакнули при расставании. Но нагрузки индийцы переносят плохо, терпеть, как наши, не могут. Еще и симулировать горазды.

Надо сказать, спортом в Индии занимаются люди среднего или богатого классов. Хотя народу шевелится много, массовости как таковой нет. Существуют две крупные базы — в Патиале и Банголоре. Последний, кстати, побратим Минска. Расположен этот город на высоте примерно 1000 метров. Точную цифру то ли не знают, то ли не называют — секретность какая-то. На этих двух базах и ведется основная работа — все по образу и подобию наших специализированных школ. Думают привлечь и туда иностранных специалистов. Потому что нашим ребятам, работающим с национальными сборными, особенно в технических видах спорта, приходится очень много перестраивать, переучивать. В тех же видах, где иностранные тренеры работают на протяжении многих лет, к примеру, в очень популярном в Индии толкании ядра, традиции подкрепляются результатом: на нынешних Азиатских играх — золотая и бронзовая медали. В свое время работал с толкателями Арнольд Стасюк, сейчас опять туда уехал детей тренировать. Андрей Шулепов, Леша Иванов, в текущем году Юра Минаков из Харькова по контракту был… Там постоянно кто-то крутится из наших.

Если бы не этот буфер в лице тренера САИ, получалось бы гораздо больше, а так всего процентов 50 из того, что ты задумал. Работал там наш Леонид Тараненко в тяжелой атлетике. Ему руки ох как вязали. Он свою линию определял: кто будет выступать, как. А они все делали по-своему. Если бы индийцы дали Леониду Аркадьевичу работать спокойно, то в Сиднее не одну бронзу завоевали бы. Думаю, это одна из причин, по которой Тараненко уехал из Индии.

Славянский менталитет

— Владимир Николаевич, белорусская легкая атлетика традиционно сильна метаниями, а беговые виды постепенно утратили свои позиции. Не связано ли это, с одной стороны, с дефицитом специалистов во всем мире в столь высокотехничных дисциплинах, а с другой — с ростом популярности бега на планете?

— Безусловно, бегают все, а метают единицы. Посмотрите, сколько стран на последнем чемпионате мира в Эдмонтоне участвовало в беговых дисциплинах — порядка двухсот. В метаниях такого количества нет. Но, надо сказать, что и здесь возрастает конкуренция. Специалисты бывшего соцлагеря расползлись сейчас по всему земному шару. И потихонечку все выравнивается. Ну кто бы мог подумать, что в Японии появится такой метатель молота, как Кодзи Мурофуши, серебряный призер чемпионата мира-2001. Это была единственная медаль представителя Азии в технических видах! Быстро прогрессирующий Мурофуши многому научился у олимпийских чемпионов Сергея Литвинова и Андрея Абдувалиева, плодотворно поработавших в Японии.

Рассуждая о положении дел внутри Беларуси, думаю, что в наших метаниях более грамотно построена система преемственности. Лучше организована передача спортсмена снизу наверх. В беге большие потери на этом пути. А ведь у нас есть спортсмены в юношеском и юниорском возрастах, потом же они теряются. Считаю, что важно не передерживать ребят у первых тренеров. Не всегда наставник способен взять новичка и довести до высокого уровня. Порой и опыт, и образование, и уровень мастерства позволяют, да только встают чисто административно-хозяйственные, бытовые вопросы. Во взрослую команду спортсмен еще не попадает, а мальчику в армию пора идти, у девушек другие проблемы возникают. Материальную помощь молодому спортсмену надо оказать. И не каждый тренер способен решить эти вопросы. Слава богу, федерация в этом плане работает: создали молодежный возраст. Но тем не менее умудряемся терять людей. Значит, идея централизованной подготовки в наших условиях — самая оправданная. Не имеем мы права терять людей. У нас их не так уж много. И потом нельзя забывать о Чернобыле. Дети, на здоровье которых серьезно отразилась экологическая катастрофа, пришли сейчас в большой спорт.

Следует отметить и несовершенство системы оплаты тренерского труда. Тренер просто не заинтересован отдавать своего воспитанника другому, в РШВСМ: с какой стати? сам все сделаю. Потому что ему жить как-то надо.

Традиции стайерского бега в Беларуси фактически утрачены. Во времена, когда Александр Агрызкин работал, Владимир Кушнарев, тут такие люди были… И не только на уровне СССР. Тот же Саша Федоткин покойный, Гена Фишман — стайеры международного класса. Сейчас таких нет.

— Возраст — очень важный фактор в беге?

— Если спортсмен — человек дисциплинированный, и работа с ним велась не на износ, не форсировалась, возраст, конечно, значения не имеет. На наших средних дистанциях расцвет приходится в районе 24-26 лет. И потом можно достаточно длительное время держаться на высоком уровне. За примером далеко ходить не надо — Наташа Духнова. На долговременность спортивной жизни, считаю, влияют не столько возраст, сколько социальные условия.

— Спорт — уже давно не просто развлечение для тех, кто хочет достигнуть вершины мастерства и попытаться удержаться на ней. Пока человек не стал чемпионом, никому в мире нет дела, как он себя чувствует и что приносит в жертву ради спорта. Каждый тренирующийся обязательно столкнется с трудностями, когда между 20 и 30 годами, в период потенциального расцвета, закономерно захочет остепениться, завести семью, а его денежные средства, время и силы будет поглощать спорт. А будущая служебная карьера вообще отходит на дальний расплывчатый план. Так стоит ли за нищенскую стипендию терять лучшие годы жизни в ущерб семье и будущей карьере?

— Да. Я частенько задаю себе вопрос: своим ли делом занимаемся? Не забиваем ли людям голову зря? Раньше уровень обеспечения спортивной подготовки был гораздо выше. Но поменялись социальные условия. И потому не все имеют сейчас возможность работать на все сто процентов. Иной раз человек бьется-бьется, его травмы преследуют, а он терпит во имя высокой цели: вот-вот уже все — близко… А зарабатывать не получается. Но есть же еще одержимые, которые буквально безо всякого обеспечения трудятся, надеются и хотят, считают, что могут. Это, наверное, великий менталитет у нас — людей, живущих на постсоветском пространстве.