Фристайл. Белое золото Алексея Гришина и Формула-1 Николая Козеко

По сценарию культового фильма “После дождичка в четверг” у царя Авдея родился первенец. Ровно за неделю до успеха Гришина первые медали в белорусскую копилку положили биатлонисты Сергей Новиков и Дарья Домрачева. В минувший же четверг в 19.10 по канадскому времени сын Беларуси Алексей Гришин подарил нам дебютное для суверенной страны золото зимней Олимпиады.

Лучше быть десятым!

Акробаты смотрят на мир сверху. В отличие от нас они умеют летать. В ночь на пятницу это получилось и у меня, но только во сне. Разноцветный полет оборвался началом мужского финала, где Беларусь имела, пожалуй, последний шанс на медаль.
Первым в борьбу за нее отправился Тимофей Сливец. Окрыленный успешным выступлением старшей сестры, дебютант Игр выглядел гораздо увереннее, нежели в квалификации. Относительное спокойствие и собранность позволили ему довольно складно исполнить три сальто с четырьмя пируэтами и собрать весьма презентабельные 115,84 балла. Правда, уже стартовавший следом Чжонцзин Лю сменил ориентир на 119,91. Его соотечественнику Гуаньпу Кью попытка удалась хуже, и он обосновался за спиной Сливца. Откуда, аки чертик из табакерки, выскочил канадский фокусник-иллюзионист Кайл Ниссен. Его эффектные комбинации давно пришлись по вкусу почитателям свободного стиля. И то, что судьи к творчеству спортсмена не останутся равнодушными и будут готовы закрыть глаза на незначительные провинности, было ясно — к гадалке не ходи. Вкупе с добротным прыжком все это принесло хозяину трамплина лучшую стартовую позицию в решающем раунде. Наш Алексей Гришин на такое отношение арбитров рассчитывать не мог и права даже на мелкую погрешность не имел. Он справился и без снисхождения рефери, эффектно исполнив три с четырьмя: Алексей оккупировал вторую позицию. Потеснить его с комфортного места на кожаном белом диванчике вызвался Шоулдайс. Однако приземление на спину стоило канадцу слишком дорого. За него Уорен получил ничтожно низкие оценки и распрощался с видами на медаль. У американца Петерсона аналогичный прыжок выдался куда лучше. Сцепление со склоном получилось четким, что вкупе с ровными фигурами позволило янки остаться на плаву. А вот Дима Дащинский, к сожалению, утонул довольно быстро. С надеждой на успех он распрощался уже после первой попытки, в эндшпиле которой упал на пятую точку. В принципе судьи могли бросить нашему спортсмену спасательный круг и предоставить возможность исправиться во втором раунде. Однако своими низкими оценками они отправили атлета на дно. К чести акробата, он не сдался и выбрался из передряги очень достойно. Швейцарцу Ламберту, например, это не удалось. Оба своих уникальных прыжка он завалил и замкнул дюжину сильнейших. Что касается лауреатов квалификации, то и американец Сент-Онж, и китаец Цзонян Цзя с курса не сбились и остались в обойме.
Второй заход начинал двукратный призер Белых Олимпиад Дащинский. Дима быстро оправился от нокдауна и великолепной комбинацией три с четырьмя собрал лучшие на тот момент оценки дня — 128,73. Эх, если бы не провальный старт… Тем же был озадачен и напарник белоруса по несчастью Шоулдайс. За блестяще прокрученные три винта во втором сальто судьи наградили хозяина склона рекордными баллами — 129,27. И хотя эти атлеты с надеждами на драгметалл попрощались, начало второй сессии выдалось для них потрясающим. Поддержать почин соотечественника взялся легендарный Стив Омишль. Еще пару лет назад ему не было равных, однако на ванкуверские Игры он приехал далеко не в оптимальных кондициях. Тем не менее хлопок дверью получился весьма громким и эффектным. После попытки канадец первым делом… обнял Дащинского и за два десятка секунд заставил его искренне улыбнуться. Весельчак Сент-Онж пребывает в хорошем расположении духа даже в периоды неудач. А если у него что-то получается, то лучшего образчика американской улыбки не сыскать. За вторую часть программы янки приобрел почти 125 баллов и уверенно захватил лидерство. Китайский соискатель Гуаньпу Кью показался несколько деморализованным, и даже его относительно чистый прыжок должного впечатления на судей не произвел. У экранов телевизоров белорусские болельщики замерли в ожидании, что лучше это сделает наш Сливец. Однако Тимофею не хватило скорости при разгоне, и он слишком рано принялся готовиться к приземлению. В итоге полет вышел корявеньким и отбросил атлета за пределы приносящей зачетные очки восьмерки.
А вот и то, чего с нетерпением ожидали отчаянные экстремалы. На склоне появился Джерет “Speedy” Петерсон. Он один из немногих, у кого в арсенале значится прыжок категории ультра-си три с пятью, и единственный, кто отважился заявить его в ванкуверских разборках. Американец фантастически отработал в воздухе, и лишь при приземлении у него немного разъехались лыжи. Арбитры по достоинству оценили рискового янки и не поскупились на оценки, сбавив за последнюю фазу прыжка лишь около балла — 128,62. Следовавшим по пятам китайцам не удалось “возвращение с небес на землю”. Но если Цзонян Цзя полученные оценки не устроили напрочь, то Чжонцзин Лю сохранил хорошие виды на медаль. От переизбытка эмоций он разбросал лыжи по сторонам и обратил взоры на верхотуру склона, где начинался момент истины для Алексея Гришина. Объектив телекамеры выхватил крупный план сосредоточенного белоруса. После квалификации призер Игр в Солт-Лейк-Сити обещал в финале удивить. Сюрприз он и вправду приготовил — три с четырьмя с двумя винтами в последнем сальто. Нужно было его эффектно преподнести. И это 30-летнему минчанину удалось на славу. Идеальные фигуры и приземление позволили Алексею опередить конкурентов и досрочно обеспечить медаль. Оставалось выяснить, какого достоинства. На этот вопрос ответил хозяин трамплина Кайл Ниссен. После того как канадец согнул в воздухе ноги, стало ясно: золото наше! Первое, что сделал Гришин в ранге чемпиона, поаплодировал находящимся на тренерской вышке наставникам. Серебряный же призер Петерсон не мог сдержать слез счастья и признался, что больше всего мечтает обнять маму. Расстроенными остались только китайцы…
…Четыре года назад в олимпийском Турине Алексей Гришин оказался четвертым. Разочарованию не было предела. В эксклюзивном комментарии “ПБ” он признался: “Сейчас трудно подобрать слова. Не могу понять, что случилось с моей первой попыткой. Точнее, с ее оценкой судьями. Вы же видели, мне все удалось. Не представляете, как обидно — ты же готовишься четыре года. Да какие четыре?! Можно сказать, всю жизнь идешь к этому дню. И все летит прахом из-за того, что кто-то из арбитров что-то недосмотрел или неправильно понял. Кошмар. Верно говорят: лучше быть десятым, чем четвертым.
Своим выступлением я доволен. Исполнил сегодня лучший прыжок в карьере. Один из лучших — однозначно. Другое дело, как и почему его так низко оценили. Что дальше? Привычная жизнь. Этапы Кубка мира, другие соревнования. Четыре года работы над ошибками. Само собой, не утверждаю, что моя техника идеальна и не имеет слабых мест — будем совершенствовать. И ждать Ванкувера. Я тверд в желании хотя бы на следующих Играх исправить сегодняшнюю несправедливость”.
И это у него получилось. Да и правильно он отметил четыре года назад — лучше быть десятым. Стартовав под десятым номером, Гришин попал в яблочко!

25.02. Акробатика. Мужчины
Финал
1. А.ГРИШИН (Беларусь) 248,41
2. Д.Петерсон (США) 247,21
3. Чжонцзин Лю (Китай) 242,53
4. Р.Сент-Онж (США) 239,93
5. К.Ниссен (Канада) 239,31
6. Цзонян Цзя (Китай) 237,57
7. Гуаньпу Кью (Китай) 234,85
8. С.Омишль (Канада) 233,66
9. Т.СЛИВЕЦ (Беларусь) 225,58
10. У.Шоулдайс (Канада) 223,30
11. Д.ДАЩИНСКИЙ (Беларусь) 215,68
12. Т.Ламберт (Швейцария) 210,90

Золотой Близнец

Вячеслав ФЕДОРЕНКОВ из Ванкувера
Странные они, эти волонтеры фристайльного стадиона Сайпресса. После золотого прыжка Алексея Гришина и цветочной церемонии предупредили: мол, фотографов в микст-зону не пустят. Бодаться было бесполезно. Поймали за капюшон куртки, а на вопрос, почему это моя фотоаккредитация открывала мне ворота в микст-зоны биатлонного стадиона Уистлера и “Canada Hockey Place”, так внятно и не ответили. Подгоняемая допинг-контролем пресс-конференция, естественно, также не могла удовлетворить жажду общения с первым в истории Беларуси зимним олимпийским чемпионом, потому мне не оставили вариантов, кроме попытки взять эксклюзивное интервью у Алексея ГРИШИНА в Олимпийской деревне Ванкувера.
Заодно хочется сказать спасибо давнему боевому товарищу Сереге Вишневскому, ныне ударно трудящемуся в БЕЛТА: в процессе моей подготовки к интервью подкинул отличную идею перечитать материал, который делал с Гришиным в Солт-Лейк-Сити Володя Бычек. Оттуда ныне новоиспеченный олимпийский чемпион, как известно, вернулся с бронзой. Любопытно было сопоставить, что, кроме качества медали, изменили прошедшие восемь лет.
И сразу бросилось в глаза, что они определенно не изменили профессионализма Алексея. В том числе и в части общения с прессой, даже несмотря на то что во время Игр в Турине Гришин, помнится, здорово на нас осерчал за публикацию фото его неудачного приземления. В три часа дня он честно признался, что хотел бы часок передохнуть перед церемонией награждения, но потом будет полностью в моем распоряжении. График был выдержан безукоризненно, равно как и чемпионские подходы Гришина к трамплинам Сайпресса.

— Тяжелое оно — бремя славы?
— Да я его все еще толком не ощутил. Верите или нет, но вчера даже особого желания что-то бурно праздновать не было, да ребята все же вытащили. Пришлось забыть об усталости, сумасшедшем графике четвергового дня и особенно вечера. И по-прежнему не могу поверить в то, что произошло — какой-то космос. Вот сейчас поеду на вручение медалей, может, какие-то ощущения проклюнутся. Если что до сих пор и давало почувствовать себя чемпионом, так это лавина звонков, сообщений. Их просто миллион. Телефон всю ночь разрывался. На звонки знакомых отвечал, но была еще уйма незнакомых номеров, и откуда только мой узнали…

— В череде поздравительных звонков, эсэмэсок выделишь самый оригинальный?
— Ой, их столько было… Некоторых, видимо, так распирали чувства, что писали просто и ясно: “Лёха, ну ты просто п..ец!”

— Кстати, о космосе: в детстве многие грезили стать космонавтами. Предполагал ли, что твой полет в космос будет именно таким, как в четверг?
— Не скажу, что с малолетства спал и видел олимпийское золото, но о достижениях в спорте мечтал. Тем более и родители чувствовали, что из меня на этой стезе выйдет толк. И я это понял с детства, с первых наград. А мечты о золоте Игр пришли, наверное, уже в зрелом возрасте.

— А когда появилась уверенность, что мечта вот-вот станет явью — только после выставления баллов прыгавшему последним Кайлу Ниссену?
— Чуть раньше, когда он вылетел с трамплина. Он только заходил на третье сальто, а я уже понял: все, приземление канадца можно не смотреть, золото мое.

— И?..
— И ступор. Странно: готовишься долгие годы, тренируешься, соревнуешься, настраиваешься на этот успех. А он приходит — и все. Сижу вот сейчас, смотрю в окно и думаю: “Ну вот все и закончилось. Закончилась эта Олимпиада, выиграл золото, пора настраиваться на следующие соревнования”. И только. Если что и радует, так это то, что сезон окончен, есть возможность передохнуть, подлечить спину.

— Сильно беспокоит?
— Что интересно, никогда прежде не жаловался, только последний год. Сделал МРТ и очень удивился, когда нашли девять грыж.

— Цена золота?
— Скорее спорта вообще. Сейчас вот возьму паузу, еще раз обследуюсь, что там — ухудшение или улучшение. Последнее вряд ли, конечно.

— Но не будем сейчас о грустном. Припомнишь момент в жизни, когда ты мог с таким же удовлетворением сказать “Йес-с-с!”, как вечером четверга?
— Пожалуй, только момент, когда встретил свою будущую жену, познакомился и она позже ответила согласием на предложение выйти за меня замуж. Хотя в общем-то этих “Йес-с-с!” в моей карьере, слава богу, хватало. Это и бронза Солт-Лейк-Сити, и награды на чемпионатах мира.

— Думается, в этот момент прощаешь всем и вся, судьям в том числе.
— Конечно, что теперь обижаться, можно просто отдыхать. Хотя этот финал судили настолько жестко, что аналогии и не припоминаю. Первый прыжок исполнил отлично, и когда мне за него дали только 120 баллов, какое-то время пребывал в легком шоке. Правда, позже, окинув взглядом полный список, успокоился. Понял, что это не меня засаживают, а всех оценивают очень строго. И увидев, что после первой попытки я второй, сказал себе: “Решающую нужно делать по максимуму, идеально”.

— Интересно, с начала разгона и до приземления есть время о чем-то подумать, или включается автомат?
— Не автомат точно, но и иных мыслей, кроме как о прыжке, быть не может. Я обычно концентрируюсь на оптимальном отходе с трамплина, кто-то на фигурах, другой на приземлении. Прыгнуть-то можно много раз, но главное сделать это идеально, до мелочей здесь и сейчас. А это настолько сложно, что порой сам удивляюсь, как это у нас получается.

— Николай Иванович Козеко сказал, что перед второй попыткой он показал тебе снизу указательный палец. Как расшифровал эту тренерскую пантомиму?
— Примерно так: “Держись, я с тобой”. Мы не первый год работаем вместе, и я знал, как он переживает, а он, в свою очередь, знает, что чувствуем мы. Поэтому и стараемся поддерживать друг друга в том числе и такими жестами. Тем более что поддержка близких в такой момент — один из залогов успеха.

— После приземления на твоем лице и в жестах была такая гамма чувств… Можно переложить их на слова?
— Легко: я очень хорошо сделал прыжок, который был для меня новым, толком не напрыганным, впервые включенным в программу. Пробовал его только летом на воде и зимой раз шесть или семь. Из них раз приземлялся на ноги, пару раз касался склона руками, еще пару делал кувырок вперед… Поэтому, когда все получилось отлично, а это я почувствовал еще в воздухе, до касания, накатило удовлетворение. Не оттого, что победил, тогда уверенности в этом еще не было. А потому, что хорошо справился со сложной программой.

— Накладка с белорусским флагом, который тебе вынесли на церемонию с опозданием, не испортила настроение?
— Не вижу проблемы. В Турине вот Диме Дащинскому поспешили его передать, мне сейчас немного задержали. Думаю, подержу его в торжественные моменты еще не раз.

— Уверен. Кажется, вопрос о знаменосце нашей команды на открытии Олимпиады-2014 в Сочи снят уже сегодня.
— Посмотрим, что на это скажет мое здоровье.

— Готовясь к интервью, не только пересмотрел электронный архив “Прессбола”, но и решил сопоставить зодиакальные характеристики твоего знака с реальностью. Итак, Близнецы: “легко сходятся с людьми и имеют очень много поверхностных знакомств”.
— Есть такое. Правда, прежде это проявлялось сильнее, сейчас, наверное, повзрослел, стал менее открытым. Но раньше легко: раз — и друзья. Ну, вернее, товарищи, настоящих друзей, как известно, много не бывает.

— У тебя сколько?
— Пожалуй, двое — Дима Дащинский, с которым мы не разлей вода уже не первый год, и Сергей Атрахимович.

— Вторая фамилия, кажется, не из мира фристайла.
— Точно, мы с ним ведем совместный бизнес в компании “Аквафристайл”. Рыбой занимаемся, морепродуктами. Хотели назвать просто “Фристайл”, но этот бренд уже оказался занят, пришлось додумывать. Я уже год как учредитель. У нас несколько своих магазинов…

— Вот такого в гороскопе Близнецов что-то не видел. А именно — практичности, умения выстраивать стратегию на годы вперед. Ясно ведь, что учредительство — задел на жизнь после фристайла.
— Именно. О том, что будет по ту его сторону, задумываюсь заранее и уже не первый год. Но при этом не хочу торопить завершение карьеры. Еще есть чего добиваться после бронзы и золота Олимпиад.

— Неужто серебра для полной коллекции?
— Э нет, после высшей ступени пьедестала на меньшее уже не соглашусь, а серебро все же шаг назад. Цель — только второе золото. Если уж прыгать, то по максимуму.

— Еще одна черта: Близнецы очень легко учатся.
— Не всегда, но бывает.

— “К жизни относятся легко, решения принимают быстро…”
— Раньше так и было. Сейчас — наоборот: обдумаю все двести пятьдесят раз и не посчитаю зазорным посоветоваться с людьми, которые старше и мудрее меня или просто помогали мне прежде сделать правильный выбор.

— Внушительный фильтр для поступков. Выходит, теперь ты уже не рискнешь, как восемь лет назад в Солт-Лейк-Сити, принять решение усложнить программу чуть ли не за пару секунд до отрыва от трамплина?
— Это как раз запросто. Но в четверг в этом отсутствовала необходимость: программа и так была составлена по максимуму, оставалось только достойно ее выполнить. И, даже будь у меня большой отрыв после первой попытки, я не сменил бы ее на более легкую.

— Зачем был бы этот риск?
— Потому что в этот день мне было предназначено прыгать самые сложные прыжки, и все должно было получиться.

— Чем или кем предназначено?
— Мною же. Было чувство: “Вот он, мой день”. И оно не подвело. Да и вообще это мой год.

— Почему?
— Уже потому, что это год моей супруги, это наш удачный год. Все, что бы мы ни делали, у нас обязательно получится.

— Именно поэтому на “золотой” для себя пресс-конференции ты подчеркнул, что следующая мечта — ребенок?
— Нет, это само собой. До 25 февраля “номером один” в приоритетах была Олимпиада. Сейчас им становится семья. Но это, конечно, не значит, что я заброшу тренировки и не стану поддерживать уровень. Ни в коем случае, тем более что в следующем году чемпионат мира в моем любимом месте — Дир Велли. Это возле Солт- Лейк-Сити, где я взял свою первую олимпийскую медаль.

— Раз уж заговорили о детях… В интервью восьмилетней давности ты цитировал свою маму: “Если бы понимала, насколько это опасно, никогда в жизни не отдала бы сына в такую “экстремальную” секцию”. А ты своего ребенка?
— Ну уж нет, мои дети этим спортом заниматься не будут. Хватит того, что папа прыгает много. Хотя не буду таким категоричным, мало ли как сложится. Пока оставим этот вопрос без ответа.

— Следующая зодиакальная черта Близнецов — склонность мгновенно менять точку зрения.
— Такого точно не бывает.

— Близнецы всегда правы…
— Вот это в точку.

— Часто на этой почве возникают конфликты?
— Не люблю конфликтов, но умею уступать таким образом, что человек будет думать, будто он выиграл. А на самом деле это будет совсем не так.

— И главное: стихия твоего знака — воздух. Вот уж действительно ни прибавить, ни убавить. Восемь лет назад даже была мечта прыгнуть с парашютом.
— Так до сих пор и не осуществленная. А вот скорость продолжаю любить, помешан на быстрых машинах. У самого 545-й БМВ. 363 лошадиные силы, спортивный двигатель, подвеска, полный пакет, обвес… И гоняю я по максимуму.

— Любимый клиент ГАИшников.
— Ха, у меня же радар-детектор. Правда, пару раз и он не помогал: не успевал сбросить скорость до нужной отметки.

— И?
— Платил штраф. Не люблю кому-то что-то объяснять, оправдываться и рассказывать, кто я да что.

— Сейчас в этом и не будет необходимости. Явно в ближайшее время твое лицо появится на многих бигбордах.
— Ну и пусть, рекламы никогда не стеснялся.

— Первую медаль посвящал родителям, тренеру, кому золотую?
— Тоже друзьям, родителям, тренеру, любимой и всей Беларуси. Любые мои достижения принадлежат всей стране. Она в нас вкладывает много, делает из нас опытных бойцов.

— Не кажется, что нынешнее золото — компенсация за обидное четвертое место в Турине?
— В мистику не верю, скорее в удачу. В нашем виде без нее никуда. Я знал, что если в Ванкувере буду сражаться (именно так: не выступать, а сражаться), удача, безусловно, меня не оставит.

— На вашем финале, сам видел, были как минимум два хоккеиста нашей сборной — Андрей Михалев и Саша Кулаков. И вы, точно знаю, выбирались на их игры в Ванкувере. Как впечатления?
— Потрясающие. Это как раз то, что было нужно: сходить на матч нашей сборной, разрядиться, поорать. Кричали так, что чуть не сорвали голос.

— После женского финала и перед вашим Николай Иванович высказал надежду, что самоотдача наших девушек благотворно скажется и на вашем выступлении днем позже.
— Абсолютно верно. Очень рад за Ассоль Сливец, она сделала максимум того, что могла. А Алла Цупер так просто героиня: делать тройные сальто со сломанной лопаткой — за такое нужно при жизни ставить памятник. Не уверен, что у меня получилось бы так же.

— Периодическая лень, которую восемь лет тому отмечал как единственное свое отрицательное качество…
— …практически изжита. Правда, уже меньше стал лениться, больше — трудиться. Наверное, это тоже приходит с возрастом, когда всерьез задумываешься о будущем.

— Но в одежде симпатии к строгому стилю, судя по всему, остались.
— Тоже скорее нет. Сейчас охотнее ношу джинсы, футболки, прикольные пальто.

— А по соревновательному костюму не скажешь: все черное от брюк до шлема.
— О, это отдельная история. Пытался перейти на белую экипировку, но быстро понял, что плохо в ней выгляжу.

— Перед трибунами?
— В первую очередь перед арбитрами. Это тоже очень важный и тонкий момент — как ты выглядишь в воздухе. Поэтому вернулся к своему старому доброму проверенному костюму.

— В семейном статусе, кроме женитьбы, ничего не поменялось? Родители, старший брат по-прежнему занимаются коммерцией?
— Именно. И младший, который восемь лет назад закончил школу, тоже ушел в бизнес. Там же и моя жена, у нее свое дело. А я вот сейчас мечтаю наконец получить участок и заняться строительством своего дома.

— Судя по всему, свято следуешь мужскому триумвирату “посадить дерево, построить дом, вырастить…” Кстати, кого хочешь — сына или дочь?
— Все равно. И вообще у нас будут двойняшки. Почему-то в этом уверен.

— Что ж, если вера в это столь же сильна, как 25 февраля, друзья уже могут присматривать большую коляску для близнецов…

Без дна

Интервью с наставником олимпийского чемпиона началось нетривиально: “А я, знаете, на пресс-конференцию даже не пошел. Обычно их посещаю, но сейчас не захотел: внутри ощущал какое-то опустошение…” Таким образом, первый вопрос в разговоре с Николаем КОЗЕКО, что называется, “вытанцевался” сам собой.

— Откуда же опустошение, Николай Иванович? Чувство, явно не сопутствующее успеху.
— Вот ничего вам, журналистам, не скажи, сразу за язык хватаете. Да все просто: я же тоже был в борьбе вместе с ребятами, тоже отдавал силы. И в момент триумфа почувствовал, что они иссякли. Радость — это же секунды, мгновения. Они проходят, и внутри бездна. И все же она стоит этих нескольких мгновений. Не каждому в жизни дано их испытать. И рад, что мне удалось.

— Не могу не вспомнить ваши комментарии после средового финала девушек. Вы излучали такой молчаливый оптимизм относительно четверга, что задним числом нельзя не предположить: успех вы предвосхищали.
— Не скажу, что предугадывал золото, но грела душу уверенность в том, что команда готова к самым высоким результатам. И девчонки это подтвердили, прыгнув здорово. Алла, по понятным причинам, не смогла выступить лучше, хотя я надеялся. Но чуть не хватило ей мобилизационных сил справиться с болью, помноженной на ответственность и решающий момент. Однако ее понять можно. Ассоль же сделала лучшее, что могла на данный момент. Полгодика, конечно, не хватило для усложнения программы.

— Вспомните триумфальный четверг в подробностях?
— На удивление волнение отсутствовало, была только спокойная уверенность в готовности ребят. Перед финалом, правда, выпил таблетку сердечного успокоительного на всякий случай. Но обошелся одной, а не двумя, как советовал врач. И еще: никому об этом не говорил, но все сводилось к тому, что выстрелить должен был как раз Леша. После отдыха между квалификацией и финалом он на тренировках все делал просто здорово. А вот Диме, например, обычно нужно “впрыгаться”. Как мог, хотел его успокоить, и все же он перестарался. Тем не менее каждый из ребят внес свой вклад в это золото: Антон отбомбил Кубок мира от и до, Дима уверенно прыгал разминку, а Леха поставил победную точку.

— Верите в закон сохранения? Или, если угодно, высшей справедливости: что сумма обидных неудач рано или поздно приводит к большому успеху…
— Абсолютно верно, вся моя практика свидетельствует об этом. Ну не могло это “одно к одному” — неудачное приземление Кушнира в квалификации, Дащинского в первой попытке в финале — не завершиться так, как завершилось. Слишком много факторов говорило в нашу пользу, даже несмотря на неприятные неожиданности и судейство.

— Последнее-то вы как раз подвергли критике после мужского финала. Да и понятно было, что хоть немного, но “подтягивать” хозяев будут.
— Этого как раз не опасался. По одной простой причине: никто из трио канадцев не боец в полном смысле этого слова. Когда начинается острая конкуренция, они быстро сникают. А если кто-то один из них “сыпанул” — вообще пиши пропало: остальные тоже сразу складываются по принципу домино.

— Но было еще и трио китайцев.
— Эти молодые, они способны на многое. Но на сей раз у них не оказалось аргументов: и по сложности, и по исполнению их прыжки явно уступали нашим. Вот Петерсон выступил действительно здорово, для него это серебро — сродни нашему золоту. Тройной с пятью пируэтами да еще чисто… Но все равно оказалось маловато, чтобы обставить нас. И когда первая попытка не удалась Диме, тогда и проскочила мысль: “Ну не может невезуха быть вечной, ну вот сейчас…”

— Поделились с кем-то этой мыслью?
— С Гришиным, считай, поделился. Он не даст соврать: когда Леша вышел на вторую попытку, я ему показал (поднимает указательный палец над головой).

— И все же за ним прыгал канадец Ниссен. Настолько были уверены, что тот уже “сложился”?
— Абсолютно, даже не стал смотреть его оценки: отошел в сторонку и закурил. Не знал, на какое место его пустят, но был уверен, что не на первое, как бы нас ни “любили” судьи.

— Здорово же они вас донимают, вижу.
— В финале был уверен, что этот фактор все же не вмешается — слишком высокий уровень соревнований, слишком большие ставки и слишком много телекамер. Но на эту тему не устаю “барабанить” не первый год и продолжу: нужно что-то делать с нашим представительством в судейском корпусе.

— А кто должен делать-то?
— Те, кто уже входит в судейский пул, но не имеет категории “А”. Пытаемся что-то делать в этом направлении, хотя крайне ограничены в кадрах. Нужно ведь, чтобы человек понимал все тонкости акробатического искусства и заодно хорошо владел английским. Как можем продвигаем гомельчанку Наталью Шерстневу и минчанина Кирилла Кручка. Хороший парень, но пока слабовато понимание акробатики, хватит лишь на арбитраж юношеских соревнований или Кубка Европы. Процесс как-то идет, но очень медленно. А необходимость работы в этом направлении стала очевидной еще в Нагано. Лешку же судьи все-таки тоже придержали после первого прыжка. Но, как позже оказалось, маловато.

— Как полагаете, золотой успех — результат работы в этом сезоне, четырехлетнем олимпийском цикле или еще глубже — уже без малого 20-летней истории суверенного белорусского фристайла?
— Можно и так глубоко, истоки-то там. Очень приятно было услышать в телефонной трубке поздравления Лины Черязовой — олимпийской чемпионки Лиллехаммера, с которой знаком еще со времен сборной Союза.

— Любопытно, когда работалось проще — в те уже давние времена или сейчас?
— С точки зрения организации при Союзе, наверное, было проще. Но реализоваться как тренеру тогда было многократно сложнее. Все же не всегда в нашем ремесле успешность определяется только работой, приходится делать поправку на интриги. А тех, кто в них не мастак, обычно затирали.

— Вы не мастак?
— Точно нет, не по мне вся эта подковерная возня.

— А втянуть вас пытались?
— Да как меня втянешь, бог ты мой, я же рабочий тренер. По иерархии главный, но тренировки провожу сам. Просто не могу без этого. Так что на интриги времени не остается. И в команде их нет, у нас принято все говорить в глаза.

— Именно нелюбовь к интригам не так давно подвигла отказаться подписать письмо, в котором спортивная власть требовала “оградить спортсменов от “Прессбола”?
— Это когда вас в Пекин не пустили? Ну да, не счел нужным подписывать такие обращения. Зачем? Каждый волен высказывать свою точку зрения. Я тоже, хотя и понимаю, что не всегда со мной согласны, равно как не всегда согласен с кем-то или чем-то и я. Потому и не подписал.

— А очень просили?
— Бессмысленно. Те, кто просил, отлично знали, что “нет” я говорю один раз, и это окончательно. Это как раз та категория людей, которая… Ладно, не стану продолжать. Вся эта грязная возня мне просто неинтересна.

— Тем не менее на журналистов вы, случается, обижаетесь…
— Ну так и вы же на тренеров, случается. Обычное дело: в процессе общения можно поспорить, даже поссориться, обидеться.

— Но вы отходчивы?
— Переживаю тяжело, но в себе. Характер такой, наверное. Молча переживаю, когда обижают меня, так же молча, но остро, когда сам обижаю кого-то.

— Последнее было давно?
— Чтобы я кого-то обижал? А бог его знает… Сейчас душу гложет обида за Кушнира: Антон был готов, но что-то пошло не так…

— Однако вернемся к обидам. Что вас ранит больнее: критика в собственный адрес или в адрес подопечных?
— Это вам зачем — чтобы бить больнее?

— Господь с вами, скорее наоборот, мы же не садисты.
— Просто не разделяю обиды на свои и ребят, мы — одно целое, команда. То, что делают наши парни и девушки, — результат моего труда. Пусть кто-то занимается интриганством, сплетнями, а мы выходим, прыгаем и показываем, чего стоим и для чего работаем.

— Понятно, что внутри отечественного фристайла распри едва ли возможны. А в белорусской спортивной отрасли вообще? Отголоски до вас доносятся?
— Мы как-то сумели обособиться от этого. Специфика нашего вида в этом здорово помогает: это же не, скажем, легкая атлетика, где любой умеющий хоть как-то бегать уже спортсмен. У нас, чтобы попасть наверх, нужно пройти слишком много ступеней, а это выдерживает не каждый. Вот и выходит, что лыжная акробатика — эдакий закрытый элитарный клуб на манер Формулы 1.

— И Беларусь в нем, надо отдать должное, имеет солидное представительство. В чем секрет? Почему у нас получается явно лучше, чем у соседей — русских, украинцев, тех же поляков?
— У последних были сильные наработки, но сейчас все сошло на нет. Энтузиастов нет, наверное, это во-первых. Во-вторых, воспитание акробата — длительный процесс. Это не горные лыжи, где освоил технику и дальше трудись над скоростью. А почему получается у нас — работаем правильно, угадали с методикой. Факторов много.

— За опытом не приезжают?
— Мы абсолютно открыты для всех, но здесь секретов минимум. Средства-то подготовки все применяют одни и те же: батутные, акробатические, на водных трамплинах, на лонже… А вот оценить динамику, скорректировать прыжок, исправить ошибки — это уже работа куда тоньше.

— Самые сложные моменты последних четырех лет испытали за последние несколько дней?
— Бывало и прежде туго. Но опять же можно припомнить истину “нет худа без добра”. Нам, считаю, очень повезло, что в прошлом году неудачно выступили на чемпионате мира. Это заставило пересмотреть отношение к работе как спортсменов, так и тренеров. И, как знать, не будь той неудачи, был ли бы сейчас такой успех. Мы постарались докопаться до сути.

— И в чем она оказалась?
— Как всегда, большая неудача складывается из многих мелочей. В этом смысле можно вернуться к теме украинского и российского фристайла. Там почему-то не желают анализировать мелочи, стоящие на пути к успеху. Те же россияне взяли и поменяли тренерский состав. Да, может, у прежнего были какие-то недочеты, промахи, но нельзя вот так, сплеча. И что получили в результате: бронзового призера Турина Володю Лебедева просто взяли и сложили, поломали колено. Дима Марущак ушел в тень, в Ванкувере выступил всего один россиянин, да и тот неудачно… Украинцы наступили на те же грабли: из-за склок поменяли тренеров, а на выходе — ноль. При том что Кравчук был чемпионом мира среди юниоров, где наш Леша — то ли вторым, то ли третьим, за давностью лет уже не помню. “Дотренировали” украинца до травмы, но он все равно приехал сюда. Старался вылечиться уже в Ванкувере, но тщетно. Это я к чему? Растерять команду легко, собрать заново куда сложнее.

— Но у вас сейчас явно бронь от повторения сценария соседей.
— Не зарекаюсь, но хочу на это надеяться. Повторяю, я — рабочий тренер, статус главного мне важен постольку-поскольку, тем более что это серьезный груз ответственности за каждого. Куда приятнее, что у меня хватает собственных учеников, взращенных за десяток лет от горшка, с нуля.

— Скоро ли ожидать новые имена? Пока тот же десяток лет на слуху все больше давно известные.
— Подходят, но им надо еще пробиться. В нашем виде, как я уже говорил, к вершине слишком много ступеней, побольше, чем в других. Максим Густик подрастает, Аня Гуськова…

— Почему спросил: Дима Дащинский заявляет о завершении карьеры как о почти решенном вопросе.
— Наверное, он действительно устал, силы небеспредельны. Наша работа — это же постоянная оторванность от дома, а там семья, ребенок растет. Правда, пока твердого решения он не принял, может, минутный порыв.

— А если нет, может, даже и это очередное худо, которого не бывает без добра? Думаю, фристайлисту с его послужным списком будет куда проще стать первым отечественным арбитром на высшем уровне.
— Безусловно, если он этого захочет. Для спортсменов такого класса дорожка в судейскую элиту очень короткая — через сдачу нескольких экзаменов. Чех Алеш Валента в свое время так и поступил. Но я не могу обсуждать это с Димой до того, как он примет окончательное решение. Надеюсь, о нем узнаю первым.

— Век спортсмена недолог, а тренера? Вы не устали?
— Это моя жизнь, от нее не устают, сам выбрал эту дорогу. Всякое, конечно, бывает: и разочарования, и депрессии. Но иной жизни для себя не представляю.

— И вновь о приятном: как прошел вечер четверга?
— А сегодня у нас что?

— Пятница.
— Серьезно? Совсем в этих днях потерялся… В графике значились совещание капитанов, разминка, тренировка, собрание с командой, финал… Золото отметили в очень спокойном режиме, я по крайней мере. Ребят россияне пригласили в “Русский дом”, там посидели. Часов в пять утра всей гурьбой пришли в наш номер, разбудили меня, посидели немножко, поздравляли друг друга…

— А кто первым поздравил из-за пределов Ванкувера?
— Жена, сын, одноклассник. Он сейчас здесь живет, в Калгари. А вот кто первый — уже и не припомню, телефон не умолкал. Пока спускался от трамплина, раз пять успели позвонить.

— Коллеги тоже? Из числа соперников имею в виду. Леша на пресс-конференции отметил, что во фристайле нет такого, как в других видах, где спортсмены порой готовы в горло друг другу вцепиться, все фристайлисты дружны. И тренеры?
— Конечно, меня сразу тепло и искренне поздравили и канадцы, и китайцы. Вообще думаю, что на таком серьезном уровне и в других видах грызни нет. Поди погрызи, скажем, Бьерндалена — да он просто выйдет на лыжню и утрет тебе нос. Склоки — это для шавок, что копошаться внизу.

— Считается, что вершина плоха отсутствием перспективы. Олимпийское золото — это потолок. Все, дальше некуда.
— Посмотрим, пока мы еще не свыклись с чувством вершины. И потом, помимо пика результата, есть еще вершина мастерства. А здесь всегда есть и будет куда расти, осваивать новые прыжки. Так что, уверен, не закиснем.

— Последний вопрос — фундаментальный. Очевидно, что сейчас ваш тренерский голос будет услышан в стране как никогда. Готовы выступить с программным заявлением?
— Ого, вот так с ходу, пожалуй, не готов. Но при случае скажу тому человеку, который услышит. А что скажу? Уверяю, ничего плохого.