ДОПИНГ. ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ. У Корольчик все еще впереди

Это означает, что, кроме уже пропущенного чемпионата мира в Париже, она не сможет участвовать и в главном старте четырехлетия — Олимпиаде в Афинах.

На днях в редакцию “ПБ” пришли сама Яна КОРОЛЬЧИК и ее наставник заслуженный тренер Беларуси Александр ЕФИМОВ и выразили желание дать интервью, чтобы прояснить для белорусских любителей спорта истинное положение вещей.

— Яна, когда ты впервые столкнулась с процедурой допинг-контроля?

Я.К.: — Это было в 1995 году на соревнованиях в Словакии, после юниорского чемпионата Европы, на котором я выиграла серебряную награду.

— Как часто проходите допинг- тесты?

Я.К.: — Специального подсчета не веду. В среднем за год примерно раз пять. Если это умножить на восемь лет, получается сорок. Конечно, это приблизительное число.

— В каких случаях приглашают на эту процедуру?

Я.К.: — Когда берешь медаль — в обязательном порядке. Кроме того, есть выборочный допинг-контроль — когда спортсменов определяют по жребию. И внесоревновательный, который могут взять в любое время в любой стране, где бы ты ни находился. Однажды, кажется, в марте 2000 года, за шесть месяцев до Олимпийских игр, мы были на сборе в Испании. Спускаемся к завтраку, а нас уже ждет допинг-комиссар.

А.Е.: — Каждые три месяца я представляю генеральному секретарю нашей федерации Криштановичу информацию, где мы будем находиться в течение следующей четверти года. Может, в определенной степени это и является ограничением прав человека, но ничего не попишешь, таковы правила ИААФ.

— Чуточку подробнее о внесоревновательном допинг-контроле.

А.Е.: — Обычно это происходит так. В нашу федерацию является комиссар ИААФ и подает список спортсменов, которые должны быть подвергнуты этой процедуре. Если атлета нет на месте, они могут ждать 72 часа, то есть трое суток. Если же за это время человек так и не появился, ИААФ имеет право дисквалифицировать его за уклонение от выполнения общепринятых правил.

— Допинг-комиссары — кто они и откуда?

Я.К.: — Раньше нас контролировали литовцы, россияне, однажды приезжал швед. Теперь появились свои, белорусы. Это государственные служащие, не имеющие непосредственного отношения к легкой атлетике. Они владеют несколькими иностранными языками и знают процедуру взятия допинг-проб. Обычно они ведут себя очень тактично, вручают уведомление, которое мы обязаны подписать. После этого в течение часа нужно явиться на контроль.

— А на соревнованиях?

Я.К.: — Спортсмены не имеют права самостоятельно, без судей выйти из сектора после того, как турнир закончился. Например, на Олимпиаде перед соревнованием у нас на время отняли аккредитационные карточки. А без них никуда не двинешься, только в полицию можно попасть. Обычно на выходе со стадиона комиссары вручают спортсменам уведомления о том, что надо идти на контроль. С этой минуты они будто приклеиваются к нам. Можешь с кем-то разговаривать, давать интервью, сидеть в баре — допинг-комиссар не мешает, сидит и терпеливо ждет. Когда все разговоры и дела закончены, он лаконично осведомляется по-английски: “Готовы?” Затем ведут в специальное помещение для допинг-контроля. Женщин сопровождают женщины, мужчин — мужчины. Там полный холодильник с минеральной водой и другими безалкогольными напитками.

А.Е.: — Раньше можно было пить и пиво. Теперь тоже, но только безалкогольное.

— Что дальше?

Я.К.: — Дальше вскрывается герметичеки закрытый контейнер с небольшими стеклянными баночками. На одних написано “А”, на других — “В”. И на контейнере, и на всех баночках стоит один и тот же шестизначный номер. После самой процедуры спортсмен разливает урину в баночки “А” и “В” и закрывает их пробками из полиматериалов, которые невозможно открыть. При вскрытии проб их взрывают.

— А теперь давайте вернемся к 15 июня в Дортмунд. Как все происходило?

А.Е.: — Там выступала и другая моя ученица — Надежда Остапчук. Она и выиграла с толчком на 19,75. Яна тогда показала невысокий результат — 18,24 и заняла четвертое место. Однако на допинг-контроль пригласили только ее. Видимо, до соревнований жребием было определено, что спортсменка, занявшая четвертое место, будет проконтролирована. Но нас об этом заранее не поставили в известность. Яна сказала нам с Надей: не ждите меня, идите в гостиницу.

Я.К.: — Не раз выезжала на международные соревнования одна, так что для меня все привычно. Не было никаких причин для волнения. Может быть, поэтому я допустила ошибку, на которую тогда внимания не обратила. Обычно вскрываю контейнер и сама выбираю баночки. Но в тот раз мне их дали. И еще одна существенная деталь. Ареометр для определения плотности урины положено вставлять в емкость с ее остатками. Однако в тот день его почему-то вставили в баночки с пробами. Повторю, тогда я не заостряла на этом внимания, а потому расписалась в соответствующем протоколе. Хотя сейчас понимаю, что это нарушение правил забора пробы.

— Приходилось ли тебе когда-нибудь не подписывать подобные документы?

Я.К.: — Всегда подписывала.

А.Е.: — Если бы Яна не поставила свою подпись или сделала бы запись о том, что она не согласна с процедурой, это означало бы, что документ не имеет силы, а допинг-проба недействительна.

— Как помнится, после Дортмунда Яна выступала еще дважды.

А.Е.: — Так оно и было. На Кубке Европы в Финляндии она толкнула на 17,99 и стала второй, а 10 июля выиграла чемпионат страны в Минске, на стадионе “Динамо”, — 18,88. За два дня до этого, 8 июля, ездила в Москву на допинг-контроль. Существует положение ИААФ: если спортсмен не прошел дважды в течение сезона внесоревновательный тест на допинг, он не получит денежного вознаграждения в случае завоевания медали на чемпионате мира, а мы готовились побеждать или, по крайней мере, стоять в Париже на пьедестале.

— И каков результат?

А.Е.: — Из московской лаборатории никаких рекламаций не поступало, следовательно, все было в порядке.

— Почему Яна ездила именно в Москву?

Я.К.: — Это самая ближняя к нам лаборатория. Когда платишь за билеты, приходится считать деньги.

— Когда вы узнали о положительном результате дортмундской пробы?

А.Е.: — В первых числах августа. Мы находились на сборе национальной команды в Стайках и готовились к выступлению в Париже. Подошел главный тренер Александр Григорьевич Рудских и сказал: “У нас неприятности: пришла бумага из ИААФ, что у Яны в Дортмунде положительный тест на кленбутерол. Они требуют объяснить, как этот препарат попал в ее организм”.

Я.К.: — Я расписалась в уведомлении, которое тут же было отослано в ИААФ.

— Яна, какова была твоя реакция на это сообщение?

Я.К.: — Испытала некоторую растерянность. Подумала, что это какая-то ошибка, которая непременно прояснится. Ведь о кленбутероле услышала впервые.

— А как восприняли это окружающие — члены национальной команды и их наставники?

Я.К.: — Может, за спиной и обсуждали эту тему, но лично ко мне никто не подходил. До 7 августа я еще стояла в выездном составе. Однако, согласно правилам ИААФ, спортсмен отстраняется от участия в соревнованиях уже при положительном результате пробы “А”.

А.Е.: — Поскольку правила предписывают соблюдение конфиденциальности до вскрытия пробы “В”, наша федерация официально сообщила о том, что Яну оставляют дома из-за низкого уровня ее готовности.

— Помнится, руководители БФЛА еще в июне публично грозились это сделать.

А.Е.: — Об этом в интервью вашей газете сказал генеральный секретарь федерации Криштанович, подводя итоги выступления национальных команд на Кубке Европы. Я напомнил ему, что результат 19,39, показанный Корольчик на Кубке Беларуси 3 июня, превышает стандарты ИААФ и БФЛА для допуска на чемпионат мира. Он ответил мне, что не знает, о чем пишет “Прессбол”.

— Очевидно, что и мы не можем гарантировать адекватность некоторых наших собеседников.

А.Е.: — У меня сложилось впечатление, что определенная предвзятость по отношению к Яне все же существовала.

— Что такое кленбутерол?

А.Е.: — Обстоятельства вынудили нас познакомиться с этим препаратом. Оказывается, он свободно продается в аптеках в виде таблеток (стоимость 1700 рублей), сиропа и аэрозоли и предназначен для астматиков. Но он стоит в списке запрещенных к употреблению, так как его могут применять стайеры, лыжники…

— Говорят, что кленбутерол используют как маскирующий препарат?

А.Е.: — Анаболики имеют долгий срок действия — от трех до шести месяцев, а кленбутерол задерживается в организме всего пять-семь дней. Какой тогда резон его принимать? Как здравомыслящий человек, не вижу в этом смысла. Врач Игорь Карякин в своем объяснении также написал, что не давал Яне ни анаболиков, ни кленбутерола.

— Как проходило расследование?

А.Е.: — Заседание исполкома БФЛА по расследованию этой ситуации состоялось 7 августа. На нем присутствовали председатель федерации Леонид Михайловский, его заместитель Анатолий Бадуев, генсек Борис Криштанович, главный тренер Александр Рудских, старший тренер группы метаний Анатолий Быков, врач Игорь Карякин, Яна и я.

Они выслушали наши объяснения, которые вместе с выводами исполкома через несколько дней были отосланы в медкомиссию ИААФ.

Я.К.: — В середине сентября из Кельнской лаборатории пришел запрос: хочу ли я присутствовать при вскрытии пробы “В” или доверяю это их сотрудникам? Я расписалась в том, что доверяю.

— А может, имело смысл съездить в Кельн?

Я.К.: — Вряд ли. Рудских сказал, что знает только один случай, когда проба “А” отличалась от пробы “В”. Лишь 1 ноября пришло уведомление, что и второй анализ дал положительный результат.

— Почему они так долго разбирались?

А.Е.: — Как объяснили мне знающие люди, лаборатории были завалены пробами, взятыми на чемпионатах мира по легкой атлетике, плаванию, спортивной гимнастике, гребле академической и на байдарках и так далее. Через несколько дней, 6 ноября, вновь собрался исполком БФЛА в составе Михайловского, Криштановича, Бадуева, Рудских, а также Михаила Энтина, Татьяны Ледовской и руководителя директората национальных команд Минспорта Владимира Плаксина. Леонид Евгеньевич сказал: “Есть процедурные правила допинг-контроля и наказания, предусмотренные за их нарушение. Наша федерация должна их выполнять”.

Мы с Яной выступили против двухлетнего срока дисквалификации и предложили в качестве альтернативы 3 месяца, 9 месяцев, один год. Настаивали на том, что федерация должна бороться за своих спортсменов. Но нас не послушали и единогласно проголосовали за двухлетнюю дисквалификацию. Правда, Рудских при этом добавил, что он не согласен с процедурными правилами ИААФ и можно подавать в суд на вердикт исполкома БФЛА.

Я.К.: — Я там же написала заявление на имя Криштановича о том, что обжалую принятое решение в суде. Борис Владимирович сообщил об этом генеральному секретарю ИААФ Иштвану Гюлаи. 14 ноября тот прислал ответ, что, согласно общепринятым правилам, спортсменка может обратиться только в спортивный третейский суд в Лозанне. Судейская юрисдикция белорусского суда для ИААФ не имела бы силы.

А.Е.: — И мы поняли, что это бессмысленно. По-моему, еще никто не выигрывал иск у Международной федерации легкой атлетики. Решили написать письмо лично Ламину Диаку в надежде на то, что при его проверке медицинская комиссия ИААФ учтет все обстоятельства дела. Решение национальной федерации не является истиной в последней инстанции. Его должна утвердить или отвергнуть ИААФ. Надеемся на то, что ситуация повернется так, как у Эллины Зверевой в 1992 году. Тогда медкомиссия Международной федерации сочла возможным не прибегать к дисквалификации, и Эля уже в следующем сезоне выступала на чемпионате мира в Штутгарте.

— Яна, кто-нибудь в это непростое время тебя поддерживал?

Я.К.: — Михайловский сказал: мы тебя не отчисляем из спортивной команды “Динамо” — тренируйся. Быков звонил несколько раз, чтобы поднять настроение.

А.Е.: — И, конечно, очень приятно, что во время приема у президента страны Александр Григорьевич поинтересовался у министра: “Как развивается ситуация у Корольчик?”

— Если двухлетняя дисквалификация все-таки будет подтверждена (а вероятность этого чрезвычайно высока), чем Яна будет заниматься?

Я.К.: — Тем же, чем и сейчас — тренироваться! Готовиться к чемпионату мира 2005 года. Света Кривелева в свои 36 выиграла чемпионат в Париже. А мне в 2005-м будет только 28. У меня еще столько времени впереди!

А.Е.: — Ее потенциал по-настоящему еще не раскрыт. Она только входит в пору настоящей зрелости. Зверева, к примеру, самые громкие свои титулы завоевала после 33 лет.

— Ваше содружество остается в силе?

Я.К.: — Да.

А.Е.: — Оно станет еще крепче, когда мы пройдем через трудности.

Борис ТАСМАН

Обращение Яниниы Корольчик к президенту ИААФ Ламину Диаку

Уважаемый господин Президент!

Я, Корольчик Янина, олимпийская чемпионка и чемпионка мира в толкании ядра, вынуждена обратиться к Вам, как к высшей инстанции справедливости в ИААФ.

Дело в том, что Белорусская федерация легкой атлетики, членом которой я являюсь, приняла решение отстранить меня от соревнований на два года. Против этого решения протестует каждая клетка моего тела, мой разум не может это воспринять.

Начиная с юниорского возраста, я завоевывала медали, в том числе и высшей пробы, и на Олимпийских играх в 2000 году, и на чемпионате мира в 2001-м. Десятки раз на соревнованиях и вне их я проходила процедуру допинг-контроля и всегда была уверена в чистоте своей подготовки. И вдруг в моей пробе обнаружено запрещенное вещество “кленбутерол”!!! Я никогда в своей жизни не встречалась с этим веществом и тем более не принимала в своей подготовке.

После годичного перерыва я в 2003 году начала возвращаться в большой спорт, с благодарностью приняла предложение стать участницей соревнований в г.Дортмунде. Мне было интересно оценить свою подготовленность к чемпионату мира в этот период. Думаю, каждому специалисту ясно видно, что зафиксированный мною результат в толкании ядра — 18 м 24 см — не требовал никакой стимуляции. После соревнований я с чувством исполненного долга сдала допинг-тест, а спустя месяц получила информацию, что в моей пробе обнаружен кленбутерол. Создавшаяся проблема заставляет меня вспоминать и анализировать все жизненные ситуации, чтобы ответить на вопрос медицинской комиссии: как могло попасть это вещество в мою допинг-пробу? Я не снимаю с себя вины за беспечную ошибку, совершенную во время сдачи теста, а именно — я не выбирала контейнеры, — уже приготовленные они стояли на столе, — в них я разлила урину, подписала протокол и спокойно ушла в гостиницу.

Все эти и многие другие факты и предположения я изложила в своем объяснении комиссии Белорусской федерации для ИААФ. Приходится только сожалеть, что мои предположения не принимаются в качестве объективных. Меня судят, и очень сурово, за ту провокацию, которую подстроили мне бесчестные люди. Если таким способом меня устраняют от участия в Олимпийских играх, то конкуренты могут радоваться этой подлости. Поэтому я хочу спросить: на каких весах справедливости измерена моя честность, подтвержденная медалями и многочисленными допинг-тестами, и честность тех людей, которые окружали меня?

Очевидно, что моя беспечность, приведшая к нарушению правил, должна быть наказана, но не так сурово. Зачеркивается все: и прошлое, и будущее. Есть буква правил, и ее нужно исполнять — таков ответ моей федерации.

Обращаясь к Вам, господин президент, я надеюсь на внимательное изучение моей ситуации, на справедливое наказание маленькой спортсменки из маленькой страны.

С уважением, Янина КОРОЛЬЧИК, олимпийская чемпионка, чемпионка мира в толкании ядра

17.11.2003.