БАТУТ. ПОРТРЕТ. Дмитрий Поляруш: о раках без пива

— Дмитрий, последнее интервью с вами на страницах нашей газеты датируется августом 2000-го, когда вы собирались в Сидней. Тогда прыжки на батуте дебютировали в программе летних Игр, но эти старты принесли вам разочарование — пятое место. Что изменилось за четыре года?

— В Австралии была совсем другая обстановка. Там достаточно было протянуть руку, взять медаль и уехать. Самолюбие, а может, жадность сыграли со мной злую шутку — хотелось только золота. Серебро, а уж тем более бронза в расчет не принимались. На тот момент чемпионат мира был гораздо сложнее, чем Олимпийские игры. В последнее время батут прогрессирует, появилось много молодых спортсменов. Борьба в Афинах ожидается очень интересной: первую тройку назвать не берусь.

— Сложность прыжков возросла?

— Возросла в общей массе. Раньше два человека заметно превосходили остальных. А сейчас таких десять, причем абсолютно равных. Многое будет зависеть от психологии, стабильности и удачи.

— Попробуем угадать, кто эти два человека: олимпийский чемпион Александр Москаленко и вы. Греет душу, что российский батутист, которому уже тридцать пять, на два года старше вас?

— Мне без разницы. Пусть ему будет хоть пятьдесят.

— Но в этом сезоне на предыдущих этапах Кубка мира Москаленко, случалось, не попадал в финал…

— Его время еще настанет. Он взрослый человек, грамотный. К тому же талантливый, одаренный.

— Стало быть, собственный возраст вам тоже не давит на психику?

— Абсолютно. Наоборот, придает уверенности.

— Когда россиянин узнал о том, что прыжки на батуте включили в программу Игр, похудел на двадцать килограммов. А что положили на алтарь любимого вида спорта вы?

— Полгода не пил кока-колу, к которой пристрастился. Ну и сбросил вес — конечно, не перед самой Олимпиадой, а в течение двух лет. Раньше нет-нет да и баловался иногда пивом. А тут приходилось держать себя в черном теле. По сей день после шестнадцати часов не беру в рот ни крошки.

— Рассказывают, у вас неплохие поварские способности. С этих позиций ограничение в еде — большая жертва?

— Готовить все равно люблю. Причем, по мнению других, делаю это неплохо. Предпочитаю мексиканскую, итальянскую, французскую кухню. Варю всевозможные соусы. Фирменное блюдо — деликатес, фаршированные головы раков. Правда, с ними нужно очень долго возиться. Зато вкус непередаваемый. Каждую неделю мы созваниваемся с главным тренером белорусской сборной Валерием Игнатьевичем Вагелем, с начальником команды Ириной Федоровной Гребневой. И когда рассказываю им по телефону, что закипает на моей плите, у них текут слюнки. Говорят, из Америки слышен запах.

— Где прижились в Новом Свете?

— В Лафайетте, около Нового Орлеана, штат Луизиана. Там тренируюсь два раза в день по четыре-пять часов. Зал хороший, высокий. Еще посещаю health club — клуб здоровья, скажем, на час. Бегаю, хожу в баню. Официально в Штатах я уже шесть лет, а переехал и того раньше.

— Вы не отрезанный ломоть? Следите за событиями в белорусском спорте?

— На телеканалах ESPN, HBO наши спортсмены редкие гости. Но когда показывали зимний чемпионат мира по легкой атлетике, было приятно увидеть в коротком спринте наших девушек вместе с темнокожими бегуньями. Наслышан об успехах теннисистов, футбольной “молодежки”. Во время Олимпиады в Солт-Лейк-Сити большое удивление у американцев вызвала победа над хоккеистами Швеции. Правда, скоро о ней забыли. Вот если бы наши выиграли у сборной США, это задело бы их за живое.

— Доходят ли до вас русские фильмы? Мама Виталия Щербо как-то рассказывала, что записала по телевизору сыну весь сериал “Бригады”, вырезала рекламу и отправила за океан.

— Если мне нужно посмотреть русское кино, я иду в магазин и покупаю DVD. К слову, из последних лент понравился “Сибирский цирюльник”. То же самое с компакт-дисками — в машине включаю только русскую музыку. Правда, теперь она такая, что рождается и умирает на следующий день. Могу послушать Валерию, Аллу Пугачеву той поры, когда она была женщиной поинтересней. Но предпочтения никому не отдаю. А по театрам хожу, как правило, в Минске. Сейчас предстоит этап Кубка мира в Москве, поэтому поспешил заказать билеты в Большой.

— Вы украинец, родившийся в России и выступающий за Беларусь — словом, славянин. В Америке не мучает ностальгия?

— Там, конечно, скучно. Работают американцы много, лишь день в неделю выделяют для отдыха. Уик-энд по расписанию, все обыденно, разложено по полочкам.

— Вам не нравится прагматизм? Недостает встреч с друзьями среди ночи, визитов без звонка, застольных посиделок на сутки-двое?

— То, что не хватает друзей, это точно. В бывшем Союзе они у меня повсюду: старые остались на Урале, в Узбекистане, новые появились в Витебске, Минске. Но за океаном их нет. Хорошо еще, кое-кто из соотечественников живет рядом. В двух часах езды на машине — гимнаст Саша Шостак с семьей. Жена у него работает тренером по батуту, поэтому мы часто общаемся. А вот насчет посиделок… У меня дома непочатая, прошу заметить, коллекция водки, причем только русской. Очень красивые бутылки разного размера — полный бар. Еще собираю сувенирные фарфоровые тарелочки. Привожу их из разных городов — отовсюду, где побывал.

— Тарелочки для наших людей не бог весть какая ценность. А вот нетронутое спиртное — предмет зависти. Может, дали обет приступить к дегустации только после Афин, когда появится повод?

— Про нынешнюю Олимпиаду наперед ничего не загадываю, стараюсь об этом даже не думать. Да и лицензии не именные: кто до августа лучше выступит, тот и поедет.

— Не настораживает факт, что в индивидуальных прыжках пока не удается пробиться на пьедестал? На чемпионате мира в Ганновере стали восьмым…

— К сожалению, сорвался в финале. Возможно, в какой-то момент успокоился, расслабился. Уж слишком хорошо все шло вначале, иначе был бы пособраннее. К тому же главной задачей для нас было — добыть лицензии. Когда в первый день завоевали две путевки, чего добились только белорусы и россияне, был огромный успех. Назавтра хорошо выступили в синхроне. Ну а на третий день уже не хватило сил. В 2000 году я вообще не проигрывал соревнований. Кроме одних, которые называются Олимпийские игры. Поэтому сейчас, возможно, лучше побыть в тени.

— В марте вы приехали в Грецию на предолимпийскую неделю, но не выступали. Что случилось?

— Упал. Вылетел с батута, ударился головой о раму вокруг сетки. Это произошло на показательных выступлениях в синхронных прыжках. Идут разговоры о включении их в олимпийскую программу, поэтому участвовать было важно. На какое-то время потерял сознание, меня приводили в чувство нашатырем. А поскольку соревнования начинались через пятнадцать минут, пришлось от них отказаться.

— Вот вам впредь наука: нельзя участвовать в шоу накануне ответственных стартов.

— Нет, но я же не эгоист. Думаю о будущем батута, о грядущих, так сказать, поколениях. Не знаю, буду выступать в дальнейшем или нет. Но помочь Беларуси, хотя бы пропагандой, всегда готов. В батуте есть еще и командные соревнования, и чем больше прыжковых видов будет в программе Игр, тем выше наши шансы на медали.

— Слышали, что вашу кандидатуру белорусы намерены предложить в техком ФИЖ. Вы владеете английским, имеете международную судейскую категорию. Если бы были влиятельным спортивным лицом уже сегодня, что изменили бы в вашем виде спорта?

— Ввел бы надбавки за высоту. Одно дело — прыгать на три метра, другое — на шесть. Высокие прыжки смотрятся гораздо эффектнее, но почему-то на это не обращают внимание. Многое нужно поменять. Хотя бы судейское образование, потому что попадаются такие рефери — первый раз приезжают на чемпионат мира и берут на себя смелость решать судьбу медалей.

— Дмитрий, какой-то положительный вырисовывается у вас портрет. О недостатках небось умалчиваете?

— Они отсутствуют, особенно скромность. Впрочем, не знаю, достоинство это или недостаток, но я холост.

— Неужели не приглядели себе в Штатах невесту?

— Может, там и есть неплохие девушки, но мне не попадались. У американок на первом месте образование, затем профессия, а все остальное — потом. На их фоне белоруски выигрывают внешностью. К тому же у них присутствует интеллект, с ними есть о чем поговорить.

— Если вас некому вдохновлять накануне Олимпиады, можем дать клич в газете. От поклонниц не будет отбоя.

— Спасибо. Надеюсь, с этим я справлюсь сам.