ЧМ-2010. Мое сафари. В поисках утраченного времени

А важно, что эти книги изданы с очевидным оформительским вкусом и зазывно пахнут недавней типографией. Я просто не смогу не потянуться за ними, как только проглянет свободный денек. Вася презентовал мне их давеча с теплой авторской подписью. Между прочим, при этом впервые в жизни явился на гандбол в брестскую “Викторию”, да еще за руку с симпатягой-сынишкой. И эти события меня настолько тронули, что любовно и дотошно выписанная коллегой многовековая история его родного Берестья стала предметом моего первоочередного, но вынужденно отложенного читательского интереса этого лета.
Еженощно, отсмотрев на сон грядущий “Время футбола на чемпионате мира” с бессонным трудягой Колей и не по фактуре скромной Юлей, а то даже и побывав у них в студии, где почти родными стали уже постановщики и звукачи, считаю сутки, что остались до вожделенной свободы от футбола. То есть до поры отпускного чтения для души.
Уже не уверен, что столь же истово отсчитывал дни, когда они еще только оставались до начала турнира в Южной Африке. Но, точно помню, тогда тоже не терпелось. А предстартовый цейтнот гнал по гуглам и википедиям собирать и неустанно конспектировать в большую комментаторскую тетрадь полезные сведения о давно интриговавших Кейптауне и Дурбане и совершенно неведомых доселе Полокване и Нелспрейте. А ужас предстоявшего заучивания фамилий и имен игроков из сразу двух Корей скрашивался щадящей неопределенностью плей-оффовской перспективы: авось пронесет? Пронесло только наполовину. На ту, что северная.
Зато японцы стали за эти недели моей симпатией и любовью. Подозреваю, надолго. Как-никак прожили душа в душу целых четыре матча плюс овертайм с пенальти. Потом даже сильно злился на парагвайцев, вероломно пресекших мою самурайскую сагу на стадии восходящего солнца. Но все равно, если кому нужны консультации вплоть до идентификации личности по расфокусированному фотокадру, обращайтесь смело — пожалуй, помогу. И не только с Хондой…
И все же, несмотря на бодрящую новизну профессиональных вызовов и впечатлений, каждый топ-турнир проходит в моем восприятии стадию легкого его отторжения. Как если бы переел халвы. Это когда матчи лепятся один на другой, как вагоны терпящего крушение поезда. И ты механически программируешь DVDишник на ловлю одной из параллельно идущих игр, стыдясь признаться себе, что отсмотреть запись, да еще зная результат, тебе все равно будет недосуг…
В смысле информационного сопровождения нынешний чемпионат мира вообще сродни катастрофе. Лавина новостей и мнений подобна селевому потоку, грозящему накрыть тебя с головой, если зазеваешься хотя бы на миг. По утрам самое важное — не залететь ненароком в спортивном рунете на один отнюдь не чужой тебе портал. Потому как там увязаешь в чемпионатной блогосфере (как мыслят, как излагают, чертяки, что подмечают!), аки оса в блюдечке с патокой. И тогда вырваться на волю — это и есть заняться поисками утраченного времени, на которое этот чемпионат вдруг перестал быть твоим.
Это уникальная переналадка приоритетов и устремлений! В молодости в такие дни ты магнитом вытягивал из пары газет и двух-, трехпрограммного телеэфира любую мелочь, касающуюся заокеанских баталий в какой-нибудь Мексике. А сегодня понимаешь, что, если этот футбольный Солярис от себя решительно не отсечь, ты рискуешь остаться голодным. Ничего из лакомства не распробуешь сам, только станешь глотать не тобою разжеванное.
При этом, оказавшись профессионально причастным еще и к процессу жевания, начинаешь испытывать сомнения в верности универсальному девизу “Не навреди”.
В субботу меня, например, понесло сводить в эфире давние счеты с Марадоной. Антипатию к этому персонажу футбольной истории испытываю давненько — еще со времен “божьей руки”, вынудившей испытать бессилие от собственной одураченности. Когда четыре года спустя, в Италии, та же рука оказалась на траектории гола в ворота аргентинцев от сборной СССР, этот всеобщий кумир вырос в моем восприятии до масштаба отъявленного злодея. Так что его последующие эфедрино-кокаиновые эксклюзивы, истовый католицизм, кощунственно замешенный на поклонении взбалмошным уго и фиделям, стрельба по журналистам и прочий истеричный бытовой эпатаж — все это было лишь штрихами к давно сложившемуся и понятому образу.
Только вот успешность на поприще футбольного наставничества вписаться в такой образ никак не могла. Случись такое — это стало бы весомым поводом подвергнуть ревизии серьезность и своих взглядов на футбол, и повседневных занятий. Тотальная симпатия окружающих к Диеговой сборной, выглядевшей неуправляемым Гуляйполем еще в осенних отборочных мытарствах, вызывала недоумение. Даже душевный протест. А потому образцовое порабощение игровой аргентинской анархии вдохновенным немецким порядком вызвало такой выброс адреналина, что его хватило и на вполне позитивное восприятие заурядной победы испанцев над парагвайцами.
Только вот давать потом в студии выход своему торжествующему настроению, наверное, не стоило. Уловил растерянность, а то и недоумение в реакции многих слушавших тот мой разоблачительный спич. Думаю, правильнее было ничего не утверждать, а просто задавать вопросы. Поискав ответы на них, собеседники могли бы получить удовольствие от обретения уже открывшейся тебе истины без подсказок, наедине. В таком виде она была бы для них поучительнее, дороже. И это время утраченным для них точно не стало бы.
Игра навылет, идущая сейчас, вообще опасна скорыми приговорами. При оценке выступлений команд в любом турнире (а в таком особенно) хорошо бы убедить себя в нехитрой истине: первое место — оно одно. Но это не повод зачислять всех, кому оно не досталось, в проигравшие. Ведь, если устроить вдруг соперничество между дружинами десятка неоспоримо сильных тренеров — класса сегодняшних Муринью и Лева, какая-то из них все равно станет последней. А победит всего одна.
В этом смысле грядущие полуфиналы хороши уже тем, что после них точно не придется ни в ком разочаровываться. Европейское трио вообще безукоризненно — еще со времен бойко отыгранной им континентальной квалификации. Сопоставимые результаты там были только у англичан — ну так они и споткнулись о фаворитствующих теперь немцев. Или все же о чрезмерно слепую уругвайскую Фемиду?
А еще нынешний чемпионат кажется мне примечательным с позиций воинствующего атеизма. Его девизом впору провозглашать комсомольско-заветное “Бога — нет!”. С треском провалил пробы на роль футбольного всевышнего Диего Армандович. Словно по негласному списку, выбракованы игрой главные герои предчемпионатных рекламных роликов. Помните: “А вы знаете, кто мы такие?” Кто там так высокомерно спрашивал у бесхитростных африканцев? Анри, Дрогба, Месси, Лампард, Кака… Невесть как угодивший в эту компанию Андрюша Аршавин чувствует сейчас себя гораздо лучше партнеров по тому матчу, разыгранному в саваном антураже.
А сметливые агенты уже наверняка подкатывают с контрактами от всяких запретных для футболистов “col” к новым символам избранности и исключительности. Этот чемпионат замечательно обновит порядком обветшавший иконостас. Скоро будем оценивать артистические таланты Уэсли, Арьена, Давида, Луиса, Месута, Басти и, конечно же, еще одного демоничного с виду Диего — уже уругвайского.
От этого чемпионата нам осталось получить всего ничего — отфильтрованную справедливостью главную радость. Уж она-то точно не будет в тягость. Уже можно спокойно дышать. 30 июня, в первый на турнире выходной, нашему коту Даниле исполнилось девять лет. Весь вечер он сильно удивлялся тому, что никто не включил телевизор. А когда разомлевший от избытка свободного времени хозяин подарил ему полчаса на руках у раскрытой створки лоджии, пушистый зверь наверняка ощутил, что и к нему вернулась толика времени, отчего-то пропавшего без законной ласки в последние недели. Дружище самозабвенно вдыхал запахи летнего двора, заливисто мурлыкал и незлобиво теребил мою рубашку не по-стариковски острыми когтями…