Есть повод! Владислав Левников: жизнь похожа на футбол

Хотя бы из-за понятного желания узнать мнение тренера о том, почему белорусам не удается попасть на чемпионат мира. Ведь журналист наверняка должен об этом спросить, переводя разговор из режима воспоминаний в русло современных тенденций, бережно отфильтровывая тему детско-юношеского футбола, в котором и есть вся суть и будущее игры экстракласса.
Юбилейные интервью — жанр сложный. Хотя бы потому, что в газетную страницу надо вместить практически целую жизнь, каждый миг которой кажется герою существенным. И вот, записав три часа разговора и торопясь на “маршрутку” из Пинска в Минск, стараюсь решить для себя, что показалось в собеседнике самым важным и интересным. Может быть, фраза, случайно оброненная в рассказе о коллеге, озабоченном продвижением по служебной лестнице: “Представь, он на своего ученика письма пишет. Вместо того, чтобы его поддержать. Мне это вообще непонятно. Тренер для пацана, пусть и выросшего, всегда остается папой…”
Папой, уже настоящим, Владислав Серафимович стал для одного из лучших арбитров на просторах бывшего Союза. И в характере Николая Владиславовича, зубы съевшего на общении с судьями, по определению моего коллеги, “нетипично доброжелательном для профессионала такого уровня”, явно отозвались отцовские гены. Конечно, мы поговорим и о его знаменитом сыне, который до сих пор восприимчив к советам отца. Если, конечно, они не касаются дел судейских.
Вообще Левников-старший имеет свой взгляд на все. Окажись я на месте молодого тренера, самым наглым образом эксплуатировал бы его гостеприимство и существенно истощал бы запасы чая — в благородном, впрочем, стремлении стать лучше и богаче в понимании как футбола, так и самой жизни. “А это очень важно, Сережа. Может, даже важнее того, какими футболистами стали мои ученики и что выиграли. Спорт занял их детство и заставил понять, что все вершины в жизни берутся только трудом. Мои мальчишки добились успехов в различных областях. И очень приятно, что, встречаясь с ними случайно или специально, слышу воспоминания о временах, когда они самозабвенно гоняли мяч и даже не догадывались, куда забросит их судьба. Поверь, это лучшая награда для тренера, когда ученики до сих пор говорят ему спасибо”.

Война

Моя война — это отец, погибший на фронте уже в первые дни, сожженный дом и жизнь в землянке. Там маме пришлось поднимать, помимо меня, еще и младшего брата с сестрой. Позднее, когда пришли наши, с мамой даже беседовали специально обученные люди — на предмет того, почему она не ушла в партизаны. Как будто это было легко с детьми, которым двадцать три года на троих… А еще моя война — это неистребимое чувство голода и работа в двенадцать лет на торфяниках — наравне с мужиками. И чувство, что я — старший мужчина в семье и пожаловаться на жизнь могу разве что себе.

Игра

Футбол появился в моей жизни еще до войны. Гонял мяч все свободное время. А когда после победы семья переехала из Смоленска к маминой сестре в Минск, стал играть за третью школу в первенстве города. Получалось неплохо. Меня взяли в сборную Минска, и в 47-м мы выиграли турнир на призы ВЛКСМ — считай, чемпионат республики среди юношей. В 49-м попал в дубль минского “Динамо”. Начали платить зарплату. Никогда не забуду, как пришел домой и всю ее, до копеечки, вручил маме. Она уже тогда болела, в следующем году умерла…

Первенство СССР

В 1952 году из-за Олимпиады турнир команд мастеров в группе “А” было решено провести в Москве. Дублеры же играли в Подмосковье. Скажу сразу: выдающимся для нас выступление не стало — оба состава выступили неудачно. Зато узнал, что такое настоящий мужской футбол. За тбилисских дублеров играл, набирая форму, легендарный Автандил Гогоберидзе — на позиции инсайда при популярной тогда системе “дубль-вэ”. А я противостоял ему как полузащитник. Так получилось, что пару раз ловко его навернул. И тогда заслуженный мастер спорта от души приложился к голени наглого пацана. А я страсть как не любил носить щитки — они были тогда из бамбука, очень грубыми. Потом целый месяц из-за боли не мог спать…

Цанава

Визиты грозного министра внутренних дел на базу всегда вводили тренеров в столбняк. Помню, едва в команде появился бобруйчанин Гена Абрамович, минская публика его сразу невзлюбила. И единственная тогда на “Динамо” западная трибуна постоянно советовала тренеру новичка с поля снять. Лаврентий Цанава, нужно отдать ему должное, мнение народа разделял и, бывая на предматчевых установках, любил шутить: “Какая там зарплата у Абрамовича?” Ему сразу же отвечали. Он качал головой и говорил: “Добавьте еще, только на поле не выпускайте”. А вот когда команду возглавил Фокин, он дал Абрамовичу, что называется, кредит доверия. И тот за короткое время стал любимцем трибун. “Дыхалка” была такой, что мог носиться оба тайма как заведенный.

“Пищевик”

В 52-м поступил в институт физкультуры. А на следующий год меня пригласили в “Пищевик”, потому что “Динамо”, вылетев-таки из класса “А”, лишилось дубля. Тогда все футболисты зимой играли в хоккей. И я заодно стал чемпионом республики — в составе команды института физкультуры. “Пищевик”, впрочем, долго не продержался. Команда распалась по финансовым причинам, и большинство футболистов стали играть за завод имени Ворошилова. Несмотря на такой рабочий статус, команда у нас подобралась очень приличная. Играли по весне товарищеский матч с “Динамо”. А там на позиции инсайда вышел Розерман — хитрющий и очень техничный футболист. Во втором тайме динамовцы подают угловой, я разгадываю его обманное движение, дотягиваюсь до мяча носком, выбиваю. А Розерман по инерции всем телом обрушивается на мою ногу… Разрыв мениска… Так мой большой футбол и закончился…

Пинск

По распределению после института в 57-м меня оставляли в Минске. И даже брали в футбольную школу молодежи. Но так получилось, что был уже женат и имел годовалого сына — Колю. Жили мы вместе с замужней сестрой в небольшом домике. Там были лишь две комнаты. И, честно говоря, мне как старшему брату стеснять ее не хотелось. А жена была из Пинска, работала там уже год. Ну я и поехал… Там поначалу дали только одну группу — особо не заработаешь. Так что попутно и в школе физкультуру преподавал. Спортзала не было, занятия проводили в коридоре. Сложнее всего было убедить девочек приходить на урок физкультуры в спортивной форме. Тогда это почему-то и в голову никому не приходило.

Недоверие

Знаете, с какой большой проблемой столкнулся уже в первый год своего тренерства? Сложно было набрать в группу детей. По городу гулял слух о “ненастоящем” тренере, который из-за травмы и показать-то толком ничего не может. Но, на мое счастье, в 58-м у нас проходили зональные соревнования юношеских команд мастеров. И по традиции по их окончании городские ветераны играли против тренеров приезжих дружин. Пришлось вспомнить былой класс. И после финального свистка все неприятные разговоры разом прекратились. Пинск меня принял…

Карьера

Через год пригласили готовить сборную Брестской области к спартакиаде школьников. Мы заняли там неожиданно высокое место — второе. А еще через два года стал одним из тренеров сборной республики — вместе с Николаем Шевелянчиком. Хороший был человек, много лет отыграл за минское “Динамо”. У нас с ним было полное взаимопонимание. Да и с игроками тоже. Но, если честно, тренеров с периферии у нас не очень-то жалуют. Так что помаленьку отодвинули меня от этой, как сейчас говорят, темы…
В 70-м году предложили возглавить команду колхоза имени Калинина — она собиралась участвовать в турнире “Золотой колос”. Такой своеобразный чемпионат СССР среди сельских дружин. Хотя всем было понятно, что трактористы и комбайнеры там могли выступать только в роли зрителей. Команды комплектовались сплошь футболистами, имевшими опыт игры среди мастеров. Моих воспитанников в той команде было процентов девяносто. Вначале победили в первенстве республики, затем выиграли отборочную зону в Молдавии. А в финале, проходившем на Украине, заняли третье место. Результатом этим горжусь. Потому что не только медали выиграли, но и показали красивый футбол.

Ученики

Многие мои ребята играли в командах мастеров. Владимир Краснов и Валерий Трепачко — в минском “Динамо”. Саша Матвейчук попал в 70-м в юношескую сборную СССР. Андрей Лясюк сейчас выступает за “Днепр”. В Гродно играл Анатолий Новиков, в Бресте — Федор Нелюбович. Андрей Островский, которого перетянул из баскетбола, и Сергей Яскович тоже у меня начинали. Правда, через два года они стали тренироваться с другим возрастом. Но все равно считаю их своими питомцами и всегда внимательно следил за карьерами ребят.
А самый любимый мой воспитанник — конечно, Олег Страханович. Он с первого по одиннадцатый класс не пропустил ни одной тренировки! Очень трудолюбивый и степенный парень. Слова плохого от него не слышал. Ни к рюмке, ни к сигарете не притрагивался. Поэтому был в шоке, когда услышал ту литовскую историю. Честно говоря, до сих пор в нее не верю. Или, может, парень под дурное влияние попал, когда в команде мастеров оказался? Там обычно хватает псевдолидеров. Я их так называю, потому что настоящие вожаки всегда на поле определяются. И у них нет времени на всякие глупости — надо в футбол играть.

Пенсия

В 73 года из ДЮСШ ушел — по состоянию здоровья. Появилась сердечная аритмия. Хотя отпускать меня не хотели. Но Коля сказал: “Ни в коем случае!” А что вы хотите? Тренерская работа — сплошная нервотрепка. Представьте зал размером 6 на 12 метров. Как в нем можно было работать и вообще чему-то учить? На занятия приходили по двадцать человек, и через четверть часа все стены были мокрыми. Но ведь росли ребята… Или тренировки в тринадцатой школе — с 22 до 24 часов. Думал, что ходить не будут. А парни как штык являлись — такая любовь к футболу была. Особенно у тех, кто рос в послевоенное время… Их вообще никакие трудности испугать не могли.

Призвание

Что ни говори, а тренером надо родиться. Если нет у тебя призвания, предрасположенности к профессии, ничего не получится. Хоть всю жизнь институты заканчивай да на курсах учись. Тренер — товар штучный. Очень хороших специалистов мало. Но все же больше, чем мы думаем. Вот взять Хиддинка. Заплатили ему колоссальные деньги. Но задачу-то он не выполнил! Его ведь не на чемпионат Европы ориентировали, а на чемпионат мира. А все почему? Потому что возглавляют федерацию необразованные в футболе люди. Мало быть государственным мужем. Нужно ведь еще и тонкое чутье иметь, чувствовать в людях потенциал, давать им доверие, которое может окрылить. Ну в самом деле, пригласили мы немецкого тренера. А чем, скажите, тот же Криушенко хуже? Поработал в БАТЭ, прошел хорошую школу, а сейчас подтверждает класс и в премьер-лиге.

Сын

Коля мой сильно играл. За ним даже из киевского интерната приезжали. Но я его не отпустил. Сколько провинциалов выбивается в жизнь из таких вот столичных интернатов? Там бал правят местные, на них вся надежда, им все внимание. Отговорил сына и от поступления в институт физкультуры. У него ведь школьный аттестат на загляденье — только одна четверка. Поехал в Ленинград, стал студентом политехнического института. Закончил его, работал начальником лаборатории. К судейству Коля еще с детства прикипел. А в Питере стал по этой лестнице подниматься. От матчей на первенство района дошел до высшей лиги. Обнаружилась у него судейская жилка. А она, как и тренерская, не у всех есть. Молодец! Олимпиаду судил, чемпионат мира, еврокубки. Пять лет возглавлял российскую коллегию судей. И дальше работал бы без проблем, но не сложились у него отношения с тогдашним президентом РФС Мутко — человеком, по сути, от футбола далеким. Не захотел сын, что называется, на побегушках быть, выполнять то, что велят. И правильно сделал: мужчина тряпкой быть не должен.

Женщины

Жену, наверное, все же надо брать из провинции. Столичные больше присматривают мужей побогаче — бизнесменов там, госчиновников. Да и образ жизни, как мне кажется, у городских девушек более легкий. Или я просто много газет читаю? Жизнь похожа на футбол — там люди тоже связываются контрактными обязательствами. “Я красива — ты богат”, потому разница в двадцать лет сегодня уже никого не смущает. Да и футболисты почему так часто женятся вторично — потому что тяжело во время месячных сборов сохранять верность одной-единственной. Природа все же берет свое. И потому они запасаются еще одной женщиной. Другое дело, кому-то везет в такой лотерее, когда вся жизнь между перелетами, сборами, матчами и вынужденными разлуками, а кому-то — нет…

Лидер

Саша Глеб у нас лучший. Хороший игрок. Но все же допустил ошибку, когда ушел из “Арсенала”. В “Барселоне” костяк из своих футболистов, которые всегда будут поддерживать только “старичков”. Это правило годится для любой команды, тем более — для каталонской. А Глеб — все же не такая звезда, чтобы выбить из состава ведущих футболистов Европы. У Венгера ему было лучше. Тренер поддерживал, да и ребята такие же молодые и недавно пришедшие, жадные до побед. Так что деньги в футболе далеко не все решают… Мне всегда хотелось видеть в Глебе футболиста, который повел бы сборную за собой. Но, наверное, это не его. Зиданом надо родиться. Француз всегда казался мне человеком, умеющим играть и без тренера, вдохновлять партнеров примером. Пеле таким же был, Чарльтон…

Мы долго, насколько позволяет время до моего отъезда, говорим о футболе. О временах, когда расчетливый футбол был исключением из правил, а не основным правилом игры. Владислав Серафимович рад свежему человеку, который может поддержать тему, а главное, выслушать все. Он снова угощает чаем — на дорожку. А я смотрю на книжную полку, где среди корешков художественной литературы притаился справочник “Все о футболе”, еще советских времен. Фамилии Левников там нет. И я не знаю, сильно ли огорчен этим мой собеседник-юбиляр. В своей жизни он хотел бы поменять только одну рабочую страницу: все же не уезжать в 57-м из Минска в уютный полесский город. Что ни говори, столичным тренерам действительно легче добиться и признания, и званий. Но кто ж знает, что важнее для человека, разменивающего девятый десяток: забитый разноцветным металлом шкаф или звонки людей, для которых он до сих пор дорог и любим…