ПЯТИБОРЬЕ. ЗНАКОМСТВО. Роза с шипами

— Настя, перед заключительным видом ты шла на седьмом месте, но сумела переместиться на первое. Как тебе удалось оставить с носом почти всю мировую элиту?

— Я сама была в шоке. Когда попала в финал, рассчитывала лишь пробиться в десятку, заработать зачетные очки, повысить рейтинг. После верховой езды почувствовала: что-то может получиться. Отрыв от венгерки Фури, стартовавшей первой, был маленьким. Я выбегала через тридцать секунд после нее. Выходила на старт, думала: наверняка обгоню пару тихоходов, а меня достанет быстроногая итальянка Бертоли. Стану четвертой-пятой, может быть, третьей. По ходу кросса оставила позади себя многих спортсменок. Когда увидела, что лидеры на расстоянии вытянутой руки, открылось второе дыхание. При заходе на второй, третий круг меня подбадривали даже чужие тренеры — из Украины, Польши, России, Италии. Все кричали по-русски, чтобы я бежала впереди: “Ты можешь! Давай! Не сбавляй темпа!” И я летела как на крыльях.

— Отнять в Секешфехерваре победу у венгерской пятиборки — то же самое, что обыграть бразильских футболистов на их поле. Эмоции переполняли?

— До последнего момента не верила, что выиграла. Пересекла на финише ленту, закрутила ее вокруг себя, обмотала лицо. Естественно, без слез не обошлось. А местная публика отнеслась к моему успеху довольно прохладно. Зрители похлопали, конечно, но без энтузиазма — все были уверены, что главный приз возьмет их спортсменка. Во время церемонии награждения почти никто не поздравил. Олимпийская чемпионка Жужа Ворош поглядывала с явным пренебрежением.

— Бег — твой конек? В пятиборье перешла, скорее всего, из легкой атлетики?

— А вот и нет, из плавания. Бегала я от природы хорошо, но специально этот вид не тренировала. Хотя меня брали на школьные соревнования, звали выступать за Минскую область. Однажды директор нашей спортивной школы в Слуцке Александр Павлович Пантелеев сказал: будешь заниматься пятиборьем. Я тогда училась в восьмом классе. Так и перебралась в столицу.

— Новое дело понравилось?

— Сразу. Вначале мне дали в руки пистолет и шпагу. Летом у нас была “учебка” по верховой езде, освоила и эту науку. Не прошло и двух лет, как на юношеском чемпионате мира в Швеции в четырехборье стала первой.

— Какой из видов любишь меньше всего?

— Плавание, хоть я и бывшая брассистка. Терпеть не могу воду, иногда в сторону бассейна не хочется и смотреть. Прихожу на тренировку, стою у бортика минут пятнадцать и свыкаюсь с мыслью о неизбежном, пока мой тренер Анатолий Дмитриевич Ткаченко не скажет: “Настя, прыгай!” Когда уезжала в Минск, говорила: “Вот если бы пятиборье было без плавания, я бы вообще с удовольствием им занималась”.

— Подтягиваешь слабое звено?

— Да, особенно удалось это сделать в последнее время. Работала над техникой, улучшила результат на восемь секунд. Из-за плавания предолимпийский сезон у меня вообще не получился, поэтому в Афины не попала. Личная жизнь и взаимоотношения с тренером тоже оставляли желать лучшего. Теперь все наладилось.

— Ты послушная ученица?

— К спортсменам есть разный подход: кому-то нужен кнут, а кому-то пряник. В моем случае подходит третий вариант — чтобы не трогали и оставили в покое. Самостоятельной привыкла быть с детства. Родители с малых лет держали на расстоянии: мол, ты тут справляйся, а мы за тобой наблюдаем. В отличие от других детей ходила в школу одна, меня никто не провожал. В Минск впервые тоже поехала с тренером, не с мамой и папой.

С Ткаченко мы как кошка с собакой. Хотя понимаем друг друга с полуслова. Обычно Анатолий Дмитриевич внезапно подскакивает и начинает указывать, что и как делать. Тогда я, как роза, выпускаю шипы. Поспорю с ним, но потом, если что-то получится, иду на мировую. Все-таки тренер есть тренер: отец в спорте. К тому же мой наставник старше и статусом выше, имеет звание заслуженного. Мы вместе уже шестой год.

— Когда пришло известие о внезапной победе Самусевич, информацией о тебе мы разжились в том числе и у твоего друга Михаила Прокопенко. Как спортсмен спортсмена вы друг друга поддерживаете?

— Постоянно. Когда была в Венгрии, созванивались каждую минуту. Едва закончилась стрельба, как Миша выходил на связь, интересовался результатом и после фехтования, и после плавания. Правда, хвалить не хвалил. Говорил, что даже если что-то не получится, его отношение ко мне не изменится.

— Настя, но ведь так не бывает, чтобы у двух влюбленных одинаково успешно сложилась карьера. Кому-то непременно придется уйти в тень.

— Я об этом не задумывалась. Пока что у нас одна цель — Олимпиада в Пекине. И быть там статистами, разумеется, мы не собираемся.

— Есть какое-нибудь хобби?

— Люблю выращивать цветы. У нас в общежитии крохотная комнатка на три человека, так в ней стоят восемнадцать вазонов. И маленькие, и большие. Везде, где увижу красивый цветочек, я его вырву, проращу и посажу у себя. Очень люблю природу. И когда мы ездили на сборы в “Зеленый Бор”, тренировки были мне в радость: кругом солнце, лес — бежишь и улыбаешься.

— Во время поездок на кого оставляешь ботанический сад?

— На девчонок, которые со мной живут.

— Бывает, что загубят какой-нибудь аленький цветочек?

— Практически всегда. Но в последнее время они исправились, стараются вовремя полить, прибрать комнату к моему приезду.

— В конце этой недели начинается мужской этап Кубка мира в Лейпциге. У вас часто такое бывает: девочки налево, мальчики направо?

— Мы пересекаемся на чемпионатах мира и Европы, а кубковые старты нередко проходят порознь.

— Тогда долг платежом красен…

— Вообще-то я домой собралась, соскучилась по родителям. Но звонить в Германию буду, как же иначе?!