ЧЕ-2012. Старт де Франс. Праздник, который всегда с тобой

Полеты наяву

Ровно два года назад, когда Бернд Штанге переживал расцвет своих творческих исканий, отборочный цикл открывался для нас много проще, чем сейчас. Тогда ехали в некогда отечественный Львов, теперь — в Париж, где улицы шире и небо выше. Тогда гостевали у хорошо изведанных украинцев, теперь — у французов, с которыми прежде судьба не сводила. Тогда, помню, федерация зафрахтовала для текущих нужд невеликий самолетик — с трапиком на десяток ступенек. Комфортабельный, современный, стильный — но с салоном не намного большим, чем в трамвае. Команда, персонал, руководство, пара-тройка журналистов — и мест свободных не осталось. Теперь у БФФ иной подход — вчера из Национального аэропорта “Минск” белорусскую делегацию унес тучный “Боинг” вместимостью в полторы сотни человек. Свободных кресел снова практически не было. Вырос количеством журналистский десант, расширился менеджмент, в делегацию вошли члены исполкома, высокопоставленные болельщики из числа спонсоров, иные из представителей тренерского цеха… Отдельным рейсом улетела к месту сегодняшнего матча и белорусская торсида. Она, по нашим меркам, вполне многочисленна. Ожидается, что нынче на “Стад де Франс” за гостей будут рвать голоса около трехсот болельщиков.
В дорогу длинную Минск провожал погодой смурною. Затянутое тучами небо подчас слезилось дождиком, солнечный свет сквозь облака пробивался скупо, было не жарко. Последние минуты перед вылетом коротали кто как. Футболисты влегкую “шоппинговали” в “дьюти фри”, читали свежую спортивную прессу, теребили мобильники. Но вскоре из динамиков зазвенел металлический голос, скрипнув сочленениями, пополз вниз эскалатор, пассажиры подхватили поклажу и канули в тоннель, а оттуда — в разверзнутое чрево самолета.
И поехали они до городу Парижу…

Будем живы — не умрем

Хорошую погоду “Боинг” нагнал быстро. Едва взмыл выше облаков, как поймал в иллюминаторы яркое солнце. Две тысячи километров складно преодолел за три часа, оставив под фюзеляжем транзитные Польшу и Германию.
Германец Бернд Штанге был, кажется, единственным из сборной, кто выбивался из ряда нетиповым одеянием. Красно-бежевому пумовскому макинтошу главный тренер предпочел неказенный черный костюм. Внешне он вел себя как обычно — в настроении фирменный “позитив”, любезная джентльменская улыбка, привычный кивок “страствуйте” в адрес четвертой власти. Но от беспечной веселости недавних тренировочных будней у герра, похоже, уже мало что осталось. Это естественно, близость старта заботит, волнует — и “к суровой прозе клонит”.
И хорошо, что со Штанге мы пообщались еще вечером в среду — по окончании последней тренировки перед вылетом во Францию, когда немец был еще словоохотлив, а местами и лиричен.
“Париж? — переспрашивал он. — Да, там богатая культура, это город любви. — Но тут же без сантиментов добавлял: — Во французскую столицу куда приятнее приезжать в качестве простого туриста, а не футболиста или тренера. В этой стране тяжело добиться хорошего результата, я знаю это по своему опыту. Там особая атмосфера. Но мы, как всегда, настроены оптимистично. Не надо скромничать и прятаться — постараемся показать, на что способны. Команда в принципе готова, сделали все, что было в наших силах. Необходима доля везения, и тогда вернемся домой с хорошим результатом. Но если и не удастся победить, то от этого не умрем”.
Короткий минский сбор Штанге оценивает в целом положительно: “Конечно, было мало времени. Но в общем-то наша работа началась не три дня назад. Мы уже давно трудимся вместе и в принципе готовы к предстоящему поединку”. По поводу отсутствия приболевшего Бордачева Бернд печали не выказывает: “Необходимости кем-то заменить Максима я не видел. Все равно на игру можно заявить только 18 футболистов. То есть в любом случае пару ребят будут смотреть матч с трибуны. А Бордачев, надеюсь, восстановится к встрече с Румынией”. Кто именно окажется “туристом”, Штанге не уточнил: “Я в принципе уже определился с составом. Он будет схож с тем, который в августе победил Литву. Тот спарринг был очень удачным. И мы знаем, как играть”. Участие в матче Глеба-старшего и Кутузова тренер также комментирует размыто: “Я считаю, что провести на поле 90 минут, да еще против такого соперника, они сейчас не способны — не хватает физических кондиций. Тем не менее ребята готовы к игре, и мы на них рассчитываем”.
Штанге не впервой бывать на “Стад де Франс”. Правда, прежде он приезжал сюда “в качестве зрителя”. А сборной ГДР рулил в игре с “трехцветными” давным-давно на “Парк де Пренс”: “Мы тогда победили 1:0 — и в составе соперника играл Блан. Впрочем, Лоран, конечно же, меня не помнит…”
“Ничья станет для вас хорошим результатом?” — спросил Бернда корреспондент “ПБ” напоследок. И немец ответил: “О-о, это будет фантастический старт отборочной кампании! Да, Франция и Румыния — тяжелые соперники в самом начале квалификации. Календарь мог бы быть и легче. Но я хотел, чтобы первый матч мы провели именно с французами. Знал, что у них возникнут проблемы, после чемпионата мира так бывает всегда. Это дает нам шанс, и мы хотим им воспользоваться”.
…Во Франции приближался полдень, когда наш “Боинг” нырнул в облака. Когда он вынырнул, в иллюминаторах открылся Париж. Огромный, возвышенный и притягательный. Город солнца из романтических снов. По выражению Хемингуэя — праздник, который всегда с тобой.

Силь ву пле, дорогие гости

Во Францию белорусская делегация вошла сквозь самые крупные ворота — циклопический международный аэропорт имени Шарля де Голя. Именем этого “женераля” названо много всего в Пятой республике — страна должна знать своих героев. А аэропорт есть первая достопримечательность столицы — в числе остальных, которым несть числа и за которые Париж издавна зовут городом-музеем.
Белорусский болельщик, помимо футбола, собственно, и движим в эти дни желанием приобщиться к прекрасному. Прогуляться, например, по Елисейским Полям — этому широкому проспекту, единственному в своем роде, где потрясают величественная архитектурная эстетика и дороговизна для трудящихся всех стран (нужны Парижу деньги, се ля ви). Можно взглянуть на Триумфальную арку, Лувр и Собор Парижской Богоматери (“какой-какой матери?”). Вдохнуть воздух Булонского леса и Марсова поля. Не полениться и взобраться на Монмартр — да и шебуршно вторгнуться в его богемную атмосферу единственно ведомым из французского “же не манж па сис жур”.
А на посошок по сходной цене вскарабкаться на Эйфелеву башню — чтобы вслед за Бродским “почувствовать — ты вошь”. Вечером наш разбитной человек зайдет и в кабаре “Мулен Руж”, где “пляшут женщины канкан”. Вроде бы это где-то в квартале красных фонарей — там, где древнейший промысел чинят бессчетные жрицы любви, эти дамы с камелиями, продолжательницы дела мопассановской Пышки…
Однако ближе к телу, как говорил тот же Мопассан.
Штанге и Ко в подогнанный для них автобус погрузились без промедления. Но взяли курс совсем не в сердце города — место их дислокации, четырехзвездочный “Grand Hotel Barriere”, отрешенно базируется в двух десятках километров от столицы. Пункт швартовки сборной только подчеркивает, что белорусскому футболисту в отличие от болельщика в этот приезд будет совсем не до здешних красот.

Пригород контрастов

Говорят, в Париже нужно жить, чтобы его увидеть. Если так, то и наши два дня здесь — сродни взгляду, брошенному мимолетом, мимоходом, мимобегом. Ведь и мы — легкая кают-компания журналистов — расположились тоже вдалеке от огней большого города. Наша швартовка — непосредственно в Сен-Дени. Парижском предместье, каких немало поразбросано в тесном творческом беспорядке окрест столичных округов.
Историческую репутацию этого пригорода создает готическая базилика — архитектурное преданье старины глубокой, королевский некрополь, средневековая католическая святыня. Мир — это склеп, говорил, собираясь в монастырь, мушкетер Арамис. Солидарные с ним туристы осаждают этот тысячелетний храм, охаживают его, внимая характерному прононсу экскурсовода, озирают высоченные серые стены, дивятся на радужные витражи изнутри. Вчера, правда, столпотворения не наблюдалось. Наверное, туристический сезон в сентябре идет на спад. У стен базилики прохаживались все больше аборигены — в подавляющем большинстве своем мадам и месье совсем не европейской наружности.
Это норма новейшего времени. Ибо реноме житейское Сен-Дени создают именно филистеры глубоко южных кровей — весьма жгучие брюнеты и брюнетки, носители инородной ментальности и приспущенных рэперских штанов.
Раньше эта рабочая окраина была средоточием левой идеи — как предполагаемый очаг мировой революции. От тех краснознаменных времен здесь остались названия улиц — проспект Ленина, Сталин- градский проспект, бульвар Максима Горького. Но буревестник новой жизни, как известно, фатально ошибся в прогнозах — и упреком кумачовой химере сегодня можно воспринимать русский погост в двадцати километрах к югу от Парижа. Тоже вполне себе достопримечательность — там лежат Бунин, Галич и еще тысяча-другая знаменитых и не очень эмигрантов, в разное время суетно бежавших от вселенского счастья.
Сегодня в Сен-Дени принципиально иной этнический колорит. Как и многие северные предместья, эта парижская коммуна обильно населена выходцами из черной и арабской Африки. Они не в ладу с миром потребления, у них генетическая память и социальные проблемы. И это эхо колониального прошлого аукается Франции порой крайне болезненно. Последний раз мигрантский бунт (бессмысленный и беспощадный) полыхнул на севере Парижа несколько лет назад — вы, конечно же, помните те беспорядки с тотальным боем витрин и массовыми поджогами автомобилей. Сегодня витрины в Сен-Дени не бьют. Но здесь по-прежнему дешево и сердито. И нашему бледнолицему брату на местных улицах не слишком уютно. Особенно одиноко и беспокойно он чувствует себя по вечерам. Сказывают, в темное время суток здесь лучше не гулять по улицам — моцион может дорого стоить. Вот и статистика свидетельствует о высоком уровне преступности. Но мы идем на вечернюю тренировку сборной — засвидетельствовать почтение Штанге и Ко, получить аккредитацию и оглядеть место встречи, которое изменить нельзя. Благо погода благоприятствует, шагать недалеко, а стадион так и манит футуристическим великолепием форм, лучезарной подсветкой и славой спортивной Мекки всея Франции.
“Стад де Франс” создает Сен-Дени его самый главный имидж — футбольный. Построенный недавно — двенадцать лет назад, — этот стадион успел прожить целую жизнь. На его траве и в свете его огней Зинедин Зидан “хоронил” самонадеянных бразильцев в финале ЧМ-1998, “трехцветная” сборная почитает эту округлую арену за дом родной, здесь случились две решающие лигочемпионские битвы. В одной из них, кстати, участвовал и наш Александр Глеб. “Арсенал”, в котором он играл, дрался с “Барселоной”, куда он еще и не собирался. Это было весной 2006-го. Каталонцы выиграли, но забей Тьерри Анри после уникального белорусского паса на ход…
Четыре года прошло, а все, словно вчера. Это свойственно французской столице — время в ней течет в параллель с Сеной, плавно и незаметно. И течение его бесконечно, ведь тот же Хемингуэй утверждал, что Париж никогда не кончается.
Впрочем, классика для нас нынче не актуальна. Этот сентябрьский Париж для белорусского футбола будет недолог. Он закончится сегодня около полуночи. И станет началом начал.