ТРИАТЛОН. ПЕРВОПОРХОДЕЦ. Наталья Баркун: мытарства "железной леди"

Ползти запрещено?

Итак, в 1978 году встретились как-то пловец на длинные дистанции, велосипедист-профессионал и марафонец. И начали спорить: кто сильнее? Спор ни к чему не привел, и они решили сразиться в очной борьбе, объединив все три гонки в одну. Так родилась “классика” триатлона, включавшая в себя плавание (3,8 км), велогонку (180 км) и марафон (42 км 195 м). Победителю, потратившему на преодоление почти двенадцать часов, присвоили титул “Железного человека” (Ironman). Одноименные турниры стали традиционными и рассыпались по пяти континентам, а самый грандиозный из них обосновался на Гаваях. Первое место на острове Кона гарантирует получение ста тысяч долларов и звание чемпиона мира.

Однако люди, ставившие целью победить пространство и время, не остановились в своих устремлениях. “Классику” удваивали и утраивали, пока не нашлись смельчаки, решившиеся на Decatriathlon. Десять раз пройти дистанцию “Ironman”! “Да разве это возможно?” — скажете вы, узнав к тому же, что режим работы ультра- айронменов составляет восемь часов работы через два часа сна. Лимит времени — две недели — вынуждает торопиться, а спешка еще никогда не приводила к успеху. Поэтому в 2004-м до финиша добрались лишь 19 человек. Соревнования проводятся раз в два года и всегда в Мексике. Рекорд мира установлен в 1997-м — 8 дней 8 мин…

Плавание, велосипед, бег — о таком сочетании задумывался еще Пьер де Кубертен, которому принадлежат слова: “Эта современная динамичная дисциплина была бы очень популярна. Она воспевала бы не только силу и мастерство, но также олимпийский дух, выносливость и принципы “Фэйр плей”. Однако включить классический многочасовой триатлон в программу Олимпиад было, наверное, нереально, поэтому в Сиднее-2000 дебютировал его собрат (1,5 км плавание + 40 км велосипед + 10 км бег). Новый “олимпионик” длился всего два часа, а его правила предписывали: “Бег нужно завершать, держась на ногах. Переползать через финишную линию запрещается”!

“Экстрима не будет”, — эта фраза практически разделила мир триатлона, поскольку покорители пространства и времени не смогли (не захотели?) загнать себя в жесткие рамки регламента. Сегодня буквально по всей Земле проводится множество стартов, где участвуют от мала до велика, соревнуясь на дистанциях от сотен метров и больше. Награждаются и чествуются абсолютно все. И кто бы мог подумать, что спонсором первенства России по триатлону, причем спонсором традиционным, станет Алла Борисовна Пугачева? Очевидцы с восторгом рассказывали, как на турнир в Набережные Челны пожаловал вертолет с Примадонной, Максимом Галкиным и президентом НОКа Леонидом Тягачевым на борту…

Но “классика” триатлона почитаема по-прежнему. Многочасовое испытание на прочность влечет и манит. Успех надо мерить устремлениями, — уверены его приверженцы и продолжают множить число членов символического клуба “Ironman”, куда сегодня принимаются не только победители, но и все те, кто преодолел себя и дистанцию. Дотошные американцы подсчитали, что в мире к касте “железных людей” принадлежит порядка 11000 атлетов. В России их всего полсотни. В Беларуси — шесть. И среди них одна девушка.

Первооткрывательница

Минчанка Наталья БАРКУН стала второй женщиной в Содружестве Независимых Государств, кому покорился “Ironman”. С первой же попытки она квалифицировалась на престижнейший турнир на Гаваях, причем по группе “элиты”, но как туда попасть? У нас нет своей Пугачевой, а знающих что-либо о белорусском триатлоне надо еще поискать. Однако врожденный профессионализм не позволил нашей героине махнуть на все рукой. Ее супруг Дмитрий шутит, что если уж “пропеллер завелся, то его не остановить”. Чтобы не выпасть из элитной обоймы и наладить контакты за рубежом, наша одинокая странница принимает участие во множестве турниров, соревнуясь на дистанциях от короткой олимпийской до “классической”. Недавно она стала первой среди соотечественников участницей чемпионата мира по “Long distance” (4 км плавание + 120 км велосипед + 30 км бег). Каких только препятствий не встретил на своем пути белорусский первопроходец! Завоевать мир пока не удалось, но попутно Наташа взошла “бронзовой звездочкой” на европейском небосклоне. С чемпионата континента в Швеции домой отправилась первая в истории нашего триатлона награда такого уровня.

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Наталья БАРКУН. Родилась 10.01.73 в Минске. Мастер спорта международного класса по триатлону. Бронзовый призер ЧЕ-2005. Мастер спорта по велошоссе. Неоднократная победительница первенства СССР среди девушек.

— Все началось с того, что в третьем классе я чуть не утонула в реке. Год осваивала технику плавания, но на том и остановилась, ибо бассейн меня не манил. Где только себя не испытала! Пробовала дзюдо, настольный теннис, синхронное плавание, народные танцы. Так и дожила до четырнадцати лет, возраста, который во многих видах спорта считается уже бесперспективным: тебе говорят, что “старый” и никуда не берут. А у меня, наоборот, к этому времени стремление к физическому труду только усилилось. Жила я тогда на проспекте Машерова, и как-то ребята из соседних дворов позвали на занятия по велоспорту к тренеру Дафтяну Эдуарду Владимировичу. Считаю, он и заложил во мне “терпежку” — умение и желание много работать.

У меня хорошо пошла “разделка”, в шестнадцать выполнила на первенстве Союза норматив мастера спорта (15 км). Тогда же в первый раз проехала командную гонку на пятьдесят километров, и квартет из БССР победил. Но потом поступила в институт физкультуры, в спорте что-то не заладилось, результаты упали, и интерес исчез. Тем не менее форму поддерживала, входила в сборную Беларуси.

Позвали замуж. Будущий суженый гонялся на велотреке, выступал раньше за юношескую сборную СССР. Дима любит упомянуть, что когда он заканчивал со спортом, как раз начала всходить звезда Наташи Цилинской.

После института около года проработала в школе, тренировалась только для себя, а на велоспорт махнула рукой. Но вскоре после рождения Дениса почувствовала, что не хватает физической нагрузки. У спортсменов, наверное, это всегда так, куда-то тянет.

Встретил меня как-то институтский преподаватель Петр Петрович Булатов и, поскольку знал мои способности, посоветовал примкнуть к триатлонистам. Денису было всего шесть месяцев, когда я решила попробовать. Пришлось заново осваивать плавание. Плюс непривычной была мгновенная перемена с велосипедной работы на беговую: мышцы задействованы совершенно разные, пока втянешься, прочувствуешь, боль преодолеешь… Потихонечку-потихонечку зиму оттренировалась и уже в августе выполнила мастерскую норму, выиграла чемпионат страны. Плавание у меня было слабее, чем у многих, так как скорость в свое время не развила. Но за счет велосипеда я девчонок догоняла, а потом ровненько добегала — сказывалась наработанная за годы выносливость. С тех пор (с 1996-го) я лишь однажды на отечественных стартах уступила победу…

И всем как-то стало скучно, а проблем в спорте добавилось — люди начали бросать. Практически прекратились сборы. А зимы в Беларуси холодные, длинные: как вело крутить? Денег нет на выезды, экипировку, снаряжение. Откуда же возьмется хороший уровень триатлона в стране?

— А вам как удалось выбиться?

— Вот за свои и езжу. К слову, каждый стартовый взнос порядка 250 евро. Спасибо, муж понимает мой труд, помогает. Семья отказывает себе во многом. Ищем старты поближе — в Польше, Германии, — там, где возможно достичь призовых мест и “отбить” хотя бы дорогу. То есть все это единственно ради морального удовлетворения.

— Многие и марафон бегут ради того же. Но по сравнению с семичасовым триатлоном это семечки…

— Кстати, в 2003 году решилась впервые одолеть 42 километра 195 метров. На Минском международном марафоне заняла второе место. И мой результат до сих пор входит в десятку лучших среди показанных белорусками. После финиша, правда, Дима меня откачивал, на пьедестал ставил, в машину садил. Я три дня ходить не могла, ничего не помогало. В бассейне при развороте от стенки руками отталкивалась, не ногами. По лестнице — ни вверх, ни вниз. Люди со стороны смотрели — умирали от смеха. А ведь я через неделю собиралась дебютировать в “Ironman”…

— Но восстановиться за столь короткий срок невозможно!

— Сейчас понимаю это. Однако тогда на минском марафоне просто хотела проверить себя, так как боялась: а добегу ли триатлонных сорок два километра? Потом мне сказали, что я сумасшедшая, и непонятно, как вообще “Ironman” такой безрассудной покорился.

— С какой стати возникло желание поехать на “Айронмен”?

— Здесь своя предыстория. Начинала я в триатлоне с короткой, олимпийской дистанции: 1,5 километра плавание, 40 — велосипед, 10 — бег. Но на Олимпиаду 2000 года попасть было нереально: на квалификационные турниры не вывозили. Хотя возможностей стартовать и отбираться по всему миру хоть отбавляй. В триатлоне, как и в велоспорте, много соревнований, куда вся элита не выбирается, а участвует лишь пара-тройка сильных. Надо “только” доехать до Мексики, Китая, Японии, Новой Зеландии и — выиграть. Но как раз первого мы и не могли себе позволить. Получался замкнутый круг… Скажете, можно было по рейтингу пробиться. Но откуда же он будет высоким, если мы сидим дома? Один раз все же вывезли, правда, у меня не сложилось, да и как можно выиграть с первого раза? Но сразу сказали “до свиданья” и все, больше никаких шансов. Меня, как уже было в моей жизни, вновь зачислили в неперспективные…

Попробовала как-то выступить не на короткой, а на средней дистанции. Сама поехала в Мальтендингер (Германия), неожиданно заняла второе место. Вскоре на домашний адрес на клочке бумаги и коряво написанное от руки, пришло приглашение в немецкий клуб бундеслиги. Мол, ты нам понравилась, у нас форма “Адидас”, покрышки “Мишлен” — приезжай. Созвонились, подумали. Вели себя с точки зрения немцев дико: все спрашивали, дескать, каску брать? Отправляли летом 2001-го меня из Минска как на фронт: не знали толком, куда, зачем и что. Но другого выхода не видели: дома у меня не было ни-че-го! Знали: там хуже не будет. Клуб снял мне в одном из городков Германии комнату в коттедже при заводе. Жила одна, тренировалась тоже. Зарплату не платили, но формой обеспечили. На велосипед мой примитивный посмотрели и закричали: “Катастрофа!” Попытались вначале усовершенствовать, но стало им стыдно, дали “человеческий”. По окончании соглашения, к сожалению, пришлось вернуть…

На всех клубных соревнованиях попадала в “тройку”. В течение первого месяца стартовала каждую неделю, потом немного реже. В соревнованиях участвовало человек по пятьсот, старт — часто общий для всех возрастных групп. Иногда их выпускают с интервалом минуты в две-три, но так как дистанция состоит из нескольких кругов, то все рано или поздно перемешиваются. За три месяца сезона получила ценный опыт соревновательной борьбы.

А вернулась домой и приуныла. От безнадеги собралась со спортом завязывать. Что за отношение у нас к триатлону, если вон за последнюю победу на Кубке страны меня даже не наградили, дали понять: раз соревноваться не с кем, то и нечего…

Думала я думала, тут мой наставник Валерий Григорьевич Козлов посоветовал окончательно перейти с короткой “олимпийки” на длинные дистанции (“Long distance”). Это означало из любителей переквалифицироваться в профессионалы, потому что двухчасовая гонка сменялась семи-восьмичасовым испытанием. А я к тому времени уже вела группы в финтес-клубе, и, чтобы подготовиться к “классике” триатлона, чтобы просто ее хотя бы одолеть, мне пришлось сократить рабочие дни с шести до трех (по пять часов) в неделю. Остальное время посвятила тренировкам.

И спустя полтора года, как уже упоминала, пробежала первый марафон, затем дебютировала в “Ironman”. В Германии меня заявили в элиту, и я “с лету” отобралась на чемпионат мира на Гаваи, заняв восьмое место. Но поехать на этот престижнейший турнир не смогла: где взять три тысячи евро? Хотя знаю, что в других странах за честь считают, когда их соотечественник получает право на участие в гавайском “Айронмене”.

Эти состязания можно сравнить по значимости разве только с чемпионатом мира по теннису, в котором играют лишь лучшие из лучших. “Ironman Havaii” — это что-то такое, выше чего просто не бывает. Даже Олимпийским играм до него далеко, тем более что триатлон и дебютировал-то в их программе совсем недавно — в 2000 году. Хорошо знакомая мне Тома Казулина, чемпионка мира прошлого года из Украины, не мечтает ни о чем ином, кроме как попасть на Гаваях хотя бы в “десятку”…

Две тысячи человек стартуют в “Айронмене” одновременно — представляете? Вместе с элитой в воду сигают дедушки и бабушки, безусые юнцы и еще хрупкие девушки. Существует только нижняя возрастная планка — допускаются участники не моложе двадцати лет. Верхняя же граница отсутствует, было бы желание выступать. Вот в Германию постоянно приезжает 68-летний итальянец, он марафон доходит уже пешком, финиширует, когда ночь стоит на дворе, но его чествуют как героя. “Айронменщиков” за рубежом разве что на руках не носят. А у нас в стране редко кто знает, что такое триатлон. Начинаешь объяснять, иногда пальцем у виска крутят…

— Кто же вам помогает в плане тренировок? Супруг?

— Дима умеет плавать только в ластах, да и в беге он мне тоже не товарищ. Другое дело, что школу велоспорта прошли оба, но муж-то трековик, а здесь шоссе, характер работы совершенно разный: там интервальный, тут на выносливость. Так что он может меня только морально поддержать, когда я совсем уже унываю — от обилия сваливающихся проблем.

Поймите, прошу не денег — помощи. Потому как трудно самой искать подходящие старты, ночами стоять в очередях у посольства, где меня зачастую встречают подозрительно: мол, почему спортсменка сама о визе просит, а где же официальное лицо? Скажите, какие результаты могут быть, если взваливаешь на себя абсолютно все? А я ведь еще и за рулем собственной машины помногу сижу, добираясь в течение нескольких суток до места соревнований. Даже шучу: выступаю лишь там, куда в состоянии доехать…

А если еще рассказать, как тренируюсь, то вообще ухохотаться можно. Плавать хожу практически нелегально, потому что бассейн дают только на один несчастный час, да и то вечером. Да я к этому времени за день так натренируюсь, что никакая вода уже не нужна. К тому же эти сорок пять минут “чистого” плавания — мне ни туда, ни сюда, разве что купальник намочить. Необходимо работать как минимум в два раза больше, потому что на соревнованиях плыву час!..

Проблемы возникают и при занятиях на открытой воде. Помимо того что санэпиднадзор может запретить купаться в водоеме, так еще и спасатели спешат выполнить свой долг. Я же с одного берега на другой плаваю, так они на катере летят убедиться, что я не сумасшедшая и не пьяная. Начинают уговаривать: не заплывайте за буйки. Отвечаю: да отстаньте вы от меня, не мешайте тренироваться. Смеются.

Прошу людей пойти навстречу и в легкоатлетическом манеже, не будешь же нашей долгой зимой бесконечно по снегу бегать. То есть хожу и ищу: как это мне поработать?

За шоссе, конечно, платить не надо. Но одно дело, когда крутишь в одиночку, другое — в группе, где можешь и скорость почувствовать, и потерпеть за товарищем. Чтобы сделать скоростную тренировку, Дима садится за руль нашей машины, я на велосипеде пристраиваюсь впритык к бамперу, и мы едем вокруг Минска. Дорогое, скажу вам, удовольствие: на бензин нам, как велосипедистам, ведь никто не доплачивает. О сопровождении “техничкой”, понятно, и речи нет. А под нашу молодежь подстраиваться не могу, у них в голове еще ветер: раз соберутся, три раза нет. Поэтому включает Дима ближний свет и вперед.

Но, если честно, на наших дорогах идиотов хватает. Они никак не могут понять, что машина с велосипедистом на задке не может резко затормозить: иначе я окажусь на багажнике. Подъезжаем к перекрестку, и страшно становится: кто-нибудь да норовит подрезать, под носом перестроиться.

Не всякий представляет, насколько тонко водитель должен чувствовать ведомого им велосипедиста. Добавлять тоже надо плавно, чтобы спортсмен не “свалился”, не был откинут воздушным потоком. Скорость же передвижения варьируется от семидесяти километров в час на спусках до тридцати на крутых подъемах. Подстраиваться сложно, но Дима спокойно делает свое дело, хоть и видит в зеркало заднего вида, как я кричу от возмущения.

Стрессы случаются и по поводу того, что в наших погодных условиях иногда не могу даже проехаться. Пробежать по дождю еще можно, но на велосипеде это мука. А тучу я “ловлю” часто, меня в семье даже кличут “человеком дождя”…

— Почему бы вам не примкнуть к велосипедистам-шоссейникам?

— Даже если договорюсь с их тренерами, не смогу присоединиться к ним физически. Я возвращаюсь из бассейна в десять, они к тому времени если уже не на дороге, то, по крайней мере, выезжают. Я просто не успею ни поесть, ни отдохнуть…

— Каков ваш распорядок дня?

— Поднимаюсь до семи, иду плавать. Затем завтракаю и на велосипедную тренировку (с 12.00 и продолжительностью от двух до четырех часов). Обедаю и на кросс, бывает, километров до тридцати пяти. В семь вечера я, как правило, дома. Таким образом, каждый день прохожу триатлон, варьирую только объем и интенсивность нагрузки. День отдыха, если его так можно назвать, у меня на неделе один: по субботам делаю лишь одну тренировку, обычно плаваю километра по четыре.

— Так тренируются и за рубежом?

— Наверное. Подбираю свою систему. Разузнать о соперницах особо негде. Россиянок, к примеру, за последние три года среди участниц соревнований на длинные дистанции не видела ни одной. Украинцы же круглый год тренируются в Америке, для них в сезоне нет перерыва. Визы им открыли сразу на пять лет, проблем с выездами не существует. Допустим, всю минувшую зиму Тома Козулина просидела в Новой Зеландии. При такой подготовке разве случайно, что из членов их команды прошлогодний чемпионат мира среди женщин выиграла Казулина, а нынешний среди мужчин — Земцев?..

— С какими еще трудностями довелось столкнуться при переходе в профи?

— Очень долго пришлось тренировать переодевание (с плавания на велосипед) в транзитной зоне. Лидеры тратят на него до минуты, я же полторы и больше. За это время надо снять гидрокостюм, надеть номер, очки, каску, а также велотуфли, в которые самые продвинутые впрыгивают на ходу. Я пыталась обуваться в процессе движения, но у меня то туфли переворачиваются, то еще что-то мешает. Так что и здесь резерв имеется. Конечно, если люди не сражаются в элитной группе, они умудряются после плавания и в душ сходить, морскую соль смыть, а после вело и массаж принять. Но профи в течение своей поистине супермарафонской гонки двигаются в транзитной зоне с такими же скоростями, как и их коллеги по короткой “олимпийке”. Каждое мгновение на счету. Я поначалу, попав на “Ironman”, была даже удивлена. Мы-то привыкли у себя: носочки аккуратненько надеваем перед бегом. А там никто и не задумывается, что ноги можно натереть, несутся как сумасшедшие.

Надо видеть, как профессионалы еще с вечера начинают “шаманить”, готовиться к завтрашней гонке. В кроссовки тальк насыпают, форму перебирают, каски подгоняют. Утром вазелином проблемные места смазывают, пластыри приклеивают. А подъем-то раненько: в четыре-пять часов! Пока проснешься, позавтракаешь плюс до места старта доедешь. Бывает, и километров сорок приходится пылить — кто на автобусе, кто на собственном транспорте.

За час до начала открывают транзитную зону. Необходимо установить велосипеды так, чтобы было удобно их быстро вывести. Разложить одежду в специальных коробках для формы. Каску вверх дном пристраивают, чтобы сразу потом ее схватить и без лишних движений натянуть. Все продумано и отрепетировано. Обязательна также “растяжка”, легкая разминка. Ну и место надо найти себе в стартовой зоне, что довольно проблематично, когда разгоряченная масса участников насчитывает тысячи тел. Там же нигде ничего не подписано, куда протолкался, оттуда и в воду сиганешь.

— А если по прибытии сразу пойти место занять?

— Можно — если выдержишь стоять целый час в часто холодной воде. Ведь старт редко дают с суши. Обычно приходится заходить по колени, по пояс, а то и по грудь. Протянутая над водой ленточка — как символическая стартовая линия. Ее поднимают — и вперед.

Понятно, что никакой слабоплавающий не рискнет сунуться в ряды элиты — затопчут. Впрочем, хочешь не хочешь, но в такой куче-мале, пока все разберутся после сигнала стартера, тебя и по голове огреют, и утопить могут. Правда, о несчастных случаях не слышала, но поцарапанных наверняка хватает. Никто не желает уступить. Всему надо учиться.

— Вам сильно доставалось в воде от соперников?

— Да что говорить об этом, когда после финиша ноги от велосипедного седла, жестких электронных чипов на щиколотках, кроссовок все в мозолях и крови. А случайные тычки в воде чуть смягчает гидрокостюм, который, согласно правилам, имеет трехмиллиметровый поролоновый слой. Кроме того он увеличивает обтекаемость тела и уменьшает сопротивляемость при движении.

Хотя вообще гидрокостюм предназначен для того, чтобы в первую очередь держать тепло. Соревнования часто проводятся в холодной воде, и голым ты просто не закончишь дистанцию. Например, на чемпионате мира в Дании мы плыли в заливе у побережья Северного моря при температуре 14 градусов. За четыре километра в одном купальнике переохладишься. А какие гадости там в воде плавали! Медузы, ежи и прочая мерзость лезли в лицо, обжигали. У меня потом сутки кожа горела. И вода была непривычно соленой, намного солоней, чем в Черном море. Из-за этого на шее от складок гидрокостюма до сих пор чувствуются потертости. Дело вовсе не в удобстве либо неудобстве покроя: при такой концентрации соли боль причиняли даже часы на запястье.

— И потом весь такой засоленный пилишь по дороге еще часов шесть…

— Я специально, не стирая, домой соревновательный комбинезон привезла, чтобы Дима увидел, какой он к финишу стал белым.

— Только его вы и не переодеваете по ходу дистанции. Смена же всего остального, как мы выяснили, происходит в двух “транзитках”. И каковы ваши успехи во второй из них?

— Конечно, в ней немного проще, чем в первой. Надо всего лишь быстро и аккуратно (!) поставить велосипед, переодеть велотуфли на кроссовки. Кстати, триатлонисты давно отказались от шнурков. Вместо них они вставили в обувь резинки.

На этом чемпионате Европы мое второе переодевание было лучшим. Но на чемпионате мира кто-то спер мой ящик с экипировкой! Вероятно, одна из девушек прибежала, не нашла по какой-то причине своей коробки на отведенном для нее месте, схватила чужую и унесла к себе. Кто знает, почему она это сделала? Может, боялась, что снимут, может, в шоковом состоянии была… Я примчалась, ставлю велосипед и не вижу кроссовок. Мне нечего надевать! Заметалась по “транзитке”, ору в панике. Мне помогают искать организаторы. Потеряла минуты две. В итоге нашла свои кроссовки через несколько ячеек от моей — заложенные чужими вещами…

Чего только не случается… В курсе ли вы, что в триатлоне во время велогонки нельзя принимать помощь со стороны? Это в велоспорте тебе при необходимости обслуга мигом колесо заменит. У нас за это дисквалифицируют. Ты должен везти с собой и запаску, и насос, потому что запрещено даже просто их передавать спортсмену. То есть триатлонист обслуживает себя на дистанции исключительно собственноручно: кормит, поит, переодевает, трубки меняет…

И вот на одних из соревнований ставлю я велосипед в транзитную зону. Через пару минут старт. Вдруг обнаруживаю, что колесо спущено. Кошмар! Хорошо, мой спутник был рядом, мгновенно отодрал трубку, приклеивает новую. К нам народ набежал: Польша хоть и не заграница, но им дико смотреть на нас, голодранцев, выходящих на старт многокилометровой гонки на старых колесах. Пытались даже снять с соревнований…

Не от хорошей жизни покупаем мы бэушные причиндалы. Откуда на новые взять? Вон в прошлом году как-то ехала и спица вылетела. За двадцать километров колесо притерлось так, что даже проворачиваться с трудом стало. Но я все равно докатила, потом, правда, здоровья бежать уже не было…

Самое обидное, когда подводит именно техника, а не ты сама. Вы посмотрите: даже на элитной Тур де Франс гонщики умудряются падать за этап по три раза! А здесь мне, не рассчитывая ни на чью помощь со стороны, ехать сто двадцать километров. Да на трассе может случиться все что угодно. Вон на чемпионате мира по велошоссе в этом году группу спортсменок сбила машина, погибла австралийка… Едешь и молишься, чтобы, не дай бог, не “заколол”, не вылетела спица, кто-нибудь шальной не сбил на повороте. Тем более что трассу полностью не перекрывают, транспорт периодически встречается, специального сопровождения, как в велоспорте, нет.

Зато на мотоциклах курсируют контролеры, которые следят, чтобы никто никому не садился “на колесо”. Дозволенная дистанция между спортсменами — десять метров, а если тебя обгоняют, то следует сразу отстать. Это в 40-километровой велогонке “олимпийки” можно ехать группами, а на “Long distance”, как и на “Ironman”, это запрещено. Поэтому там и там используются разные велосипеды. В первом случае групповые, во втором — для раздельного старта. И если на горных отрезках преимущество последних в скорости в принципе невелико, то на равнине — огромнейшее. Велосипеды для “разделки” более легкие (разница килограмма в три!), обтекаемые, с выносными рулями, чтобы можно было практически лежать. В них и спицы плоские, лопасти специальные. Колеса для таких карбоновых “коней” стоят полторы тысячи за пару. Мы о таких и не мечтаем. Я езжу на довольно примитивном групповом, и теоретический расклад гласит: проигрываю за счет снаряжения на 120 километрах до пяти-шести минут. Представляете?

Элита триатлона, как и велоспорта, имеет, как правило, два велосипеда. А моему единственному уже три года.

— Это разве старый?

— Есть такое понятие, как старение металла. Он становится более податливым. И когда давишь на шатун, то рама велосипеда гнется. Получается, ты вкладываешь энергию не только в то, чтобы продвигаться вперед. Отчего и меняют профи своих “коней” каждый год. А стоят они тысяч шесть евро…

— Давайте продолжим о самой гонке. Можно ли сгоряча прихватить лишние километры?

— Схема велогонки прилагается к приглашению. Но хорошо, если по кругу удается-таки до старта проехать, ознакомиться, потому что иногда плохо размечают развороты. Слышала, что некоторые не туда укатывали, на этом время теряли.

В зависимости от особенностей местности и желания организаторов количество кругов варьируется. Обычно на них многосотенные потоки — элиты и “чайников”, мужчин и женщин — перехлестываются друг с другом, и разобраться в них трудно. Поэтому для удобства судей и зрителей после прохождения каждого круга на шею гонщику часто накидывается ленточка определенного цвета.

На чемпионате мира, откуда я только что вернулась, в элите стартовало человек триста, в различных возрастных группах (это уже “любители”) — семьсот. Кстати, победителей в последних также величают чемпионами мира, и, надо сказать, многие начинают свой путь в профессиональный триатлон именно с этого уровня.

— Вы же сразу рванули в профи, на другие скорости. Наталья Баркун — азартный человек?

— На таких дистанциях азартным быть опасно. Дернешься за соперником и потом встанешь. Энергия расходуется, нехватка солей сказывается. Надо рассчитывать, на что ты готов, и выполнять работу с нужными именно тебе усилиями. Если вдруг рванешь в плавании, то на “велике” проедешь хуже, чем мог бы, на двадцать процентов. А если выложишься в велогонке, то пешком пойдешь на марафоне.

— На чемпионате Европы вы рассчитали все оптимально?

— Пожалуй. Проплыла замечательно для себя. Поспособствовало то, что наконец-то купила на распродаже подходящий моему росту гидрокостюм всего за триста долларов. Не замерзла. Выплыла вторая. Велосипед, конечно, хотелось, чтобы получился лучше, но выбегала нормально: третья-четвертая. Но в конце уже чуть “капнула” — жара, асфальт. А я в таких условиях не тренировалась, у нас бегаю в лесу, по пересеченной местности.

— Прочитала как-то слова одного авторитетного “айронмена”: главное — не поймать “пустоту в желудке”. Расскажите, как поддерживаете организм на соревнованиях.

— Завтрак легкий, питание в основном происходит по дистанции. По трассе расположены специальные пункты, их количество и содержание определяют организаторы. На последнем чемпионате мира велокруг составлял сорок километров, и где-то посредине него участники могли заменить бачок с энергетиком либо питьевой водой. Один человек подавал тебе кусочек банана, другой протягивал энергетический батончик. Но элита обычно берет и пакует питание с собой еще до старта. У каждого в подготовке свои “заморочки”.

Я, например, питаюсь купленными мною спортивными гелями из упаковок по сорок граммов. Начинаю после плавания и продолжаю на велогонке через каждые километров сорок. Часть спортсменов и на бег берет что-нибудь с собой в специальные карманчики на поясе. Пункты питания есть, конечно, и на марафоне, чаще там лишь пьют: воду, раствор “Isostar” или колу.

— Колу? Да разве ею можно травиться при таких нагрузках…

— Говорят, она жажду хорошо утоляет, но я ее никогда не беру. Люди и пиво пьют на трассе. Рассказывали анекдотичный случай, когда один из наших ветеранов совсем изнемог от судорог. Тогда он заскочил в пивбар и стал просить налить ему кружечку. “Ноу мани”, — хрипел. Пожалели. Дрожжи подействовали, и человек сумел закончить дистанцию…

— А у вас судороги случались?

— Нет. Они возникают, как правило, из-за неправильных подготовки и питания. Важность обоих компонентов несомненна, ибо стартуем мы в семь, а лидеры финишируют только часов через шесть-десять (в зависимости от длины дистанции), последние же добредают ночью. После “Айронмена” теряешь килограмма по четыре-пять веса. Но по финишу их быстро набираешь — за счет той же жидкости.

— Говорят, участникам предлагают услуги массажистов.

— Заканчиваешь дистанцию, подгребаешь к ряду столов, чтобы немного поесть, получаешь специальную финишную майку. Потом выбираешься из этой зоны и попадаешь к палаткам для массажа. Естественно, после такой гонки никто не ходит, все трупами лежат. И рады хоть немного отмассировать ноги, чтобы можно было идти. Столов стоит штук двадцать, и их хватает, потому что в триатлоне не финишируют толпой. Понятно, что профессионалов на массаж не поставят, там практикуются начинающие. Ну и что, хоть погладят, и все уже легче. Даже если просто полежишь десять минут, релаксация наступит.

— И долго потом в себя приходишь?

— Как когда. После чемпионата Европы, где была третьей, дня три почти не ходила, не двигалась. Ни вверх подняться, ни вниз спуститься — боль адская. Хорошо, в дороге была, то бишь за рулем. Проедешь, “восстановишься”, а домой вернешься — и на тренировку!

— У вас между чемпионатами континента и мира был совсем небольшой перерыв…

— Ну что поделаешь… Это другие с помощью качественной фармакологии могут хоть немного нейтрализовать последствия, а что я… Исключительно на собственном здоровье. У нас врача даже нет.

— А как насчет допинга в триатлоне?

— Призовые места все берут на контроль. Плюс еще по жребию. Попадаются. Вон в вашей газете недавно промелькнула заметка, что поймали олимпийскую чемпионку Сиднея.

— Куда же вы на своем здоровье да со ставкой в национальной команде в сто долларов стремитесь?

— Хочу, чтобы в белорусском триатлоне хоть что-то изменилось…