Шаг из шеренги

А вот в греческих Патрах, на 25-м чемпионате Европы, постояв на одной линии с товарищами по сборной во время стартового построения и награждения бронзовыми медалями, он отважился шагнуть вперед. Равнение в течение многих лет на правофлангового Ивана Иванкова не обезличило его товарищей. Первая награда в отдельных видах, добытая на европомосте гимнастом новой формации, оказалась сразу золотой. Победу на первенстве континента в опорном прыжке Касперович разделил с чемпионом мира на этом снаряде румыном Марианом Драгулеску.

— Дима, сразу по окончании турнира в Греции неоднократно пытались до тебя дозвониться. Но все старания оказались напрасными — всякий раз нам отвечали, что ты солируешь на пресс-конференции вместе с другими чемпионами в отдельных видах. Так велико было внимание зарубежных СМИ?

— Если честно, то на встрече с журналистами мне отводилась скромная роль парня из массовки. Спрашивали в основном греков — Солакидиса и Мараса, выигравших брусья и перекладину. А мне задали всего один вопрос. Впрочем, я не частый гость на таких мероприятиях: всю жизнь на них присутствуют главный тренер сборной и Ваня Иванков. Может, так и надо.

— Чем же заинтересовала тамошних акул пера личность Касперовича?

— Справлялись о самочувствии в ранге чемпиона Европы.

— Вот тебе и на! Оказывается, не только отечественные корреспонденты грешат шаблонными вопросами…

— Мне трудно сравнивать: даже после командной победы в Генте родная пресса поодиночке нас не больно жаловала. Газеты растиражировали снимки общим планом — и все… А в Патрах я отвечал, что, конечно, рад своей золотой медали. На первое место не рассчитывал, надеялся лишь, что попаду в тройку. Но, наверное, где-то в подсознании жила уверенность, что способен на большее.

— В финале на опорном ты показал себя настоящим бойцом. Да и оценки получил — одна краше другой.

— Во время первого подхода я чувствовал себя более уверенно. Двойное сальто вперед с поворотом на 180 градусов — знакомый для меня прыжок, который я делаю уже года два. А вот усложненного “Цукахару” до этого готовил лишь на тренировках, разучивал подводящие упражнения. До Греции ни разу не пробовал приземляться на “стандарте”, жестком покрытии: заданный уровень мы моделировали только на матах. И вот в финале собрался, отпустил себя на всю катушку — и получилось. Наверное, личные медали на снарядах иначе и не добыть: если гимнаст внутренне зажимается, боится за каждый элемент, даже технически он обречен на неудачу. А о вдохновении и говорить не приходится.

— 9,762 балла — совсем неплохо для “пробы пера”. Если результаты меняются по возрастающей в течение считанных минут, это говорит к тому же о волевом характере.

— Да, передышка между первым и вторым прыжками короткая, и настроиться за несколько мгновений тяжело. Когда сделана половина дела, думаешь о том, чтобы и вторую попытку исполнить в свою силу. Не лучше и не хуже, а так, как умеешь. Хотя все равно волнения не избежать.

— У румына Драгулеску, который разделил с тобой первое место, получился явный спад. И оценку ему, по слухам, натянули.

— Его второй прыжок судился из 9,9 балла. Приземляясь, Мариан заступил за коридор, равный по ширине прыжковому коню, и сделал большой шаг. Уже за эти ошибки снимают 0,3 балла. А были еще и другие огрехи. Поэтому, поставив 9,550, судьи сделали моему основному сопернику небольшой подарок.

— Но Драгулеску давно специализируется в гимнастической акробатике. А ты в восьмерке лучших на топ-турнире соревновался впервые.

— Долгое время не мог подготовить прыжок, равноценный первому. Однажды решил форсировать события, и итог оказался плачевным. В августе 2000-го на мемориале Ваткина получил травму, из-за которой пришлось пропустить Олимпиаду в Австралии. На больную ногу не мог даже ступать, не то что становиться в доскок после сальто в воздухе. Пока это самое большое мое разочарование от спорта.

— О каком из снарядов ты мог бы сказать: лучше десять опорных сделать, чем…

— …чем пару махов на коне. Я его уже давно перестал тренировать. Видно, благодаря габаритам прыжки мне даются легче: маленькому проще сгруппироваться. А Касперович на коне — зрелище, далекое от эстетики. Надобно, чтобы и руки, и ноги были немного длиннее, чтобы посадка смотрелась. С моим ростом — 155 сантиметров — далеко не ускачешь. Раньше я по этому поводу комплексовал, а теперь отношусь философски: от генов не убежишь. Родители у меня далеко не исполины.

Хотя они к гимнастике не имеют никакого отношения (мама, Мария Александровна, работает в детском саду, папа, Леон Андреевич, на заводе холодильников), за моими успехами следят с пристрастием. Во время “Европы”, правда, не могли поймать трансляцию ни по одному из телеканалов, поэтому пришлось несколько раз самому звонить, докладывать обстановку. В последний день соревнований родным хватило переживаний: в российских спортивных программах назвали из победителей только Драгулеску и бронзового призера. А назавтра мою фамилию переврали в газетах, написав “Каспарович”. Наверное, россиянам другие корни неведомы, вот и меня постригли под одну гребенку с Гарри и Дарюсом. Хотя я не в обиде… Дома, конечно, медалям были рады. Когда вернулся в Минск, собрались с друзьями, посидели по-человечески.

— По-человечески — это как?

— Со спиртным, разумеется. Правда, символически: гимнастам алкоголь, как и допинг, противопоказан — и то, и другое сказывается на координации. Не поглядывайте искоса: мне давно можно. Хотя выгляжу намного моложе, уже 24.

— И впрямь, хорошо сохранился. Выходит, в команде ты — один из ветеранов.

— Выходит, так. В сборной Беларуси первый раз появился перед Атлантой-96, когда к Олимпиаде в Америке готовились еще Щербо с Иванковым. Приглядывался к мэтрам, учился у них. Особенно запомнилось, что даже на тренировке у этих парней присутствует настрой на борьбу. Они знают, чем занимаются, и ставят перед собой конкретную задачу. Теперь я сам — игрок “основного состава”. За плечами уже и Лозанна — 97, и Тянь-цзинь — 99, и Гент — 2001, где мы с ребятами добыли командные медали всех достоинств. Причем несмотря на то что сейчас я привез первую личную награду, прошлогодний успех в Бельгии запомнился больше. Все-таки, как ни крути, первое золото.

— Сейчас в отсутствие Вани Иванкова функции капитана были возложены на Алексея Синкевича. Справился он со своими обязанностями?

— Вполне. К тому же в такой атмосфере, когда каждый старается поддержать своего товарища, быть капитаном несложно. В качестве рядового бойца Леша не раз участвовал в одном предстартовом ритуале, когда все гимнасты собираются в круг и желают друг другу удачи. Став предводителем, он перенял эту эстафету у Вани. Собирал всех на тренировки, помогал, советовал, когда надо — проявлял жесткость. А главное, Синкевич доказал лидерство делом, ровно выступив на всех своих снарядах: коне, опорном и брусьях. Чего не скажешь обо мне.

— Да, прежде чем стать героем, ты потянул сборную вниз, заработав на вольных 8,825.

— Делал по прямой связку элементов, раньше времени стал толкаться и, что называется, ушел под себя. Падение стоило потери 0,6-0,7 балла, а до финиша оставалось пройти всего два вида. Пришлось коллегам напрячься.

— Как перенес немой укор в глазах? В таких ситуациях, наверное, все предпочитают молчать — виновный и так не знает, куда деваться от угрызений совести.

— Отчего же? Если бы мы разминулись с пьедесталом, в мой адрес прозвучало бы много “теплых” слов — и от ребят, и от тренеров. Но поскольку все были довольны командным результатом, я отделался легким испугом.

— Думается, после золота на опорном в любом случае наступила бы амнистия. Успешное опробование греческого помоста не наводит на мысли о наградах в Афинах-2004?

— Для этого придется не день и не два шлифовать свои прыжки, имеющие базовую оценку 10 баллов. Разучивать новое вряд ли имеет смысл: никто не набросит лишнюю десятую, если ты будешь удивлять разнообразием. Это тот самый случай, когда выше головы не прыгнешь. Не следует забывать, что соперники тоже не стоят на месте. В Патрах должен был зацепиться за медаль поляк Бланик, но в первом подходе он перекрутил свои сальто и упал, получив лишь 9,175. А программа у него вполне достойная. Англичанин Джексон сорвал аплодисменты зала за высоту полета: это всегда очень эффектно смотрится со стороны и подспудно влияет на арбитров. У россиянина Бондаренко, занявшего шестое место, один из прыжков судится пока из 9,8, поэтому ему сложно претендовать на медали. Но до Игр-2004 можно и упражнения усовершенствовать, и мастерство отточить. Мы упомянули только континентальных гимнастов. А есть еще и американцы, и в особенности китайцы, у которых каждый способен прокрутить в воздухе какие хочешь кренделя и намертво стать в доскок. Чего стоит мое золото в конкуренции с этими спортсменами, покажет ноябрьский чемпионат мира в отдельных видах, куда от Беларуси заявлены трое — Иванков, Синкевич и я.

— Ничто не будет отвлекать от намеченной цели? В твои годы многие товарищи по сборной успели обзавестись семьей, получить образование, поработать в зарубежных клубах.

— Девушка у меня есть: если любит — подождет. Два года — по старым меркам как раз армейский срок. Диплом Академии физвоспитания тоже имеется. Было время, сделал попытку приобрести вторую специальность, поступив в тогдашний ГЭНИ. Но шестичасовые тренировки в день перечеркнули мою тягу к знаниям. Конечно, задумываюсь о том, что с большим спортом рано или поздно придется распрощаться. Перед глазами живой пример в лице Вани Павловского, который еще вчера в форме сборной был с нами в Генте, а сегодня помогает молодежной сборной. А ведь Ваня старше меня всего на один год. Виктор Викторович Дойлидов из педагогических соображений иначе как Иван Леонидович его теперь не называет. Пожалуй, на обращение по имени-отчеству соглашусь, когда побываю на Олимпиаде. А лучше — когда привезу оттуда медаль!