ЛИЧНОСТЬ. Иван Иванков: за “Беловежскую” медали не дают

Травмы, вечные спутницы любого выдающегося спортсмена, на заре карьеры преградили “Павке Корчагину”-2 путь к гимнастическому помосту Атланты. В то, что после разрыва ахиллового сухожилия он сможет вернуться в большой спорт, верилось с трудом. Но спортсмен не дал повода усомниться в своих бойцовских качествах. Не прошло и года, как имя белорусского гимнаста снова громко зазвучало на весь мир. Поводом для этого послужило золото, добытое им на мировом чемпионате в многоборье. Перехватив победную эстафету у легендарного Виталия Щербо, герой терпеливо дожидался своего звездного олимпийского часа, который в Сиднее-2000 по нелепой случайности так и не пробил. После этой неудачи многие злопыхатели пытались списать 25-летнего спортсмена в тираж. Но желание быть впереди планеты всей, как оказалось, сидит у Ивана ИВАНКОВА в крови — оно-то и стало поводом для очередного интервью “ПБ”.

Спорт требует жертв

— Прописная истина: большой спорт здоровья не добавляет. Вы неоднократно убеждались в этом на своем опыте….

— Травмы преследовали меня на протяжении всей спортивной карьеры. Самая обидная из них произошла накануне Олимпиады 1996 года, когда все пророчили мне большое гимнастическое будущее. Разрыв ахиллового сухожилия, который застал меня на последнем, можно сказать, контрольном предолимпийском сборе в Америке, заставил иначе посмотреть на многие вещи. В Олимпийскую деревню я приехал уже на костылях. Тяжелое было время. Я впал в депрессию, было очень обидно: ведь не только себе жизнь испортил, но и товарищей подвел. Мужская команда Беларуси по гимнастике была сильна как никогда, у нас был шанс не только попасть в призеры, но и, как показали Олимпийские игры, даже побороться за лидерство.

— Время лечит не только физические, но и душевные раны…

— Спасибо американским друзьям, они вызвали меня на реабилитацию. Уехал в США в гипсе, а вернулся на своих двоих, хотя поначалу даже о полном восстановлении говорили шепотом. Стоял вопрос о том, смогу ли вообще встать на ноги. После операции сам сомневался в реальности возвращения в большой спорт. А окружающие меня люди тем более. Конечно, тренеры, товарищи по команде, родители всячески поддерживали меня, но, думаю, не верили в то, что я когда-нибудь снова выйду на гимнастический помост. Многие спортсмены после таких травм либо вообще уходят из спорта, либо возвращаются, правда ненадолго. Но надежда всегда умирает последней. Хотя, наверное, верить — это одно, а прикладывать максимум усилий для того, чтобы воплотить веру в жизнь, — совсем другое.

— Откуда вы черпали силы, необходимые для выздоровления?

— Я отдыхал морально и физически. Старался посвятить себя семье. Понимал: для того чтобы вернуться на прежний уровень, нужно будет работать не покладая рук. Отдых пошел на пользу, и я решил, что не просто вернусь на помост, а стану лучше, чем был. Так оно и произошло. Весь 1997 год я “отпахал”, как муравей, вот в этом зале в “Стайках”, вместе с тренером Виктором Дойлидовым. Наши старания не прошли даром, вскоре я был вознагражден за них золотом в многоборье на мировом чемпионате. Эта была победа над собой.

По законам Дикого Запада

— Если накануне Олимпиады в Атланте вы считались молодым перспективным спортсменом, то в Сидней приехали уже в роли лидера не только белорусской гимнастической команды, но и всей национальной сборной. С именем Ивана Иванкова Беларусь связывала свои главные олимпийские надежды. Отразилось ли это на вашем выступлении?

— Груз ответственности чувствовался, конечно. Вроде старался отбрасывать мысли такого рода, полностью отдаваясь работе. Но в подсознании все равно что-то не давало покоя, давило. По прошествии лет я стал проще к этому относиться. А тогда не мог справиться с напряжением. Проблемы со здоровьем и так не давали выступать в полную силу, а страсти, которые разгорались на олимпийском помосте, еще больше усугубляли ситуацию.

— Олимпиада — это ведь не просто старт, спортсмен проживает целое четырехлетие…

— Вы правы, на олимпийский алтарь положена вся жизнь. Спортсмен выходит на помост всего один раз — для того, чтобы показать результат многолетнего кропотливого труда. Сделай я чуть-чуть лучше упражнение хотя бы на одном из снарядов, возможно, все было бы иначе. Ведь очень часто судьбу наград в гимнастике решают миллиметры и соответственно тысячные. На кольцах я совершил непростительную ошибку, согласен. А вот на брусьях не считаю, что сделал программу хуже, чем Лешка Немов. Тем не менее он оказался третьим, а я всего лишь пятым. Просто в тот день симпатии судей были не на моей стороне. Не говорю, что я такой правильный. Бывало, и мне помогали. Вообще, стараюсь не акцентировать внимание на таких моментах, потому что это выглядит как жалоба. Из всего нужно делать правильные выводы: такие неудачи должны разозлить по-спортивному, подстегнуть к дальнейшей работе, нужно стараться быть на голову выше других. Когда же сталкиваешься с несправедливыми оценками, важную роль играют мнения спортсменов и тренеров. Ввести в заблуждение можно зрителя, специалиста же не обманешь. И когда после соревнований к тебе подходят коллеги и говорят: “Мы видели: ты сегодня был лучшим”, — это слабое, но все-таки утешение.

— Как часто на международной арене белорусским спортсменам приходится сталкиваться с предвзятым отношением?

— Актом вопиющей несправедливости стали для нас командные соревнования в Сиднее. За все наши старания в течение олимпийского сезона нас “вознаградили” тем, что поставили в первую смену. Ничего ужаснее для спортсменов, которые реально претендуют на награды, не придумаешь. Сильнейшие всегда выступают как минимум во второй, а чаще в третьей смене, когда известны многие результаты. Первая смена начинается в десять утра, а это значит, в шесть уже нужно встать и вместо того, чтобы опробовать снаряды, практически устанавливать их с нуля. Разве можно так поступать с командой, которая за последнее четырехлетие не раз доказывала серьезность своих претензий на место в мировой элите. У нас руки опустились, когда мы об этом узнали.

— Как вы считаете, чем можно объяснить такое поведение организаторов?

— Олимпийские игры стали все больше обрастать элементами шоу, и для того, чтобы сделать соревнования гимнастов более зрелищными, организаторы решили в каждой смене разместить по сильной команде. Но почему-то все, кому надо (я имею в виду Россию, Китай, Америку), оказались в выгодном положении. Крайними сделали белорусов. Это была игра, хорошо организованная игра. Представителей Беларуси по непонятным причинам не вызвали на жеребьевку. Быть может, это халатность национальной федерации. Тогда мне казалось, что за нас просто не боролись. Я бы, имея соответствующие полномочия и зная, что мои соотечественники претендуют на медали, подавал протесты, по крайней мере, не молчал бы.

— Значит, то, что видит зритель на экранах телевизоров, — это всего лишь мираж, и успех спортсмена во многом зависит от закулисной расстановки сил…

— Да, спорт сильно изменился за последнее время, сегодня он далек от канонов честной борьбы. Ясно видно, кто задает тон в мировой гимнастике. В первую очередь — это Америка. Активно взялась за дело ввиду приближения Олимпиады в Афинах Греция. Она не скрывает, что рассчитывает получить награды как минимум в трех видах, и это поддерживается не только выступлениями гимнастов. Румыния недавно выбрала в технический комитет своего человека. Я не хочу, чтобы это выглядело как насмешка над нашей страной, но если обеспеченные делегации едут на выборы в FIG (Международная федерация гимнастики) и оплачивают проживание членов комиссии, в чьих голосах они заинтересованы, то мы везем с собой бутылку “Беловежской” для поддержания дружественных отношений. Да, я согласен, что у нас есть пара судей, способных делать погоду на международной арене. Один из них — Феликс Карасик — очень много сил отдает на благо белорусской гимнастики. Можно решить важные вопросы и без материального вмешательства. Для этого нужно, чтобы тылы защищал сильный человек с именем и авторитетом, связями и весом в высших кругах мировой гимнастики.

— По-моему, вы сами удивительно подходите под нарисованный вами портрет и вышеперечисленные характеристики. Не хотели бы взять на себя роль защитника отечества на невидимом спортивном фронте?

— Дай бог, если у меня это получится. Обещать ничего не буду, так как не люблю бросать слов на ветер. Вообще, до этого далеко, я еще на помосте не сказал последнего слова. Отстаивать наши права на международной арене сегодня пытается Нелли Ким. Надеюсь, усилия этой титулованной в прошлом гимнастки увенчаются успехом.

— А у вас никогда не возникало желание, как это сейчас модно, поменять гражданство?

— Беларусь — мой дом. Я здесь родился и вырос. Быть может, это громкие слова, но мои успехи посвящаются этой земле, этому народу. Защищать цвета другого флага не хочу и не буду. Да и меня наверняка не поймут, прими я такое решение. В моем случае даже чисто теоретически это сложно осуществить. Быстрее всего можно получить австралийский паспорт в течение двух-трех лет. Но опять-таки есть еще и спортивные каноны, согласно которым смена гражданства влечет за собой временную изоляцию: должно пройти некоторое время, пока человек получит разрешение защищать на официальных соревнованиях цвета другого флага. Так что я не завидую спортсмену, который по тем или иным причинам решился на такой шаг. Несколько лет он будет находиться в добровольной ссылке, без права выезда на серьезные турниры.

— На своем спортивном пути вам приходилось сталкиваться с множеством проблем. Многие считали, что не совсем удачное выступление в Сиднее станет последней ложкой дегтя….

— У меня действительно возникали мысли о том, чтобы навсегда завязать с гимнастикой. Но как сказал один мудрец: “Это не лучшее время для принятия важных решений”. Да и близкие, зная меня, советовали повременить с уходом. А после командной победы в Генте на чемпионате мира я воспрял духом. Впервые в истории независимой Беларуси мы выиграли золото мирового форума. Наверное, это была хоть и маленькая, но все-таки компенсация за несправедливость на Олимпийских играх. Откровенно говоря, выступление в Генте было своего рода самоутверждением. Ведь после сиднейской Олимпиады всем досталось. Переживали и спортсмены, и тренеры — все, кто готовил команду к важнейшему спортивному событию четырехлетия. Ведь один человек не делает результат. Вообще, нужно отдать должное людям, которые работают с нашей командой с 1996 года и усилия которых остаются за кадром.

— Через два года вас ждет новое олимпийское испытание…

— До Афин как до луны, особенно для нас, спортсменов, которые каждый день работают на износ. Кажется, что до осеннего чемпионата еще море времени. Хотя, наверное, болельщики иначе на это смотрят. Да, впереди Афины, и хочется на них выступить как можно лучше, подготовиться должным образом. Это, несомненно, будет моя последняя Олимпиада, хотелось бы оставить свой след в истории. Возможно, я и не уйду из большого спорта сразу по окончании Игр, еще сезон повыступаю, но до Игр-2008 мне уж точно не дотянуть, да и нужно давать дорогу молодым.

— Многим людям сложно найти свое место в жизни после ухода из большого спорта. Каким вы видите свое будущее?

— Я еще не определился. Возможно, попробую себя в роли тренера. Время покажет. Но одно я знаю точно: ничем другим я заниматься просто не смогу. Я посвятил спорту целую жизнь, и уйти из него будет нелегко.

— Зная, какой ценой достается каждая завоеванная награда, пожелали бы своим будущим детям судьбы великого спортсмена?

— Элементарное физическое развитие, конечно, должно быть. А связывать свою жизнь с большим спортом или нет — это им решать. Каждый должен пройти свой путь. Я поддержу в любом случае.

В жизни, как в кино

— А каким был двукратный чемпион мира и Европы, лучший спортсмен Беларуси 2001 года Иван Иванков в детстве?

— У меня-то и детства как такового не было. Я начал заниматься спортивной гимнастикой чуть ли не с пеленок. К нам в детский садик пришли два молодых человека. Представившись работниками киностудии, сказали, что ищут крепких ребят для съемок в фильме: “Кто подтянется десять раз — сразу берем”. Для многих уже два раза оказалось за пределами возможного. Те, кто подтянулся пять, считались настоящими героями. Помню, я подтянулся раз восемь, девятый дался очень тяжело, а на десятом — просто повис и уже не мог ничего сделать. Мне говорили: “Все, мальчик, хватит, слазь, ты нам подходишь”. А я молча висел, уже слезы на глазах выступать начали, но сдаваться не собирался, ведь сказали же десять. Радостный, прибежал я домой с запиской от двух незнакомцев, которые пообещали снять меня в кино. Позже родители объяснили, что это не режиссеры, а тренеры из спортивной секции. Забегая вперед, скажу, что это были Владимир Ваткин и Виктор Дойлидов. Но меня этот факт по детской наивности ничуть не расстроил. Когда я впервые попал в СКА, маленький зал показался таким огромным. Да, это была не площадка для киносъемок, это было другое кино, не менее интересное: там все вертелось, крутилось. Я и подумать не мог, что сам когда-нибудь смогу так. Потом началась работа, кропотливая, иногда даже нудная.

— Вы занимались спортивной гимнастикой по инерции, или же была поставлена конкретная цель — скажем, стать первым?

— Поначалу вообще не шла речь о спорте больших достижений. Родители отдали меня в секцию, чтобы я не болтался без дела по дворам. Хотя мои постоянные проблемы со здоровьем, наверное, добавили им седин. А вообще, в шесть лет сложно представить, чего можно достичь и на какие спортивные вершины подняться. Просто считал своим долгом выполнять указания тренера и получал удовлетворение от того, что мне удалось освоить очередной элемент.

— Наверное, жили в бешеном темпе. Не хотелось променять гнетущий режим на естественные детские радости?

— Школьные годы действительно были напряженными. Вставал в половине седьмого, хватал бутерброд и бежал на троллейбус, тогда еще метро не было. Четыре часа на тренировке, потом какие-то уроки дома поучишь — и в школу. Был момент, когда все это настолько надоело, что я решил бросить занятия гимнастикой. Но приближалось первенство города. Вот мы с товарищем по группе Димой Нефедовичем и решили: выступим там — и уйдем из секции. Но судьба распорядилась иначе. На тех соревнованиях Дима стал третьим, а я четвертым. Это задело наше самолюбие, появилось желание доказать, что мы можем выступать еще лучше. Впоследствии и он, и я не раз выигрывали эти соревнования. А когда попал в сборную Беларуси, а позже и в сборную СССР, понял, что назад дороги нет, ведь не каждый мальчишка достигал такого высокого уровня.

— Да, советской гимнастике было чем похвалиться, когда Иван Иванков только начинал свой спортивный путь…

— Знаете, я до сих пор храню воспоминания о том, как накануне сеульской Олимпиады в Минск приехала сборная СССР. Мы, начинающие гимнасты, с цветами встречали чемпионов мира и Олимпийских игр. Тогда я впервые воочию увидел своего кумира Диму Белозерчева, с которым впоследствии встречался, будучи уже чемпионом мира. Мне и во сне не могло присниться, что когда-нибудь буду общаться с ним на равных. Ведь такие спортсмены, как Юрий Королев и Дмитрий Белозерчев, были для нас богами в гимнастике, на них мы равнялись, на них стремились быть похожими.

— Вы попали в национальную сборную, когда на белорусском спортивном небосклоне вовсю сияла звезда минчанина Виталия Щербо. Сложно ли было ужиться в одной команде двум выдающимся гимнастам?

— Конфликтов у нас не возникало. Я был младше и понимал, что такой спортсмен, как Виталий Щербо, заслуживает уважения. По натуре он лидер, который постоянно стремится к победе и очень тяжело переживает неудачи, но никому этого не показывает. Виталик — уникальный человек, он может сказать и сделать, поставить цель и достичь ее. До сих пор восхищаюсь этим качеством его характера. Впервые я выиграл у него в 1993 году в Японии, для меня это было огромное достижение. Потом это произошло на чемпионате мира 1994 года, но тогда Виталик допускал много ошибок, и победа не принесла мне большого удовлетворения. Потрясающим по накалу страстей и напряженности был европейский чемпионат 1996 года, накануне Олимпиады. Мы действительно сражались на равных. В многоборье я вырвал у него победу ценой каких-то тысячных. Он нашел в себе силы подойти и поздравить меня. Реально я понимал, чего это ему стоило и что это для него значило. Виталик, имея в своей копилке огромное количество наград различного достоинства, никогда не завоевывал титул чемпиона Европы. Это была его последняя возможность перед уходом из большого спорта заполнить этот пробел, но, как видно, не судьба.

— Раз уж мы затронули вопрос о смене поколений в спортивной гимнастике, давайте поговорим о тех, кто сегодня дышит вам в спину.

— Наверное, сейчас я испытываю то же, что когда-то пришлось пережить Виталику Щербо. Мне на пятки наступает молодежь. Сегодня в Беларуси многие спортсмены показывают прекрасную гимнастику, очень часто обыгрывая меня в отдельных видах. Так и должно быть. Я смирился и теперь немного легче это воспринимаю. Раньше считал, что должен быть лучшим везде и всегда. Я стал старше, мудрее, с опытом пришло и понимание того, что нельзя объять необъятное. Нужно прикладывать максимум усилий там, где у тебя есть шанс победить, и обязательно использовать его. Сегодня на меня смотрят так, как я когда-то смотрел на Виталика Щербо. И у меня нет права на ошибку.

— У каждого гимнаста есть любимые снаряды, а каким отдаете предпочтение вы?

— Раньше многие снаряды нравились, но травмы внесли свои коррективы в мои гимнастические пристрастия. В Афинах главным козырем будут брусья, надеюсь, они принесут мне долгожданную награду. Сохранил любовь и к кольцам, хотя после травмы плеча сложно на них выступать, уже полгода к ним вообще не подхожу. Сложные перелеты на перекладине, особенно когда они удаются, всегда доставляли огромное удовольствие.

— В спортивной гимнастике многие элементы называют именами людей, которые их впервые исполнили на соревнованиях. А удалось ли вам увековечить свое имя таким образом?

— К сожалению, нет. Но еще не все потеряно. Может быть, что-нибудь оригинальное и придумаем. Хотя тяжело будет. Нет, не придумать, конечно, а исполнить. Мы ведь не молодеем.

— Очень часто спортсмены, отвечая на вопрос о причинах провального выступления, сетуют на то, что фортуна отвернулась от них. Как вы считаете, это объяснение имеет право на жизнь?

— Удача играет огромную роль. Одному гимнасту везет, и ему все удается. А другой вроде и неплохо подготовлен, и травмы не беспокоят, а снаряды не слушаются. В таких случаях обычно говоришь себе: что ж, это не мой день. Эти вещи никак нельзя объяснить, а тем более спрогнозировать. Я тоже немного суеверен. У каждого спортсмена есть секреты, я не исключение, но раскрывать их не буду.

— Недавно вы сменили тренера, расскажите о человеке, который сегодня выступает в роли вашего наставника.

— Сейчас тренируюсь под руководством Юрия Степановича Коваля. Я, можно сказать, вырос у него на глазах. У него были свои ученики. Он, как и Виктор Дойлидов, очень сильно за меня переживает. Все тренеры оставляют свои нервы на гимнастическом помосте.

Победа — двигатель прогресса

— В вашей коллекции множество наград и титулов. Какие из них представляют наибольшую ценность?

— Они все памятные, каждая по-своему. Победа — это двигатель прогресса в спорте. Она, как наркотик: испытав однажды ее вкус, тебе обязательно захочется попробовать еще.

— А можно ли описать словами то, что испытывает спортсмен, стоя на наивысшей ступеньке пьедестала почета?

— Я пожелал бы каждому гражданину Беларуси почувствовать это. В США флаги чуть ли не под подушкой держат. Спроси любого американца, он скажет тебе, что его нация — лучшая на планете. Нашим соотечественникам полезно поучиться этому у своих заокеанских собратьев. Считаю, что нужно не сетовать на жизнь, а делать что-нибудь для того, чтобы она стала лучше. Пусть мы отстаем в каких-то отдельных сферах, у нас невысокий уровень жизни, зато хоть в чем-то мы первые. Когда играет гимн, поднимается флаг, все встают, независимо от рангов и рейтингов, отдают дань тебе и твоей стране.

— К вам пришли слава и деньги. Не боитесь, что именно они, а не ваши человеческие качества привлекают внимание окружающих?

— Люди по-разному относятся ко мне: кто-то уважает и любит, а кто-то ненавидит, думаю, и такие найдутся. Я же больше всего в мире ценю человеческую теплоту. Поэтому пользуясь случаем хочу поблагодарить всех тех, кто болеет за меня, а особенно родителей и супругу. Эти люди всегда рядом, и победа у нас одна на всех. Деньги для меня лишь средства к существованию. К сожалению, в нашем обществе их стали возводить в ранг святых.

— А у лучшего гимнаста Беларуси 90-х годов никогда не возникало симптомов звездной болезни?

— Звездная болезнь? Какая она? Не мне судить. Был у меня один забавный случай. Девушки попросили автограф, я извинился, сказал, что очень спешу, сел в машину и уехал. Я ведь тогда действительно опаздывал, честное слово, не вру. А они превратили все это в настоящую трагедию. Написали мне письмо следующего содержания: мол, ты маленького роста, курносый и неказистый, что ты вообще о себе думаешь… Я посмеялся, конечно, но выводы определенные сделал. Такие моменты, считаю, имеют право на жизнь. Раньше тоже недоумевал, почему вот он, такой великий, прошел мимо фанатов, даже не обернулся. А теперь понимаю, что человек чувствует усталость от пристального внимания к своей персоне. Удивляюсь, как звезды Голливуда выдерживают постоянную атаку журналистов на их личную жизнь. У меня тоже иногда возникает желание спрятаться от всего мира. А вообще, всегда стараюсь идти на контакт с людьми, даю автографы и благодарю их за поддержку.

— Продолжите, пожалуйста, фразу: “Для меня спорт — это…”

— Сложно дать однозначный ответ. Спорт дает много, но и немало забирает. Он учит быть Человеком с большой буквы, воспитывает мужество и силу воли, можно было бы перечислять эти качества до бесконечности. Лучше, наверное, привести конкретный пример. Кого ни возьми из белорусской команды — Виталик Рудницкий, Саша Шостак, Виталик Щербо, Ваня Павловский, — все порядочные люди…

…Во время беседы с Иваном меня не покидало чувство, что я разговариваю не с 27-летним спортсменом, а с человеком, за спиной у которого целая жизнь. Удивительно, ни изнуряющий труд, ни физические травмы, ни душевные переживания не заставили этого человека отвернуться от гимнастики и страны, которая дала ему спортивную жизнь. Он — настоящий фанат своего дела, побольше бы нам таких…