КИНОПРОБЫ. С хрипотцой в голосе

Сюжет картины неприхотлив. Гимнаста Игоря Данилюка, открывшего в Штатах свой бизнес, спасает от верной гибели милиционер Сомов, считающийся в полиции Лос-Анджелеса специалистом по русским делам. Выручает спортсмена и то обстоятельство, что он временно оказался… в тюрьме, куда попал согласно строгим тамошним законам — за то, что увез далеко от дома собственного ученика. Вскоре обвинение в похищении снимается, неверная жена Данилюка погибает, а сам он счастливо избегает падения в каньон. Крупные планы помогают держать зрителей канала ОНТ в напряжении, и черты лица одного из исполнителей кое-кому кажутся до боли знакомыми. Вот только он ли это?..

Виталия можно не узнать, но не знать его нельзя. Потому как, беремся утверждать, никому и никогда не покорится подобное достижение — шесть золотых олимпийских медалей, завоеванных на Олимпиаде-92 в Барселоне. Известные факты из его биографии белорусского периода — угон двух машин, грабеж квартиры, похищение олимпийских призовых, 21 тысячи долларов и 8 тысяч швейцарских франков, по наводке своего же товарища. В 93-м с его женой в Америке случилась страшная авария. На обледенелой мостовой Ирина не справилась с управлением и врезалась в телеграфный столб. Очевидцы происшествия вспоминают страшную картину: груду металла посреди лужи крови. Щербо один из немногих верил в выздоровление любимой женщины, неделями не отходил от нее в больнице. На то, чтобы по клеточкам собрать ее тело, не жалел денег. Лучшие в США доктора поставили Иру на ноги. И Виталий нашел в себе силы вернуться на помост и добыть для суверенной Беларуси еще четыре бронзы Атланты.

Американскому репортеру Джо Хоуку, присутствовавшему 1 сентября 1998 года на открытии в Лас-Вегасе гимнастической школы Щербо, удалось разжиться откровениями шестикратного олимпийского чемпиона. В его отчете есть такие слова: “Я люблю Беларусь, я испытываю по ней ностальгию, — сказал гимнаст с легкой меланхолией и непонятной хрипотцой в голосе. — Но сейчас я называю своей страной США. Потому что она спасла меня, мою жену и мою семью. И потому что здесь я получил возможность начать свое дело и добиться успеха, как многие американцы”. Это признание помогает понять принятое им прошлым летом решение сменить гражданство.

Щербо всегда был юмористом, балагуром и большим оригиналом. Пристрастие гимнаста к пиву, которое, смеем предположить, и стало причиной упитанности, журналисты заметили очень давно. Представители масс-медиа его любили за всегда остроумные ответы. Он же одних привечал, а иных — не жаловал, показывая свою ершистость. Но в среду Виталий терпеливо выслушал всех, даже тех, кто неверно высчитал десятичасовую разницу в часовых поясах и “нагрянул” в дом ночью. В его речах, помимо прежней бесшабашности, чувствовались рассудительность и мудрость, в голосе — определенно хрипотца.

— Виталий, доволен ли ты своим дебютом в игровом кино?

— Не поверите, но я не видел ни кадра из фильма. Даже не уверен, дойдет ли “Город ангелов” до здешних зрителей, хотя знаю, что в нем снимались многие американские актеры: Эрик Робертс, Гэри Бьюз, Лейн Дэвис, известный у вас как Мэйсон из “Санта-Барбары”. Мама в Минске записала все на видео. Привезет — посмотрю.

— Я в курсе, что Валентина Николаевна исправно пополняет твою домашнюю видеотеку русскими сериалами. Старательно вырезает рекламы, так сказать, отделяет зерна от плевел, чтобы ты не тратил свое драгоценное время.

— За что ей — большое спасибо. Как-то раз за пару присестов посмотрел все пятнадцать частей “Бригады”. Получил большое удовольствие.

— Кроме кассет из Беларуси, где черпаешь пищу для ума?

— Здесь хватает и магазинов с русскими лентами, и пунктов проката. Разве что записей юмора маловато. За хитами “Аншлага”, а теперь вот “Кривого зеркала” не уследишь. К двум жанрам питаю особую слабость. Кроме юмористических передач, дома есть полное собрание сочинений на криминальные темы: “Бандитский Петербург”, “Крот-1” и “Крот-2”. Это настоящее кино. А о том, что вышло в эфир с моим участием, пока судить не берусь. Может, увижу — плеваться буду.

— Не переживай: получилось вполне съедобно. Особенно если учесть, что систему Станиславского ты не изучал. Мы провели опрос общественного мнения. Твоя игра, как и художественная ценность произведения, не хуже, чем у других.

— То-то и оно, что такая оценка меня не устраивает. По мне лучше так: или все, или ничего. Если уж что-то делать, то делать на совесть, чтобы не было стыдно за результат. Люблю везде быть первым.

— Издержки спортивного прошлого дают о себе знать. Будем считать, заявка на “Оскар” сделана. Но только ли честолюбие тобой руководило, когда согласился побывать в шкуре актера?

— Ни о какой жажде славы не было и речи. Скорее, хотелось повернуть жизнь в другое русло. Потому что повседневная рутина стала порядком надоедать. Да, у меня интересная работа. Мне грех жаловаться на свой бизнес. Но изо дня в день в гимнастическом зале происходит одно и то же. А тут — новые лица, новые ощущения…

Между прочим, было еще одно желание — побыть в таком состоянии, когда тобой командуют. От власти босса, которая мне досталась, тоже устаешь.

— Неужели в твоем благополучном мире не хватает тренерских окриков?! Да и можно ли заставить упрямца Щербо беспрекословно подчиняться? Помнится, даже Леониду Аркаеву, Сергею Шинкарю и Виктору Дойлидову это не всегда удавалось.

— По правде сказать, Родиону Нахапетову, который в картине фигурирует в качестве сценариста, режиссера и главного героя, я изрядно надоел. Потому что постоянно совал нос не в свое дело. Хотя, если разобраться, в кинематографе я полный любитель. А против него, живого классика, — все равно что Моська против слона. Отдельные мои замечания были существенными и даже ценными. По совместительству я значился консультантом по спорту и вносил кое-какие коррективы, чтобы потом не пришлось краснеть. В сценарии все, что касается гимнастики, необходимо было менять: названия снарядов, элементов, надуманные, нереальные сцены в зале. Тут я настоял на своем.

Но когда полез в их киношную кухню, в которой ничего не шарю, один за другим пошли конфликты. Я не понимал, как можно снимать сначала конец фильма, а потом начало, доигрывать эпизод в другой местности. Мне говорили: “Не волнуйся, сейчас в кадре не каньон либо песок, а твое лицо. Когда смонтируем — все будет о’кей”. Но я не унимался… В общем, попил им кровушки.

— Запомнился один эпизод, когда ты переживаешь утрату жены. Вышло очень натурально. Если не секрет, в этот момент не думалось о чем-то своем, сокровенном. Тебе ведь тоже многое пришлось перенести.

— Я мог бы соврать, что старался вызвать в памяти какие-то личные воспоминания. Но на самом деле ничего такого не было. Подумаешь — слезу пустить, не так уж это и трудно. Лицедействовать в свое время научила жизнь. Иногда приходилось играть, а иногда — сдерживать эмоции.

— Про то, как гимнаст Щербо проявлял на помосте свои актерские способности, ходят легенды. Говорят, случится помарка при соскоке — и ни один мускул не дрогнет, в глазах радость и счастье. Глядишь — судьи и купились, баллы не снизили.

— Что было, то было.

— Такой щекотливый вопрос. Фильм крутили во многих странах бывшего Союза. Не боялся предстать перед своими друзьями заметно потучневшим?

— Мне уже пошел четвертый десяток, а в этом возрасте, как правило, безразлично, что думают о тебе окружающие. Да и чего мне бояться? Разве я не сделал в жизни много такого, за что меня можно уважать?! Порой ради побед не щадил живота своего — кажется, так говорят? Поэтому теперь могу немного расслабиться.

— А что жена думает по поводу твоей комплекции?

— Супруга — сказочная женщина. В офисе вся бумажная работа лежит на ней. Без Ирины наше общее дело не пошло бы в гору. Я называю жену “моя бизнесменочка”. Она любит меня всякого.

— Тем не менее в кино крутил сальто, карабкался на скалу — сам? Или с помощью дублера?

— Сам. Кое-что легонькое могу попрыгать. Так, по мелочевке — в основном акробатику на вольных, простое сальто вперед.

— А кресты с махами?

— На крестах поставил крест. Единственное, данную от природы силу сберег. У бывших спортсменов, как правило, ее запас долго остается нерастраченным.

— На фоне великолепного английского, который ты демонстрируешь в фильме, твой русский тоже хорош.

— На великом и могучем общаемся друг с другом в семье. Да и на работе, кроме меня, восемь человек — выходцы из Союза. Кстати, любопытно, что эпизод в фильме, где мне надо было по-русски выругаться, снимали минут сорок. Я пробовал и так и сяк. Вроде вложил в эту фразу всю свою славянскую душу — а режиссеру все казалось, что маловато злости.

— Сложилось впечатление, что твой герой вообще человек добродушный. А уж своим ученикам — как отец родной, хоть к ране прикладывай. Экранный образ соответствует действительности?

— Вполне. Для меня мои подопечные, как родные дети. Конечно, как и всякий наставник, я порой бываю строгим. Но куда чаще — мягким и добрым. Могу запросто подойти к ребенку, обнять его, подбодрить. Ученики уважают меня за то, что я с ними держусь на равных. Только тогда, когда задирают носы, ставлю на место.

— Наверное, иначе и нельзя, ведь они платят деньги. Чтобы гимнастический центр был рентабельным, приходится держать много посредственностей?

— По этому поводу я себя не тешу иллюзиями. Да, около девяносто процентов — это группы здоровья, чьи взносы идут на оплату аренды, другие расходы. Лишь девять процентов из воспитанников школы способны перевернуться. И только из одного процента, возможно, вырастут гимнасты. Между прочим, мальчик, который снимался в фильме, — всамделишный спортсмен, мой студент Девин. По нашим меркам его квалификация — между кандидатом в мастера и мастером спорта.

— В будущем не видишь себя функционером ФИЖ?

— Не знаю, не знаю. Так далеко вперед не заглядываю. Возможно, со временем появится потребность что-то поменять в гимнастике, поездить, посудить. Но вначале надо зарекомендовать себя на тренерской работе. Как я уже сказал, однообразие быстро приедается. Поэтому пора проторить нехоженые тропы.

— Наслышан об успехах гимнастов-белорусов?

— Конечно! Очень рад и за нашу мужскую сборную, за Ваню Иванкова, Диму Касперовича, Лешу Синкевича. Хорошо, что федерация дает возможность всем проявить себя. У каждого отыщется его конек. У Касперовича слабый конь компенсируется хорошим прыжком. Синкевич вместо колец и прыжка предпочтет сделать коня и брусья.

— Ты помнишь коронный снаряд каждого?

— Еще бы мне не помнить! А до чего приятно видеть Ваню-старичка в такой потрясающей форме. Во-первых, уже степенный семейный человек. Во-вторых, в его годы ни одна травма не проходит бесследно. Знаю по себе, по ночам нет-нет да и заболит: то спинка, то плечико, то голеностопчик. Другой на месте Иванкова уже давно ушел бы на покой, а он делает такие сумасшедшие комбинации. Еще покруче, чем я в 92-м. Сейчас на чемпионате мира в Дебрецене грека Мараса на первое место протащили судьи. Я видел Ванино упражнение на перекладине, золото по праву должно было достаться ему. Невооруженным глазом видна коррупция, когда происходит раздача оценок и медалей.

— Говорят, ты не прочь принять у себя нашу команду накануне чемпионата мира-2003 в Анахайме, где будут разыгрываться олимпийские лицензии?

— От слов своих не отказываюсь: приглашал и сборную, и ребят поодиночке. Мой зал в их распоряжении. Другое дело, что оборудование, которое там стоит, больше подходит начинающим, а не спортсменам высокого класса. Со снарядами, соответствующими мировым стандартам, возникает напряженка. Федерации надо быть готовой еще к тому, что поездка все равно влетит в копеечку: расходы на отель, питание немалые.

— Что, связанное с Беларусью, тебе вспоминается чаще?

— Все хорошее. Друзья, тренеры. Разные веселые случаи, отдых на природе, футбольные матчи, походы в баню. А больше всего — прохлада леса, которой здесь недостает. Штат Невада — почти пустыня. Сейчас, в январе, здесь плюс двадцать градусов.

— Лас-Вегас, где ты живешь, — общепризнанный центр мирового игорного бизнеса. Как часто ты, везунчик в спорте, выигрываешь деньги? Или лимит удачи был исчерпан в Барселоне-92?

— В городе не принято играть в казино местным жителям, особенно тем, кто материально обеспечен и стоит на ногах. Я, конечно, могу туда сводить гостей, чтобы поужинать и посмотреть шоу. В этот вечер, так и быть, потрачу долларов пятьдесят. Но независимо от того, окажусь в плюсе или минусе, на этом остановлюсь. Играть — так или иначе значит проигрывать деньги. Из миллиона людей счастливчиками, сорвавшими большой куш, становятся единицы. Остальные не могут вовремя затормозить и спускают последние гроши. Это закон, в противном случае владельцы казино не получали бы огромные прибыли. Но если вдруг захочется испытать спортивный азарт, можно собраться дома у кого-либо из приятелей. Для этого есть покер, бильярд, шахматы. Хорошо отдохнешь, и убытки небольшие.

— Виталий, последнее, о чем хотелось бы спросить: в Минск не тянет?

— А я планирую приехать. Так что ждите в первых числах июля.