ОТКРОВЕННО. Иван иванков: ноль целых хрен десятых

Иванков нынче тоже без бригады — колесит по городу, добивая перед очередным отъездом в Америку последние минские дела. И в отличие от Саши — олигарх без жены и ребенка. Вечно я попадаюсь Ване в переломные периоды его судьбы, когда голову так и долбят расставания и поражения. Хотя, конечно, победных интервью было больше, но все они почему-то стерлись из памяти. Остались “Стайки”, когда все бабы были стервами, и дворик перед “Кольцами славы” после бесславного Сиднея.

Пока разыскиваем на его “Гольфе” подходящее заведение, я мучаюсь только одним вопросом. И в нем — самая большая интрига, хотя кому-то, может быть, он покажется лишним и даже вредным. Сам Ваня наверняка ответит на него не долгим и задушевным разговором, как раньше, а коротко и хлестко, как мужчина, которому меньше всего хочется обсуждать публично свою жизнь.

Но знать ответ я хочу, ибо в нем, как мне кажется, верная ниточка к разгадке других, государственных вопросов, кои знаменитому гимнасту, вероятно, уже успели задать коллеги. И они, и властные мужи окончательно поняли, что безукоризненная Ванина машина по добыванию медалей сломалась. Она еще продержится, возможно, год-другой, но дальше…

Ах, как похожи в своих интервью сходящие чемпионы! Как неожиданно вдруг открываются им несияющие, увы, дали и как удивительно не подготовлены к созерцанию последних они оказываются… Ваня вряд ли станет исключением, но ему надо выговориться, хотя бы для того, чтобы потом было легче. И расстанемся мы с ним, открутив Сашину биографию назад, когда он только вернулся из армии, и жизнь, совершив продолжительный круг, вновь открылась ему с нулевой точки отсчета. Когда на самом деле все только начинается…

— Вот ты говоришь, Олимпиада закончилась, но ведь отголоски-то идут… Я приезжаю домой и слышу, что в газетах написали о суммах, затраченных на подготовку гимнаста Иванкова. 96 тысяч долларов ушло, а медаль он так и не привез. Непонятно, откуда взялось это число. Как ни считаю, не получается. И, кроме того, я что, хуже всех из белорусов выступил на Играх? Почему считают именно мои деньги, которые, кстати, всегда платили исключительно за результат. Халявных деньжат мне никогда не перепадало.

— В общем, обиделся ты на министерских.

— Да это уже восемь лет продолжается…

— Вижу кричащий заголовок над нашим материалом: “Страна развернула травлю своего вчерашнего кумира!”

— Не утрируй. Хотя, не скрою, такое отношение к спортсменам — я имею в виду не только себя — обижает. На следующей Олимпиаде будет не 15 медалей, а ноль целых хрен десятых. Далеко ходить не надо, возьми того же Басинского. Как “великодушно” к нему отнеслись… Почему ТАМ не понимают, что люди не роботы? Стоит человеку совершить ошибку, и все твои заслуги разом сходят на нет. Никого не интересует, что завтра ты снова выйдешь на привычные рубежи. Может быть, потому, что чье-то личное благосостояние зависит только от сегодня? Завтра им не нужно. Только сейчас и здесь. Победил — молодец, отличный парень. Тот вчера тоже вроде был ничего, но сегодня нас подвел. Специально, видимо, ничего не выиграл. А давайте-ка посчитаем, добрые люди, сколько мы на этого фрукта народных денежек ухандохали. Надо всячески показать, какое он дерьмо.

— Но тебя-то кто обидел?

— Просто хочу, чтобы претензии мне предъявили не через газету, а глядя в глаза. Я не только отвечу, но и задам еще много встречных вопросов.

— А много ли, Ваня, есть людей, которые тебя в столь благородном порыве поддержат?

— Тех, на кого могу положиться, может быть, и немного. Но, веришь, до сих пор удивляюсь: есть люди, которые останавливают на улице и говорят спасибо за то, что я сделал. Это ведь не только в Минске происходит, в областях, районных центрах, совсем крохотных городишках. И подобные теплые слова значат для меня куда больше, чем медаль.

— Однако “бабушки” за нее можно срубить неплохо в любой части земного шара…

— В том-то и дело. Чем глубже политика проникает в спорт, тем грязнее становятся медали. Большой у тебя чемодан денег, престижнее страна — получи результат.

— Беларусь, выходит, непрестижна за рубежом?

— А ты как думаешь? И это мнение мы каждый раз пытаемся менять. Все доказываешь что-то, доказываешь, а потом приезжаешь в страну, за которую борешься действительно до крови и пота, и получаешь подобные вещи. Страна-то, может, и ни при чем, но это слова отдельных людей, которые должны быть облечены не только властью, но и элементарной дальновидностью. Мы же не в вакууме живем, и слова о том, что Иванков чуть ли не нахлебник на шее государства, известны во многих странах. Моему имиджу это не повредит: меня знают хорошо и давно, но что подумают о такой стране за рубежом? Мы лишний раз подтвердим широко распространенное о нас мнение…

— Однако тебе, положим, на встречу по возвращении из Афин грех жаловаться. Я не уверен, что даже чемпионов встречали на таком роскошном лимузине…

— Это делал мой друг, хотя знал, что я не люблю таких вещей.

— Ой ли?

— Все хорошо вовремя. Потом наступает момент, когда надо задумываться о жизни, а не кидать понты.

— То есть сейчас ты Хоркину, условно говоря, с роскошным букетом роз и на том же лимузине в минском аэропорту не встретишь…

— Если захочу кого-то удивить, то не буду показывать, что могу себе позволить то-то и то-то. Да и не подарок мы, мужики, в этом случае презентуем, а, скорее всего, самих себя, разве не так? Не проще ли надеть телогрейку и отвезти девушку в избушку на курьих ножках, а потом посмотреть, понравился ты ей в таком виде или нет? Зато хоть честно будет. Но мы не о том говорим. Смотри: сборная 96-го года — в Америке, 88-го — там же. Весь гимнастический мир там. И это нормально, потому что все хотят жить хорошо.

— Я так понимаю, ты скоро туда и перебазируешься на постоянное место жительства. Как все.

— Не стал бы так утверждать. Хотя бы потому, что продолжаю выступать. Не знаю, как долго, но у меня на руках контракт с Министерством спорта и туризма. И выступаю я за родную Беларусь. А как готовиться, с кем общаться — это уже мои проблемы. Уверен, сидя на одном месте, в частности в Минске, ничего стоящего не родишь. Это же касается и подрастающего поколения. В родной стране можем считать себя корифеями. Но моду нынче диктуем не мы. И для того чтобы реально понимать, на каком свете находишься, надо постоянно ездить не только на соревнования, но и на сборы в те же Китай или США.

В Америке я изучаю язык, общаюсь с людьми — самыми разными. Среди них встречаются нефтяные магнаты, банкиры, теннисисты, игроки в гольф и еще много кто.

— Хорошо бы пригласить такого магната к нам. Рассказать, как выгодно вкладывать деньги в белорусский край.

— Чтобы иметь право что-то говорить, надо заработать авторитет. Уже не в гимнастике. За ее пределами я никто, ничто и звать никак. Буду надеяться, что пока.

— У тебя есть хороший бизнес-план?

— У меня сейчас нет ничего, кроме жуткой усталости. Жду не дождусь, когда этот год уйдет в историю. Черт с ним. Спасибо ему за уроки, которые преподал. Здоровья уже нет, и его не вернешь, но надо думать о будущем. Создавать ту достаточную материальную базу, которая позволит иметь нормальную семью и растить детей.

Это необходимый минимум. А дальше будем думать о том, как пройти в УЕЖ, ФИЖ или заняться серьезным бизнесом.

— Коли ты упомянул о семье, не могу не перепроверить слухи о том, что Иванков разводится…

— Это некорректный вопрос, и я на него отвечать не буду.

— Ты практически ответил. В такие моменты хорошо, брат, начинать новую жизнь…

— А я уже меняюсь, быстро или не очень — не суть важно. Главное состоит в том, что в очередной раз в непростой момент жизни рядом родители — самые близкие люди. Порой мы не понимали друг друга, даже ругались, но они всегда были чисты передо мной, так как говорили правду открыто. Вне зависимости от того, сколько медалей у меня висело на стене.

Друзья все-таки такого позволить не могут. Как правило, какие-то вещи не озвучивают, просто потому, чтобы не сделать больно.

— Дойлидов входит в число твоих близких друзей?

— Я так не думаю, но мы не враги — это точно. Время многое лечит. У нас нормальные отношения. Всегда помню о том, сколько Виктор Викторович для меня сделал. Но не могу умалять заслуг и Владимира Романовича Ваткина — они лепили меня вдвоем.

— Говорят, Дойлидов хочет, чтобы ты встал на тренерский мостик рядом с ним и возглавил сборную страны…

— Предложение это, не скрою, кажется мне интересным, но пока не имеет под собой твердой почвы. Работать просто так, по существу, бесплатно, я не буду.

— А за президентскую стипендию?

— Я ее получаю как спортсмен, и никто не будет автоматически продлевать ее мне как тренеру. Согласно указу президента, стипендию дают за результаты. Это закон, и странно, если ты думаешь, будто его можно в каком-то случае изменить.

— Для человека, постоянно здесь проживающего, как раз и не странно.

— А вот я хочу, чтобы все было по закону и потом меня никто ни в чем не упрекнул.

Да, я хочу тренировать, но не вижу своего будущего в гимнастике. Если бы я был теннисистом, то очень спокойно относился бы к этому вопросу. Там тренеры никогда бедными не останутся. Как в хоккее или футболе. А гимнастика — не массовый вид спорта. Ей можно продвигаться лишь за счет высоких результатов на международном уровне, а для этого нужны в первую очередь новые идеи. Тяжело…

Разговаривал с Лешкой Немовым. У него похожие проблемы. Уходит из спорта. Спрашиваю: “Ну и чего потом будешь делать?” — “Не знаю, что конкретно, но первым делом постараюсь встать на ноги”. Правильно сказал. Пока мы слабы, у нас нет таких средств и команды единомышленников, которые поддержали бы наши начинания.

Проблема в том, что 90 процентов людей, возглавляющих мировую федерацию гимнастики, никогда не занимались этим видом спорта. И они нам диктуют правила. Это в корне неверно. Гимнастику должны делать профессионалы — ведущие спортсмены и тренеры. Если нам не удастся прорваться к власти, значит, надо создавать какую-то коалицию, которая блокировала бы решения ФИЖ и УЕЖ. Дальше катиться некуда — в гимнастике царит беспредел.

— Помнится, в свое время что-то подобное говорил твой приятель Виталик Щербо. Тоже собирался насадить всех коррупционеров и мафиози на пику. Следует полагать, что как наиболее решительный он и возглавит ваш “Заговор чемпионов”. Кстати, эффектное название, возьми на заметку, можно будет потом использовать для пиара…

— Нет, мы редко общаемся, но, думаю, Виталик в стороне от подобного движения не остался бы. Однако к таким разговорам надо подходить во всеоружии, когда есть возможности, рычаги, финансы и так далее. Будем надеяться, что этот час все-таки настанет…

— Скажу больше — настает. Нел- ли Ким недавно стала президентом техкома ФИЖ.

— Но она больше в женской гимнастике. А что мы имеем в мужской? При всем уважении к Нелли Владимировне, что она сделала, чтобы на Олимпиаде у Беларуси была медаль? Все знают: закулисная дипломатия — вещь серьезная. Почему нельзя было поднять все свои связи и добиться того, чтобы у страны была одна сраненькая медаль? Но даже этого мы не можем…

Белорусские спортсмены соревнуются практически без поддержки. У наших соседей по СНГ таких проблем нет. Украинец выигрывает золотую медаль, хотя его выступление никак нельзя назвать чемпионским…

— Хорошо говоришь, Ваня. Но, боюсь, отвалишь ты потом окончательно и бесповоротно, как и все твои друзья, в Америку и передашь большой привет всем этим планам революционных преобразований.

— Что значит — отвалишь? Нищие ничего сделать не могут!

— А имя твое? На нем можно попробовать.

— Не нужно никому мое имя. Ходил я очень долго по всяким там горисполкомам. Неинтересен там Иванков и его прожекты. Довод нынче только один: хорошее состояние твоего банковского счета. И все.

— Не опасаешься, что когда ты создашь экономические предпосылки, пройдет столько времени, и отечественная гимнастика склеит ласты уже окончательно…

— Ничего страшного. Так даже лучше. Иногда для того чтобы сделать гигантский шаг вперед, нужно отступить.

— А ведь можно и школу имени самого себя открыть, как Марина Лобач, и взращивать помаленьку молодежь…

— Я не понимаю школ, где используется только имя. Мол, это все не твое, но на входе висит табличка с твоей фамилией. Это не настоящее. Одно только название. И лично я продавать свое имя за бесценок не стану.

Для школы в моем понимании, той, которой можно будет гордиться — с оборудованием, залами, бассейном, гостиницей, восстановительным центром и так далее, нужны собственные деньги. И, наверное, поддержка государства.

— Полагаю, уже не нашего.

— А я верю, что такие планы осуществимы и у нас. Надеюсь, в Беларуси со временем все-таки произойдут изменения в лучшую сторону. Страна должна понять свои приоритеты. Если мы решаем, что нам необходим спорт, то и развивать его нужно осмысленно, а не с помощью пропагандистских клише о том, что спортсмены — это национальные герои и лучшие дипломаты. А потом эти дипломаты ходят по властным кабинетам к не совсем еще героям, и те спокойно отправляют их культурно куда подальше. Думаешь, приятно пребывать в роли просителя?

Конечно, Ваня, я так не думаю. Еще зачем-то спрошу тебя, за кого ты голосовал на референдуме, и чуть не посажу тебя на белого коня. Нет, хорошо, что ты игрушечный Саша Белый, ненастоящий.

Наш “бригадир” прессовал в своей жизни разве что одни гимнастические снаряды и заработал на этом, помимо всемирной славы и медалей, еще и группу инвалидности. Через какое-то время он не сможет нагибаться, потому что сейчас, пребывая в боевой форме, делает это с трудом. Я хочу пошутить, что в своей следующей жизни ему уже не удастся ни перед кем прогнуться, даже если он этого и захочет, но в его смертельно усталых глазах читаю только одно желание. И, выполняя его, я выключаю наконец диктофон…