Максим Жавнерчик: “Кубань” брал

— “Кубань” возвратилась в премьер-лигу как-то совершенно обыденно. Особо и не радовались, наверное?
— Мы за четыре тура до финиша обеспечили себе путевку. После того, как выиграли в Сочи. И в общем, больших эмоций я действительно не испытал. Радостно было, конечно. Но не так, как раньше в Борисове — когда выиграли чемпионат или вышли в групповой раунд Лиги чемпионов.

— Последний матч “Кубань” провела в субботу. Что теперь делаете?
— Тренируемся. В легком режиме. Это будет продолжаться до конца недели. В отпуск уходим 13 ноября.

— А банкет?
— У нас уже были посиделки в неформальной обстановке. В субботу, как вернулись из Астрахани, сразу же поехали в одно красивое место. Отметили это дело. Все вместе — были тренеры, руководство, жены и подруги футболистов. Официальная часть должна пройти в четверг — с вручением медалей и всем остальным.

— Почему в последнем туре вы не играли?
— Сам не знаю. После того как решили задачу, тренер начал ротацию состава. Может, это делалось с прицелом на перспективу. А может, основным футболистам была дана возможность отдохнуть. Я, честно говоря, к концу сезона сильно вымотался. Чемпионат длинный — почти сорок туров. Часто играли через два дня на третий. Плюс перелеты. Усталость навалилась еще в сентябре.

— “Кубанью” рулит румын Петреску. Он русский знает?
— Нет. Если только пару слов. И специально не учит. Но трудностей перевода в команде не существует. Наш второй тренер родом из Молдовы. Естественно, румынским владеет. Доводит до игроков установки главного. Хотя я уже и сам многое по-румынски понимаю. Да почти все. Когда Петреску дает задание, переводчика мне не нужно.

— Петреску слывет прогрессивным тренером…
— Он поиграл на высоком уровне. Набрался опыта, знаний. И в тренерском деле уже кое-что успел — с румынской “Унирей” вышел в групповую стадию Лиги чемпионов. После этого, как я понимаю, предложения у него были от многих известных клубов. Но Петреску выбрал “Кубань”.

— Что характерно для его стиля работы?
— Дисциплина. Железная. Никогда ни с чем подобным не сталкивался. И представить не мог, что такое возможно. Даже на тренировках у всех должна быть полнейшая самоотдача. Если что-то не так, кто-то вдруг сфилонит — тренер сразу же переходит на повышенные тона. И мало не покажется. Если такой подход к тренировкам — что уж говорить о матчах. За несколько дней до игры — обязательный заезд на базу. А после — возвращение туда же, ночевка, восстановление. Бывало, что приезжали и сразу в холодный бассейн. То же самое — в перерыве в раздевалке. По пояс в воде с плавающими кусочками льда.

— Так недолго и отморозить себе что-нибудь…
— Вообще, это помогает. Мышцы расслабляются, быстро приходят в норму. А если на дворе жара — в Краснодаре это обычное дело, — то такое окунание приносит двойной эффект. Но для меня подобное было в диковинку. Поэтому первое время сильно удивлялся. А Петреску, думаю, такой строгий из-за своего профессионализма, любви к футболу.

— Был в этом сезоне матч, который вы запомните навсегда?
— Скорее, нет. Сейчас помню все матчи, в которых играл. Даже отдельные фрагменты, моменты стоят перед глазами. Но чтобы что-то выделить как самое-самое… Не могу. Какие-то все рабочие впечатления. Даже от дерби — с “Краснодаром”, “Жемчужиной”.

— Легендарные российские перелеты подарили какие-нибудь неординарные ощущения?
— Самое экстремальное — это, конечно, приезд во Владивосток. Прибыли где-то в полночь по Москве. Уже клонило ко сну. Но попали в самую рань — семь или восемь утра. Народ встает, двигает на работу. Ну и мы туда же — завтрак, тренировка. Чувствовал себя не то что не в своей тарелке — будто на другую планету попал. А надо брать очки. Сначала во Владивостоке, потом в Хабаровске. Эти пять дней никогда не забуду. Долго потом отходил.

— Где в первой лиге самое плохое поле?
— Лучше спросите, где самое хорошее. Таких немного. В Нижнем Новгороде, Ярославле, Екатеринбурге. И все, наверное.

— В Краснодаре?
— Неплохое. Но стадион в городе один на два клуба. На нем играют и “Кубань”, и “Краснодар”. Нагрузка большая, газон не выдерживает. К осени настолько износился, что его уже было трудно готовить. А самое плохое поле, кстати, в Сочи. И это не совсем понятно. Вроде климат хороший, бюджет у клуба немаленький, амбиции под стать — “Жемчужина” боролась за выход в премьер-лигу…

— Что судейство?
— Если вкратце, то оно своеобразное. То есть не всегда понятное. Бывало, что логику того или иного решения было трудно постичь.

— Короче, все как и раньше: первая лига — турнир специфический?
— Специфический и тяжелый. Чтобы все понять — нужно через это пройти.

— Зато наших людей там много. Стасевичу, например, названивали?
— Конечно. С Игорем хорошо общаемся. Дела у него пока не очень. Но, думаю, это временное явление. Еще с Мишей Афанасьевым на связи. Он играл в “Кубани”. Жалко, его “Салют” вылетел во вторую лигу. Ну и с Лешей Сквернюком мы, понятно, на короткой ноге — одноклубники.

— А с Мартыновичем?
— А, конечно! Забыл. С Сашей в контакте. Созваниваемся. На первых порах я ему кое в чем помогал. Сориентироваться в городе — что, где, как. По жилищному вопросу немножко проконсультировал.

— Вас со Сквернюком держат в клубе за белорусскую диаспору?
— Главный тренер только так и называет. Если что, сразу — белорусы, белорусы…

— Случалось вам забивать за “Кубань”, как некогда за БАТЭ, — издали по диковинной траектории?
— Нет. Я здесь вообще не могу похвастаться статистикой. В этом чемпионате забил всего один гол. Играю в основном в обороне — справа. Конечно, есть защитники результативные. Но я, видно, не из их числа. Мое участие в атаке, как правило, сводится к прострелам, навесам.

— Штанге эти ваши умения засвидетельствовал?
— Он был на игре с “Химками”. Приезжал ко всем — ко мне, Сквернюку, Мартыновичу.

— Вам нарисовал перспективу?
— После матча пообщались один на один. Минут десять. Он поздравил с победой и сказал, что продолжит за мной следить. Главное, подчеркнул, чтобы играл в основном составе и не останавливался в прогрессе.

— Кого из БАТЭ поздравили с выходом в плей-офф Лиги Европы?
— Многих. У меня сохраняются хорошие отношения с Сашей Ермаковичем. В БАТЭ мы часто делили гостиничный номер. Он помогал пробиваться в футболе, расти. Могу сказать, что это близкий мне человек. Отмечу и другого Сашу — Федоровича. И Виталя Родионова. Всех поздравил. Главному тренеру эсэмэску отправил.

— Расстались вы с Виктором Гончаренко не слишком тепло. Можно сказать, со скандалом…
— Все раны рано или поздно заживают. Хотя ничего плохого Гончаренко мне не сделал. За ним всегда остается право выбора игроков. Меня однажды среди них не оказалось. Но прошло уже два года. И я не могу сказать, что сейчас у нас плохие отношения.

— Капскому при случае можете позвонить?
— При случае — почему нет? Ему я только хорошего желаю. Когда-то с Юрием Иосифовичем Пунтусом они взяли меня в БАТЭ. Я вообще ни на кого зла не держу. И когда из клуба уходил, забирал трудовую книжку, со всеми нормально попрощался.

— Не тянет сегодня домой?
— Я пять лет провел в белорусском чемпионате. И давно мечтал сменить обстановку, перейти на другой уровень. С “Кубанью” это получилось — вышли в премьер- лигу. Теперь хочется в ней заиграть. Контракт у меня еще на два года. Хотя загадывать в футболе не приходится — зимой все возможно. Но сейчас мои мысли о Краснодаре. Здесь все устраивает.

— Нравится город?
— Да, не раз говорил об этом. Здесь хорошо, тепло. Вот в Минске теперь холодно, наверное? А у нас плюс 20. Думаю, по комфорту проживания Краснодар войдет в России в число пяти лучших городов.

— Летом же жара невыносимая…
— Она легче переносится, чем в Беларуси. Здешние сорок градусов — это как в Минске тридцать. Тем более море рядом — 110 километров. Захотел искупаться — сел и поехал. Так что привык я к жаре. Разве что кондиционер постоянно работает — и дома, и в машине. Из-за перепадов температур недолго и простуду подхватить.

— Машину клуб выделил?
— Сам купил. Как только приехал. Люблю водить. Да и трудно в Краснодаре без машины. Движение очень интенсивное, пробки постоянно. Как люди на маршрутках или троллейбусах куда-то успевают — не пойму. А в клубе автомобилями обеспечивают только иностранцев. Видно, белорусов таковыми никто не считает. Ну и хорошо.