ПОРТРЕТ. "Новобрачная" — значит "молодая"

На что журналист от себя добавил: “Потенциальные мужья могут контактировать с Белорусской федерацией велоспорта”. Однако даже те, кто без промедления отправил завидной невесте письма, все равно опоздали. На днях Наталья намерена связать свою судьбу с российским велогонщиком Андреем Минашкиным. Со свадьбой надо уложиться до начала нового сезона. В связи с тем что чемпионат мира-2003 стартует раньше обычного, в июле, интенсивная подготовка к нему начнется уже через неделю.

— Наташа, после неудачного первого брака не боязно вновь оказаться в роли молодой?

— Говорю как на духу: имея печальный опыт замужества, я абсолютно сознательно собираюсь связать с этим мужчиной свою дальнейшую жизнь… Между прочим, к слову “молодая” у нас в семье неоднозначное отношение. Дочка Маша, которой сейчас пять лет, как-то раз упорно отбивалась от этого комплимента, сделанного в мой адрес. Ведь ей был известен только один смысл. В спорте существует негласное деление на “стариков” и “молодых”, так называемых новичков. Вот она для себя и уяснила, что к “зеленым” велосипедистам уважения гораздо меньше. И когда кто-то из родственников сказал ей: “Маша, у тебя мама еще такая молодая”, дочь возразила: “Неправда, мама не молодая. Она — чемпионка мира!” Девочке долго объясняли истинную суть этого определения, пока она не согласилась.

— Судя по тому что Маша хорошо усвоила спортивный сленг, вы с ней неразлучны.

— Да, она со мной и на сборах, и на соревнованиях. Рисует себе что-нибудь, сидя на трибуне, помогает засекать время, когда доверяют. К спорту тоже неравнодушна: любит ролики, велосипед. И хотя мы не расстаемся, все равно полноценного общения нам недостает. Тренировки сменяют одна другую, я устаю. С содроганием думаю о том, что скоро в школу… Поэтому, когда у меня спрашивают об олимпийских планах, отвечаю так: “Если к этому не стремиться, не рассчитывать на высший результат, то зачем вообще тратить время на спорт? В таком случае достаточно заниматься физкультурой. Когда ты идешь на большие жертвы (таскаешь ребенка по аренам, не уделяешь внимания любимому человеку, раз в год видишь родителей), тогда останавливаться на полпути — просто преступление”.

— Темы Олимпиады нам все равно не миновать. В Сидней вы не поехали из-за того, что не хватило денег на отборочный этап Кубка мира, проводившийся в Колумбии. Тогда же, в 2000-м, из безвестной гонщицы превратились в признанного лидера. За два года до Игр в Афинах кого из соперниц опасаетесь больше всего?

— Себя. Чтобы не было никаких травм, психологических срывов. Поэтому главный принцип — не навредить.

— Возможно ли, что вдруг откуда ни возьмись на треке появится темная лошадка?

— Не исключено. В Манчестере от меня тоже никто ничего не ждал. Спорт — дело непредсказуемое. Но мы все сделаем для того, чтобы избежать неприятных сюрпризов.

— Между триумфальными для вас чемпионатами мира 2000-го и 2002-го было еще и относительно неудачное мировое первенство в Антверпене. Кто в этот период не дал вам упасть духом?

— На удивление, все поддерживали, говорили, что верят в меня. Да и сама я работала не покладая рук. Поэтому радость победы в Дании было приятно разделить со многими людьми. До меня дозвонились Владимир Владимирович Каминский, мои подружки… Папа, монтажник по профессии, во время финала в гите был в командировке. Ехал в машине и услышал по радио нашу фамилию. А его напарник в это время что-то оживленно рассказывал. Отец ему: “Тихо, тихо! Подожди”. Но всю информацию так и не расслышал. А вот спринт они смотрели уже всей бригадой.

— Наташа, смеем предположить, что Цилинский-старший больше всех оказался рад, что его фамилия снова зазвучала…

— Я понимаю, к чему вы клоните. Буду выступать под девичьей.

— Две победные для вас дисциплины разделяла всего ночь. Понятно, что отмечать победу было некогда. А как спалось-то?

— Как пшеницу продавши.

— В гите любите стартовать первой или последней? В вашей практике были и те, и другие успешные примеры. Два года назад в Англии вы открывали список финалисток. А, к примеру, на недавнем кубковом этапе в Москве замыкали этот перечень и тем не менее сумели улучшить показатель россиянки Абасовой.

— Она проехала 500 метров только за 35,1, что весьма посредственно, поэтому перекрыть ее результат не составило труда. Если честно, то мне все равно, выступать в начале или в конце. Первой даже лучше. Выполнила свою задачу — и спокойна. Не надо напрягаться.

— Вы-то сами являетесь “завсегдатаем” негласного клуба “34”. Возникало когда-нибудь желание замахнуться на рекорд?

— Обладать в велоспорте высшими достижениями довольно престижно. Но пока мне не удавалось стать рекордсменкой. На “пятисотке” быстрейшие секунды до недавнего времени значились за француженкой Баланже, теперь их улучшила одна китаянка с труднопроизносимой фамилией (Йонхуа Цзян — 34,0. — “ПБ”.). Правда, об официальном подтверждении рекорда я пока не слышала. А в спринте планку подняла еще в 94-м россиянка Слюсарева.

— Ваша тактика — сразу раскрывать перед соперницами карты, выкладываясь на полную катушку? В Копенгагене квалифицировались в финал спринта со вторым временем, а ваша будущая главная противница, австралийка Керри Мирс — только с пятнадцатым.

— Я еду как умею. Зачем искусственно тормозить? А Мирс, возможно, на предварительной стадии плохо разогналась. Но это не столь важно. Главное, что в нужный момент она собралась и стала второй.

— Наташа, по тому, как в глаголах прошедшего времени женского рода вы ставите ударение на последний слог, в вас сразу чувствуется москвичка. Говорят, в первопрестольной были бы вам рады — однажды сам мэр Лужков вызвался похлопотать о жилье.

— Если я и говорю грамотно, то только благодаря усвоенной школьной программе. А что касается смены гражданства, повторюсь еще раз: намерена оставаться жительницей Беларуси, пока меня здесь сильно не обидят. После долгих мытарств наконец-то должен появиться свой угол: в Минском горисполкоме пообещали, что новогодний праздник я стопроцентно встречу в собственной квартире. Когда-то Новый год отмечала с елкой, но без телевизора. Кто в нашей стране не миновал нужды?!

— Вы ведь рано остались без матери. Наверняка приходилось быть и за хозяйку в доме?

— В то время я уже ездила по сборам, так что все заботы ложились на отца. Постираться, убраться — это было его обязанностью. Он у меня самостоятельный.

— Кроме того что в Беларуси живут близкие вам люди, что еще для вас значит родина?

— Очень многое, как ни банально это звучит. Все-таки я здесь родилась. И очень люблю Минск, хотя видела много других красивейших городов. Сюда приезжаю — и просто отдыхаю душой и телом. Москва — шумная столица, здесь же спокойно, тихо. К тому же в Минске у меня верные друзья, чем я очень горжусь. Не приятели, не товарищи, а люди, доказавшие свою дружбу в трудную минуту. Было всякое, помогали и словом, и делом…

Все-таки, наверное, я патриотка. Когда выиграла спринт, больше всего боялась, что после финиша мне не дадут белорусский флаг. Однако наш тренер Василий Иванович Сафонов сумел сместиться с противоположной трибуны, чтобы после победного круга я вдоволь насладилась успехом.

— Ваш личный наставник — россиянин Вячеслав Соловьев, подготовивший когда-то двукратную олимпийскую чемпионку в спринте Эрику Салумяэ. Вы по-прежнему считаете, что, каким бы талантливым ни был спортсмен, без хорошего тренера из него ничего не получится?

— В этом я убеждена. Соловьев меня приметил рано. Разговоры о том, что когда-нибудь мы будем работать вместе, велись очень давно. Тем не менее он всегда занимался только со старшими, потому что разрываться между взрослыми и юниорами сложно. Тяжело совмещать подготовку: у них свои старты, у нас — свои. Да и на определенном этапе мне хватало моего тренера Германа Сергеевича Хлопикова. Когда-то в детстве запомнились его слова: “Наташа, по юниорам я тебе дам все. Но в большом спорте надо искать другого учителя”. Хлопиков показал себя человеком здравомыслящим. А то ведь многие тренеры, чего греха таить, найдут способного спортсмена и держат его при себе, пока не выжмут из него все соки. Не хватает смелости признаться самим себе в отсутствии мастерства и профессионализма. Итог такой “привязанности” известен — будущее подопечных оказывается загубленным.

— А вы можете предъявить доказательства, что ваш теперешний наставник — высшей квалификации?

— Даже не знаю… В первую очередь Васильич фанат своего дела. У него на первом месте в жизни велоспорт, о котором тот думает днем и ночью, за который болит душа. Самые веские аргументы — результаты, поэтому я даже не задумываюсь о его методике или педагогическом даре. У меня другая работа. Я не вникаю в тонкости тренерского искусства.

— Но вы можете с чем-то не соглашаться, спорить, перечить?

— Это бесполезно. Единственное, бывают такие моменты, когда любой спортсмен экстракласса чувствует недомогание. Тренироваться всегда тяжело, но никогда нельзя совершать над собой насилие. Тогда у меня есть право голоса. Достаточно сказать: “Так и так, может, сегодня нагрузимся поменьше?” И он соглашается. Разумеется, я не каждый день отлыниваю от занятий. Но лучше один раз отдохнуть, чем надломиться и не подойти к какому-то турниру в полной готовности.

— Вы тренируетесь на треке в Крылатском. Как россияне терпят, что у них под боком их же специалист готовит конкурентку?

— Порой мне самой это невдомек. Финансовые вопросы улажены с помощью нашей федерации, она оплачивает все расходы, в том числе и аренду. А Соловьев ограждает нас от всего, что не касается непосредственно работы. Персонал же Крылатского знает меня с тринадцати лет — для этих людей я как родная.

— Бок о бок с вами Светлана Гранковская, другие соперницы. Не приходилось ловить на себе косые взгляды?

— В детстве такое бывало часто. Где-то девять из десяти гонщиц меня не любили. Сейчас же у нас немножко другой уровень. Мы понимаем: спорт это спорт, а жизнь это жизнь. Заезд длится считанные секунды, и переносить из этого временного мира такой багаж, как интриги, злость, зависть, ни к чему.

— Обе ваши “коронки” стремительны и динамичны. За какое-то мгновение надо показать все, на что способен. Много труда остается за кадром?

— Ради этих мгновений мы пашем в буквальном смысле этого слова: поднимаем штангу, плаваем в бассейне, лазаем по горам, ездим на шоссе. Используем разные трассы — и горные, и равнинные. Сидеть на треке круглый год нет смысла, там мы появляемся, когда надо выйти на скорость. На условия, максимально приближенные к боевым, приходится примерно десятая часть работы.

— Вам не предлагали попробовать себя в качестве шоссейной гонщицы?

— Мой ответ — однозначно нет! Шоссе и трек — совершенно разные направления. Накручивать километры — дело стайеров. А у меня даже структура мышц спринтерская.

— Вы можете определить это даже визуально?

— Рельефа мышц изначально ни у кого нет. Помнится, когда я пришла в секцию велоспорта, была такой тощей, что мне прочили будущее шоссейницы. Но уже тогда я говорила, что стану ездить спринт. Как правило, велосипедисты-стайеры все как один худощавые, жилистые. А амплуа легко угадать по тому, как спортсмен делает включение, по его взрывной реакции.

— У той и другой разновидности велоспорта есть много общего, например падения. После аварий и незапланированных сходов с дистанции хватает сил вновь браться за дело?

— Падений, кстати, было не так уж и много. А насчет того, откуда хватает сил? Скажем, вам, когда готовите, приходилось резать пальцы? И все равно потом вы забывали о боли и снова брали в руки нож. Здесь то же самое.

— Выходит, велоспорт для вас жизненная необходимость, некая пища… для ума. К слову, о готовке. В ресторане “У фонтана” народ продегустировал фирменные котлеты “от Цилинской”. Любите постоять у плиты?

— Все нужно делать с желанием и под настроение. Бывает, нет охоты возиться с продуктами, тогда один раз можно и выкрутиться. Но на меня сейчас ложится большая ответственность — кроме ребенка, надо кормить будущего мужа. Да и самой для пользы дела не мешало бы питаться калорийно.

— Андрей соответствует вашему представлению о настоящем мужчине?

— Коль скоро я выхожу за него замуж, наверное, да. Знакомы мы очень давно. Но все эти годы наши отношения ограничивались словами “привет” и “пока”. А потом, как это часто случается, вдруг поняли, что это любовь.

— В Минске ему пришлось побыть в тени вашей славы: вы ходили по пресс-конференциям, снимались на телевидении. Не чувствовал Андрей себя не в своей тарелке?

— Как чемпион Европы-98 в парной групповой гонке на треке он воспринял всю эту мишуру абсолютно нормально. Ведь ему нужны не мой профессионализм и не моя знаменитость.

— Что еще особенного в вашем женихе: какой он?

— Он — мой!