ЮБИЛЯР. Мои года — мое богатство

— Отметка “55” чем-нибудь примечательна на 100-километровой дистанции, где вы гонялись?

— Несмотря на то что жизнь становится во всех смыслах сложнее, о возрасте не задумываешься и ведешь отсчет в обратной последовательности — 45, 40, 35. Пятьдесят лет прошло, наступил новый поворот, идешь на финиш. Так что мне осталось сорок пять.

— Какой километр на “сотке” самый тяжелый?

— Стайерскую дистанцию у нас всегда делили на четыре “двадцатьпятки”. Наиболее трудный — последний отрезок. Исходя из этого и строили тактическую борьбу: где-то проехать спокойнее, где-то быстрее. Или рвануть со стартовой полосы, с первого миллиметра, а затем ехать, насколько хватит сил. Или начать сдержанно, а закончить сильно. Поляки в Монреале нам как проиграли: к середине дистанции мы создали преимущество в минуту с небольшим, хотя в итоге от этого запаса осталось 20 секунд.

— Можно считать, что победа на Играх-76 для вас пик счастья?

— Помните, что Ленин сказал в Смольном в 1917-м? Великая Октябрьская социалистическая революция, о которой так долго говорили большевики, свершилась. Так и Олимпиада для меня. Поскольку накануне на чемпионатах мира мы шведам и тем же полякам проигрывали считанные мгновения, а здесь финишировали с запасом в 20 секунд, гонка в Канаде показалась легкой прогулкой. Вообще же человек чувствует себя счастливым, когда в его жизни происходят приятные события. Это и первая любовь, и женитьба, и рождение детей.

— Вы задумывались над тем, кем могли бы стать, не будь в вашей судьбе велоспорта?

— В свое время получил специальность техника-электрика проводной связи, закончил техникум на улице Подлесной, теперь это Петруся Бровки. Сегодня связисты — сплошь работники МТС, так что я нормально поднялся бы. (Смеется.) А может, проводил бы телефонную связь, занимался электрификацией деревень.

— Спорт не помог вам сколотить состояние?

— Мои года — мое богатство, как поет Вахтанг Кикабидзе. А еще друзья, которые помогают в тяжелые моменты. Чтобы в Союзе разжиться квартирой, машиной, надо было отсылать в Совмин письма: резолюции, ходатайства, характеристики. Дескать, заслуживает, достоин. Став олимпийским чемпионом, я тоже написал заявление на авто. Тогда граждане стояли в очереди на покупку машины по семь-десять лет. Минул 77-й год — ничего. Человек, который этим вопросом занимался, пообещал: будет тогда-то. Через пару месяцев опять отговорка: знаете, у нас тут динамовский футболист заканчивает, пропускаем его вперед. Потом кто-то из известных спортсменов переехал в нашу республику, надо его уважить. В 78-м я пошел на прием к Ливенцеву и заявил: “Вы мне скажите, что дадите через десять лет, чтоб я жил спокойно и не дергался”. Виктор Ильич в ответ: “Ты ж гоняешься, зачем она тебе?” — “Просто хочу знать конкретно”. Ведь не будешь же каждый день обивать пороги. Один раз удалось сорваться со сборов, а собрался во второй — мне Виктор Капитонов, главный тренер сборной СССР, говорит: “Ты уже в другую сторону смотришь”. Дескать, погнался за материальными благами. А у меня всего-то и было, что комнатка в двухкомнатной квартире, где стояла кровать.

— Капитонов — это ваш “злой гений”, преградивший дорогу в олимпийскую сборную в 80-м?

— Недавно его не стало… Та история 25-летней давности не отразилась на наших отношениях. Единственное, я не выполнил государственную задачу — не попал на Олимпиаду как представитель Белоруссии. А собственное самолюбие не пострадало. Весть о том, что в 79-м тренерский совет не включил меня в состав сборной СССР, воспринял спокойно. Вердикт был такой: Каминский отлично поработал, но он спортсмен возрастной. Сейчас, мол, новые скорости. Поэтому отдадим ему должное, однако в команде нужны другие люди. Свою состоятельность доказал, выиграв чемпионат Союза, где мы “вышли” из двух часов. Побеждал на контрольных прикидках — 20 километров на время.

— Призовым, премиям нынешних призеров Игр завидуете?

— Радуюсь за них. Более того, наша страна в этом плане может действовать еще смелее. В 96-м году в Атланте руководство Латвии посулило своему олимпийскому чемпиону пятьсот тысяч, ничем особенно не рискуя. Так и вышло: деньги остались в казне. Поэтому мы тоже можем обещать баснословные суммы. Я хочу коснуться другой темы. Президент, обращаясь к народу, сказал, что на спорт выделяется денег достаточно. Понятное дело, люди эту информацию приняли к сведению. Недаром Иванкову “предъявили счет”, сколько государство затратило на его подготовку. Однако руководитель страны после слова “достаточно” поставил точку. И это можно трактовать как угодно: “хватит”, “довольно” либо “в необходимой мере”, “в нужном количестве”. Как говорится, о великий и могучий русский язык. Например, я это понял так: достаточно для того, чтобы было существующее положение дел.

Сегодня на спорт от ВВП идет 0,32 процента, столько же, сколько и на культуру. Правда, министр Сиваков, озвучивая эту цифру с трибуны, на порядок ошибся, перепутал десятые с сотыми, но проблему он обозначил: мало. Вернемся к тому, что во времена Советского Союза на физкультуру и спорт из бюджета выделялось 0,54 процента. Когда распался СССР, в Беларуси этот показатель уменьшился в два раза, до 0,27, что тотчас дало о себе знать. Спортшколы оказались только на зарплатах, материального обеспечения никакого, учебно-тренировочный процесс упал. То есть, если сравнивать с производством, налицо нарушение технологического процесса. Я когда-то проходил практику на заводе и многому научился. Приходит бригадир, интересуется, как организовано рабочее место, допустим, токаря. Должны быть резцы, очки, иначе его не допустят к работе. А во многих видах спорта рабочее место тренера не организовано, нет элементарного.

— Что собой представляет среднестатистическая велосекция?

— Как правило, все расположены в подвальных помещениях. Выезжать не на чем, горюче-смазочных материалов не хватает. Только столичная динамовская база после ремонта смотрится красиво. Но все равно она не функциональна, не соответствует эталонам специализированного спортсооружения: нет хранилища велосипедов, мастерской, массажных кабинетов. Ребенка должен привлекать внешний вид. Если он приходит в разруху и начинаются сплошные поборы — попроси у мамы денег на то и это, — надолго он там не задержится, пойдет в компьютерный клуб или на дискотеку. А ведь это борьба за детей. Сколько их у нас? Несколько миллионов, на которых приходится примерно четыреста спортивных школ. Пусть в них занимается порядка 130 тысяч. Выходит, ищем таланты среди семи процентов ребятишек. Стало быть, чтобы найти новых Щербо, Ходотович, Цилинскую, тренерам надо работать очень точно, без права на ошибку: выборка маленькая.

Я уже не говорю об общеобразовательных школах. Не раз доводилось участвовать в акциях, организованных представительством НОКа по Минской области. Хорошее дело, его и губернатор поддержал. Купили футбольные, баскетбольные, волейбольные мячи и раздавали их в Заславле, Червене, других городах и городских поселках. Так вы бы видели, как учителя благодарили! Новый инвентарь за счастье. Но он имеет свойство изнашиваться. На пару лет хватит, а что потом?

— Что вы предлагаете?

— За четырнадцать лет спорту добавили пять сотых процента. И, может быть, накинут еще четыре сотых. В масштабах государства, конечно, первоочередные задачи — поднимать промышленность, сельское хозяйство. Но при дележе бюджетного пирога необходимо перераспределить средства, чтобы спорту не доставались только крошки. Общество должно быть здоровым и культурным, на этой базе надо строить все остальное.

— Не оттого ли, что у Владимира Каминского всегда было свое мнение, он не задерживался на руководящих должностях?

— Оказался не готов к кабинетной борьбе. Сейчас в Белорусской федерации велосипедного спорта никакого поста не занимаю, но взносы плачу регулярно. Хотя с 92-го по 94-й был первым ее президентом, с 96-го по 99-й работал главным тренером сборной. В 2001 году написал письмо с обращением к высокому собранию не загружать президента страны олимпийскими заботами. И пресса очень постаралась представить меня в виде любителя велоспорта. Обвинила в том, что я завалил работу на всех фронтах. Между прочим, результатом “завалов” стали три золотые медали на чемпионатах мира.

— Говорят, собака лает — караван идет.

— У нас по-другому: собака лает — пелетон едет. Это повелось еще со времен изобретателя велосипеда в России Ефима Артамонова в XIX веке. Стоит появиться на дороге двухколесной машине, как собаки начинают неистовствовать. Приходилось отмахиваться от них насосами. А однажды на “Молочном туре” в Шотландии меня поприветствовала овца. Там их очень много, и одна заблудшая, как в Библии, отбилась от стада. Всякое бывало: и люди выбегали, и камнями в нас бросали (на юге едем через деревню — детям развлечение), и даже в перестрелку попадали…

— Но все же каким-никаким начальником вы являетесь — секретарем правления клуба олимпийских чемпионов.

— Пока наша организация не зарегистрирована в органах юстиции. Хотя заявление подали еще в ноябре прошлого года. Есть закон об общественных объединениях. Существует комиссия, которая дает разрешение на регистрацию. Туда входят очень солидные люди: министры, депутаты. А вот распорядок ее работы не регламентирован — может собраться два раза в неделю, а может раз в полгода.

Инициатором создания клуба стал четырехкратный олимпийский чемпион Виктор Сидяк. И дело он задумал благое. Мы хотим во весь голос заявить о своей невостребованности. Это касается тех, кто заканчивает профессиональную карьеру в спорте, в том числе и заслуженных тренеров. Они сразу становятся ненужными. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Хотя у чемпионов огромный опыт и знания. Когда собрались и разговорились, оказалось, что у всех, за редким исключением, был одинаковый финал. Может быть, Александр Медведь, еще один-два человека выбиваются из общего ряда. В лучшем случае следовали торжественные проводы по линии спорткомитета или родного общества, но чаще всего не было и этого. Взять тех же фехтовальщиков, оттрубивших четыре Олимпиады. Они заканчивали под сорок лет. Хорошо если с погонами, тогда полагалась пенсия. А меня как профсоюзного спортсмена на довольствие никто не ставил, не было возможности устроить даже тренером.

В тридцать лет я, выпускник института физкультуры с красным дипломом, оказался не у дел — молодым специалистом, которому только надо изучать профессию. Это сейчас я профессор на кафедре велоспорта университета физкультуры, а в сорок был младшим научным сотрудником, собирал материалы для кандидатской.

Дальше шла представительская миссия. Из года в год одно и то же: выйти к трудящимся, рассказать о своих славных победах. На праздниках — парад, знамя, колонны. Не было такого, чтобы руководитель спортивной отрасли сказал: “Ты очень ценный специалист, у тебя такой богатый опыт. Что сделать, чтобы ты мог воспитывать себе преемников? Как организовать твою работу, чтобы остался в спорте?”

— Стало быть, вы ратуете за то, чтобы черным по белому было записано: обеспечить олимпийским чемпионам социальный статус, помочь с трудоустройством…

— …подобающим его званию. Найти работу не проблема, иди работай с детьми. Вон Олег Логвин в велоспорте устроился в спортивную школу. Быстро сориентировался и ушел в бизнес. Правда, рокфеллером не стал, может, и с долгами до сих пор не рассчитался.

— Вам можно поставить в заслугу тот факт, что Наталья Цилинская не завершила карьеру?

— Я был одним из тех, кто способствовал ее возвращению. Хочу рассказать об одном эпизоде, иллюстрирующем косность нашей спортивной системы. Цилинская в 93-м году заняла на взрослом чемпионате мира пятое место, а следом шел юниорский, и ехать надо было в Австралию. Я тогда был президентом федерации. Гостренер в это время находился в отпуске, а в спорткомитете разговор был коротким: “У нас нет в календаре этих соревнований”. Деньги не заложены, смету не составить, а на нет и суда нет. Мы нашли спонсоров, поехали вдвоем. Наташа выиграла бронзу. Но поездочка была еще та. В аэропорт прилетели ночью, куда направляться, не знаем. В четыре утра местный таксист довез до трека. Вышла охрана, вызвала своего сонного командира. Тот явился в майке и трусах, забрал нас к себе домой. У него мы переночевали, если это можно так назвать — в четыре легли и в восемь уже были на ногах. Наташа провела одну тренировку, и уже назавтра состоялся заезд на 200 метров. Если бы прибыли на Зеленый континент заблаговременно, она взяла бы золото. С такой акклиматизацией о первом месте нечего было помышлять.

Когда-то в министерстве я говорил: “Так нельзя. Это же не движение солнца: взошло — наступило утро, скрылось за горизонтом — вечер”. И то, оказывается, ось земли “болтается”, отклонена на один-три градуса. Но стену лбом не прошибешь: никаких крутых поворотов, все плавно, потихоньку, эволюционным путем. Сегодня дали рубль, завтра дадут рубль десять копеек… Правда, когда вернулись из Австралии, удалось движение небесного светила изменить. Согласились принять финансовый отчет у спортсменки, не у меня.

И по сей день сложно вносить какие-то коррективы. А ведь что такое спорт? Это постоянное движение. Сейчас что-то не можем приобрести, а завтра уже поздно, да и не нужно. Люди, работающие в спортивной отрасли, сами становятся заложниками устаревшей системы. Взять хотя бы Олимпийские игры в Афинах. На старт Цилинская вышла в донельзя заезженных перчатках. Я сначала подумал, что это суеверие. Оказалось, нет. В свое время выделили средства — купили. А перед Грецией денег не было. Стоят же они долларов восемьдесят. Спрашивал потом у Наташи, она пожаловалась на нерасторопность снабженцев. “Ну так, милка, — говорю, — у нас и по-крупному нестыковки бывают. Финансирование нередко опаздывает”. Так и в остальном. Схема, выстроенная в советское время, конечно, хороша, фундаментальна. Но она уже не отвечает требованиям сегодняшнего дня. А косметический ремонт в виде создания РЦОПов, смены вывесок коренным образом ничего не меняет. Поэтому мы и будем показывать результаты на свои 0,32 процента.

— Жаль, что Наталья не взяла в Афинах два золота. Был бы у вас обещанный трек.

— Действительно жаль, потому что она должна была это сделать. Была к этому готова, и ситуация складывалась благоприятно. Но одну золотую медаль Цилинская проиграла еще до старта, потому что технические характеристики ее велосипеда не позволяли ей бороться с австралийкой. Надо было заранее, за год до Афин, сесть за аэродинамический руль, приноровиться к совершенно другой посадке. Когда Анна Мирс выстрелила на “мире” в Австралии в 2004-м, уже стало ясно, что в Греции придется сложно. Результаты Цилинской в спринте опять же показывают, что она была готова очень хорошо. Ей следовало проиграть на старте самой слабой спортсменке, через заезд надежды добраться до финала и только там встретиться с россиянкой Тамилой Абассовой. То есть в конкретной ситуации у нее могли быть две медали, бронзовая и золотая. Считаю, тренер принял неправильное тактическое решение. Из-за этого Наташа уже в четвертьфинале вышла на Гранковскую. Светлана оказалась победительницей только в матчевом заезде с Наташкой, всем остальным она проиграла.

В Пекине подобного расклада может и не случиться. Через три года хозяева Олимпиады подготовят ей двух-трех китаянок. Я беседовал с Вячеславом Соловьевым. К сожалению, он считает мои доводы по проблеме аэродинамики несостоятельными. К тому же начался новый цикл, Цилинской нужно отдохнуть, создать базу. А тут как бы по-прежнему идет гонка за медалями. Все по накатанной, не видно новой работы. Опять же возраст поджимает. Значит, в 2008-м уже можно и третьей не оказаться.

— Наталье по силам было и на “мире” в США взять не одну медаль. Дисквалификация в спринте была правильной?

— Мы обсуждали этот момент с ее бывшим тренером Германом Сергеевичем Хлопиковым. Она похулиганила, сделала “рыбий хвост” — “болтанула” задним колесом, чтобы испугать Керри Мирс. Та не просто испугалась, а прекратила борьбу. Наталья на мгновение вышла из коридора, что и подтвердил видеоповтор. Получилось, сама себя наказала. А так наша гонщица, конечно, гораздо сильнее сестры олимпийской чемпионки. Что поделать?! Наташа очень щедрая и не забирает все, что ей принадлежит.

— И все же о треке. Сложись все удачно, выгорело бы дело?

— Думаю, очередь до него дошла бы не скоро. Вы же знаете, планируется возвести два ледовых дворца, чтобы проводить чемпионат мира. Замахнулись на строительство конькобежного стадиона. Когда-то, конечно, трек появился бы. Но дело в том, что наш вид спорта, по мнению чиновников, непривлекателен. Это не футбол и не хоккей. Хотя по данным ЮНЕСКО равных по популярности ему нет.

— И последний вопрос. Раскройте секрет вашим студентам: какие самые длинные “хвосты” имел профессор Каминский?

— Труднее всего далось фотодело в институте, хотя я сам увлекался фотографией. Но преподаватель попался принципиальный, подполковник в отставке. И я был вынужден пять раз ходить на зачет.