Человек года. Николай Козеко: команду не брошу. Потерь можно было избежать

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Николай КОЗЕКО. Родился 5.04.1950 в Минске. Чемпион СССР по прыжкам на батуте (1972). Окончил Белорусский институт физкультуры. С 1986 года старший тренер сборной БССР по фристайлу, с 1992-го — главный тренер национальной команды Республики Беларусь. Награжден орденом Почета (2010), орденом Отечества II (2006) и III степеней (2002), медалью “За трудовые заслуги” (1998).
Под его руководством белорусские фристайлисты завоевали:
на Олимпийских играх — золото-2010 (Алексей Гришин), серебро-2006 (Дмитрий Дащинский), бронзу-1998 (Дмитрий Дащинский) и -2002 (Алексей Гришин);
на чемпионатах мира — золото-2001 (Алексей Гришин), серебро-2001 (Дмитрий Дащинский), -2003 (Алексей Гришин) и -2007 (Дмитрий Дащинский и Ассоль Сливец), бронзу-1997 (Олег Кулешов) и -2005 (Алексей Гришин);
на этапах Кубка мира — 33 первых места (первая победа — Василий Воробьев, 1996), 33 вторых и 34 третьих.
Обладателями Кубка мира по лыжной акробатике стали Алла Цупер (2002), Дмитрий Дащинский (2006) и Антон Кушнир (2010).
Большой Хрустальный глобус во фристайле (с учетом трех дисциплин) завоевал Антон Кушнир (2010).

Но все преходяще. И если спортсмену еще позволительно какое-то время почивать на лаврах, то тренер сразу по окончании сезона вновь впрягается в привычную работу. Так было всегда. Нагано — Солт-Лейк-Сити — Турин — Ванкувер. На всех этих Олимпиадах наш доблестный фристайл, ведомый Николаем Ивановичем, ковал медали. Тренерский послужной список вместил столько уникальных достижений, в том числе и завоевание в прошлом году Антоном Кушниром Большого Хрустального глобуса, что “Прессбол” определил Козеко победителем в номинации “Человек года”. Тем более что наставник, который долгие годы лепил эту команду своими руками, нацелился на Сочи:
— Мне часто сейчас говорят со стороны: “Куда дальше? Уже все достигнуто!” Но у нас такой вид спорта, что все время можно пробовать что-то новое. И уже не само завоевание каких-то мест интересно, а расширение границ человеческих возможностей.
Я всю жизнь увлекался сложнокоординационными движениями. Будучи спортсменом, выступал в батуте, работал тренером в прыжках в воду. Мне интересны пространственно-ориентационные возможности человека, как и что он способен сделать. Вот сейчас мы вышли на уровень тройного сальто с пятью пируэтами. Но если бы лет десять назад кто-то сказал, что это произойдет в массовом порядке, я бы не поверил. Потому что считал: такое подвластно только суперлюдям.

— Пять пируэтов в лыжной акробатике — это предел?
— Думаю, нет. О трех с шестью говорим уже сейчас. И даже пробуем. Не за горами и то время, когда откроются возможности для четырех сальто. Не скоро, конечно. Так как необходимо подтянуть методическую основу. Здесь речь не только об отдельных, уникальных, спортсменах, а об общем уровне фристайла. И о его восприятии, к слову, тоже.

— Что имеете в виду?
— Ну что отпугивает родителей, которые собрались отдать своего ребенка в спорт? Они смотрят, как человек вылетает на двадцатиметровую высоту, и думают: “Нет, мой сын никогда в жизни так не сможет!” Они же не понимают, что детвора начинает с кочечки и что пройдет еще лет десять-пятнадцать, прежде чем малец вырастет в мастера спорта, который прыгает тройные сальто.

В пределах допустимого

— Мне кажется, что в развитии фристайла большую роль играет и восприятие судей.
— Конечно. Это обратная связь: они оценивают то, что мы изучили с детьми. И, на мой взгляд, тенденция в составе судейского корпуса сейчас заметно меняется — от непрофессиональных любителей к специалистам, которые разбираются в динамике вращений, перемещений в пространстве. Стало уже интереснее, потому что за прыжок получаешь адекватную оценку. Или близкую к адекватной.

— Хорошее выражение.
— Так никогда же не уберешь эту конъюнктурность! Она присутствует на любых соревнованиях. Все равно каждый судья, хочешь не хочешь, представляет свою страну. И если он профессионально продвигает своего спортсмена, если в пределах допустимого добавляет ему баллов, украв у другого, подчеркиваю, в пределах допустимого — это одно. Но если непрофессионал чисто механически бахнул оценку, ничего не объясняя, — это бесит. Потому что самое обидное — на оценку нельзя подавать никаких протестов. Невозможно ничего изменить. Единственный выход здесь — искать профессионалов.

— Но вы же не в силах влиять на подбор судей?
— На подбор — нет. Зато можем на обучение. Представителей ведущих стран приглашают на семинары, где мы объясняем судьям свое видение. Слава богу, там есть профессионалы, которые понимают достаточно широко. Среди них, например, олимпийский чемпион 2002 года Алеш Валента.

— А есть и дилетанты?
— Очень много. Ну а что: международная федерация вызывает, оплачивает расходы. Соревнования проводятся на курортах. Работа престижная. Заинтересованность у людей есть.
А вот мы в Беларуси, к сожалению, имеем только двух судей категории “Б” и дальше продвинуться пока не можем. Почему? Прежде всего потому, что надо отсудить определенное количество европейских и юниорских соревнований, а у нас не всегда хватает финансирования, чтобы кого-то туда командировать. Ехать за свои накладно, так как на этом уровне организаторы не гарантируют полную компенсацию расходов. Кстати, чтобы получить даже категорию “Б”, тоже надо предварительно потратиться — на семинары, зачеты. Вот и посчитайте: проезд хотя бы до Вены или Инсбрука — это 500-600 евро. Плюс размещение в гостинице на три дня — вот уже почти тысяча евро набежала. Кто же такое потянет… Сейчас в ФИС продвигают идею, чтобы базовую квалификацию, дающую возможность судить национальные чемпионаты, Кубок Европы, молодежные соревнования, получать онлайн. Надеюсь, проблема со временем решится.
А пока бывшие спортсмены нередко поднимают вопрос: оплатите — и мы поедем на семинар. Но у нас возможности профинансировать их обучение нет. Поэтому категорию “Б” имеют только наши работники — минчанин Кирилл Крючок и Наталья Шерстнева из Гомеля. Естественно, тренеры из национальной команды получать категорию не могут. Судейский комитет в ФИС функционирует обособленно, мы пересекаемся с его представителями только на семинарах, на которых выступаем, комментируя обучающие видеоматериалы.

Как сказал президент

— Вообще удивительно: белорусский фристайл на передовых позициях в мире буквально с рождения, а в плане судейства все у нас в зачаточном состоянии.
— Понимаешь, в Советском Союзе все здесь было поставлено на уровне. Эти наработки потом подхватила Россия, потому что судьями выступали в основном москвичи, и они старались никого не подпускать к своей кухне. А теперь вспомни, как сложно было у нас в 90-е годы. Распыляться, когда работали всего два или три тренера? Нам сохранить надо было хоть что-то. Лет десять ушло на то, чтобы доказать: фристайлом стоит заниматься. А то многие думали: ай, это временно, вот пройдет энтузиазм, и все заглохнет. Пока застолбили место, пока доказали, что этот вид спорта Беларуси нужен…

— Неужели так долго пришлось доказывать?
— А что, разве нет? Ты посмотри хотя бы на водный трамплин, который сейчас строится на улице Сурганова…

— Да, знаю, по всем документам, его должны были сдать еще к Олимпийским играм 2006 года!
— Точно. Но пока золотую медаль не завоевали и пока президент сам не сказал (Николай Иванович рубанул воздух крепко сжатым кулаком и выдохнул: “Бум!” — “ПБ”.), строить не начинали. Находили всякие отговорки: инвестор и так далее. А ведь этот уникальный водный комплекс предназначен в основном для публики, спортивная часть там совсем небольшая. Такой объект нужен столице. И тем не менее столько лет тянули. То же самое и со склоном в Раубичах. Каждый год обещали, обещали…

— Помню, вы уже после Олимпиады на каком-то совещании в Минспорта даже поднялись с места: “Я-то надеялся, что, когда начнется реконструкция в Раубичах, о фристайле вспомнят в первую очередь!”
— Было такое. Потому что все откладывалось. Мы постоянно где-то на задворках. И в то же время понимаем, что против этого не попрешь. Под лозунгом массовости можно пробить что угодно. А фристайл массовым никогда не будет. Нельзя приказать необученному человеку: иди и сделай на трамплине сальто! Прежде надо пройти вместе с ним длительный путь.

— Золото Алексея Гришина придало ускорение развитию базы фристайла в столичном парке Курасовщина. Там теперь можно выполнять даже двойные прыжки!
— Очень доволен этим. Наведался туда на следующий же день после возвращения с этапа Кубка мира. В Курасовщине сидит сейчас весь наш резерв. Я много лет этого добивался. И вот после Ванкувера Наталья Владимировна Петкевич, руководитель Белорусского лыжного союза, пообещала взять на контроль организацию тренировок для молодых фристайлистов в “Солнечной долине”. И сдержала слово.
Лешино золото действительно стало очень большим толчком. Ведь предыдущие награды фристайла сначала воспринимались как случайность. А потом все, наверное, привыкли, что ничего не делается, а медали все равно завоевываются. Я многим говорил о создании специализированных условий и здесь, в городской черте, и в Раубичах. Все вроде были не против, однако мало что менялось. Не знаю, почему так происходило. Только помню, что один лишь Сергей Тетерин выполнил обещание нам помочь: за время, когда он недолго директорствовал в Раубичах, была построена эстакада, удлиняющая склон.
Или взгляни на сетку нашего батута, она нам тоже досталась непросто. Сетка канадского производства, современная, позволяет осваивать прыжки высокой сложности. А знаешь, сколько сил потребовалось, чтобы выбить ее в Минспорта перед Олимпийскими играми?

— Уже убедилась: у нас главный тренер должен быть всем — администратором, завхозом, лоббистом…
— Это точно. А я по натуре рабочий тренер, не администратор. Мне интересен тренировочный процесс, его сущность. Но приходится заниматься всем. Хотя сейчас стало намного проще. Люди тебя начали слушать. Сложно было раньше, когда многие слово “фристайл” плохо выговаривали! А теперь мы у всех на слуху, у всех на виду.

— Но пошли ли навстречу вашему предложению ввести институт молодежных команд для спортсменов до 23 лет? Помню, как вы его озвучили на Олимпийском собрании. И президент НОКа в заключительном слове заострил внимание на этой проблеме.
— (У Николая Ивановича вмиг потухли глаза. Он махнул рукой. — “ПБ”.) Ничего не сделано. Ничего не меняется. А ведь от этого зависит, как функционирует вся цепочка — снизу доверху…

Всего 13 тренеров

— Сколько во фристайле тренеров? Вот в биатлоне их с полсотни.
— Классно! У вас хорошая сеть. У нас в столичной ДЮСШ “Трудовые резервы” вместе с теми, кто занимается батутом, семь тренеров. Еще двое в центре олимпийской подготовки, причем один из них — на полставки. Два человека в Гомеле. И мы с Васей Воробьевым в национальной команде. Немного… Но по крайней мере хоть склок нет. И бестолковых не держим. Единственное, жалею, что упустил в свое время Леню Мельникова — очень амбициозного, классного парня, который стал мастером спорта, а потом ушел в сноуборд, в хафпайп. Я прозевал: он хорошим тренером мог бы стать.

— Мне понравилось, как вы еще перед Олимпиадой в Турине на каком-то узком совещании пробили тренерскую ставку одному из своих воспитанников. Так и сказали министру Юрию Сивакову: “Необходимо дать Воробьеву возможность работать тренером. Он нужен команде”. Не выступи вы тогда, Василий навсегда ушел бы из спорта. А так его поддержали, дали для начала ставку в РЦОПе. Теперь он ваш помощник.
— Да, пришлось надавить. Завершив выступления, Вася немного поработал в шоу в Канаде. Потом подался в какой-то аптекарский бизнес к дружку. Я сказал: “Давай, заканчивай”. Он ведь вместе со мной пришел когда-то во фристайл из прыжков в воду, учился тогда в четвертом или пятом классе… У Васи всегда было желание что-то показать, подсказать, научить. Поэтому он сейчас на своем месте. Ему бы амбициозности побольше.

— А у вас с амбициозностью всегда был порядок?
— Я ее никак не мог проявить при таком тренере по прыжкам в воду, как Сталий Львович Портнов. Это был гранд. Сильнее и теоретически, и методически. А я был сыроват еще в то время. Вот когда заматерел, тогда да… У меня были хорошие учителя. Они все точки над “i” расставляли. А закулисными махинациями я никогда не занимался. Надо было честно кого-то подготовить и только тогда сказать: “Вот мой аргумент против вас!” Но сил мне тогда не хватило.

— Когда почувствовали свою силу?
— А знаешь, когда фристайлом занялся. В принципе и в прыжках в воду подготовил хороших ребят. Ольгу Хинко, которая стала призером на Кубке Европы. Серегу Ломановского — он сейчас главный тренер национальной команды. Но все-таки это не звезды уровня Саши Портнова, Анжелы Стасюлевич, Александра Косенкова, Владимира Алейника. А когда пришел во фристайл, тут уже не на кого было кивать, авторитетов не существовало. Надо было самому доказывать, что да, способен искать, находить, таланты привлекать, выстраивать эту систему подготовки.

25 лет до золота

— Годом рождения фристайла в Беларуси считается 1985-й, если не ошибаюсь?
— Фактически да. Тогда перед Играми в Калгари, где планировалось включение фристайла показательным видом в олимпийскую программу, к нам в Раубичи из Госкомспорта приехал Виктор Маматов. Три медали, которые разыгрывались в новом виде спорта, Советский Союз не мог себе позволить проигнорировать. Фристайл ведь развивался не снизу, как любой другой, нормальный, вид, а сверху: создали сначала экспериментальную сборную СССР. А потом только он стал распространяться по регионам.
И вот я попал в эту экспериментальную команду. Главным тренером Москва назначила старшего тренера по прыжкам в воду Константина Юрьевича Данилова. Он вместе с Маматовым приехал в Раубичи. Сидели мы вместе с директором комплекса Василием Васильевичем Грищенко, как говорится, за чашкой чаю. Москвичи привезли видео с последнего чемпионата мира. Здесь мне Данилов и предложил стать его помощником, так как хорошо знал еще с тех времен, когда я был спортсменом у него в сборной СССР по батуту. Потом выяснилось, что в новой команде собрался целый конгломерат специалистов из разных видов: акробатики, гимнастики, горных лыж.

— Вам было лет 35 тогда. И начали с нуля.
— Абсолютно. Я никогда до этого не видел горных лыж! И мне казалось, что никогда не научусь кататься…
Методическая основа в Союзе была хорошей, а спортсмены в батуте, акробатике, гимнастике, прыжках в воду — сильными. Нам надо было подвязать к этой основе лыжи. И мы это сделали. Во фристайле только опора при отталкивании другая, а воздушное перемещение такое же, как на батуте. Во всем мире тогда работали тренеры из смежных видов спорта.

— Говорят, что прыжки на батуте на лонже — это наше ноу-хау.
— Не совсем так. В Америке так уже прыгали, правда, в рамках шоу, для развлечения. А мы взяли на вооружение как один из основных элементов подготовки. И до сих пор прыжки на батуте изучаем профессионально. Спортсменам ведь интересно: один пируэт добавил — и уже новизна. Их же никто не заставляет, они сами стремятся усложнять программу. Это очень увлекательно! Я, например, помню, как в детстве плакал, когда мать не пускала на тренировку. Раз даже посуду побил от отчаяния.
Кстати, в мире уже делают четверные прыжки, причем не только в шоу, но и на соревнованиях. Чемпионат Америки проводится со снятием всех ограничений, поэтому несколько человек попробовали свои силы.

— Зачем вообще нужны ограничения?
— Для четверных прыжков нужны специальные склоны. Сейчас зона приземления — 25 метров. С усложнением программы ее придется увеличить как минимум метров на десять. Потому что тройные сальто прыгают, разогнавшись до скорости 70 километров в час, а четверные — до 75-80. Соответственно и высота прыжка будет больше.

Обновим склон

— Раубичи 19 февраля примут первый в истории Беларуси этап Кубка мира. Зрители увидят сложные прыжки?
— Надеюсь, что да. Склон наконец реконструировали. Но на нем еще никто не прыгал. Мы же только-только вернулись с этапа Кубка мира в Китае! И я еще в Раубичах не был. Знаю, что там снесли старый судейский домик, а также эстакаду. Новую начнут монтировать после Нового года. К 1 февраля работы должны быть закончены. Сложность прыжков неразрывно связана с качеством снежного склона, скоростью разгона. Если все будет в норме, то остальное — дело техники.

— Представители многих стран собираются приехать на наши соревнования?
— Трудно сказать. Вот сейчас в Китай россияне и американцы не ездили. Из канадцев только два спортсмена было.

— Это что, послеолимпийский год?
— Да. Составы обновляются. Многие заканчивают, появляется молодежь. 3 января полетим в Канаду, посмотрим.

— По-моему, тамошние тренеры при формировании нового состава уж точно не ограничены скудностью выбора.
— Конечно, в Канаде массовость во фристайле большая. Сборные есть во всех провинциях, и они выступают на чемпионате страны. В этом плане с ней может сравниться разве что Китай. Плюс очень много за последнее время прибавила Россия. Целая группа уже есть в Сочи, ее укрепили наши Сливцы. Кроме того, не забудем про Москву, Ставрополь. В Тверь перетащили несколько молодых украинцев. В Воронеже переориентировали на фристайл всю гимнастическую школу. У них весьма амбициозные тренеры, хотят всех порвать. Они были в Америке на сборе, ребята сигают уже вовсю. То есть к Олимпийским играм в Сочи Россия будет очень сильна. А другого выхода у них и не было, кроме как серьезно оживлять систему и выбираться из болота.

Служение спорту

— А вас россияне к себе звали?
— Да. И в этом году, и перед Ванкувером. Кстати, хорошие предложения делали.

— Что удержало?
— Там все чужое. Здесь — свое. И команда, которую создал своими руками. Это не значит, что все у нас самое лучшее. Еще много есть чему учиться. Однако еще надо поискать виды спорта, в которых такие ребята, как Дима Дащинский, Леша Гришин, прошли по четыре Олимпиады и готовятся к пятой! Ведь надо спортсменов было сберечь, мотивировать. Мне это нравится. Это взрослые люди, они давно могли бы махнуть рукой и найти себе применение в какой-то другой сфере. Однако им не скучно во фристайле. Значит, мы двигаемся в правильном направлении. Я вижу, как они каждый год растут, осваивают что-то новое. И мне с ними тоже интересно. Да, не всегда получается занимать высокие места. Но тем не менее они всегда конкурентоспособны.

— Обладатели олимпийских медалей Алексей Гришин и Дмитрий Дащинский, победители общего зачета Кубка мира Алла Цупер и Антон Кушнир — в вашей команде целая россыпь звезд. И у каждого из них есть свое видение тренировочного процесса. Наверняка без противоречий не обойтись.
— Конечно! Практически на каждой тренировке приходится решать какие-то вопросы, то более серьезные, то менее. Но изначально мы договариваемся так: в мае спорим до хрипоты, доказываем друг другу. А потом пришли к общему мнению, сбалансировали позиции, выработали глобальную линию — и все, оставляем споры до следующей весны. Конечно, в точности следовать этому в течение года не удается, все-таки план — не догма, но стараемся придерживаться достигнутых договоренностей.

— Часто вынуждены идти на крайние меры по отношению к спортсменам? Их звездность каким-то образом проявляется?
— Бывает. Так, месяца за четыре до Ванкувера я очень жестко поступил с Лехой. Критически жестко. Вплоть до разрыва. И надо отдать должное: человек не закусил удила — не потому что у него нет своего мнения, а потому что он был не прав и понял это.
Да, спортсмен обязан быть амбициозным. Если у него нет этого качества, в спорте высших достижений ему делать нечего. Но амбициозность заканчивается там, где начинается твердолобость. Тогда ты уже зашорен и не способен посмотреть на себя со стороны. Отстаивать свое мнение — это здорово, но не прислушиваться при этом к аргументам других — это уже такая звездность, при которой ты словно сам несешь себя на руках, приподнявшись на цыпочки.
Во всем должен быть баланс. Поэтому я им говорю: “Ребята, во время тренировочного процесса, будьте любезны, с меня спрашивайте на сто процентов, но и я с вас буду требовать”. Я себе ничего не позволяю. Курить бросил. Не опаздываю ни на секундочку. Так что у нас все на паритетных началах. А в остальном — пожалуйста: “Вот, Николай Иванович, мне надо то, это, помогите, сходите”. Буду служить! Но здесь служи ты, коль связал жизнь со спортом.

Пускай растут

— Знаете, со стороны показалось, что вы как-то легко отпустили в Россию Тимофея и Ассоль Сливец.
— Ну как легко… В этих спортсменов было вложено очень много труда… Но Тима сказал после Ванкувера: “Дайте мне зарплату”. Я предложил пойти вместе к министру, озвучить претензии. Он не пошел… Понимаете, у нас система такая: выше, чем установлено соответствующим разрядом, дать зарплату нельзя. А Тиме было положено миллиона полтора, не больше… Ассоль — другое дело, она получала президентскую стипендию. Не знаю, ну нет у нас меценатов вроде Прохорова, который, как рассказывают, в Ванкувере прямо на финише биатлонной эстафеты чеки по пятьсот тысяч долларов россиянкам выписывал… Ребята сделали для страны все, что могли. И открыто заявили, что предложенные условия их не устраивают. А в России они будут первыми. Будут нормально работать. Почему мы должны им препятствовать? Пускай растут.

— Белорусов обыгрывать будут.
— Почему нет? Ассоль у нас при любой ситуации первым номером считалась. А Тима уже на подходе был, матерый мастер, призером этапов Кубка мира становился…

— Простите, что затронула столь чувствительную для вас тему.
— Ничего. Мне было бы тяжелее, если бы за кулисами все делалось. Однако спортсмены не скрывали своей позиции, прямо сказали, что им надо.

— Слышала, что Алексея Гришина также соблазняли заманчивыми предложениями — в России все-таки в спорте совсем другие финансовые возможности.
— Вполне вероятно. Но если бы Леша принял какое-нибудь решение, он поставил бы меня в известность.

Никудышные ботинки

— У нашего фристайла был когда-нибудь свой спонсор?
— Да, в середине 90-х — австрийская фирма “Тиролия”. Она нам даже на республиканские соревнования призовые выделяла. Ведущих спортсменов за их выступления на этапах Кубка мира по тем временам хорошо поощряла. Помогала инвентарем. Это была серьезная поддержка молодого вида спорта. Года четыре сотрудничали.

— Почему прекратили? Ведь результаты не упали?
— Точно не помню деталей, но, кажется, готовился новый закон о спорте, и такие отношения в него не укладывались. Ведь контракты с “Тиролией” у спортсменов были индивидуальными. И вроде бы федерация на переговорах начала настаивать, чтобы деньги поступали на ее счет, а потом перераспределялись бы. Австрийцы не согласились. На этом все закончилось… Затем была Олимпиада в Нагано. Медаль. Государство обратило на нас внимание. И поиск спонсоров выпал из списка первоочередных задач.

— Но государство не в силах обеспечить все нужды.
— Естественно. Да и, откровенно говоря, никто плотно этим и не занимается. Вполне реально по крайней мере закрыть вопросы с инвентарем. Но удовлетворились тем, что только национальная команда обеспечена в достаточной мере. Правда, в этом году и она еще не получала экипировки.

— До сих пор?
— Да. И травму Димы Дащинского, который разорвал ахилл на недавнем этапе Кубка мира, я связываю только с тем, что его старые, прошлогодние, ботинки были уже совсем никудышными…

— Что именно произошло?
— На разминке он выполнял несложный прыжок, тройное сальто с двумя или тремя пируэтами, точно не помню. Немного недокрутил, обычный кувырок вперед сделал и порвал ахилл. Я был поражен. Считаю, во многом виноват износ пластмассы, которая не выдержала и не защитила голеностоп.
В пятницу ходил в министерство и опять скандалил по поводу того, что вовремя не получили инвентарь. И снова в ответ услышал очередные обещания. Но зачем нам ботинки к концу сезона?!
Думаю, ответственные лица просто наплевательски отнеслись. Пустили на самотек. Здесь и кадровые пертурбации в Минспорта сыграли свою роль: старые замы ушли, новые пришли… Теперь меня заверили, что девяносто миллионов для фристайла хотя бы на исходе года, но выбили.

— Куда еще их пустите?
— В том числе и на оплату лыж марки “ID1” японского производства, на которых выступаем уже много лет. Фирма была готова предоставить их еще в апреле. Все упиралось в деньги. К лету лыжи придут!

Переходный период

— Наши ведущие спортсмены уже по двадцать лет во фристайле, их можно в шутку звать “старичками”. Какая-то пауза им, видимо, действительно необходима. Диме уже сделали операцию на ахилле, впереди длительный период восстановления. Леше не дают покоя девять межпозвонковых грыж. В перерыве между санаторными лечениями он провел летом два тренировочных сбора, но, чтобы прийти в норму, требуется еще время. Алла тоже пока еще не выступала, тренируется потихоньку. Дальше этого сезона Цупер пока не заглядывает, не знает, как дальше у нее все получится.

— Так сложились обстоятельства, что Антон Кушнир волей-неволей становится лидером команды.
— Но, к сожалению, он еще не нашел баланса между своим мнением и чужим. Свое довлеет. Наложили отпечаток на него и блестящие выступления в Кубке мира прошлого сезона. Начались кое-какие завихрения. И, думаю, этой зимой Антон будет пожинать плоды, мягко выражаясь, своего ненадлежащего отношения к тренировочному процессу. Да, приходил, работал. Но чаще обозначал. Хотя тот сезон можно было использовать для того, чтобы принципиально застолбить за собой преимущество. Потому что Кушнир был на голову выше всех!

Выкладываться по полной

— У белорусского фристайла уже был сложный период в истории, когда за год до Олимпийских игр в Ванкувере команда вернулась с чемпионата мира без медалей. Впервые за последний десяток лет!
— Мне кажется, это была расплата за самоуспокоение. Медали падали и падали. Все шло как обычно: тренировались, работали. Вдруг бах — и нет ничего. Было очень стыдно. Задумались. И многое поменяли. Во-первых, отношение к тренировкам. Во-вторых — к тренерам. С некоторыми пришлось расстаться. В-третьих, “подкрутили” спортсменов. Ведь как было? Во время сбора выходят на зарядку: кто на пятнадцать минут опоздает, кто на двадцать. Дисциплину во главу угла поставили. В первую очередь — тренерскую. Взяли под контроль молодежную команду. И все встало на место. Это была хорошая оплеуха.
С внутренней дисциплины начинается все. Можно только обозначить свое присутствие на тренировке. А можно выложиться по полной. Когда борешься с собой каждый день, то потихоньку двигаешься вверх. Поэтому никогда нельзя забывать, что сползать вниз быстрее, чем подниматься.

Без отпуска

— Вы жить без фристайла можете? Отвлекаетесь как-то?
— Вот видишь, вернулся домой, зашел на кухню, а напротив значки висят (Николай Иванович махнул рукой на стену. — “ПБ”.). Я их из разных поездок привез. Сижу, пью кофе, смотрю, вспоминаю. Разве от фристайла отвлечешься?
Если ребята приглашают на рыбалку или по грибы, с удовольствием соглашаюсь. Но сказать, что я фанат в этом смысле, не могу. В отпуск не езжу. И уже давно. Некогда! Сначала после сезона отчитаться в министерстве надо. А потом уже тренироваться снова пора. Да я просто кисну без этого. В свободное время лучше посещу бассейн или съезжу в комплекс на улицу Калиновского либо в Стайки. Посмотрю, как другие виды спорта работают, пообщаюсь с ребятами, схожу с ними в баню. Я люблю батут, гимнастику, прыжки в воду. У меня там друзья. Мне все интересно!

Впереди всех

— На Олимпийском собрании, которое состоялось 9 апреля, выступили только два тренера — вы и ваш коллега из тяжелой атлетики Александр Гончаров. Александр Николаевич проинформировал главу государства, что в Беларуси создана совершенная методика подготовки штангистов. А вы могли бы сказать подобное о фристайле?
— Мы впереди всех. Сто процентов. Но соперники не дремлют и моментально перехватывают наши наработки. Приведу пример. В прошлом сезоне мы очень много думали о скоростных режимах прыжка. Оптимально, если к моменту отталкивания спортсмен набирает порядка 70 километров в час. Если скорость отличается на 1-1,5, то это еще поддается регулировке манипуляциями в воздухе. Разница в 3 — уже критическая. Долго ломали голову, спорили, где происходят основные потери или прибавки в скорости. Наконец пришли к выводу: на восьмиметровой зоне транзита, как раз перед трамплином. Что делать? Нашли прибор, который меряет направление и силу ветра. Дали его в руки Саше Пенигину. Отправили к трамплину. И спортсмены перед стартом стали получать точную информацию. Этим решили массу проблем.
Сейчас с этим прибором стоят многие. Но в Ванкувере были только мы одни! Обязательно найдем что-нибудь новое и к Сочи.