Богини Йозефа. Любитель книг, магистр хоккея, мастер сантехники

Глава же этой дружной компании выглядит немного усталым, однако готовым ко всему: и к продолжительной съемке в спортивном ресторане “У фонтана”, и к долгому интервью, за время которого его сын Оливер успевает не только изучить оба этажа заведения, но и просмотреть вечерние заплывы чемпионата мира по плаванию, которые транслировались здесь же на экране огромного телевизора…
— Мне больше нравится жить в Минске, нежели в Астане. Столица Казахстана, без сомнения, прекрасный город, и все же по своей ментальности белорусы гораздо ближе к словакам. Сказываются расстояние до нашей страны, возможность при желании быстро туда долететь — минский аэропорт предлагает для этого массу вариантов.
Да и морозы, знаете ли… В Казахстане они весьма суровые и переносятся трудно. Немалое время жене Мартине и детям приходилось сидеть дома, не высовывая носа на улицу, где минус 30 считается вполне типичной зимней температурой.
А в Беларуси мы освоились довольно быстро. Я понимаю ваш язык даже лучше, чем русский: в нем очень много слов, по значению близких к словацким.

— Вам пришлось поиграть за океаном, в Европе, в Азии… Где испытывали большее удовольствие от хоккея?
— Мне все равно, где выступать. Особенно когда все получается на льду. С годами, правда, возможность выбора вариантов сужается, но это закономерный процесс. Приятно уже то, что в 38 лет играю в хорошей лиге, отличной команде и, надеюсь, выгляжу не хуже других.
Мне нравится познавать мир и знакомиться с людьми в разных странах. Небольшие проблемы появились в НХЛ, как только туда приехал, из-за незнания английского, но, полагаю, немногие европейцы могли похвастать тем, что досконально выучили его в школе. Поэтому всем было одинаково трудно. Мне, может, немного легче, поскольку перед этим играл в Германии и имел опыт изучения иностранного языка.

— Меня впечатлило, что вы никогда не расстаетесь с семьей и дети, вне зависимости от того, сколько им лет, путешествуют по миру вместе с папой-хоккеистом…
— Не понимаю тех, кто оставляет свои семьи дома. Мне кажется, надо всегда быть вместе, потому что без ежедневного общения страдают все. У меня трое детей: старшую дочь зовут Кали, сына — Оливер, а младшую — Фрейя.

— Интересные имена.
— Жена хотела назвать сына в честь меня, но я воспротивился. С одной стороны, конечно, это лестно, а с другой — могло бы вызвать известные неудобства. Не хочется вскакивать с кресла всякий раз, когда жена произносит “Йозеф”. Поэтому появился Оливер — мне всегда нравилось это имя, хотя оно не совсем словацкое. Мне даже импонирует, что на моей родине найдется немного людей, названных так. Фрейя же — это богиня смерти…

— Однако…
— Ну, это в хорошем смысле. Она, по сути, положительный персонаж. А Кали — это богиня… Елки, забыл чего… Все-таки ей уже девять лет.

— Что скажете о супруге?
— Вот у нее имя точно словацкое. Мартина — мой лучший друг и советчик. Мы все проблемы решаем вместе, и нам это доставляет большое удовольствие. На самом деле я очень счастливый муж и отец.

— Это заметно невооруженным глазом. Подозреваю, в Словакии вы сродни народному герою, который не только всегда приезжает в национальную сборную, но и, являясь одним из ее лидеров, показывает пример самоотдачи на льду…
— А разве можно относиться по-другому? Если нет серьезных травм и ты можешь играть, то выходить на площадку в форме словацкой сборной для меня большая честь. На днях была пауза для небольшого товарищеского турнира, но я решил использовать ее для залечивания травм. В 38 лет надо беречь себя чуть больше обычного, верно?

— Перед интервью нашел в инете две самые популярные новости о Словакии. Первая: глава МИДа Николаш Дзуринда сказал, что Словакия ограничит контакты с Беларусью и Кубой. Как ее прокомментируете?
— Хм… Даже не знаю, зачем он такое сделал. Впрочем, это политика. Что же касается меня, то я контакты с вашей страной только усилил бы. Мне нравится здесь.

— Во втором заявлении говорилось о том, что словацкие парламентарии, недовольные кризисом в Греции, на которую теперь приходится пахать всем членам ЕЭС, собираются вновь вернуться к кроне — как единственному платежному средству на территории страны.
— Да ну, один человек предложил, какой с него спрос? Мы уже привыкли к евро. Это очень удобно, потому как раньше в каждой стране нужно было менять свою, покупать чужую валюту — и это вызывало лишь головную боль.

— Правда ли, что все чехи — вы ведь родились в ЧССР — не очень хорошо относились к СССР?
— Так и есть. Объяснение лежит на поверхности: в нашу страну в 1968 году были введены советские войска. Народ хотел лишь немного свободы, однако вашим и нашим коммунистам это не понравилось. Отец мне много рассказывал об этом, он тоже мечтал жить так, как ему хотелось, а не по чьей-то указке.
Мы были маленькой страной и не могли сопротивляться такой империи, как Советский Союз. Исход оказался закономерным, хотя у нас было еще одно оружие — хоккейная сборная. Люди провожали ее на чемпионаты и просили только об одном — обыграть русских. И когда это происходило, в стране был настоящий праздник. Как еще мы могли ответить на то унижение?
Поэтому наш народ с огромным воодушевлением принял 1989 год, когда страна оказалась во власти перемен, и первый запах воздуха свободы я помню до сих пор.
Единственное, мне не очень понравилось, что страна разделилась. У чехов и словаков никогда не было противоречий, все сделали политики. Сейчас, правда, привыкли к такому положению вещей, но раньше оно вызывало недоумение. Представляете, какая у нас могла бы быть общая чехо-словацкая хоккейная команда!

— В Словакии есть желтая пресса, которая пишет о спортсменах?
— Да, это нормальное явление. Но я для нее не интересен — скучный человек, жена, трое детей. Примерная семья, в которой ничего не происходит, потому никогда и не попадаю на первые страницы. В отличие, скажем, от моего друга хоккеиста Зигмунда Палфи, который провел 12 сезонов в НХЛ и на родине является культовой фигурой. Он любит общаться с прессой по самым разным поводам, обладает хорошим чувством юмора, меняет подруг, которые одна другой краше. И все эти новости вызывают жгучий интерес у читателя.

— Посмеяться любой любит. Вы не видели, часом, феерическое выступление министра спорта России Виталия Мутко на представлении российской заявки на право провести чемпионат мира по футболу 2018 года?
— Нет, но наслышан. Плохо, когда человек занимает такой ответственный пост и не знает английского языка. Даже в этом случае можно было найти выход, будь рядом переводчик. Но министр сам поставил себя в смешное положение перед всем миром.

— Я читал книгу Властимила Петржелы, и из нее было понятно, что матерный язык бывший президент “Зенита” знал куда лучше любого иностранного. Вам часто приходится сталкиваться с такими вот проявлениями открытого русского характера в КХЛ? Я имею в виду представителей менеджмента и руководства.
— (Улыбается.) К таким вещам привыкаешь. В принципе это нормальное явление: эмоциональных людей хватает в любой стране, будь то Россия или Канада. Другое дело, что профессиональных управленцев все же больше за океаном. Они лучше знают хоккей.

— В клубах НХЛ могли бы устраивать такие собрания, как в “Динамо”, где регулярно говорится о необходимости прибавлять и набирать очки?
— Везде есть свои правила, и за океаном тоже не очень довольны, когда команда катится вниз. Как лучше выходить из подобных ситуаций? Думаю, никого учить играть в хоккей не надо — все умеют. Требуется только всем понять одно: мы команда и должны выкладываться в каждом матче до конца.

— Когда проигрываете, болельщики сразу же начинают вспоминать о зарплатах игроков: мол, за такие деньги надо убиваться на льду.
— Все правильно. В любой игре необходимо ложиться костьми и бороться на каждом метре площадки — вне зависимости от того, какая цифра стоит напротив твоей фамилии в зарплатной ведомости. Конечно, всегда выступать на высоком уровне невозможно, но к этому надо стремиться…

— Вы часто даете советы молодым хоккеистам “Динамо”?
— Если кто-то ошибается, нельзя говорить с ним грубо. В конце концов, никто не желает своей команде поражения. Но вообще-то хороший тренер всегда знает, как лучше поступить в той или иной ситуации.

— Кто для вас хороший тренер?
— Человек, игравший сам и обладающий талантом отличного психолога. Скажем, Ян Филц был вратарем, тем не менее это не мешало ему отменно руководить нашей сборной. Он знал, как правильно разговаривать с каждым игроком по отдельности и со всеми вместе. Любой человек — индивидуальность, у каждого свой стиль игры. Вообще руководство коллективом — сложная штука, целая наука.
Иногда надо уметь сбрасывать напряжение, отмачивать какие-то штуки, которые заставят ребят просто рассмеяться. Ничего экстраординарного, все старые и провереннее рецепты: отрезать шнурки на коньках, намазать чужое полотенце кремом для бритья. Может, пара таких трюков нам сейчас и не помешала бы.
Пресс ответственности чувствуется. Мы играем с командой, которая находится ниже нас. Значит, ее надо побеждать, но она тоже совсем не простая. Мы хотим победы, но нас сковывает ответственность за результат, и излишнее напряжение заставляет делать ошибки.

— В такой ситуации с капитана спрос особый. А правда, что вы не очень-то хотели им быть?
— Мне казалось более логичным, если бы им стал местный хоккеист. Например, Андрей Михалев, Саша Кулаков или Андрей Мезин…

— Не слишком ли много матчей в КХЛ вам приходится играть?
— Нормально. Все зависит от того, как построить восстановительный процесс.

— В НХЛ такое количество поединков экономически оправданно: огромные рекламные контракты с телевидением, сборы с матчей не идут ни в какое сравнение с тем, что получается на выходе в России.
— Согласен, в Америке это хорошо закрученный бизнес. Но у хоккея там очень длинная история, в один момент ничего не получилось. Если КХЛ хочет прийти надолго, ей надо запастись терпением и попробовать взять все лучшее, что есть у НХЛ. В этом даже ее некоторое преимущество.

— А мне кажется, какая-нибудь Европейская лига была бы нашему зрителю куда более интересна, чем континентальная…
— Я в курсе планов Международной федерации хоккея и скажу: мне эта затея очень нравится. В Европе много городов, где зрители пошли бы на хоккей с большим удовольствием. Другое дело, что этот проект касается сразу нескольких стран, и предстоит много организаторской работы. Но идея явно этого стоит.

— Вы могли бы тогда выступать за словацкую команду?
— С удовольствием. Когда в чемпионате Чехословакии — футбольном ли, хоккейном — братиславский “Слован” играл против пражской “Спарты”, это был настоящий праздник для жителей двух городов. Когда же теперь “Слован” едет в провинцию, это не так уж интересно.
Мне очень нравится футбольная Лига чемпионов. Она абсолютно замечательно устроена в плане маркетинга, и клубам играть в ней не только престижно, но и весьма выгодно с экономической точки зрения.

— Интересно, а вы смогли бы уехать в Европейскую лигу на меньшие деньги, чем предлагают в КХЛ?
— Такие вещи мы обычно обсуждаем в семье. Но мне кажется, что молодому хоккеисту лучше поиграть в Европе, показать себя здесь и потом получить хороший контракт в солидном клубе. Нельзя сразу гнаться за большими деньгами — это не главное, ради чего мы выходим на лед. Вначале надо научиться хоккею и сделать из себя игрока, которого захотят в любой команде.

— Вам не кажется странным, что в России у хоккеистов зарплаты не намного меньше, чем в НХЛ — куда более продвинутой с точки зрения получения прибылей лиге?
— Все зависит от менеджеров. Если им нужен хороший игрок, то они начинают думать, как правильно разделить всю сумму, имеющуюся на приобретения.

— У нас это называется “распилить”. Свои агенты, свои игроки. Довольно глупым считается приводить человека со стороны.
— Да, здесь есть моменты, когда кто-то кого-то знает или очень хорошо с кем-то дружит. Но в НХЛ менеджерам все равно: если им нужен тот или иной игрок, они будут целенаправленно добиваться именно его.

— Россия — особая страна. Вчера посмотрел несколько российских каналов — вообще в ужас пришел: убийства, воровство, пьянство прямо в каких-то фантастических масштабах.
— Вот поэтому я и не смотрю их. Мне больше нравится словацкое телевидение — здесь оно транслируется. Еще люблю спорт: футбольный чемпионат Англии. “Арсенал”, “Челси”, “Манчестер Юнайтед”, а также итальянский “Наполи”, где играет словацкий футболист.

— Вам важно, чтобы за рубежом о вашей стране сложилось хорошее мнение?
— Конечно. Спортсмены делают свою страну известной, и зачастую это у них получается лучше, чем у дипломатов. Потому что спорт занимает огромное место в современной жизни, и мир смотрит соревнования по многим видам. Конечно, есть большие государства, обладающие огромными человеческими и материальными ресурсами, однако когда люди видят, как их обыгрывает небольшая страна, у них невольно возникают уважение к ней и интерес: как же это могло случиться?
У политиков это иногда получается не очень здорово — из-за некоторой неуклюжести. Но мы об этом уже говорили.

— Вы могли бы после окончания хоккейной карьеры стать политиком?
— Это не мое. Черный бизнес. Когда в Словакии началась приватизация предприятий, многие обогатились на этом незаконным образом. Они заплатили совсем маленькие деньги, и простые люди понесли из-за этого большой урон.
Я знаю: политика чистой не бывает. Но мне хочется верить, что есть люди, которые всегда и во всем могут руководствоваться интересами общества, а не собственными амбициями. Мне, например, очень нравится архитектор “пражской весны” 1968 года Владимир Дубчек.

— Сейчас в Словакии есть такие Дубчеки?
— Не уверен…

— А как вам основатель сайта WikiLeaks Джулиан Ассанж?
— Мне он симпатичен, потому что народ должен знать правду о том, что происходит на самом деле. Историю очень легко придумать или подкорректировать в зависимости от задачи того правительства, которое находится у власти.
Когда-то нам рассказывали истории про Советский Союз. Что там жили очень хорошие люди, которые разгромили немцев. Сталин — хорошо, гестапо — плохо…

— А что, по последнему пункту есть какие-то обновления?
— Я хочу сказать, что и в гитлеровской Германии тоже жили нормальные люди, которые просто не могли бороться с режимом. Их поставили перед дилеммой: или быть такими, какими их хотят видеть, или пропасть в лагерях. Надо читать такие книги, в которых анализируются ситуации, а не те, что пишутся пропагандистами.

— У вас это получается?
— Да, мне очень интересно узнавать новые факты из истории.

— Приятно слышать такое от спортсмена. Обычно ваш брат, особенно хоккеист, книжку в руках держать не очень-то любит.
— Думаю, все зависит от возраста. Когда я был молодым, тоже мало чем интересовался. Всегда находились занятия повеселее, чем сидеть, уткнувшись в книгу. Но потом приходит время, и ты начинаешь искать ответы на какие-то вопросы и понимаешь, что кто-то занимался этим раньше и у него есть много что рассказать тебе.

— Кого еще из динамовцев можно назвать книголюбом?
— Роберта Эша, безусловно.

— А Дима Коробов сказал как-то мне в интервью, что последнюю книгу прочитал в третьем классе.
— Может, ему больше нравится смотреть фильмы.

— Дима — загадочная натура, но если бы вам поговорить на эту тему с ним…
— Я-то смогу, но не знаю, каков будет ответ. Мне кажется, со временем у него появится такая потребность. Жизнь — это большая школа…
Сейчас Дима не женат и делает то, что ему нравится, однако потом ему придется поменяться, заботиться о жене и детях.

— И жена, глядя на травмы, без которых в современном спорте обойтись просто невозможно, будет говорить супругу: “Заканчивай…” Вы часто слышите эти слова от своей Мартины, когда поневоле оказываетесь вне игры?
— Слава богу, я никогда не получал серьезных травм, тем не менее годы дают о себе знать. И теперь, когда предлагают контракт, над ним надо думать уже немножко больше, чем раньше. Но все равно мы это делаем коллегиально, вместе с женой.

— С “Витязем” еще будете играть?
— А как же…

— Ну так вот вам и душевная травма, и физическая… Стучу по дереву, конечно. Но против этой команды, по-моему, все выходят как на поединок со сборной боксеров на коньках…
— Они будут драться, а мы — играть. То, что произошло в матче с “Авангардом”, не лезет ни в какие ворота. Я знаю, у клубов своя история взаимоотношений, но случившееся вышло за рамки приличия…

— А можно ли нам вырастить бабу-ягу в собственном коллективе, в смысле натренировать какого-нибудь молодца, чтобы он под одобрение трибун начистил-таки репу Саймону, Веро или Граттону — самым брутальным из “назаровских”?
— Хм… Поздновато уже, такими вещами надо пораньше заниматься. Они очень опытны в своих делах. У нас в команде нет бойцов сопоставимого уровня.

— Обидно… Победа кажется неполной, когда нас гоняют по льду всякие головорезы…
— Но мы же в хоккей играем. Наша задача забить как можно больше голов и заставить их как можно больше бегать за шайбой…

— А вот “Витязи” не согласны…
— Сейчас они получили серьезные штрафы и, думаю, второй раз очень хорошо подумают, прежде чем затевать что-либо подобное.

— Когда вы платили денежный штраф последний раз?
— Когда в заокеанских клубах из-за пробок опаздывал на тренировку. Но покажите мне абсолютно пунктуального хоккеиста.

— А вы покажите того, который был бы абсолютно спокоен за сохранность в цивильной жизни заработанных им денег…
— Это проблема, согласен. Но я всегда относился к ним основательно — может, потому что читал воспоминания других спортсменов о том, как они швыряли деньгами, и что из этого вышло. Никогда не стремился покупать ненужные вещи и выглядеть в глазах обывателя суперзвездой, позволяющей себе если не все, то очень многое.

— Каким бизнесом хотели бы заняться после хоккея?
— Пока не определился, но можно покупать квартиры или офисы и сдавать их в аренду.

— Наши спортсмены именно так и делают, но чаще всего пролетают, поскольку не знают, от чего, собственно, происходят колебания рынка недвижимости и по каким законам он живет.
— Меньше всего хочется полагаться на собственные представления о том, как нужно вести бизнес, равно как откликаться на предложения многочисленных знакомых, у которых всегда готов заманчивый вариант.
Бизнесом следует заниматься серьезно и с помощью специалистов, действительно разбирающихся в подобных вопросах. Желательно, чтобы они были друзьями и им можно было доверять. Известно немало случаев, когда спортсмен нарывается на прохиндея и тот зарабатывает на нем, пользуясь его неосведомленностью.

— У вас есть высшее образование?
— Я закончил строительную школу. Разбираюсь в системах отопления, канализации и сантехнике. Правда, уже многое забыл, но при необходимости навыки восстановятся. Хотя сильного желания нет.

— Может, в тренеры?
— Согласен. Хоккей все-таки то дело, которое я умею делать лучше всего.

— Только зачем и вам, и нам столько тренеров? Может, лучше в федерацию? Как там у вас, много бюрократов?
— Считаю, там не все на своем месте. Как раз таки профессионалов и не хватает. Еще с коммунистических времен было заведено, чтобы в таких организациях имелись представители правящей партии. Не очень понятно зачем, но, наверное, для направляющей и руководящей роли.
Думаю, там надо просто решать текущие вопросы. Помогать расти молодым хоккеистам и не забывать ветеранов, которые принесли много славы словацкому хоккею. Такая работа мне была бы по душе, поскольку понимаю, что чувствует игрок, отдавший хоккею не один десяток лет.

Может, когда-нибудь так и произойдет, и нашего капитана Штумпела мы будем встречать в Минске во главе делегации страны, чем-то неуловимо похожей на Беларусь. Мы до сих пор помним бывшего главного тренера “Динамо” Любомира Поковича и его удивительно теплые письма, которые он писал нам после отставки. Зачем-то посчитал, что белорусским болельщикам это нужно.
И они действительно нам нужны эти словаки — настоящие мужики, честно делающие свое дело, читающие умные книжки и придумывающие для своих детей непохожие на других имена. Они ценят семью и свободу, потому что удивительным образом умеют их совмещать…