Футбол. Наше межсезонье: испорченный телефон

Кажется, за окном стояла зима — очередное межсезонье. И один мой напарник сделал интервью с Виталием Таращиком — игроком и тогда, и уже сейчас гродненского «Немана». Интервью было типичным для этой поры футбольного года — объемное, обо всем по чуть-чуть.

Надо сказать, что иногда журналистам после такой работы приходится собеседнику текст вычитывать. Одни делают это по зову сердца, другие — по настоятельной просьбе самих героев интервью. Но всякий раз цель этой сверки — сопоставление фактуры, некоторые уточнения. Короче, и самому спокойно, и нашим любимым тренерам с игроками — тоже.

Но — такое бывает — возникла у моего напарника необходимость с работы уехать раньше времени. А интервью Таращику вычитать надо. «Егор, поможешь?» — спрашивает. Ну, у меня-то время было, отчего человеку не помочь. Вручает он мне страницу с этим самым текстом и телефон игрока на клочке бумаги. Звоню. «Виталий, здравствуйте. Так, мол, и так, нужно вам интервью вычитать», — начинаю процесс. «Ну, давайте попробуем», — звучит на том конце провода.

И давай я сверять с ним весь материал, вопрос за вопросом, колонка за колонкой. И происходит все это не так быстро, как хотелось бы. Черкания, правки то тут, то там. Ну, думаю, парни — что один, что второй — молодцы, нечего сказать. Точных формулировок вопросов за давностью времен не вспомню. Но суть некоторых, уже ближе к концу нашего общения, была такой. «Виталий, вы собирались покинуть «Неман». Насколько это реально?» — «Да не сказал бы. По крайней мере, сейчас такой дилеммы нет». Ну, предположим.

«Виталий, ваша позиция центрального полузащитника. Насколько комфортно себя на ней ощущаете?» — «Да я как-то всегда левее, левого играю». Мягко говоря, настораживает. «Виталий», вот вы как игрок прежнего созыва молодежной сборной как оцениваете шансы наших футболистов 1981 года рождения попасть на чемпионат Европы-2004?» — «Да я, честно говоря, сам надеюсь туда попасть»… «Виталик?» — «Виталик». «Таращик?» — «Надиевский!»

Потом мы с Виталиком Таращиком-Надиевским хорошенько так высмеялись. Кусочки разбросанной мозаики моментально, сами собой, выстроились один к одному. Мне тут же стала ясная его реакция на все происходившее, ему — моя. «Так что ж ты сразу не сказал, что не было никакого интервью?», — спрашиваю. «Ну не знаю, мало ли. Может, вы скомпоновали его из того, что раньше было?», — оправдывается он.

А громче и дольше всех, раскатисто и задорно, аж до слезы, смеялся Малявский. Евгеньич все это время сидел напротив меня за столом и невольно оказался свидетелем необычного диалога, запомнившегося на долгие годы…