Персона. Андрей Кравченко: если у меня будет такой ученик, как я, повешусь!
Правда, он был чемпионом мира среди юниоров (2004) и чемпионом Старого Света среди молодежи (2007). Но победа на уровне взрослых — ни с чем не сравнима: к твоему титулу не добавляют ни предлогов, ни приставок. Теперь мечта Андрея осуществилась: в парижском зале “Берси” он уверенно выиграл семиборье на чемпионате Европы, да еще и с национальным рекордом — 6282, улучшив свое же достижение на 48 баллов. Победа дорога еще и тем, что добыл ее Андрей, будучи серьезно травмированным. ЧП случилось за неделю до начала EURO»2011…
Сквозь боль
— Андрей, как самочувствие? Травма дает о себе знать?
— Сейчас уже значительно лучше. Лечение дает эффект.
— Как вышло, что вы отправились на чемпионат Европы с травмой?
— Неприятность произошла на тренировке буквально за неделю до выезда. Сильно ушиб ногу. Боль была такой, что поездка в Париж могла и не состояться. Иван Петрович предложил от нее отказаться, чтобы не усугублять травму. Но я все-таки решил выступать.
— Почему, ведь это рискованно?
— Действительно, риск был немалый. Но я находился в такой бешеной форме! Всех готов был разорвать! Очень хотел выиграть. И потом, в этот раз, кроме меня, кажется, никто из наших на медали не претендовал. Поэтому и дал согласие. Врач сборной Павел Дриневский и массажист Сергей Астапенко от меня не отходили, их помощь была существенной, без нее я бы вряд ли победил.
— Боль мешала?
— Особенно во время прыжков. Поэтому “в длине и высоте” не взял свои очки. Когда прыгал 2,09, даже слезы выступили. Но после этого понял, что в призерах буду точно.
Гурская
— Поразил ваш прогресс в толкании ядра.
— В этом очень большая заслуга Эдиты Эдуардовны Гурской, тренера Павла Лыжина. Когда много лет работаешь с одним наставником, на ряд моментов уже внимания не обращаешь. И если со стороны подходит свежий человек и говорит то же самое, но другими словами, воспринимаешь серьезнее. Гурская тонко объяснила то, что мне прежде Иван Петрович внушал. Я уловил и начал работать над этим, и вот уже метр прибавил. В Париже за счет ядра и выиграл. Эдита Эдуардовна нравится мне как человек. От нее не идет негатив — только положительные эмоции. Очень спокойная. И ей чужого ничего не надо. Она, как и Иван Петрович, тонко чувствует спортсмена. Знаю Пашу Лыжина, очень хороший парень. У нее все ребята такие.
“Я смог это сделать!”
— Многоборье — это математика, так ведь?
— В Париже целых два дня подсчеты делал. Считал, прикидывал, как да что. Анализировал самочувствие. Я же знал примерно свою готовность. После первого дня сказал, что 6200 наберу и медаль возьму. Во второй день выступил довольно сильно. Вот барьеры мог намного быстрее пробежать. Но мне дорожка, которая лежала в “Берси”, не подходит. Она “прыгучая”. Там покрытие уложили на деревянный помост, оно немного пружинит, сбивая с привычного бегового ритма. А у меня стопа сильная: вверх как стало подкидывать — ни один барьер не получился. А готов был на высокий результат.
— Время получилось намного хуже, чем за две недели до того в Гомеле.
— Так в Гомеле родной манеж, в котором все привычно. Если бы в “Берси” дорожка была, как в австрийском Гетцисе… Знаете, мы считаем свои суммы и те, что могут набрать соперники… В Париже приснилось, что буду бороться. Я знал, что француз Эль-Фасси бежит быстро. После первого дня был уверен: он самый опасный конкурент. И голландца Синтниколаса опасался. Предполагал, что с шестом он способен взять 5,50. Он же шестовик. Так и получилось.
— Все решалось как раз в пятом виде — прыжках с шестом.
— Нам дали очень мало времени на разминку. Сделали всего по две пробные попытки. Поэтому на 4,80 пришлось прыгать дважды: еще были проблемы с разбегом. Но когда с ними справился, прыгал уверенно. И 5 метров взял без вопросов, и 5,10. Вот 5,20 с третьей тяжело дались. Шест немного мягковат был. Хотя в этом виде я очень сильно прибавил. Если даже сравнить с прошлым летом, когда на чемпионате Европы в Барселоне сломал шест, сейчас стал прыгать с более жесткими снарядами. Набрал силы, скорости, но еще и технику нужно отрегулировать. Начало прыжка, вход стали хорошо получаться. Даже шестовики мне об этом сказали. Но из-за боли в ноге на тренировках мало прыжков сделал. Надо бы акробатику еще отработать, чтобы правильно действовать вверху, над планкой.
— Очковый задел перед бегом на 1000 м был уже чемпионский.
— Пробежал “тысячу”. Иван Петрович ко мне подходит, я его обнимаю и чувствую: он уже расслабился, его отпустило. А Эль-Фасси удивил — сразу 338 очков к личному рекорду прибавил. Вообще вся французская сборная звенела: и многоборье, и спринт, и тройной прыжок, в котором Тамго мировой рекорд сделал. Не иначе как их главный тренер нашел какое-то усиление.
— После чемпионата Европы в Минске был какой-то прием?
— Ничего не было.
— Может, будет еще?
— Думаю, нет.
— Кто поздравил, кроме руководства национальной команды?
— Алексеенко, Бородич. Я ведь уже старший лейтенант Комитета госбезопасности. В “Динамо” вообще молодцы. Постоянно интересуются: “Андрей, какие вопросы, экипировка или еще что-нибудь, подходи, все решим”. Мы сейчас немало намучились. Приходится с собой по четыре сумки вещей возить. Только обуви до двадцати пар плюс другая экипировка.
— Андрей, почему на пьедестале еле улыбался — сил не осталось?
— Нет, просто у меня радость внутри стучала: я — чемпион Европы, я смог это сделать! А то вечно — второй, третий… На “коммерции” первым был много раз. Но эта победа — на официальном соревновании. Когда гимн играет, стоишь… непередаваемо!
Мальчик из Мышанки
— Как вы с Гордеенко нашли друг друга?
— Родился и жил я в Мышанке Петриковского района, там военный городок. Если бы не мама, Елена Викторовна, наверное, не стал бы спортсменом. Когда отец ушел из семьи, мы остались втроем. Мама работала в библиотеке воинской части. Денег не хватало. Мы с братом — Алексей на десять лет старше меня — понемногу подрабатывали. Нелегко было. Потом он уехал учиться в БГУ. Мама много трудилась, сильно уставала… Как-то она узнала про училище олимпийского резерва. А я с детства спорт любил. Не тренировался, но в школе своей всегда был первым. На районные соревнования ездил, а когда их выиграл, отправили на областные. Там и подошел к Гордеенко: “Хочу заниматься многоборьем”. Мне тогда 12 или 13 лет было, и я не знал, что это такое. Хотя слышал, что отец занимался офицерским многоборьем. Я маленький был, 167 сантиметров, худой. Он записал мои данные, сказал: вызовем. Но так и не вызвал. Мама позвонила в училище. Меня встретил другой тренер (Иван Петрович был занят) — Михаил Владимирович Коноплев, очень хороший человек. Во многом благодаря ему я оказался в спорте. Жаль, его уже нет на свете… Меня пригласили на сбор в Золотые Пески под Гомелем. Гордеенко дал в руки копье: “Метай!” Разбежался как мог, метнул. Тренер тут же: “Все, я тебя беру”. Через полгода уже республику выиграл, через год вырос чуть ли не на 20 сантиметров. И пошло-поехало… Все решило копье.
— А сейчас каковы рост и вес?
— 194 сантиметра, 84 килограмма. Для многоборья достаточно.
Гордеенко и Хямяляйнен
— Гордеенко — первый и единственный ваш тренер?
— Не единственный. Когда поругался с Иваном Петровичем, уехал в Финляндию и два года тренировался у Хямяляйнена.
— Как получилось, что вы разругались?
— Тогда, в 2003-м, я стал вторым по юношам на чемпионате мира в канадском городе Шербрук. Домой вернулся и немного “зазвездился”, чуть-чуть крутым стал. Прыгаю с шестом, тренер делает замечание, а я ему возражаю: “Иван Петрович, вы ничего не понимаете”. Тренер, грубо говоря, меня послал. “Ах так, ну я пошел!” Позвонил Хямяляйнену. Он сказал: “Решай вопрос с федерацией. Если там дадут добро, возьму”. Так я начал тренироваться у Павла Эйновича. Сборы были в Финляндии, Узбекистане, Киргизии. В Беларусь мы не приезжали.
— Это напрягало?
— Тогда нет. Сейчас ближе к дому хочу, наездился уже. И девушка появилась. А тогда еще был малой, самому было интересно. Но с Хямяляйненом у меня не сложилось — слишком жесткий тренер.
— Может, потому, что первым номером у него считался Дима Карпов?
— Не в этом дело. Просто отношение было не как к человеку. Я привык к тому, что меня, если надо, немного похвалят, успокоят. А когда говорят: “Ты ничего не делаешь, да у меня таких, как ты, будет миллион”, — я такого не понимаю и не люблю.
— Подобное часто случалось?
— Даже когда выступал с травмой — задняя мышца бедра была порвана, — такое говорили. И я решил уйти.
— Однако чемпионом мира среди юниоров все же стал у Хямяляйнена?
— Но это, полагаю, благодаря базе, заложенной Гордеенко. Вернулся к нему, и потихоньку результаты пошли вверх: в 2007-м впервые стал призером на зимней “Европе” и выиграл супертурнир в Гетцисе.
— Сейчас у вас с Иваном Петровичем все в порядке?
— Да. Иногда спорим, но это рабочие моменты. Видов много, времени мало, вот и завожусь порой. Многое зависит не только от тренера. Важно включить свою голову. Если умеешь анализировать, можно многого достичь. Вот как я научился прыгать. Сел и думаю: прыжок в длину — разбегаешься и прыгаешь вперед! А у нас большинство прыгают вверх или непонятно куда. А надо просто разбежаться и прыгнуть впе-ред! Отработать технические моменты — уже не проблема. Как это делают американцы? У них же скорость разбега сумасшедшая, подставляют ногу и просто продолжают движение по инерции — и 8,50 летят. Все просто. Как говорит мне Шебрле: “Если будешь умным, будешь сильным!”
— Что значит — быть умным?
— Заниматься самоанализом. У меня в этом плане немного мозгов не хватает: я очень вспыльчивый и могу начудить такого… Потом страдаю от травм. Поэтому Иван Петрович, как тренер, мне очень подходит: терпит меня, успокаивает. Он замечательный психолог. Говорит: “Андрей, все будет хорошо!” А у меня ничего не получается. “Да все будет хорошо, ты умный парень, тебя не надо ничему учить, мы уже всем все доказали. Остановись”. И у меня в голове откладывается: на самом деле, все ж нормально! Не сегодня, так завтра получится!
Плата за серебро
— После Олимпиады мы постоянно ездили на мероприятия, даже времени тренироваться не было. Эти приемы… Когда приступил к занятиям, чувствую, дышать не могу. Оказалось, двусторонняя пневмония. Положили в больницу, обкололи меня. Очень себя плохо чувствовал. Пропустил зимнюю “Европу” в Турине. Летом поехал в Берлин на чемпионат мира. Там уровень результатов был высокий: набрал 8300, а занял лишь десятое место. Восемь раз кровь шла носом прямо на соревнованиях. Вернулся домой, чуть сознание не терял.
— Последствия пневмонии?
— Скорее всего.
— Может, она стала следствием олимпийского стресса? Пекин дался тяжело?
— Не то, чтобы тяжело. Но режим там был сложный. Между первым и вторым днями пришлось спать лишь пару часов. Заключительный вид первого дня, бег на 400 метров, мы бежали после одиннадцати вечера. Пока приехали, душ, массаж, немного восстановили меня… Три часа ночи. А в шесть уже вставать.
— Тем не менее второй день прошел на ура! Как сейчас вижу финиш “полуторки”: Кравченко обходит Санчеса! Очень порадовал тогда, Андрей, очень!
— Тактически правильно сыграл. Не так уж быстро пробежал — 4.27 (у меня личный — 4.23), зато козыри приберег на финиш. Кубинец был очень опасен, 4.18 имел в сезоне…
Шебрле — эталон
— Конкуренция в многоборье жесткая. Как это сказывается на взаимоотношениях?
— Многоборцы — самые доброжелательные среди легкоатлетов. Мы как семья, как братья. Никто никому плохого не желает. Хотя победить хочется каждому. Но когда на прошлогоднем чемпионате Европы у меня шест сломался, литовец Дариус Драугвила отдал свой. Молодец! Здорово выручил! В Париже ему не повезло: прыгал с шестом и попал ногой между креплениями ямы приземления — и вывернул колено. Неприятно было. Он расстроился, а мне пожелал удачи. Очень хороший человек. Живет в Америке, тренируется вместе с Томом Паппасом, бывшим чемпионом мира (Том в свои 35 готовится отобраться на чемпионат мира.) Драугвила — преподаватель фитнеса, женат, хорошо говорит по-английски, а по-русски некоторые слова забывает.
— У вас давно сложились дружеские отношения с легендарным Шебрле?
— Он же для меня в многоборье как отец. Считаю, Роман — идеальный пример для подражания. В 36 лет еще такое вытворяет! Роман рассказывал мне, что у него тоже в свое время были проблемы: жить негде было, крутился как мог… Сейчас все нормально, живет в Праге. У него очень хорошая семья, двое детей. Звал к себе тренироваться. Но я не могу Ивана Петровича бросить. Да и в Гомеле меня все устраивает.
— На каком языке с Романом общаетесь?
— На английском и русском. Разговорный английский пополняю в ходе общения во время зарубежных поездок..
— Этого достаточно, чтобы самостоятельно выйти в европейский город?
— Вполне. С этим у меня никаких проблем не возникает.
— У Ивана Петровича есть ведь и другой ученик — Эдик Михан. Конкурент растет. Как вы между собой?
— Нормально все, дружеские отношения. Помогаем друг другу, советы даем. О конкуренции пока говорить рано. Но, если будет думать, анализировать, все у него получится. Перспективный парень.
— Не мешает, что вместе тренируетесь, выступаете?
— Наоборот, подстегивает. Больше думать начинаешь. Но тренируемся в основном порознь. Иван Петрович старается каждому из нас больше внимания уделить, а мы ведь с Эдиком разные. Что подходит одному, может быть противопоказано другому.
В Дэгу ожидается заварушка
— С 2007 года это ваша пятая “взрослая” медаль, причем три из них зимние.
— Зимой чувствую себя увереннее, потому что постоянно тренируюсь в родном манеже, больше сконцентрирован на тренировке. А летом как-то не успеваю форму набрать, очень много негатива идет. Не хочу ни на кого наговаривать, но, кажется, у меня немало недоброжелателей. Иногда могут, не подумав, такое ляпнуть… И все, настроение пропадает сразу. Еще не научился глупости мимо пропускать. А это важно…
— Какие планы на летний сезон?
— Если бы сейчас не выступал в Париже, думаю, к лету лучше подготовился бы. Вот подлечусь и в начале апреля поеду на сбор в Алушту, там хорошую беговую работу сделаю. В конце мая уже надо выступать — на супертурнире в Гетцисе. Дальше пока не знаю. Или в чешском Кладно выйду на старт, или на Кубок Европы поеду. Еще думаю. Я ведь уже два раза на еврокубках побеждал. А потом чемпионат мира в Южной Корее — и все. В Таланс не поеду. Отдохну и начну к Олимпиаде готовиться.
— На коммерческих турнирах можно хорошо заработать?
— Конечно, там нормальные призовые. В Гетцисе, например, за первое место платят тысяч 15 евро. Если набираешь больше 8200, еще бонусы идут. Можно до 20 тысяч евро заработать на одном старте. В Талансе чуть меньше. Если нормально выступаешь и регулярно попадаешь в шестерку, то можно жить безбедно и немного отложить.
— Мировой форум в Дэгу ожидается интересным. У американцев, кроме олимпийского чемпиона Клэя и чемпиона мира Харди, есть еще и мировой рекордсмен в семиборье Итон. В зале он вытворяет чудеса: какой-то заоблачный рекорд поставил — 6566.
— Вот когда вместе соберемся, там видно будет. Семиборье — это одно, а десятиборье — совершенно другое. Оно гораздо сложнее. Там природный фактор очень сильно влияет: то ветер, то дождь. Без удачи и везения никак не обойтись. Длинные метания добавляются, а у Итона, по-моему, копье не очень.
— Заметил, что конкуренция не выбивает вас из равновесия.
— Этим я уже переболел. Когда был маленьким, перегорал, а сейчас наоборот: чем соперничество острее, тем лучше выступаю. Уверен в себе. Просто за последнее время научился думать. Чем выше результаты, тем больше думаю. Мне кажется, Итон Клэя не обыграет. 8600, вероятно, он наберет, но и я наберу не меньше.
— Итон очень быстро бежит.
— Быстрый парень — нет вопросов. Но бороться будем, сто процентов!
— Плюс еще кубинцы Санчес и Гарсия.
— И немцев со счетов не надо сбрасывать. Француз Барра, летний чемпион Европы, наверняка будет готов.
— Россиянин Погорелов, украинец Касьянов.
— Да, под десяток претендентов на медали набирается. Думаю, Харди будет слабоват. А вот олимпийский чемпион Клэй — психологически очень силен и опытен. Кстати, за меня болеет постоянно. Тренер его, когда встречаемся в Европе, привет мне от Брайана передает: типа, давай, Андрей, бомби! Американцы все классные ребята — дружелюбные, открытые. Харди — суперский парень. Многоборцы вообще отличаются от других янки. От спринтеров, например. Они же не совсем темнокожие. Харди светлый, индеец, Клэй — мулат, японец и индеец вперемешку. Итон — не знаю. Никогда с ним не общался. Мы выступали в Берлине, я тогда его обыграл, даже когда десятым был. Но сейчас он набирает обороты. Насколько его хватит — неизвестно. Время покажет.
Квартира, машина
— Как проходит время, помимо спорта?
— Друзья говорят, что я очень правильный: не гуляю, не пью, не пропадаю в клубах, никогда не курил. Не хожу на дискотеки уже лет десять, меня это не привлекает — пустая трата времени. Лучшее восстановление — посидеть дома, включить телевизор, полакомиться чем-нибудь вкусным. Десятиборцу можно есть все. За тренировку столько энергии тратишь… Если набираю пару лишних килограммов, могу их за день сжечь на стадионе.
С друзьями люблю общаться, в кафе посидеть. Их у меня не так чтобы много, но хватает. Есть очень близкие люди, которым доверяю. Есть и тусовщики, и обычные ребята. Нахожу общий язык со всеми. Встретились, посидели, поболтали. Дальше — они в клуб, а я домой.
— А музыкальные предпочтения?
— Все подряд слушаю. Нравится хип-хоп, русская музыка. Если хорошее настроение — быструю слушаю, взрывную, особенно в машине. Если не очень — спокойную.
— Перебрались в Гомель давно?
— Еще в 1999 году. А квартиру купил в 2008-м. Мама в Гомеле жила у меня, потом устала от города и уехала на дачу, в Мышанку. Сейчас в Минск хочет переехать. Брат Алексей в столице уже давно. Закончил здесь университет, юрист, Отец в Москве, поддерживаю с ним контакт, хорошо общаемся. Все родные внимательно наблюдают за моими выступлениями.
— В Гомеле большая квартира?
— Двухкомнатная.
— Еще хозяйки нет?
— Девушка есть, но пока…
— А машина?
— БМВ, выпуск 2008 года. Если я в Беларуси, то постоянно езжу. За рулем — дурак. Люблю скорость, риск…
— Это опасно. Жизнь дается один раз, а забирается навсегда…
— Да, надо быть сдержаннее. Пока не получается.
— А как с учебой?
— Учусь в Гомельском государственном университете на факультете физической культуры. В этом году заканчиваю и поступаю в магистратуру.
— Что потом?
— Еще в спорте хочу побыть. Надеюсь на интересные предложения. После окончания карьеры многоборца в спорте оставаться не планирую. Быть каким-нибудь начальником — не по мне.
— А тренером?
— Тренером тоже нет. Во-первых, вижу своего тренера, сколько сил он в нас с Эдиком вкладывает. Во-вторых, знаю себя: если мне попадется такой ученик, как я, повешусь. Со мной очень сложно. Во время соревнований тренер даже больше переживает, чем я.
— За какими видами спорта наблюдаете?
— За легкой атлетикой, борьбой. У меня друг — борец греко-римского стиля, Тимофей Дейниченко, серебряный призер чемпионатов мира и Европы. Слежу за выступлениями Алины Юшко, это одноклассница моя — чемпионка мира по акробатике, она — нижняя в двойке. Саша Лисовский — велогонщик-трековик, тоже одноклассник и тоже чемпион мира. Про тяжелую атлетику люблю почитать, как там Андрей Арямнов чудит.
— Что по этому поводу думаете?
— Я очень хорошо отношусь к Андрею Рыбакову. Он столько уже вытянул — два чемпионата мира, две Олимпиады. Он для меня легенда. Поэтому считаю высказывания Арямнова в его адрес некорректными.
— С Рыбаковым контачите?
— Дружим. В основном все мы знакомимся в Стайках. Нам есть о чем поговорить. Хороших людей друг к другу тянет.
— Не обижаетесь на “Прессбол” за дефицит внимания к многоборью и к вам в частности?
— Если честно, я спокойный, не особо люблю повышенное внимание.
— А в Гомеле узнают, подходят?
— Узнают, говорят друг другу: “О, это Андрей Кравченко!” Приятно, конечно. И билборд есть в городе с моим изображением — мэр повесил. Это чуть-чуть разнообразит жизнь. Но большего не хочу. Звездной болезнью уже переболел. Это ни к чему.
— Мешает?
— Не то что мешает. Давно понял, что спортсмен работает, как и люди других профессий. Просто мы больше на виду.
— А вот Арямнов, судя по его действиям и словам, претендует на исключительность. Может, к примеру, нетрезвым сесть за руль. Считает, что ничего страшного: мол, он себя контролирует.
— Это очень страшно. А если бы сбил человека? Думаю, чем выше уровнем спортсмен, тем он должен быть проще, ближе к людям. Таков статус атлета из большого спорта. Отношение к людям должно быть нормальным, уважительным.
— Какую прессу обычно читаете?
— Только “Прессбол” и читаю.
Комментарии
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь