В ТЕНИ МЕДАЛЕЙ С ЭЛЬМИРОЙ ХОРОВЕЦ. СВЕТЛЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вероника Козловская: когда улыбки были большими

Недавно Вероника снялась в одной из серий пародийной ленты “Ускоренная помощь”, в музыкальном клипе режиссера Владимира Янковского. В павильонах “Беларусьфильма” ей также не отказали в наличии комедийного дара и актерских способностей. Кроме дебюта на экране, подразумевающего смену рода занятий, был еще один формальный повод заполучить Нику в героини проекта. В начале февраля нынешнего года ее с почестями проводили из большого спорта в “большое плавание”.

Однако виновница прошедшего торжества не обольщается овациями публики: “Так всегда бывает, когда думают: слава богу, наконец-то мы от нее избавились”. Тем не менее вытолкнуть за пределы спортивного круга неугомонную Веронику не так-то и просто. Уж больно она поднаторела в искусстве держаться на дохе, круглом ринге диаметром в пять метров. Крайне редко соперницы вытесняют чемпионку за его пределы или вынуждают коснуться “дна чаши” любой частью тела, кроме ног. А значит, белоруска, как правило, выходит победительницей в экзотических поединках. Подготовка к будущим турнирам ведется в знакомом до боли зале. Народ в самбистских куртках с любопытством поглядывает на главный атрибут сумо, пояс маваси: это что еще за пожарный шланг? Плотную хлопковую повязку длиной метров в шесть пропускают между ног и наматывают пять раз вокруг торса либо талии, если таковая отыщется. Самому сотворить этот кокон, уподобившись бабочке-шелкопряду, невозможно. Поэтому сей трудоемкий процесс доверяют товарищу. Мужчины борются в чем мать родила — якобы это символизирует чистоту помыслов. Так-то оно так, да только маваси — не мифический пояс верности, в пылу борьбы может и размотаться. Посему, чтобы не искушать зрителей, женщины надевают его на купальник.

Среди болельщиков дамских турниров, кстати, очень много мужчин. И, вероятнее всего, ими движет не только спортивный интерес. Борьбу полных леди многие считают пиршеством женских плоти и естества. Там нет плотного контакта, захватов и бросков, несвойственной женскому полу резкости движений. Вот почему за изящными танцами великанш любят наблюдать культурные люди. Один из завсегдатаев открытых первенств Москвы и чемпионатов России — поэт Владимир Вишневский, хороший приятель белорусской спортсменки. Даже те, кто не знаком близко ни с творчеством российского литератора, ни с оргтехникой, не раз цитировали его “нетленку”: “Вас прямо щас послать или по факсу…” Смеем предположить, что музами к его коротким “Одностишьям” не раз становились барышни-суматори. “Давайте без “кидалово”, мадам…” — это наверняка относится к белокурой эстонке Санг Милле. “Я вас не брошу, я вас уроню…” — предположительно о россиянке Олесе Коваленко. “Ну оторви недвижимость от стула…” — на такое могла вдохновить только соотечественница Светлана Гундаренко (160 кг). А вот это, похоже, навеяла наша Вероника: “Любимая, а ты и собеседник…”

Рассказчика и слушателя в Нике ценят многие. Но для журналистов есть некоторые неудобства: в конце записи выясняется, что диктофон из-за вашего же смеха наполовину работал вхолостую. Поэтому мы с Вероникой условились, что шутить будет только классик, чьи цитаты в виде эпиграфа предварят вопросы. Пока не будет произнесено что-то вроде победного клича “хигаши-но-кати”, перебор острот станет расцениваться как “киндзитэ”, запрещенные действия. С переменным успехом сделать это удалось.

“Застать вас на работе — как застукать…”

— “График свободного посещения” — знакомая привилегия спортсменов?

— Как сказать… Исправно ходить “на службу” я начала с конца 84-го: тот период совпал с развитием в стране женского дзюдо. Сначала это было данью моде, потом — образом жизни. Частенько бросала свое увлечение, но всякий раз возвращалась. Обычно побеги из спорта происходили летом: “Как это так, в жару тренироваться? ” Одноклассники зазывали поехать на природу, отдохнуть, повеселиться. Самые большие соблазны начались лет в 15-16, когда народ днями просиживал в кино, отплясывал на дискотеках. А ты за борцовскую сумку — и в библиотеку, то есть в зал. И думаешь: надо ли тебе это? Но, как оказалось, надо.

— Кто в ту пору держал вас в ежовых рукавицах?

— В том, что я продолжила заниматься, главная заслуга Александра Станиславовича Боткина — он привил любовь к борьбе. Школа выдержки длилась пять с половиной лет. Тренировка — это было святое. На нее можно было не прийти в одном случае — если ты умер. С дисциплиной у моего наставника дело обстояло строго: на ковре надо было находиться за пять минут до занятий, полностью готовой: с наколенником на ноге, с мазью на голеностопе, с убранными волосами. Чтобы на тренировке спортсмен уже работал, а не собирался. Разумеется, в зале следовало появляться вовремя.

— В каких ситуациях сейчас вы не позволяете себе расслабиться?

— Для меня до сих пор опоздать на любую встречу — смерти подобно.

— Но с нашим общественным транспортом невозможно быть пунктуальным.

— Значит, надо брать такси.

— А другим прощаете эту слабость?

— Ну-у-у…

— То есть, надо полагать, в лицо человеку ничего не скажете, но мнения о нем будете нелестного.

— Опоздание — это серьезная провинность.

— Что еще является обязательной программой?

— Поздравить родных и друзей с днем рождения.

— А как быть с номерами телефонов?

— Помню все.

— Цифры значатся в “головном компьютере” или записаны в блокнотике?

— В склерознике имеются, но стараюсь туда не заглядывать, предпочитаю обходиться без него.

— И сколько у вас в памяти заложено комбинаций?

— Никогда не считала, но дат помню очень много. Дни рождения папы, мамы, всех родных — само собой разумеется, подруг по сборной СССР, живущих в других городах. Кого еще конкретно?

— Последнего любимого мужчины…

— Естес-с-ственно…

“Что может быть крупнее неприятностей?”

— Вероника, спорт, как известно, не только розы, но и шипы, растущие не на одних шиповках…

— Ох, и больно он меня уколол, когда я не отобралась в Атланту. Остановилась в шаге от путевки, не хватило очков десяти-двенадцати.

— Это было трагедией?

— Не то слово. Недели две не выходила из комы из-за того, что осталась за бортом Олимпиады. Но трансляции из США, несмотря ни на что, смотрела — и открытие, и закрытие, и все соревнования. Правда, как только видела татами, сразу начинала заниматься самоедством. Следила за Натиком Багировым, Леней Свиридом, Русланом Шараповым. Было очень жаль, что они не добрались до пьедестала. Особенно обидно за Багирова — медаль, казалось бы, была на расстоянии протянутой руки. И вдруг раз — и ее нету. Поэтому очень радовалась спустя четыре года за Ларюкова. Во время живого эфира из Сиднея в моем доме отключили “Евроспорт”. На экране написали: “Нет сигнала”. И, как назло, именно в тот момент, когда показывали встречу Толика. Благо в другом районе Минска у экрана бодрствовала моя сестра. Ее телефонный комментарий был примерно таким: “Не знаю, за что — ай-ай-ай, не знаю, зачем — ой-ой-ой, но нашего признали победителем”. Мы в едином порыве радости прокричали что-то жизнеутверждающее друг другу в трубку. А потом я посмотрела поединок в записи. Не скрою, было жутко приятно — все-таки первая олимпийская медаль суверенного белорусского дзюдо.

— Не жаль, что самой так и не удалось побывать ни на одних Играх?

— Что делать? Кесарю — кесарево, а мне — мое.

“Нет, так мы целей гнусных не достигнем…”

— Допускаете ли вы такую философию: чтобы добиться в спорте успехов, надо перешагивать через сентиментальность, сострадание, порядочность?

— Кто-то, возможно, так и думает. Но я с этим мировоззрением жить не смогла бы. Долгое время для меня был камнем преткновения титул чемпионки СССР по дзюдо. Начиная с 85-го года мне прочили, что я вот-вот выиграю это звание. Но оно упорно не давалось в руки. 86-й год, победа на первенстве ВДСО профсоюзов, приезд на Союз в роли фаворитки. Однако по собственной глупости случается досадная оплошность — и я лишь третья: проигрываю схватку и могу только “утешаться”. Чемпионат страны 87-го года, цель уже близка — дошла до финала. И в это время просыпается любовь к ближнему — просто жалеешь человека. Соперница моя была травмирована. Получилось так, что я прихватила ее больное колено, она вскрикнула, и я тотчас отпустила. Дело снова кончилось серебром.

— И когда же этот барьер был взят?

— В 88-м году, приехав на Союз, я была, что называется, на взводе. Ведь сколько можно останавливаться в шаге от цели! Снова дошла до финала, где меня поджидала Света Гундаренко. А у нее именины как раз в день поединка, по случаю чего ее тренер прямо на разминку принес в зал цветы. Помню, у меня в голове пульсировала одна мысль: “Неужели опять не на нашей улице праздник?” Но я собралась и выиграла. Эта медаль, пожалуй, стала самой памятной.

— В быту вы тоже с людьми по-доброму?

— Как-то раз довелось ехать в одной машине с незнакомой попутчицей, которая попыталась представиться чемпионкой республики. Было это давно, когда не такси за людьми бегали, а наоборот. Мы с подругой долго слушали ее залихватский рассказ о том, что она великая дзюдоистка, выигравшая у Емельяновой, Тарасовой, Козловской…

— …после чего вы ей — приемчик с заднего сиденья?

— Нет. Я ограничилась только тем, что бросила ей в конце: “Очень приятно было познакомиться, но не боролись мы с вами никогда”.

— А можно было во вспышке гнева и злоупотребить своим мастерством.

— У меня гораздо чаще случаются другие порывы. Могу за свои кровные позвонить домашним прямо из аэропорта Токио, уведомить, как долетела. Могу все деньги растранжирить на подарки и сказать: “Ай, ну и ладно!”

“Ну вот, опять я выручил страну…”

— Где храните свои медали?

— Пока не переехала на новую квартиру, боевые награды лежат в долгом ящике. Раньше они висели на большой, ростом с метр, кукле, подаренной на молодежном чемпионате Европы. Однако со временем стала замечать, что у тряпичного рыженького человечка клонится на бок головушка. Я его спасла от верной гильотины и сложила хомут в коробочку… А вообще-то считаю, что атрибуты славы не должны быть на виду.

— Потому что надо двигаться вперед?

— Однозначно. Я уверена, что сумо будет олимпийским видом спорта. Японцы приложат для этого максимум стараний, да и популярность его в мире необыкновенно велика. Еще недавно в Беларуси я была белой вороной, а теперь у меня появилось много соратников, в том числе и женщин. Многие захотели попробовать в сумо свои силы и приросли к нему душой. Простор для свершений огромный, ведь в этом виде спорта 5 номинаций: категория 65 килограммов, 80, свыше 80, абсолютная категория и командная борьба. На прошлогодний чемпионат мира белоруски ездили втроем — в составе сборной, кроме меня, были Света Ладкова из Орши, 65 килограммов, и минчанка Маша Гляцевич, 80. В итоге я стала чемпионкой в тяжелом весе, Света в своей дисциплине завоевала бронзу. И командой мы чуть-чуть не дотянули до медали. Конечно, на то были объективные причины: когда иностранцы выставляют трех тяжеловесов, нашим миниатюрным девушкам бороться против них сложно. К тому же не повезло с жеребьевкой: проиграли за выход в полуфинал немкам, у которых выступали и призер Олимпиады по дзюдо, и чемпионка мира в абсолютной весовой категории по сумо, и две медалистки чемпионата мира по сумо. Хотя сражались девчонки до последнего, и пятое место — тоже результат.

— Чем лично для вас привлекательны поединки на дохе?

— Известный афоризм “Краткость — сестра таланта” в полной мере подходит к моему увлечению. Время встречи очень скоротечно, из-за чего с невероятной скоростью в крови начинает гулять адреналин. Порой надо за 20 секунд сообразить, как выиграть бой. Полторы минуты — это уже удел тугодумов. Ведь площадь круга невелика: два шага — и ты уже на краю пропасти. Главное — успеть просчитать, что надо сделать, чтобы не полететь в тартарары. Вытолкнул, бросил, обманул — все средства вытеснить соперницу из дохе хороши. Нередко побеждает тот, у кого посильнее психика, кто сумеет перестоять противника. Как правило, мужчины дольше находятся в захвате, выясняя, кто кого. Женщины более эмоциональные.

Вдобавок ко всему сумо — зрелищный вид спорта, доступный каждому. В дзюдо и самбо надо быть подкованным, искушенным зрителем. Бывает, видишь бросок и не уверен до конца, дадут оценку или нет. Насчет “ипона” и вовсе разворачиваются ожесточенные споры. Сумо же понятно и простому обывателю. Многие его зарубежные поклонники раньше не занимались никакой из разновидностей борьбы. Но это не помешало им добиться успехов.

“Давайте уважать в ноге конечность…”

— Не мешают ли вашему спортивному долголетию травмы?

— Их, в общем-то, было не так много, но все такие противные, что постоянно о себе напоминают. Боли в спине для борцов — обычное дело. Переменилась погода, неловко дернулся — и уже пошли гулять позвонки. Голеностопы зимой и летом одним цветом — всегда синеют и зеленеют. Колени частенько вспоминают: “А помнишь, как ты нас не жалела?” В свое время доставалось и плечам, и локтям, и пальцам.

— Так вас, наверное, от хозяйственных забот надо ограждать…

— Делаю все, кроме работ по даче: мне это не нравится.

— Были попытки “запрячь”?

— Все это уже проехали. Я давно пришла к такому выводу, что купить на рынке обойдется дешевле для здоровья. Вспоминается, как мы усердно копали картошку. Ну и что толку? Потом три дня лежали пластом. Стоят ли три мешка того, что я потом не могу разогнуться?

“Ах, вы не спонсор?! Положите вилку!..”

— Общеизвестно, что суматори-профи едят калорийную пищу. Особенно впечатляет суп тянко-набэ, который варят на основе из соевого соуса, сладкого сакэ, имбири, кунжутного масла, бурых водорослей, сушеного тунца, затем добавляют туда курицу, рыбу, креветки, крабов, моллюсков и под занавес заправляют грибами, баклажанами, редькой-данконом, морковью, шпинатом и желе из растения аморфофаллюс. С начальными ингредиентами все понятно, а вот где в Беларуси достать последний компонент?

— Едим все, на что хватит денег. Дело лишь за ними, поскольку в стране напряженки с продуктами нет.

— Сумо в финансовых планах Минспорта наверняка никак не фигурирует? Кто же тогда помогает?

— Свое общественное объединение сумоисты зарегистрировали, но на довольствие нас пока не поставили. Наш кормящий папа — президент федерации Юрий Викторович Сазонов, один из руководителей ООО “Белсибуголь”, в прошлом сам спортсмен, понимающий наши проблемы.

А поскольку уголь — сырье стратегическое, мы стараемся поддерживать с ним дружбу.

“В отличье от себя, тебе я верю…” Это все, что сказал бы на месте репортера рифмоплет. И был бы, как всегда, прав.