ДЗЮДО. ПОРТРЕТ. Бальзаковский возраст Татьяны Москвиной

Интересно, что сказали бы “ловцы душ” на месте корреспондента “ПБ”, встретив Таню не в кимоно, а в черном топ-платье, с изящным браслетом, “захватом” сцепившим предплечье, сидящей в собственном “Ровере” с открытым верхом?! Они усомнились бы не только в ее многоопытности, но и вообще в том, что такая девушка способна на бросок через бедро.

— Если судить по вашим непрекращающимся успехам, дзюдо возраст не помеха?

— Знаете анекдот: “Вы возле стадиона живете? — Да-да, да-да-да. Да-да-да-да, да-да”. Отвечу примерно так же — да, и еще раз да. Прожитые годы только на руку, потому что в нашем виде спорта особенно важен психологический момент. К двадцати борец полностью созревает физически, технически, а потом уже начинается формирование психики. К мужчинам эта зрелость приходит кому в тридцать, кому в сорок лет. Женщины становятся мудрее чуть раньше. Все белорусские звезды дзюдо — Натик Багиров, Руслан Шарапов, Леня Свирид — разборолись ближе к тридцатнику. Со мной случилось немного иначе: начиная уже с молодежного возраста, была в строю. Однако и теперь легко могу дать фору молодым.

— В Беларуси в вашем весе много конкуренток?

— Сорок восемь килограммов — весовая категория специфическая. Есть пару девочек, которых я ращу собственноручно. Если раньше они совсем не стояли на ногах, то сейчас показывают зубы, становятся достойными соперницами. Но пока им катастрофически не хватает международного опыта — редко выезжают на соревнования. Я же в свое время не вылезала из турниров, поскольку с пятнадцати лет была в сборной Союза, по восемь месяцев в году постоянно каталась, тренировалась и набивала руку.

— Небось на иномарку, которая так вам к лицу, откладывали все эти полтора десятка лет? Ведь дзюдо — не самый прибыльный вид спорта.

— Быть скопидомом скучно. А приобрести машину для человека, который выступает за немецкий клуб и частенько наведывается в Германию, не является проблемой. Я защищаю цвета “Динамо” из Бранденбурга. Вдобавок медали влекут за собой какие-то премиальные, у меня неплохая зарплата, президентская стипендия. Думаю, отныне каждый спортсмен, имеющий титулы чемпиона мира и призера чемпионата Европы, в материальном плане может себе кое-что позволить.

— Вы шофер осторожный или лихач?

— За рулем я сама себя боюсь, потому что скорость — моя болезнь. Тем не менее в городе стараюсь придерживаться европейских правил вождения: быть корректной по отношению к водителям и пешеходам, нарушающим правила. Иногда бывает, сама провинюсь: а что делать, если опаздываешь на тренировку? Не ехать же сорок километров в час! Как ни странно, находится очень много гаишников, которые хоть краем уха, да слышали о наших достижениях в дзюдо и самбо. На этот случай держу в машине пару календариков с собственным изображением — отпускают с восторгом. Запастись фотоаргументами не помешает: люди посторонние, не имеющие отношения к единоборствам, чаще всего принимают меня за гимнастку — низенькая, щупленькая. Но с помостом ничего общего не имею, борьба — это экстремальный вид спорта.

— Вам, должно быть, по душе экстрим-развлечения с преодолением невероятных сложностей?

— То, что касается выброса в кровь адреналина, меня жутко притягивает. На морях и Атлантическом океане я перепробовала разные дайвинги. Каталась на скутерах, прыгала с парашютом с подвязкой. В Минске на авиаранчо летала на кукурузниках и даже уломала одного пилота дать подержать в руках штурвал. Все эти штучки обожаю, но борьбы они заменить не могут. В нее я настолько втянулась, что если дня два посижу дома, меня просто колбасит и плющит. Однажды пыталась бросить большой спорт, создать семью. Но вовремя поняла, что делать это рановато: во мне слишком много энергии, чтобы целиком и полностью посвятить себя домашним заботам и воспитанию детей. Без движения пропадает аппетит, настроение и все остальное.

— К слову, об аппетите… С ним тоже надо бороться, чтобы оставаться в такой потрясающей форме?

— Могу сказать одно: все это туфта — рассказы по телевизору о том, что достаточно съесть две таблетки, и вы похудеете на двадцать килограммов. Неужели в такой бред кто-то верит: надел чудо-пояс, по которому пробежал электрический заряд, — и у тебя через месяц появится пресс. Надо быть либо простодушным, либо безграмотным человеком, чтобы принимать рекламные ролики за чистую монету. Было время, когда я не появлялась в зале дней тридцать — у меня мышцы атрофировались полностью. Конечно, через два-три занятия рельеф восстанавливается, но только у тренированных людей. Если вы не принадлежите к их числу и природа не наделила вас обалденным обменом веществ, лучше питайтесь часто, но понемногу. Лично у меня две тренировки по два часа в день, в зависимости от момента подготовки, в течение которых я теряю в среднем полтора килограмма. При этом за обедом съедаю не более пятисот граммов вместе с жидкостью. Ограничиваюсь в мясе, макаронах, во всем сдобном. Раз в месяц могу себе позволить кусок торта. Правда, регулярно употребляю шоколад — он необходим для кости. Иными словами, умеренность в еде и активный образ жизни — вот рецепт от Татьяны Москвиной. И тогда вы будете стройными, звонкими и веселыми.

— Таня, вы обмолвились о своей приверженности к “двоеборью” — дзюдо и самбо. Но в 2003-м как будто выходили только на татами?

— В этом году мы с тренером решили на размениваться, потому что важнее олимпийской квалификации ничего быть не может. В сентябре предстоит лететь в Осаку, где пройдет чемпионат мира. К сожалению, дзюдоисты поставлены в очень жесткие условия: нужно быть в пятерке, чтобы завоевать путевку на Игры. Или в дальнейшем отбираться по Европе, но тут уже зачетные очки будут на вес золота. На всех турнирах по тридцать человек в каждом весе, так что заруба ожидается — будь здоров.

В новом сезоне мне жаловаться грех: на каждом из топ-соревнований стабильно попадала в тройку. Основное количество очков взяла на московском турнире категории “Супер-А”, где заняла первое место. И после этого как-то пошло. В Гамбурге на Гран-при, где собралась практически вся элита, стала третьей. Проиграла только японке за выход в финал, переборолась же с представительницами всех школ — с китаянкой, кореянкой, американкой, с двумя европейками. Особенно тяжело дался поединок с китайской дзюдоисткой. В основные пять минут не было приемов, и судьи включили так называемое золотое время. На шестой минуте моя соперница выдохлась, я же к ней “пристоялась” и поняла, где можно ее словить… Затем добыла еще две бронзы на Минском международном и на чемпионате Европы. Кстати, наш турнир Международная федерация дзюдо оценила даже выше, чем московский, — нам поставили четыре балла, в то время как москвичи с их развитой спортивной индустрией получили “тройку”.

— Не боитесь спугнуть удачу?

— Мне кажется, главное — поймать ее за хвост, а уж держать я буду крепко. Несмотря на то что с Олимпиадами не очень везло, никакого внутреннего барьера у меня нет. Просто я этим живу, хотя делаю то же, что и всегда. Получится медаль — чудно, мне перед собой не будет стыдно. Нет — значит нет, все равно жизнь продолжится, и еще лет пять постараюсь быть в обойме.

В 92-м на Олимпийские игры не поехала, хотя была первым номером в сборной СНГ. Команда формировалась согласно оговоренным заранее квотам, от Беларуси в нее попала одна спортсменка, а я была всего лишь маленькой незащищенной девочкой и не могла отстаивать свои права. На следующих Играх наша сборная уже обрела самостоятельность. В Атланте я стала седьмой, причем проиграла канадке “хантей” — это ничья, когда победитель определяется мнением судей. А те, в свою очередь, покупаются на значимость страны. Что по тем временам представляла собой Беларусь? Это сейчас рефери, встречая меня, улыбаются: “Здравствуйте, как дела?” — “Все хорошо. А у вас?” Вот оно, признание. Но чтобы его добиться, нужно было им примелькаться в течение трех олимпийских циклов, сжать зубы и терпеть.

В Сиднее же выступить вновь не довелось. На “мире”, где надо было попадать в семерку, не получила лицензию. Во встрече с кореянкой судьи наказали меня замечанием, и за счет этого моя соперница выиграла. Правда, на следующий поединок она вышла настолько замученной, что в буквальном смысле упала — настолько была выхолощена предыдущей борьбой. Но такие детали никого не волнуют: после драки кулаками не машут.

— Родоначальники дзюдо, которых вы ранее упомянули, по-прежнему диктуют моду в вашем виде спорта?

— Японки — как бы да. Они идеально сложены для борьбы. Дзюдоисткам “обезьяньего” плана, юрким, шустрым, определенные технические моменты даются легче. В 48 килограммах все спортсменки из Старого Света высокие, а азиатки — еще меньше меня. В бундеслиге с “бледнолицыми” я наборолась и теперь чувствую себя достаточно уверенно. А вот азиатки приезжают не на каждый турнир, поэтому контактов с ними недостаточно. С низкорослыми соперницами и не хватает практики в спарринге. Только когда немножко за них подержишься — приноравливаешься.

Что касается законодателей мод, то здесь нельзя отдать кому-либо пальму первенства. Те же японцы не пропускают ни одного чемпионата континента и все подряд снимают на видеокамеру, чтобы потом готовиться “под нас”. Очень сильны немцы, англичане, французы. Да и белорусов не надо сбрасывать со счетов! Ведь в прошлом году нашим мужчинам не хватило очка, чтобы стать чемпионами Европы. В заключительной схватке Руслан Шарапов боролся до последнего, но сказалась травма, и в итоге грузины одержали победу — 4:3. Однако и титул вице-чемпионов Европы говорит о многом. На мой взгляд, белорусской сборной всегда приносило пользу своеобразное смешение кровей. Закончивший ныне выступления Багиров — азербайджанец, сейчас в команде ребята из Дагестана, мы с Павлом Ясиновским сибиряки. Состав интернациональный, причем на сплоченности, коммуникабельности это никогда не отражалось.

— У вас, оказывается, российские корни. Многие болельщики знают Татьяну Москвину как минчанку, а прежде — могилевчанку.

— В столицу я перебралась сравнительно недавно, а два года назад перевезла и маму из Могилева, где она добрый десяток лет пропахала на хлебозаводе. Прежде чем выбраться из нищеты, мы с ней хлебнули горя. Только в пятнадцать, начав зарабатывать какие-то деньги как тренер-инструктор, я стала ей помогать. Хотя, с другой стороны, трудности и закалили. Очень редко в благополучных семьях, когда всего в достатке и родители трясутся над своим чадом, вырастает личность. Чтобы кем-то в этой жизни стать, надо вылезти из дерьма.

— Для журналиста разговорчивый собеседник — просто находка. Однако любите вы, Таня, хлесткие словечки. Как думаете, не противоречит ли такая вольность в речах, как и ваш вид спорта, женской натуре — мягкой, боязливой, покорной?

— Я глубоко убеждена, что в мире неправильно преподнесена женщина. Это повелось еще с библейских времен. На самом деле все совсем по-другому. Мы не из какого-то там ребра Адама — мы вполне самодостаточны. Если разобраться, процентов девяносто вопросов, касающихся политики, экономики, других сфер жизни, решаются с нашей подачи. В конце концов, существует и такое доказательство: ведь это женщины рожают всесильных мужчин.

— Быть может, вы тайная феминистка?

— Боже упаси, никогда ею не была. У меня нормальная направленность, я вообще жутко люблю мужчин. Единственное, иногда их приходится менять. Не всегда твой избранник оказывается принцем. Мой максимализм и стал причиной разрывов: с некоторыми отрицательными моментами мириться не хочу и не буду. Я человек очень ответственный и требую от близких такого же отношения. Хотя понимаю, что не все способны жить правильно. Замужем была дважды — один раз официально, другой раз нет — и останавливаться на этом не собираюсь. Мне не хотелось бы касаться глубины моих партнеров, но это были достойные люди, и у нас сохранились здоровые, теплые отношения. Тем не менее намерена искать спутника жизни до тех пор, пока не найду. Если для этого потребуется какое-то время побыть в одиночестве, нет проблем — я никогда не испытывала этого комплекса. Любимое состояние — когда никто не трогает, не дергает, не достает.

— Наедине со своими мыслями не скучно? Что делаете в пустой квартире?

— Есть такой писатель Вишневский, как он сам себя называет, про-заик (про каких заек?). “А что, — говорит, — вы делаете после одиннадцати?” “Все!” Это один из его афоризмов. Со мной то же самое — все делаю: и в Интернете сижу, и в бильярд играю, и музыку слушаю. В одном интервью я сказала: “Секс, наркотики, рок-н-ролл”. Ответ зависит от того, что человек хочет от тебя услышать.

— Как всякая продвинутая девушка, наверняка увлекаетесь татуировками, пирсингом?

— Эти вещи нужно делать с умом, в соответствии с характером, состоянием души, а не подражать слепо моде. И если ты “рожденный ползать, летать не можешь”, то как бы не надо на плече рисовать орла. У меня есть одна татушка в виде японских иероглифов дзюдо, заметная лишь во время купального сезона.

— В жизни вы человек эмоциональный. А даете ли волю чувствам на татами?

— Эмоции — это хорошо, их нужно выбрасывать, можно кричать, радоваться своей победе. Но все должно быть в разумных пределах. Некоторые по окончании поединка способны на грубый жест, кое-кто даже умудряется дать пинка под зад своему сопернику. Я сторонник того, чтобы все было красиво, эстетично. Когда какой-нибудь безвестный дзюдоист в считанные секунды низвергает двукратного олимпийского чемпиона, безмолвный шок и есть высшее проявление спортивных страстей. Но не каждому дано это испытать и оценить.