ПОРТРЕТ. Импровизации Игоря Макарова

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Игорь МАКАРОВ. Родился 20.06.79 в городе Кимры Тверской области (Россия). Мастер спорта международного класса. Заниматься дзюдо начал в Гомеле у Владимира Асина, у которого тренируется и поныне. Бронзовый призер чемпионата мира-2003, чемпионатов Европы-2002, -03, победитель молодежного первенства Европы-98 (все — в весовой категории до 100 кг) и мира-2000 среди студентов в абсолютной категории. Женат, воспитывает дочь.

— Игорь, чего не хватило для того, чтобы в первой схватке чемпионата мира победить итальянца Микеле Монти?

— В принципе для меня это обычная ситуация: не размявшись как следует, идти бороться. Мне крайне необходима встряска, надобно, чтобы кто-то недурно “приложил” на разминке. Иными словами, недостаточно выходить на первый поединок только с хорошим настроем, разогретыми мышцами. Повторюсь, нужно, чтобы кто-то взбодрил, выписал, грубо говоря, поджопник.

Впрочем, это я сейчас так рассуждаю. Тогда же, в Осаке, списал все на настрой: первая схватка, думал о том, как бы ее не проиграть, а не о том, как бороться. Психологически я понимаю: так поступать неправильно, что на первый поединок турнира, как и на все остальные, следует выходить со свежей головой, но пока ничего не могу с этим поделать. И неудивительно: от того, как ты начнешь соревнование, зависит очень много. Ну а после первой схватки идет совсем другая борьба. Многие утверждают, что Макаров на татами — импровизатор, и ему надо научиться этим пользоваться. Вот и получается: когда я на чем-то зациклен — например, на том, чтобы не проиграть, — на творчество меня уже не хватает…

— Видимо, потом сильно болел за итальянца, ведь от его продвижения по сетке зависело, бороться тебе в “утешиловке” либо нет?

— Откровенно говоря, после поражения мне уже было не до борьбы. Я собрал вещи, хорошо поел, попил, поскольку и предположить не мог, что он победит в группе: уж больно сильные соперники стояли на его пути — украинец Воловик и азербайджанец Миралиев. Однако все получилось иначе, можно сказать, мне повезло, звезды так расположились.

— Какой из утешительных поединков был для тебя самым трудным, а какой сложился легче всего? Не думаю, что проще всего было бороться с вице- чемпионом Сиднея канадцем Николя Жилем, хотя ты победил уже на седьмой секунде.

— Тяжелее всего пришлось в поединке с немцем Юраком. Да, я бросил его в конце схватки на “иппон”, но во многом благодаря ему: он пошел на меня сломя голову, выставив вперед руки, это мне в принципе и было нужно. Когда же идет продуманная борьба, что называется кость в кость, начинаются проблемы: могу упороть такую чушь, которой никто от меня не ждет… Знаешь, еще в преддверии чемпионата мира я сказал своему тренеру Владимиру Владимировичу Асину, что не боюсь ни японца Инуе, ни Жиля, а вот представителя Германии опасаюсь. Мне вообще тяжело противостоять немцам. Дело в том, что я выступаю за клуб бундеслиги, и они досконально изучили мою манеру борьбы. Поэтому в поединках с немцами мне приходится буквально перешагивать через себя, чтобы обмануть соперника, заставить его сделать ошибку. У меня сейчас появился, назовем так, новый духовный наставник — Руслан Шарапов. Человек, которого, в силу его опыта, я слушаю. Он на протяжении всего сбора перед чемпионатом мира не уставал повторять: берешь захват и бросаешь, берешь захват и бросаешь. Короче, говорил чисто технические вещи, их знают все дзюдоисты. Как многие знают и то, что я борюсь преимущественно на захвате: мне нужно вязать соперника, дабы тот хотя бы слегка раскрылся.

Теперь что касается поединка с Жилем. Перед ним я был абсолютно спокоен: лицензия в кармане, можно особо и не напрягаться. А потом подумал: а почему бы не посражаться за медаль? Тем паче мы до этого дважды встречались, и оба раза победа доставалась канадцу. Причем в первый раз он одолел меня чисто, сложил, как пацаненка, во второй — по оценкам, но вел схватку так, будто я вовсе не умею бороться… Кстати, хочу сказать отдельное спасибо Магомеду Курбановичу Рамазанову. Он, выводя на поединок за бронзу, своими словами так здорово настроил на схватку, что, не поверишь, у меня волосы стояли дыбом — я выходил на татами, образно говоря, убивать. Сам пока не умею добиваться подобного состояния, необходим какой-то внешний раздражитель. И им на сей раз стал Рамазанов. Вообще-то Курбаныч меня никогда не выводит, я этого несколько побаиваюсь. Честно. Считаю, что идеальные “выводящие” для меня — Владимир Владимирович Асин и Натик Багиров. А в Осаке Магомед Курбанович сам подошел, сказал: давай, Игорь, надо взять медаль, ее от тебя ждут ребята, супруга, родители…

— Кстати, возможно ли победить Косеи Инуе? Не исключено, что на Играх в Афинах тебе придется с ним бороться…

— Все мы люди, все мы падаем, все бросаем… Однако никаких прогнозов на Олимпиаду делать не стану. Посмотрим, как карта ляжет. А Инуе? Он будет падать. Если не я, то кто-нибудь другой отыщет управу на японца. Не думаю, что он станет чемпионом Олимпийских игр.

— А чем можно объяснить феномен Риоко Тамуры, взявшей золото чемпионата мира шестой раз подряд?

— Исключительно ее гениальностью. Великими дзюдоистами становятся далеко не все. Она творит на татами, демонстрирует красивую борьбу. Мы, европейцы, боремся коряво, что ли. И чем корявее, чем непредсказуемее дзюдоист, тем у него больше шансов победить. Японцы же проповедуют классическое дзюдо: открытая стойка, распашной захват. Такая борьба по-настоящему красива. У Тамуры, считаю, прирожденный дар к дзюдо, и она пошла туда, куда нужно. Разумеется, это распространяется не только на спорт: Чайковский, Бетховен, Пушкин, Толкиен были гениями в своей области, Тамура — в своей.

— Кому первому сообщил о бронзовой медали?

— Жене. Я всегда так делаю, поскольку знаю, что она жутко переживает. Потом позвонил тренеру, а затем маме. Эти люди мне очень дороги. Между прочим, и супруга, и Владимир Владимирович к тому времени уже знали, что я стал бронзовым призером чемпионата мира, посмотрев прямую трансляцию по “Евроспорту”.

— Что тебя больше всего поразило в Японии? Может, болеют у них как-то особенно?

— В принципе ничего. Несмотря на то что был в Стране восходящего солнца впервые, все это я уже видел. Допустим, те же немцы болеют за своих в бундеслиге ничуть не хуже… Да и о Японии я был почему-то более высокого мнения. Думал, там сплошные высотки, потрясающий уровень автоматизации и так далее. Действительность меня разочаровала. Я не увидел ничего такого, чего не было в Европе. Единственное, что поразило в самом деле — это цены. Они там не просто большие, а огромные. Наверное, в этом плане с Японией в состоянии конкурировать лишь Швейцария.

Кроме того, дней через пять мне приелись японское радушие, их бесконечные поклоны. Тебя охватывает чувство толпы, и ты, словно болванчик, начинаешь кланяться, чтобы не отличаться от остальных. Мне кажется, этим подавляется человеческая индивидуальность. Еще японцы почему-то одинаково одеваются: мужчины носят строгие черные костюмы и белые сорочки с галстуками, а женщины — платья или сарафаны серых тонов вкупе с чулками по колено… Нам их уклада жизни, очевидно, никогда не понять.

— Теперь, наверное, в отпуск?

— Хотелось бы. Жена опять же жалуется, что мы давно никуда не ездили. Хотя куда тут отправишься? 17 сентября дочери Полине исполнился годик, маленькая: с ней пока никуда не поедешь. Скорее всего, навестим моих родителей, у них на даче в успокаивающе-расслабляющей обстановке и отдохнем. Кстати, перед поединком с Жилем я думал прежде всего о Полинке.

— Ты снимал квартиру в Гомеле. Местные власти не помогли обзавестись собственным жильем?

— Нет, живу в той же квартире, которую арендовал вскоре после женитьбы. Но не хотел бы выносить этот вопрос на страницы газеты. Могу сказать одно: я абсолютно ничего ни от кого не требую. Для меня важнее всего мое душевное равновесие и благополучие семьи. А ходить по инстанциям, у кого-то чего-то просить — увольте, я этого не понимаю…

Знаешь, мы с Костей Семеновым недавно общались с эстонскими тренерами, и они предложили нам выступать за их сборную. Это выглядело со стороны как несерьезный разговор, однако общеизвестно, что в каждой шутке есть… только доля шутки.

— И что ты ответил?

— Ничего. Пока в Беларуси меня все устраивает.